90
До конца смены программу написать не удалось, поэтому стармех посоветовал гостю отправиться в столовую и поплотнее перекусить, поскольку потом она закроется на сутки и достать еды будет неоткуда.
– Я тоже пойду к себе – поем и посплю перед ночной сменой.
– Мне жаль, что я доставил вам столько хлопот, сэр.
– Нет, я люблю авральные работы, от них адреналин и чувство сопричастности к прогрессу. А от обычной работы – злость и ожесточение.
– Что ж, приятно, что не помешал вашим планам, – улыбнулся пилот.
– Зато программист со своим помощником тебя теперь по-всякому кроют, ведь все после смены пойдут на отдых, а они буду работать до победного.
– Видимо, я должен сказать им спасибо за такую самоотверженность.
– Спасибо говори мне, – ухмыльнулся стармех. – Это я их заставил. Сказал, что ты родственник начальника дистанции. Вот и стараются – не за совесть, а за страх.
Разговор происходил в коридоре перед дверями цеха предварительной сборки. После чего механик ушел, а Загорский остановил какого-то гоберли и поинтересовался, где находится столовая.
– Вам для офицерского состава или чтобы для всех?
– Чтобы для всех, – сказал майор.
– А вы не перепутали, сэр? Вы ведь офицер.
– Я хочу со всеми.
– Тогда в лифт за углом, два яруса вниз, а там идите по запаху.
– Спасибо, – поблагодарил Загорский и пошел за угол, но вскоре вернулся и догнал гоберли.
– Приятель, а какой должен быть запах, на что я должен ориентироваться?
– Столовка для всех пахнет печеночным паштетом, а офицерская – синтетическим беконом. Они напротив друг друга, так что вы сами сможете выбрать, что вам лучше.
Загорский поблагодарил и пошел дальше.
Он спустился на пару ярусов, двинулся в указанном направлении и действительно вскоре различил запах еды, а по мере движения в нужном направлении обнаружил две двери.
Вот только из общей столовой пахло не паштетом, а скорее прогорклым синтетическим жиром. А из офицерской – поджаренными хлебцами, каким-то мясом и еще кофе. Загорский никогда не встречал такого яркого кофейного аромата.
Недолго думая, он сделал выбор в пользу офицерской столовой.
В небольшом зале оказалось пусто, но, едва Загорский занял столик, к нему прибежали двое официантов и еще пара каких-то работников кухни. Они не скрывали своего любопытства и беззастенчиво пялились на майора.
– Сэр, а вы тот самый? – спросила девушка-суперколвер, нависая над ним с пустым подносом.
– Я не знаю, что вы имеете в виду. Просто дайте поесть. Мне все равно что, просто дайте.
Официанты – парень и девушка – переглянулись, двое кухонных рабочих стали чесать в затылке. Потом все же принесли какие-то тарелки, где с особым изяществом были разложены мясные сублиматы и немного овощной синтетики.
Все это было полито умеренным количеством соуса, и майор это отметил, поскольку в столовой на пограничной базе соусами слишком злоупотребляли.
Ему даже приходилось промакивать тарелки салфетками, которые хорошо поглощали искусственный белок. И это его действие вызывало недовольство обслуживающего персонала – они были уверены, что все делают правильно.
– А я могу взять что-то с собой? – спросил Загорский у полудюжины «зрителей», которые наблюдали за ним, пока он ел.
– Да, сэр, что бы вы хотели взять? – уточнила девушка-суперколвер, на рабочей куртке которой был сержантский знак.
– Давайте самые популярные блюда – два комплекта.
– Шестнадцать блюд?
– Нет, шестнадцать – это слишком. Давайте по четыре.
– Принято, сэр, – кивнула девушка – кухонный сержант. Затем повернулась к кухонным рабочим и молча развела руками, дескать, почему еще стоим? И те побежали собирать заказ.
А майор продолжил есть, и все его мысли все еще крутились вокруг Ханны, девушки, которая выводила его из аварийного режима.
Вскоре он закончил ужин, получил объемный пакет из вспененной экстраваты и с ним вернулся в систему бесконечных переходов.
