С момента своего бегства из Ливана они больше не видели тот белый пикап и решили, что никто их не преследует. Сидящий за рулем Бен поначалу испуганно поглядывал в боковые зеркала, а потом стал злиться. В общем, настроение у него менялось постоянно, и Кевин с опаской наблюдал за ним. Он даже хотел посоветовать Миттагу не забивать себе голову. Но не решился. Через полчаса заговорила подруга Бишопа, Ингрид. Как оказалось, она была беременна и, конечно, будущее своего ребенка представляла себе иначе. Мур продолжал молчать – он понятия не имел, что произошло в Ливане. Кроме того, у него было слишком мало информации, чтобы делать какие-то выводы. Все, что он мог сделать, – это молчать и слушать.

Переваривая случившееся, Бен в итоге успокоился, в то время как Ингрид салфетками вытерла кровь Мартина со своих рук. Миттаг не сомневался, что убийство Бишопа подстроило ФБР. Один из конспиративных домов уже накрылся, а в пути они узнали еще об одной облаве – в Нефи, штат Юта.

– ФБР сжимает тиски, – пробормотал Бенджамин. – Они подбираются к нам все ближе. Решили расправиться, стереть с лица земли.

Кевин не верил этому – если не по нравственным причинам, то хотя бы из логистических соображений. Когда он позвонил Джанет Фордем из Восточного Техаса, то понятия не имел, куда они направляются, и сомневался, что она сможет так быстро получить данные об их местонахождении со спутников. Однако никаких других мыслей у него не было, и ему оставалось лишь согласиться с Беном. Ингрид тоже ничего не сказала. Она то и дело оборачивалась к Муру, как будто оценивая его взглядом. И так продолжалось до тех пор, пока у городка Сент-Пол в Небраске у них не закончился бензин. Бенджамин обошел бензоколонку, чтобы отлить, а Кевин тем временем заправил бак. Выйдя наружу и облокотившись о капот, Паркер спросила:

– Как далеко вы тогда находились?

– Не понял? – удивился Кевин.

– Ну, от Дианы Трамбл. Когда стреляли в нее.

– Трудно сказать, – ответил Мур, проверяя мелькающие на счетчике топлива цифры, чтобы скрыть выражение лица. – Может, с полмили?

– Довольно точная оценка, – кивнула женщина, а затем выпрямилась, когда из-за угла, подтягивая штаны, появился Бен. Больше она не сказала ни слова, как, впрочем, и Кевин. Но заданный вопрос был, конечно, с подвохом, и он лишь еще больше накалил и без того натянутую атмосферу в салоне. Сам Миттаг не замечал ничего до того момента, когда Ингрид достала из жакета револьвер «смит-энд-вессон» и положила его себе на колени. Это произошло приблизительно через полчаса после того, как они въехали на территорию Южной Дакоты.

– Собралась поохотиться? – покосившись на нее, спросил Бен.

– Хочу задать вопрос и убедиться, что меня услышали.

Кевин, сидевший сзади, увидел в зеркале заднего обзора, как вспыхнули глаза Бенджамина.

– Ну-ну, – буркнул Миттаг. – Валяй.

Паркер резко развернулась, упершись коленями в спинку своего сиденья, а спиной прижавшись к дверце машины. При этом оба мужчины оказались у нее перед глазами. Оружие она взяла обеими руками.

– Твоих рук дело? – спросила она, обращаясь к Бенджамину.

– Что именно? – не понял тот.

– Я про Мартина. Ты велел прикончить его?

– Что?! Ты, видно, спятила, дорогуша?

Женщина махнула револьвером в сторону Кевина.

– У тебя уже есть снайпер. Есть и другие. ФБР – не волшебники и не всезнайки. Иначе бы нас сцапали еще несколько недель назад. Разве не так? Заметь: самое простое решение – обычно самое правильное.

Миттаг смог сдержаться и продолжил уверенно вести машину, но Муру явно не нравилось сидеть под дулом пистолета в таком замкнутом пространстве. Прежде всего, выстрел в любого из них оглушил бы всех остальных. После чего наверняка машина врезалась бы куда-нибудь или перевернулась бы.

– С виду все просто, только в этом нет никакого смысла, – заговорил Кевин. – Как только все поймут, что Мартин мертв, «Бригада» распадется, перестанет существовать. Вы это хорошо знаете. И Бен тоже. Наступит конец.

Но Ингрид уже подумала об этом.

– Знаете, что сказал мне Мартин, когда мы услышали о тех убийствах? Он сказал: «Все кончено». Все, ради чего он старался, погибло в то самое мгновение, когда был нажат спусковой крючок. И это он во всем виноват, – сказала она, направив дуло револьвера на Бенджамина. – О чем, спрашивается, мы там спорили? Да о том, что вы, негодяи, превратили «Бригаду» в обычную террористическую организацию. А теперь попробуйте еще раз меня убедить, что у Бена не было никаких причин убивать Мартина.

Кевин откинулся назад и закрыл глаза, вспоминая тот момент, когда он, застыв у окна, нажимал на спусковой крючок, надеясь – почти тщетно, – что хоть и покалечит, но, по крайней мере, не убьет женщину-конгрессмена. И все это ради того, чтобы узнать, что Мартин Бишоп отнюдь не одобрял подобные вещи? Он с трудом сдерживал накопившуюся злость.

– Ответь женщине, ублюдок. Это ты его убил? – повернулся Мур к Миттагу.

– Да нет же, черт побери! – огрызнулся тот. – Разумеется, нет. Я сам чуть не обделался от страха.

Кевину вдруг стало душно. Захотелось крикнуть: «Мать твою!» и что есть мочи двинуть Бенджамину по морде.

Автомобиль отклонился в сторону, Бен выругался, а Ингрид схватилась за сиденье, чтобы не упасть.

Миттаг снова принялся ругать ФБР. Мур выглянул из окна. Ему все надоело. Он больше не хотел ничего слышать…

К тому времени, когда они подъехали к фермерскому дому в окрестностях Уотертауна в Южной Дакоте, разговор возобновился. И Кевин узнал, что насилие всегда являлось пунктом разногласий со дня основания «Бригады». Бенджамин, естественно, настаивал на том, что революция при необходимости прибегает к насилию и что думать иначе – удел либеральных слабаков. Бишоп согласился, что угроза насилия необходима, но говорил, что фактическое насилие подорвало бы поддержку масс.

– Наше исчезновение стало актом самосохранения, но Мартин знал, что мы всегда сможем выйти из тени, – сказала Ингрид. – И когда мы вернемся, каждый из нас будет готов исчезнуть снова. Когда мы укрепляли ряды в наших родных городах, готовясь к решительным действиям, то тем самым порождали страх у правящих классов. Вот к чему мы стремились. Мы собирались ввергнуть страну в бездействие. Так бы все и вышло, – сказала она Бенджамину, – если бы ты со своими молодчиками все не испортил.

Бен промолчал. Его щеки стали красными.

В конспиративном доме под Уотертауном, среди сверкающих на закате соевых полей, о смерти Мартина узнали совсем недавно. Сэм Шумер утверждал, что Бишопа убил Бенджамин Миттаг, но местная радиостанция высказалась на этот счет менее категорично. К тому времени менее категоричной стала и Ингрид Паркер. Когда они вместе с другими девятью сторонниками «Бригады» собрались на кухне, Кевин заметил на стене телефон. На трубке маркером был написан номер. Но воспользоваться телефоном незаметно пока не было никакой возможности…

– Нам понадобится несколько дней, – сказала Паркер, когда они с Бенджамином рассказали о том, что произошло в Ливане. – Нужно заново все взвесить и понять, что делать дальше. Были допущены ошибки, и Мартин мертв, но мы-то живы. И знаем достаточно, чтобы поступать так, как считаем нужным. Но надо обо всем договориться.

– Что это значит? – спросил корейский парень, готовый вот-вот расплакаться.

– Это означает, что мы останемся умными, сохраним ясность ума, – сказал Бен, но за долгую дорогу его голос лишился былой силы. Тогда Ингрид пояснила:

– Мы должны дать всем понять, что действуем. Именно действуем, а не просто наблюдаем за происходящим.

Несколько человек расступились, чтобы Бенджамин мог пройти наверх в свою комнату. Какие бы ошибки он ни совершил, он был основателем «Бригады». Кевин сидел на кровати, наблюдая, как он опустошает свои карманы, выкладывая на полки ключи от машины, бумажник и сумочку с телефоном и батареей.

В голосе Миттага даже промелькнули нотки сожаления:

– Что ты обо всем этом думаешь, парень? Разве мы избрали неверный путь?

– Хотите правду? – спросил Мур.

– Всегда.

– Прежде всего, вы ни за что не заставите меня поверить, что Флорида входила в заранее утвержденные планы, – сказал Кевин. Бен не ответил, и поэтому он продолжил: – Но – да! Я считаю, что мы начали слишком рано. Люди еще не готовы к кровопролитию.

– А когда они будут готовы?

– Возможно, их нужно еще кое-чему научить. Может быть, они будут готовы только после нашей смерти.

– Ты у нас прямо луч света, – проворчал Бенджамин и усмехнулся. – Можешь ложиться на мою постель, если хочешь. Мне нужно укреплять боевой дух нашей команды. И кстати, имей в виду: заодно я могу и напиться!

– Ладно, – кивнул Мур. Выждав пять минут, он прислушался к звукам шагов в коридоре, а затем схватил с полки сумочку, застегнутую на молнию, сунул ее в карман куртки и вышел из комнаты.

Внизу он столкнулся с двумя соседями по дому, Майклом и Кирой.

– Куда ты? – спросила Кира.

– На свежий воздух. Минут через двадцать вернусь.

Майкл приободрился.

– Составить компанию?

Кевин поднял вверх руки:

– Хочу некоторое время побыть в одиночестве.

– Понимаю.

Мур задержался у двери, отыскав взглядом гравийную дорогу, которая уходила в темноту полей, и вздохнул. Насколько он мог разглядеть, вдали не было ни одного дома. Виднелся лишь синий сарай на востоке и небольшие островки деревьев.

Наконец Кевин остался один. Он побрел вперед, делая вид, что гуляет. Он знал, что кто-нибудь наверняка заметит его и может потом предупредить Миттага. Скрывшись за деревьями в небольшой ясеневой роще, молодой человек оглянулся назад. За ним никто не пошел. Он вытащил сумку, расстегнул молнию и быстро собрал «Нокию». А потом включил телефон и набрал нужный номер.

– Мама?

На этот раз Мур не кричал, хотя был уже на грани. Он сообщил, что Миттаг находится рядом. Но долго ли они здесь пробудут, он не знает. Джанет Фордем велела ему запастись терпением. Она сказала, что агенты и полиция уже в пути, но он и так понимал это. Ему нужно было от нее совсем другое.

– Скажите, это мы? Мы убили Бишопа? – спросил Кевин.

– Нет, – ответила Фордем. – Конечно, нет.

Рядом зашелестели сухие листья, и, повернувшись, Мур увидел Ингрид, которая стояла в десяти шагах от него. В тени ее едва было видно…

Кевин тут же отключил вызов и торопливо сунул телефон в сумочку с молнией. Он собирался рассказать ей историю, которую подготовил заранее – о том, что сейчас, вымотанный неделями затворничества, проявил слабость и решился позвонить матери. Однако, встретившись с ней взглядом, он сразу понял, что Паркер все слышала…

Когда она повернулась и побежала к дому, он не раздумывая бросился за ней. Она успела сделать всего десять шагов, прежде чем Мур повалил ее в листья. Женщина сильно ударилась, и на несколько мгновений у нее перехватило дыхание. Он перевернул ее, одной рукой крепко ухватив за запястья, а другой закрыв ей рот. В ее широко раскрытых и налитых кровью глазах застыли презрение и ужас.

– Послушайте, – тихо сказал Мур. – Я собираюсь спасти вашу жизнь. Понимаете?

Паркер никак не отреагировала.

– Вы меня понимаете? – повторил молодой человек.

Она кивнула.

– Очень скоро, – продолжал Кевин, – все, кто сейчас находится в доме, будут арестованы. И тут уж ничего не поделаешь. Вы не сможете это остановить. А вот о чем вы действительно можете позаботиться – это о себе и о вашем ребенке. Если останетесь, то родите ребенка в федеральной тюрьме, после чего его у вас отнимут, заберут в приют. Понимаете?! Вы ведь не хотите этого? Нет? В таком случае убирайтесь! Вы немедленно уедете отсюда!

Паркер наморщила лоб, будто сомневаясь в том, что только что услышала, и поэтому Кевин предупредил:

– Сейчас я отпущу тебя. Только пискни, и сверну шею.

Потом он осторожно убрал ладонь с ее рта. Она принялась покусывать губы.

– Все просто, – продолжал Мур. – Пойдете вон туда, – он указал на запад. – А я вернусь в дом. У вас есть деньги?

Женщина кивнула.

– Тогда идите.

После краткой паузы она спросила:

– Но почему?

И в самом деле, почему? Кевин даже задумался на секунду.

– Возможно, вы мне нравитесь, Ингрид. Может, мне не хочется, чтобы вы погибли.

– Когда они придут?

– Меньше чем через пятнадцать минут, – ответил молодой человек, хотя понятия не имел, сколько времени понадобится на это сотрудникам ФБР и полиции. Ему лишь хотелось, чтобы Паркер поскорее исчезла отсюда. – Вот почему вам надо спешить. Если будете раздумывать, то не успеете добежать до ближайшего дома.

Видимо, он все-таки убедил ее. Это было видно по выражению ее лица.

– Вы же сами говорили, – напомнил он ей, – что совсем иначе представляли себе будущее своего ребенка.

Кажется, теперь до нее дошло. Отстранившись, Кевин помог ей подняться. Она смахнула волосы с лица и внимательно посмотрела на него.

– Вы действительно стреляли в ту женщину-конгрессмена?

Он хмуро кивнул.

– Возможно, вы даже больше во все это верите, чем сами думаете, – проговорила Ингрид и, не оглядываясь, побрела на запад.

Мур подождал, пока она пересечет поле и скроется из виду. А потом вернулся к дому.