Глава 17
Кира
Небо хмурилось, снегопад усиливался, но красный кирпичный забор сквозь него было видно отлично. Зеленые ворота мозолили глаза, даже запорошенное стекло не мешало. Выйти из машины я не решалась. Сидела второй час, вцепившись в руль, и тупо пялилась в окно. А ведь приехала на похороны раньше всех… Припарковалась напротив кладбища и поняла, что не могу. Просто не могу заявиться туда с соболезнованиями. Ловить чужие взгляды и делать невозмутимое лицо. Вести себя как ни в чем не бывало. Кошмар наяву! Каждый уверен в том, что Зорьева убили из-за меня. Четвертый клиент подряд, таких совпадений не бывает. Конечно, можно дать себе волю и расплакаться, доставив убийце неимоверное удовольствие. Он этого и добивается. Чтобы я сломалась, сдалась, стала ранимой и беспомощной. Я найду эту сволочь, и никакие ритуалы его не спасут. Пусть хоть всю силу Потока призовет, двадцать Хранителей и адского Супермена. Стреляю я уже гораздо лучше, чем в семнадцать лет.
Я выдохнула и откинулась на спинку сиденья. Сумка лежала рядом, в спасительной близости. Конечно, таскать с собой оружие, особенно нелегальное, – не самое умное решение. Однако какой у меня выбор? Кирилл прав, если маньяка на мне клинит, то я – следующая. Клиенты вроде как закончились. Кристину Миневич родители отправили отдыхать в теплые края, Лапина тоже куда-то умотала. Осталась только я. Так что ждем и улыбаемся… Главное, перестать нервничать. Иначе в ответственный момент буду представлять собой жалкое зрелище.
Завыл ветер, ворота приоткрылись, словно издеваясь. Может, домой рвануть? Чего торчать у кладбища? С другой стороны, не прийти на похороны я не могу. Будто мне все равно… Лейка, и та приехала. С Пашей. Его Ауди вызывающе красного цвета не заметить было невозможно. А еще говорят, у меня комплексы. Мол, зачем миниатюрной девушке огромный семиместный автомобиль? Игорь на похороны не пошел. Отговорился кучей дел, которые ни за что нельзя отменить. Забыл, наверное, как во время одного из корпоративов проболтался мне, что с детства до дрожи боится кладбищ и покойников. А вот Гена Жданов и Вадик Лессер явились в числе первых. Розалия и Николай Левицкие прибыли без Анфисы. Слышала, прелестная дюймовочка укатила в Европу на съемки. Опрометчиво, детка. Сейчас не лучшее время бросать жениха в одиночестве.
В окно постучали. Я вздрогнула, схватила сумку и увидела Рому. Он тоже здесь? Надо же было умудриться его прозевать! Я разблокировала двери, правая тут же отворилась. Следователь по особо важным делам окинул меня хмурым взглядом и без приглашения сел рядом.
– Долго ты собираешься прятаться? – осведомился он, словно я должна была немедленно отчитаться.
– До скончания веков, – хмыкнула я, закидывая сумку на заднее сидение. От греха подальше.
Рома внимательно проследил за ее полетом. Та приземлилась в кучу пакетов и сползла прямо в кастрюлю. Крышка валялась где-то сбоку. Кажется, завалилась за велосипед.
– Впечатляет, – Рома кивнул на склад вещей. – Переезжаешь?
– Нет, просто я ленивая задница и никак не разгребу этот бардак.
– Ясно.
– Давно не виделись, – сказала я не без ехидства.
С момента нашей памятной встречи десять дней минуло. Ни разу не позвонил – будто я перестала существовать.
– Оля – твой секретарь? – спросил он, уставившись на стикер, приклеенный к приборной панели.
«Позвонить Оле» – значилось на желтом листочке. Дурная привычка записывать на них всякое разное и лепить в салоне. Зато почерк у меня идеальный, три года на курсах каллиграфии не прошли даром. Зачем я на них ходила? Сама не знаю. Нравилось себя менять, пусть и в мелочах.
– Ассистент. А напоминалка пару месяцев как неактуальна.
Сорвав стикер, я смяла его и принялась скатывать в тугой шарик. Спокойнее, когда есть на что отвлечься. Разговор с Ромой давался тяжело. Поводов язвить было навалом, но блистать остроумием совершенно не тянуло.
Как назло, Рома задал худший вопрос на свете:
– Почему ты не выходишь?
– А ты как думаешь?! – Бумажный шарик выпал из ладони на коврик, лишив меня остатков выдержки. – Давай, угадай! Почему я не выхожу? Ну-ка, три попытки!
– Не кричи.
– Я же монстр! Чудовище. Бесчувственная скотина. Забыл?
– Ну хватит, – мягко произнес он.
– Что хватит? Думаешь, я виновата в их смерти, да? Все так думают! Разве я девушка? Нет! Киборг со встроенным калькулятором, и на людей мне плевать!
– У тебя истерика.
– Ты что? У киборгов не бывает истерик!
В глазах защипало, салон расплылся мутными кругами. Дурацкие линзы! Рома пододвинулся ближе, коснулся моего плеча. Секунда – и я оказалась в его объятиях. Протестующе дернулась, но он меня не выпустил. Прижал к себе еще крепче, насколько позволял подлокотник. Изверг!
– Прекрати, – прошептал Рома с такой нежной интонацией, что вырываться сразу расхотелось. – Никакой ты не киборг, и не похожа.
– А я новая модель… усовершенствованная…
– Откуда тогда столько багов?
Я не сдержала улыбки. Оказывается, он умеет шутить.
Отпускать меня Рома явно не собирался, и я сдалась. Положила голову ему на грудь, глубоко вдохнула. Его пальто хранило едва уловимый запах табака и морозную свежесть улицы. Напряжение исчезло, но сердце забилось чаще. Ни обжигающих волн раздражения, ни вспышек ненависти. Тишина и покой. Пальцы Ромы ласково перебирали мои волосы, хватка слабела. Теперь выходило, что это я его обнимаю. Надо завязывать. Немедленно.
– Сбой системы и генерал эррор, – сообщила я, отстраняясь. – Совсем расклеилась, непорядок.
– Не стоит тебе туда идти.
– Пожалуй. Зорьеву уже не поможешь, а остальные все для себя решили. Я – мегазло, аналог черной метки. Отличная перспектива. Для рекламного слогана компании самое то…
– Не думаю, что ты виновна в их смерти.
– Серьезно?! Роман Сергеевич, вы что-то не то съели на завтрак?
– Не кривляйся, – сердито выговорил он. – Тебе не идет.
– А какая еще связь между Реусовым, Янковской, Набертом, Миневич и Зорьевым? Только я. Увы и ах. Версии закончились.
– Быстро же ты сдалась.
– Размечтался, – фыркнула я и гордо выпрямилась. – И раз уж речь зашла о расследовании… Лессер намекал на некую незаконную деятельность покойных. Уж не знаю, может, просто меня дразнил.
– Есть кое-что, – уклончиво ответил Рома. – Правда, лишь у Реусова.
– Это насчет акций Наберта? Почему Реусов решил, что они должны подняться в цене?
– Наберт собирался продать свою платежную систему.
– Кому?
– Радует, что ты к этой истории никакого отношения не имеешь.
Что ж, меня показательно щелкнули по носу. Глупо было думать, что Рома станет делиться подробностями расследования. Случайный секс – вовсе не повод сливать конфиденциальную информацию. Надо потрясти Кирилла, а заодно разузнать, с какой радости с ним встречалась Анечка.
– От брокеров я бесконечно далека, – слабо улыбнулась я, сворачивая разговор об убийствах. Не хочу, чтобы Рома решил, что я пытаюсь его использовать.
– К их счастью, – беззлобно подколол он. – Неправильный ты киборг, Кира.
Я вздрогнула. Кажется, впервые за все время он назвал меня по имени. Из его уст оно звучало странно. Непривычно. Ни претензий, ни издевок, и тон относительно милый. Устал ко мне цепляться, что ли?
– На следующей неделе возвращаешься на работу? – поинтересовался Рома.
– Ага, – мечтательно улыбнулась я. – Ненавижу отпуск.
– Зачем же ты в него ушла?
– Игорь настоял.
– Я так и думал.
– Тебя послушать, ты исключительно обо мне и думаешь.
– Не только. Но все эти годы ты не выходила у меня из головы.
Ну вот, пожалуйста! Сейчас опять начнет про Славика рассуждать. Я этого не вынесу. Чем-нибудь тяжелым огрею, честное слово. На заднем сидении гора подходящих предметов, та же кастрюля, например.
– Будь осторожна, – неожиданно сказал Рома, глядя вперед через лобовое стекло. – Убивать ему больше некого.
– Кроме меня, ты имеешь в виду?
– Да. Зря отказываешься от нашей помощи.
А вот и не зря. Не хватало еще впутывать правоохранительные органы в ритуальные дела Потока. Раз я не подозреваемая, без моего согласия следить за мной не имеют права. Хотя не факт, что Рому это остановит.
– Я со всем разберусь, – пообещала я скорее самой себе и решительно положила руки на руль.
– Что именно ты намерена делать?
– Домой поеду. Устала.
Рома кивнул и вышел из машины.
Проводив его до ворот пристальным взглядом, я поняла, что запуталась. Что ему надо вообще? Уж не жениться на мне, точно. Да и какие у нас могут быть отношения? Если бы не спонтанные игры с эмоциями, между нами ничего бы не произошло. Он убежден, что я циничная стерва и пыталась убить собственного дядю. Все шло своим чередом: привычные подколки, злые намеки и подозрения, причем вполне справедливые. А теперь – бардак. Наверное, Рома запутался побольше моего. Представляю его недоумение. Но почему-то ситуация забавной не казалась. Даже сарказм не просился наружу, удивительное дело.
В квартире было душно. Я открыла окно и залезла под теплое одеяло. Тело расслаблялось, воздух наполнялся приятной прохладой. Ну и холодина на улице! Уверена, в апреле будет валить снег. Может, прислушаться к Игорю и рвануть в теплые края? Толку от сидения в Москве немного – маньяка я не вычислила, в расследовании не продвинулась. Есть только сомнительная история с акциями Наберта, которая категорически не вписывается в мистический ритуал. И Зорьев, черт его подери, выпал из подозреваемых самым кардинальным способом. Где были его мозги?! Три трупа, одно покушение. Он мог не возвращаться из командировки или нанять армию охранников. Нет же! Собрал в доме гостей, сообщил о грядущем переезде в Германию. А через полчаса, в разгар праздника, его зарезали в собственном кабинете.
На этот раз орудием убийства был кинжал с узким лезвием, что-то новое. Один удар в шею сбоку, моментальная остановка сердца. Зорьев не оказал никакого сопротивления. Уму непостижимо! На стене кровью нарисовали очередной идиотский знак – круглую спираль с вогнутым внутрь наконечником.
Видимо, Михаил хорошо знал убийцу и доверял ему. Более того – доверял как себе. Кто же это был? Знакомых мне людей среди гостей не было – сплошь близкие друзья и родственники Зорьевых, а посторонних охрана не видела. Или убийца их в Лектум перекинул, забираясь в дом? Выходит, он – вем?
С мысли сбил телефонный звонок. Неизвестный номер, городской. В ухо моментально обрушилась целая тирада:
– Добрый день, вас беспокоят из центра социальной адаптации…
Я тряхнула головой. Номером ошиблись? Бывает.
– Чего вы хотите? – перебила я, не желая выслушивать длинную вступительную речь с именами, явками и паролями.
– Вам знаком Вячеслав Неборский?
– К сожалению, да…
Меня бросило в жар. Дурное предчувствие не обмануло.
– Он указал вас в качестве ближайшего родственника. Прошлой ночью его подобрали на улице в тяжелом состоянии. – Следом посыпался вал информации, адрес больницы и настойчивые просьбы немедленно позаботиться о дорогом дяде.
– Ничем не могу помочь, – как можно вежливее ответила я, и совершила роковую ошибку. Вежливость подарила собеседнику ложную надежду.
– У него никого, кроме вас, нет, – внушительно донеслось из трубки. – Вы готовы бросить близкого человека на произвол судьбы? Подумайте хорошенько.
– Мне это неинтересно, до свидания.
Отбив звонок, я занесла номер в черный список и спряталась под одеяло.
Позаботиться о дяде… Может, мне его еще домой забрать? Совсем оборзели! Ничуть не расстроюсь, если он сдохнет. Славик – последний в списке тех, кого я хочу видеть. Кстати, о списках. Осенью, когда сильные вемы начали гибнуть при странных обстоятельствах, я подумала – вдруг он пришел в себя и причастен к этому? Славик умел больше многих, знаниями не делился и любил эксперименты. Полуразвалившийся дом на окраине встретил меня провалами выбитых окон и рухнувшей крышей. Хозяин жил в подвале, выглядел еще хуже, чем его единственная недвижимость, и двух слов связать не мог. На роль злодея не тянул совершенно. Но внятно заявил, что Лейка и Паша до сих пор живы, потому что «их нет в списке». Тогда я не придала этому значения, а позже выяснилось, что список был – по нему Хранитель с Вениамином и убивали вемов. Только вот откуда Славик о нем узнал? Скорее всего, забрел глубоко в Поток и там пообщался с Хранителем. В таком случае Славик и сейчас может быть в курсе происходящего. Дать подсказку или навести на убийцу. Не в моем положении разбрасываться версиями.
Название больницы я запомнила, адрес выдал гугл, и через час я уже сидела в кабинете главврача. Состояние Славика было тяжелым, прогнозы самые печальные. Пришлось расстаться с кругленькой суммой и изобразить участие: дядя болен, из дома сбежал, я дико беспокоюсь. Меня уверили, что позаботятся о пациенте должным образом и немедленно переведут в отдельную палату. Отлично. Обсуждать при посторонних Поток и Хранителя явно не стоит. На прощанье врач сказал, что шансы на выздоровление есть. Соврал, причем бессовестно.
Нервы сдали час спустя: в коридоре стационарного блока, перед хлипкой дверью. По ту сторону меня ждал дражайший родственник, и беседа обещала быть весьма напряженной. Надеюсь, в его бессвязных репликах удастся уловить хоть какой-то смысл. Славика я давно не боялась, он потерял способность вредить людям. Ему банально не хватало концентрации, чтобы использовать дар. Счастье и радость! Иначе мне пришел бы конец еще в первую нашу встречу, которую устроил следователь. В тот день Славик меня определенно узнал, однако с внятными объяснениями возникли трудности. К тому же его регулярно выкидывало в Поток, но он каждый раз возвращался обратно. Даже странно. Почему за столько лет Славик ни разу не напоролся на ловушку? Такого просто не может быть. С ним явно что-то нечисто.
Глубоко вдохнув, я пригладила волосы и вошла в палату. Отдельная, как и обещали. В целом, миленько: зеленые стены, диванчик в углу, графин с водой на тумбочке. Сам Славик лежал на кровати, разглядывая плотно задвинутые шторы. Вышивка на них была занятная, не узор, а целый лабиринт. Хотелось взять карандаш и начертить линию от входа до выхода, как в детских журналах с заданиями.
Я села на диван, обняла сумку. Славик не обратил на меня ни малейшего внимания. Хорошо, хоть находился в реальности. Выглядел он ужасно, не на пятьдесят лет, а на все семьдесят. А ведь когда-то видный мужик был, правда, моральный урод, но окружающие этого не замечали. Шифровался отменно, свидетелей избегал и не позволял всем этим девочкам понять, что происходит. Не подкопаешься.
– Зачем ты указал меня в качестве ближайшего родственника? – поинтересовалась я. Славик и не оглянулся. – Будешь молчать, я уйду.
– Не уйдешь, – вполне осмысленно выговорил он. – Раз явилась, значит, чего-то надо.
Я приросла к дивану. Логичный вывод, а с логикой у него после ранения было туго. Что изменилось? Неужели стал соображать лучше? Ну и ладно. Вскакивать и убегать я не буду.
– Но ты же звал меня, – возразила я, устраиваясь поудобнее. – Зачем?
– Они спросили, я ответил. Никаких подвохов, Лиза.
– Я не Лиза.
– Тебе так только кажется.
Он повернулся ко мне. Я замерла, избегая смотреть ему в глаза. Мало ли… Лишняя осторожность не помешает. Впрочем, Славик не пытался на меня влиять. Взгляд его был грустным и каким-то пустым.
– Проблемы? – хрипло осведомился Славик.
– У меня все прекрасно.
– Врешь.
Паршиво. Ложь он видит, может и фокус посерьезнее выкинуть. Повод мстить у него есть, и весомый. Но что мне терять? За мной маньяк таскается, да еще с любовью к ножам и ритуалам.
– Жаль, что тебя ловушка до сих пор не сожрала, – в сердцах высказалась я.
– Ей от меня толку нет.
– Почему?
– Она ищет другое.
– Ты знаешь Хранителя времени? – перешла я к делу.
– О как, – усмехнулся дядя. – Хранителя. Комиксами увлеклась?
– Нет, вполне реальный персонаж. А слышал про кровавые ритуалы, переброс энергии из Потока? Граница двигается, сценарии в мирах запускаются.
– Ни у кого не получалось. Всегда провал.
Вот бред. Все-таки я его переоценила, пуля в голове никого гением не делает. Вряд ли он понимает, о чем речь.
– Некоторых убили, – продолжила я, надеясь на чудо.
– С ними вечные проблемы.
– С кем?
– Их постоянно убивают. Вопрос исключительно во времени.
Полный взрыв мозга, собирайте ошметки. На что я рассчитывала? Отчаяние – коварная штука, толкает на безумства. Стыдно… Готова психу поверить, крыша которого тринадцать лет как отъехала в неизвестном направлении. Пора обратиться за консультацией к Соне, чтобы уж совсем опозориться. Ладно, последняя попытка.
– Почему их убивают?
– Такая роль.
– Какая?
– Один урок был, и тот не усвоила.
Я встала с дивана, шагнула к кровати.
– Время уроков вышло. – Мой голос звучал четко и отчужденно, словно запись с автоответчика. – Постоянных ролей не существует. Все меняется.
– И что ты изменила? До сих пор одна и вконец запуталась. Счастлива?
Я лишь усмехнулась. Финальный разговор состоялся, точки расставлены. Славику не нужно ни мое прощение, ни мое сочувствие. А мне даром не сдалось его. Все просто, и усложнять ни к чему. Драмы на пустом месте – прерогатива дур и истеричек. Я буду умнее. Развернусь и уйду.
– Это не твоя игра, – донеслось мне в спину.
– Пошел ты, – процедила я сквозь зубы и выскочила за дверь.
Яркое освещение коридора ослепило, звуки слились. Шум, цокот каблуков по блестящему полу, брошенные медсестрами фразы. Это они мне? Неважно.
Белоснежная улица тонула в лучах солнца, облака напоминали комки мокрой ваты. Небо было голубым, далеким. И холодным, под стать погоде. Такова жизнь. Кто-то жалуется на сквозняк, кто-то ловит момент и дышит полной грудью. Говорят, свобода неотделима от одиночества. Наверное, поэтому в ее царстве никогда не бывает тепло.
Не моя игра, значит? Что ж… Посмотрим. Даже если и так, я непременно сделаю ее своей.
