Гениальный — вот прилагательное, которое должно стоять перед списком, описывающим достижения канадца Виталика Бутерина, которому 21 год и который родился в России. Виталик Бутерин — основатель платформы Ethereum. (Гениальный основатель, вот-вот.) Задайте вопрос его последователям о том, что такое Ethereum, и они скажут вам, что это «основанная на блокчейне, произвольная, полная по Тьюрингу скриптовая платформа» . Она заинтересовала IBM, Samsung, UBS, Microsoft и китайский гигант автомобильной промышленности Wanxiang, а также армию самых умных в мире разработчиков программного обеспечения, и все они считают, что Ethereum может стать «компьютером планеты», который изменит абсолютно все .

Когда Бутерин объяснял нам, что значит «произвольная, полная по Тьюрингу платформа», мы поразились его интеллекту. Слушать музыку — совсем не то же самое, что читать книгу или подсчитывать выручку и траты в течение дня, и все же все это вы можете делать на своем смартфоне, потому что операционная система вашего смартфона является полной, по Тьюрингу. Это означает, что он может подстроиться под любой язык, который будет полным, по Тьюрингу. Таким же образом новаторы могут создать любые цифровые приложения на Ethereum — приложения, которые будут выполнять совершенно разные задачи, начиная с умных контрактов и торговых площадок для вычислительных ресурсов и заканчивая сложными финансовыми инструментами и распределенными моделями управления.

Бутерин — полиглот. Он владеет английским, русским, французским, кантонским (который он выучил за два месяца на отдыхе), латынью, древнегреческим, языками программирования BASIC, C++, Pascal и Java, и это неполный список . «Я специализируюсь на большом количестве вещей, — говорит он. Он еще и эрудит, причем очень скромный. — Мне интересны многие вещи, и в какой-то момент мне показалось, что биткойн объединяет в себе различные сферы. Тут задействованы и математика, и информатика, и криптография, и экономика, и политическая и социальная философия. Именно это сочетание и захватило меня сразу же, — говорит он. — Это вдохновило меня». Он посидел на различных онлайн-форумах, чтобы узнать, как можно приобрести биткойны, и нашел парня, который собирался открывать блог о биткойне. «Блог носил название Bitcoin Weekly и предлагал людям пять биткойнов, если они напишут для него статью. В то время это равнялось где-то пяти долларам, — говорит Бутерин. — Я написал несколько статей. Я заработал двадцать биткойнов. Половину из них я потратил на покупку футболки. В процессе мне казалось, что я работаю с кирпичиками, лежащими в основе нашего общества» _.

И это говорит человек, который почти пять лет назад посчитал биткойн какой-то бессмыслицей. «Где-то в феврале 2011 года мой отец сказал мне: «Ты слышал о биткойне? Это валюта, которая существует только в Интернете и не поддерживается никаким правительством». Я сразу же подумал: «Эта вещь не имеет никакой внутренней стоимости, она никогда не будет работать». Как и многие другие подростки, Бутерин «проводил огромное количество времени в Интернете», читая о многих идеях, которые нетрадиционны, которых не придерживается большинство. На вопрос о его любимых экономистах он отвечает, что это Тайлер Коуэн, Алекс Табаррок, Робин Хансон и Брайан Каплан. Он также знаком с работами разработчика теории игр Томаса Шеллинга и бихевиористов-экономистов Даниэля Канемана и Дэна Ариэли. «Это действительно удивительно, как многому можно научиться, обсуждая, скажем, политику с другими людьми на форумах. Это удивительный опыт образования сам по себе», — говорит он. До биткойна он тогда еще не дошел.

К концу того года Бутерин тратил от десяти до двадцати часов каждую неделю, работая уже на другое издание — на Bitcoin Magazine. «Когда я уже где-то восемь месяцев учился в университете, я осознал, что он захватил всю мою жизнь и что я вправе решать, хочу я этого или нет. Университет Уотерлу был действительно хорошим университетом, и мне нравился мой учебный план. Я отчислился не потому что не справился. Я, скорее, руководствовался следующим: «Это было здорово, но вот это приносит мне больше удовольствия». Мне тогда подвернулась удивительная возможность, и я просто не могу упустить ее». Ему тогда было всего лишь семнадцать лет.

Бутерин создал Ethereum как открытый проект, когда осознал, что блокчейн может быть использован далеко не только в валюте и что программистам нужна более гибкая платформа, чем та, которую предоставлял им блокчейн биткойна. Ethereum обеспечивает радикальную открытость и радикальную неприкосновенность частной жизни в сети. Бутерин смотрит на это не как на две противоречащие друг другу вещи, а как на «некий гегельянский синтез», на диалектику между этими двумя вещами, которая приводит к «самопроизвольной транспарентности».

Ethereum, как и многие другие технологии за всю историю человека, также может лишить людей рабочих мест. Бутерин считает, что это естественное явление, сопряженное со многими технологиями, и предлагает инновационное решение: «Через полвека мы откажемся от модели, по которой вам необходимо вкалывать восемь часов каждый день, чтобы выжить и вести достойную жизнь» . Тем не менее, когда речь заходит о блокчейне, он не уверен, что исчезновение рабочих мест — вещь неизбежная. Ethereum может предоставить новые возможности для создания ценности и предпринимательства. «В то время как большинство технологий автоматизируют функции рабочих, выполняющих элементарные задачи на периферии, блокчейн, наоборот, автоматизирует центр, — говорит он. — Вместо того чтобы оставить водителя такси без работы, блокчейн оставляет без работы Uber и позволяет водителям такси работать с клиентами напрямую». Блокчейн не уничтожает рабочие места, он, скорее, дает понятию «работа» новое определение. Кто пострадает от такого переворота? «Я думаю и надеюсь, что в первую очередь адвокаты, которые зарабатывают полмиллиона долларов в год — больше, чем кто-либо еще» . Бутерин также знаком с творчеством Шекспира. «Первое, что мы сделаем, убьем всех адвокатов» .

Ethereum кроет в себе еще одно очевидное противоречие. Она абсолютно индивидуалистична и конфиденциальна, и все-таки зависит от большого распределенного сообщества, которое открыто действует в коллективных интересах. И действительно, строение Ethereum объединяет в себе и стойкую веру Бутерина в то, что индивидуумы будут поступать правильно, если они будут оснащены правильными инструментами, и его стойкий скептицизм по отношению к крупным и мощным институтам в обществе. В то время как Бутерин печально смотрит на проблемы современного общества, он все равно полон надежд, говоря о будущем. «Несмотря на то что многие вещи несправедливы, я все чаще замечаю, что начинаю принимать мир таким, какой он есть, и думаю, что будущее полно возможностями». Когда он узнал, что $3500 помогут кому-то побороть навсегда малярию, он не начал горевать о недостатке финансовой помощи от других людей, государственных органов и корпораций. Он подумал: «Ого, ничего себе, можно спасти жизнь всего лишь за $3500? Вот уже действительно хорошее вложение инвестиций! Я должен отправить какую-то сумму прямо сейчас» . Ethereum — это его инструмент для эффективных положительных изменений в нашем мире. «Я вижу себя больше как участника общей тенденции улучшения технологии, чтобы мы могли изменить многие вещи в обществе в лучшую сторону».

Ethereum, как и многие другие технологии за всю историю человека, также может лишить людей рабочих мест. Через полвека мы откажемся от модели, по которой вам необходимо вкалывать восемь часов каждый день, чтобы выжить и вести достойную жизнь.

Бутерин — прирожденный лидер, потому что он объединяет вокруг себя людей, заражая их своими идеями и планами. Он главный архитектор, ответственный за консенсус в сообществе Ethereum, и главный вдохновитель большого коллектива талантливейших программистов, которые имеют твердую позицию в отношении всего, что связано с технологиями. Что если у него все получится?

В 1992 году информатик из MIT Дэвид Кларк сказал: «Мы отвергаем королей, президентов и голосование. Мы верим в полный консенсус и выполнение кода» . То была мантра для предводителей первого поколения Интернета. Эта мысль была высказана тогда, когда большинство людей едва ли могли представить себе, что Интернет станет новым средством коммуникации между людьми, что он по-настоящему обгонит все предыдущие медиа по важности для общества и ежедневной жизни людей. Слова Кларка заключали в себе философию для управления новым глобальным ресурсом, который радикально отличался от всего предыдущего и тем не менее представлял собой очень эффективную экосистему управления.

С конца Второй мировой войны государственные институты управляли важными глобальными ресурсами. Два таких института из числа самых могущественных — Международный валютный фонд и Всемирная торговая организация — были созданы на Бреттон-Вудской конференции в 1944 году. ООН и другие организации под ее эгидой, такие, как Всемирная организация здравоохранения, по сути своей стали монополистами в решении глобальных проблем. Эти организации были иерархичны по своей структуре, потому что иерархии были доминирующей парадигмой в течение первой половины века с двумя мировыми войнами. Однако эти решения масштабов индустриального общества не подходят для проблем цифровой эры. Возникновение Интернета ознаменовало серьезный уход от традиционной культуры управления.

В 1992 году большую часть трафика Интернета занимали электронные письма. Графический браузер, который сделал возможным появление экстраординарной Всемирной паутины Тима Бернерса — Ли, был изобретен всего лишь два года назад. У большинства людей не было выхода в Интернет, и они не понимали суть этой технологии. Многие из важных институтов, которые впоследствии стали управлять этим глобальным ресурсом, находились либо еще только в проекте, либо их вообще тогда не было. Едва ли прошло четыре года с момента создания Инженерного совета Интернета, международного сообщества, которое занимается многими аспектами управления Интернетом. Корпорация по управлению доменными именами и IP-адресами (сокр. ICANN), которая предоставляет важнейшие услуги, такие как имена доменов, должна была появиться только через шесть лет. А Винт Серф и Роберт Кан еще только набирали людей для создания того, что впоследствии должно было стать интернет-сообществом.

Второе поколение Интернета может похвастаться таким же стремлением к открытости и отказу от иерархий, которое находит отражение в характере Сатоси, Вурхиза, Антонопулоса, Сабо и Вера. Открытый исходный код — это великий организационный принцип, однако это не просто способ продвинуться вперед. Как бы сильно открытый исходный код не поменял многие из наших институтов в обществе, нам все равно необходима координация, организация и лидеры. Открытые проекты, такие как Википедия и Linux, несмотря на их меритократические принципы, все равно имеют своих великодушных диктаторов в лице Джимми Уэйлса и Линуса Торвальдоса.

Огромная заслуга Сатоси Накомото в том, что он создал для всех заинтересованных стимулы, среди которых распределенная власть, сетевая целостность, бесспорная ценность, права участников (в том числе право на неприкосновенность личных данных, безопасность и право владения), а также вовлеченность в технологию. Как результат, технология сразу стала популярной, превратившись в экосистему, которую мы знаем сегодня. И все-таки эта деистическая политика невмешательства начинает иногда давать сбой. Как это происходит со всеми подрывными технологиями, в экосистеме блокчейна появились противоборствующие мнения. Даже главные разработчики блокчейна разделились на разные лагеря, каждый из которых выступает за отдельный план действий.

Брайен Форди, бывший советник Белого дома и сторонник блокчейна, а теперь руководитель программы MIT «Digital Currency Initiative», говорит: «Если вы посмотрите на споры по поводу размера блока, то на самом ли деле это споры по поводу его размера? Да, в СМИ спор идет о размере блока, но я думаю, что на самом деле это спор об управлении» . Какой вид управления необходим блокчейну и, что более важно, кто будет лидером? Действительно, Майк Херн (Mike Hearn), известный разработчик биткойна, стал причиной настоящего переполоха в сообществе в январе 2015 года, когда он написал прощальное письмо к индустрии, предсказывая неминуемую гибель биткойна. В нем он перечислил несколько серьезных проблем индустрии; а именно, что важные технические вопросы остались без ответа и что в сообществе царит не единодушие, а беспорядок. Херн пришел к выводу, что все эти сложности приведут к краху биткойна. Мы не согласны с ним. И правда, что-то Херн хотел представить как критику недостатков биткойна, в наших глазах оказалось красноречивым доказательством важности создания управления со всеми участниками, основанного на транспарентности, достойном вознаграждении и сотрудничестве. Код сам по себе — это просто инструмент. Чтобы эта технология вышла на новый уровень и оправдала возложенные на нее надежды, у нее должны быть лидеры. Нам нужны теперь все участники — все стейкхолдеры в сети, которые соберутся вместе и будут решать важнейшие вопросы.

Мы уже обсудили с вами некоторые препятствия. Их непросто преодолеть. Однако это необходимо сделать для успеха революции, одно их существование — не причина отвергать технологию. Сегодня многие проблемы до сих пор не решены, а многие вопросы до сих пор без ответа, но общество и не особо стремится, чтобы решить их. Каким образом технология будет распространяться и как мы можем ее распространить, не разрушая физическую среду? Поглотит ли власть инновацию или будет с ней сотрудничать? Как сможем мы разрешить противоречивые стандартные вопросы, не возвращаясь к иерархии?

В течение двух последних лет мы искали ответы на эти вопросы. Мы обнаружили, что вместо институтов на основе сотрудничества правительственных органов нам необходимо сотрудничество между представителями гражданского общества, частного сектора, правительства и индивидуальных стейкхолдеров в негосударственных сетях. Их можно называть глобальный сетями решения проблем (англ. global solution networks, сокр. GSNs). Эти сети на интернет-основе сейчас процветают, достигают новых форм сотрудничества, социальных изменений и работают на благо глобального сообщества.

Одной из самых важных вещей является Интернет сам по себе — курируемый, организованный и другими способами управляемый когда-то казавшимся невообразимым собранием людей, гражданских организаций, корпораций, представителей правительств разных стран — иногда их поддержка может быть негласной, иногда активной. Однако ни одно правительство, ни одна страна, ни одна корпорация или международный институт не контролирует Интернет. Он работает. Своим существованием он доказал, что различные заинтересованные лица могут эффективно управлять глобальным ресурсом благодаря вовлеченности всех в процесс, консенсусу и транспарентности.

Уроки ясны. Качественное управление такими комплексными глобальными инновациями — это не работа одного правительства. Но мы не можем оставить это и частному сектору: коммерческих интересов недостаточно, чтобы гарантировать, что этот ресурс будет служить обществу. Скорее, нам нужно, чтобы все заинтересованные лица по всему миру стали сотрудничать и взяли на себя ответственность.

Хотя технология блокчейна возникла в открытом сообществе, она очень быстро привлекла многих — всех с разными биографиями, интересами и мотивами. Разработчики, промышленники, венчурные капиталисты, предприниматели, правительства и неправительственные организации — у всех свое видение технологии и своя роль. Уже есть признаки того, что многие из ключевых участников видят необходимость в лидере и проявляют инициативу. Давайте же посмотрим, кто находится среди главных игроков.

Передовые личности индустрии — от Эрика Вурхиза до Роджера Вера — считают, что любая форма официального управления, регулирования, курирования или наблюдения не только глупа, но и несовместима с принципами биткойна . Вурхиз говорит: «Биткойн уже очень хорошо регулируется математиками, которым не по плечу выполнение прихотей правительственных органов» . Тем не менее вместе с расширением индустрии многие предприниматели положительно рассматривают здоровый диалог с правительствами и более серьезный фокус на управлении. Такие компании, как Coinbase, Circle и Gemini, присоединились к торговым организациям, а некоторые даже поддерживают близкие отношения с возникающими институтами управления, такими как проект Digital Currency Initiative в MIT университете.

То, что начиналось как группа криптографов, очень быстро превратилось в крупнейшую группу блистательнейших венчурных капиталистов, среди которых и известный венчурный фонд Andreessen Horowitz. Теперь гиганты по предоставлению финансовых услуг превращаются в венчурных капиталистов: Goldman Sachs, NYSE, Visa, Barclays, UBS и Deloitte осуществили прямые инвестиции в стартапы или поддержали бизнес-инкубаторы, выращивающие новые предприятия. Пенсионные фонды также включаются в борьбу за место под солнцем. OMERS Ventures, филиал одного из крупнейших канадских пенсионных фондов стоимостью милли ар д долларов, осуществил свое первое вложение в 2015 году. Джим Орландо, возглавляющий филиал, находится в поисках нового подрывного приложения, которое «сделает для блокчейна то же, что веб-браузер сделал для Интернета» . Инвестиции резко возросли — от двух миллионов долларов в 2012 году до половины миллиарда в первой половине 2015 года .

Ажиотаж явно чувствуется. Тим Дрейпер сказал нам, что, вполне возможно, «финансисты недооценивают потенциал блокчейна» . Активные венчурные капиталисты могут агитировать за технологию и поддерживать возникающие институты управления, такие, как Coin Center, финансируемый фондом Andreessen Horowitz. Digital Currency Group, венчурная компания, основанная Барри Силбертом (Barry Silbert), пригласила в свой совет директоров ученых и других нетрадиционных советников, чтобы ускорить развитие более качественной финансовой системы и через инвестирование, и через активное обсуждение.

Возможно, ни в одной другой отрасли мы не видели такого быстрого изменения мнений. Очень долгое время большинство финансовых институтов пренебрежительно относили биткойн к числу спекулятивных инструментов аферистов и мошенников, и едва ли они вообще как-то обратили внимание на появление блокчейна. Сегодня же они в буквальном смысле «все в деле». Наблюдать за этой сменой курса в 2015 году в реальном времени было по — настоящему невероятным. Еще до начала 2015 года несколько крупных финансовых институтов объявили, что будут инвестировать в этот сектор. Сегодня Commonwealth Bank of Australia, Bank of Montreal, Societe Generale, State Street, CIBC, RBC, TD Bank, Mitsubishi UFJ Financial Group, BNY Mellon, Wells Fargo, Mizuho Bank, Nordea, ING, UniCredit, Commerzbank, Macquarie и десятки других инвестируют в технологию и включаются в обсуждение о лидерстве в отрасли. Большинство крупнейших мировых банков подписали консорциум R, и многие из них сотрудничали с Linux Foundation, чтобы запустить проект Hyperledger. Банки должны быть включены в дискуссию о лидерстве, однако другие ее участники должны вести себя осторожно с теми, кто обладает властью и мечтает контролировать технологию, вести себя так же осторожно, как они вели себя в первые дни существования Интернета.

Разработчики сообщества не согласны друг с другом по важным техническим вопросам, и сообщество говорит о необходимости в координации и лидерстве. Гэвин Андресен, ключевой разработчик биткойна, находящийся в самом центре дебатов о размере блока, сказал нам: «Я бы предпочел остаться в моторном отсеке, чтобы двигатель биткойна продолжал работать» , вместо того чтобы тратить каждую секунду на отстаивание своей позиции. Тем не менее, с учетом недостатка в лидерстве, Андресен постоянно не по своей воле находится в центре внимания. Летом 2015 года он сказала нам: «В течение следующих шести месяцев я собираюсь сконцентрировать свое внимание на технической жизни биткойна, чтобы быть уверенным в том, что через два или три года биткойны по-прежнему могли участвовать во всех этих операциях — микроплатежи, торговля на бирже, пер ед ач а в собственность и так далее». А все это требует активного участия и продвижения своих интересов. Для него полезной отправной точкой является сеть управления Интернетом. «Я всегда ищу ролевые модели. IETF является именно такой» . Интернетом управляют «несколько хаотично и беспорядочно», — сказал он. — Однако он работает, и он надежен».

Научные институты финансируют лаборатории и центры для изучения этой технологии и сотрудничества с коллегами за их пределами. Брайен Форди сказал нам: «Мы запустили DCI, чтобы катализировать те мощные ресурсы, которые были у нас в MIT для того, чтобы сфокусироваться на этой технологии, потому что мы считаем, что она предвестник крупнейших технологических переворотов следующих десяти лет» . Дзеити Ито, директор MIT Media Lab, считает, что у научного мира есть шанс сыграть свою роль: «MIT и академические круги могут стать местом, где мы можем выполнять различные вычисления, проводить исследования, вести диалог о таких вещах, как масштабируемость, беспристрастно и непредвзято» . Джерри Брайто, один из наиболее известных правовых активистов в этой сфере, когда-то сотрудник центра Mercatus в Университете Джорджа Мейсона, а теперь директор Coin Center, некоммерческой правозащитной организации, поделился с нами: «Вопрос об управлении встает остро, когда необходимо принимать серьезные решения, и вам необходима определенная процедура для этого» . Он посоветовал начать с клятвы Гиппократа: не навреди. Настоящий принцип снизу вверх, который используют главные разработчики биткойна, уже сейчас показывает свою неполную состоятельность в связи с этими дебатами о размере блока. «Будет довольно сложно прийти к единому мнению, — говорит Брайто. — Мы хотим помочь с разработкой этого форума и ускорить создание саморегулируемой организации, если до этого дойдет» . Видные университеты, такие как Стэнфордский университет, Принстонский университет, Нью — Йоркский университет и университет Дьюка, проводят курсы по блокчейну, биткойну и криптовалютам .

Правительства по всему миру не координируют свои подходы — некоторые проводят политику невмешательства, другие, наоборот, вмешиваются, вводя новые законы и правила — такие, как BitLicense в Нью-Йорке. Некоторые режимы открыто враждебны по отношению к этой технологии, хотя это абсолютно ограниченная реакция. Тут происходит то же самое: есть различные фракции, кто-то поддерживает новые правила, кто — то нет. Даже те, кто сопротивляется вмешательству правительства, признают, что они не имеют ничего против их участия в дебатах об управлении. Эдам Дрейпер (Adam Draper), важный венчурный капиталист, признает, хоть и с неохотой: «Поддержка правительства обуславливает поддержку на уровне институтов, а она важна» . Центральные банки по всему миру предпринимают различные шаги к пониманию этой технологии. Бенджамин Лоуски (Benjamin Lawsky), бывший суперинтендант финансовых учреждений штата Нью-Йорк, утверждает, что строгое регулирование — это первый шаг к росту сферы .

2015 год оказался тем самым периодом времени, когда все больше некоммерческих организаций и институтов гражданского общества стали обращать свое внимание именно на эту технологию. Хотя проект Форди DCI относится к MIT, мы решили включить его в эту группу. Другие подобные организации — Coin Center Брайто и Палата цифровой торговли Периэнн Боринг. Эти группы начинают играть все большую роль в сообществе.

Эта группа подразумевает вас и меня — людей, которых волнуют вопросы идентичности, безопасности, сохранности личной информации, другие наши пр ав а, долгосрочная эффективность, справедливые судебные решения, площадка для исправления ошибок и борьбы с преступниками, которые используют технологию, чтобы разрушить то, что ценно для нас. Похоже, все запутались в вопросах, касающихся таксономии и категоризации. Блокчейн связан с биткойном блокчейна или это такая отдельная технология? Нужно писать блокчейн с большой «Б» или с маленькой «б»? Это валюта, товар или технология? Или это все вместе? Или ничего из этого списка?

Как уже многие успели заметить, в движении блокчейна, прежде всего, участвуют мужчины. В технологиях и инжиниринге мужчины по-прежнему значительно превосходят численно женщин. Тем не менее все равно есть выдающиеся женщины, которые основывают компании в этой области и управляют ими: Блайт Мастерс, генеральный директор Digital Asset Holdings; Синди МакАдам (Cindy McAdam), президент Xapo; Мелани Шапиро, генеральный директор Case Wallet; Джойс Ким, исполнительный директор фонда Stellar Development Foundation; Элизабет Россиело (Elizabeth Rossiello), генеральный директор и основатель BitPesa; и Пам ел а Морган (Pamela Morgan), генеральный директор Third Key Solutions. Многие из них говорят, что эта сфера дружелюбна ко всем ее участникам — как к мужчинам, так и к женщинам. Венчурные капиталисты также представлены разнообразно. Арианна Симпсон (Arianna Simpson), бывшая глава отдела по развитию бизнеса в BitGo, является сегодня инвестором в секторе. Джэлэк Джобанпутра (Jalak Jobanputra) также инвестор, венчурная компания которой специализируется на децентрализованной технологии.

Когда дело доходит до решения вопросов управления этим глобальным ресурсом, женщины смело берут на себя роли лидеров.

Примавера Де Филиппи, помощник в центре Беркмана Гарвардского университета и постоянный исследователь Национального центра научных исследований в Париже, не устает агитировать за технологию блокчейна, и поэтому ее позицию в отношении вопросов управления можно назвать одной из самых четких и ясных в научном мире. Она является организатором и инициатором диалога внутри экосистемы. Вместе с Констанс Чоем, юристом, который стал предпринимателем, и еще одним ярым сторонником блокчейна в индустрии, Де Филиппи провела серию семинаров по блокчейну в Гарварде, MIT, Стэнфорде, а также в Лондоне, Гонконге и Сиднее. Они пригласили как различных участников сообщества, так и заинтересованных лиц за его пределами для обсуждения серьезных вещей. Нет каких-то ограничений для тех, кому интересна судьба блокчейна, а потому на подобных мероприятиях часто можно встретить людей совершенно разных профессий и убеждений.

Элизабет Старк — еще одна восходящая звезда в управлении. Будучи преподавателем Йельской школы права, она взяла на себя роль ответственного за сообщество. В точности так же, как другая известная женщина — Дон Сонг (Dawn Song), стипендиат Мак-Артура и преподаватель информатики в университете Беркли, а также эксперт по кибербезопасности — Старк имеет определенно научное прошлое, но у нее совсем иные амбиции. Она организовала Scaling Bitcoin, собрав вместе разработчиков, игроков промышленности, мыслителей, государственных чиновников и других заинтересованных лиц в Монреале. Это было важное событие для сектора, и благодаря Scaling Bitcoin вопрос о размере блока сдвинулся с мертвой точки. Сегодня она также лидер в качестве предпринимателя, она принимает участие в развитии Bitcoin Lightning Network для решения вопросов размера блокчейна.

Периэнн Боринг, бывший журналист и телевизионный репортер, является основателем Палаты цифровой торговли, торговой ассоциации в Вашингтоне. За год Палате удалось привлечь настоящих профессионалов в свое управление (например, Блайт Мастерс, Джеймс Ньюсам (James Newsome), Джордж Гилдер). Как сказала Боринг, «движению было необходимо осесть в Вашингтоне, чтобы начать диалог с правительством». Имея опыт в журналистике, Боринг сфокусировала свое внимание на пропаганде и укреплении позиций своей организации. Ее организация «открыта каждому, кто хочет расширить это сообщество», — говорит она. К ее мнению сегодня активно прислушиваются во всем, что касается политики и знаний в растущей экосистеме блокчейна .

И эта растущая группа лидеров, выступающих за управление блокчейном, настолько же дальновидна, насколько она является настойчивой. Когда мы говорим об управлении технологией блокчейна, мы не говорим о регулировании, по крайней мере не только о нем. Так, есть серьезные ограничения для использования определенных правил в управлении каким-нибудь важным глобальным ресурсом. Как говорит Дзеити Ито, «можно регулировать сети, можно регулировать операции, но нельзя регулировать программное обеспечение» . Поэтому правила и регулировки станут лишь одним из немногих важных компонентов управления. Блокчейн не похож на Интернет в том смысле, что деньги отличаются от информации. Блайт Мастерс, бывший первоклассный знаток Уолл-стрит, ставшая первооткрывательницей блокчейна, выражает свои опасения: «Новички способны делать вещи, которые не способны делать регулирующие институты, однако прежде чем утверждать, что нерегулируемая финансовая активность — это несомненно благо для потребителя, необходимо еще раз задуматься о том, почему вообще эти правила и законы существуют, какую цель они приследуют» . В конце концов, спор идет не о том, какое бы общество мы хотели иметь, а о возможностях лидеров управлять важным глобальным ресурсом.

Бенджамин Лоуски (Benjamin Lawsky), бывший суперинтендант финансовых учреждений штата Нью-Йорк, когда-то был одним из самых влиятельных банковских регуляторов в Соединенных Штатах. Для жителей Вашингтона Лоуски был известен своими селфи, которые он делал во время своих ежедневных пробежек по городу. Однако гигантам с Уолл-стрит он был известен как дерзкий, амбициозный (если не сказать излишне амбициозный) задира, который мог запросто полететь в банк, который, как ему показалось, ведет себя неправильно и наказать его.

Назначенный другом и в течение долгого времени своим политическим союзником губернатором Эндрю Куомо, Лоуски был первым, кто занял высшую должность по надзору за банками в юрисдикции штата. В 2012 году, находясь всего лишь год в должности, он оказался в центре внимания, когда Департамент финансовых услуг штата Нью-Йорк заставил британский банк Standard Chartered выплатить $340 миллионов за то, что он осуществлял операции с Ираном на сумму $250 миллионов в обход санкций США и Евросоюза. В процессе обвинение прозвучало именно от Департамента финансовых услуг, хотя Министерство юстиции США требовало такого же наказания . Для тех, кто считал, что банковские законы слишком неточные, он был словно новый шериф в городе, бесстрашный лидер и реформатор сошедшего с ума сектора. Для банков же он быстро стал Врагом Номер Один. Но Лоуски еще был в самом начале своих свершений.

В середине 2013 года Лоуски сидел за своим столом, возможно, как раз работая над очередным взрывным делом против крупных банков, когда один из его экономистов постучал к нему в дверь, чтобы обсудить несколько странных запросов. По данным некоторых юристов, несколько клиентских фирм совершали операции в какой-то странной виртуальной валюте под названием биткойн. Первой реакцией Лоуски были следующие слова: «Какой еще к черту биткойн?» Экономист продолжил объяснять, что у этих компаний есть клиенты, которые покупают и продают товары и услуги с помощью этого цифрового доллара, и что юристы, как никогда осторожные, хотели бы знать, является ли этот вид активности легитимным переводом денег, и если да, то что с этим делать. В Нью-Йорке денежные переводы, как правило, регулируются на уровне штата; поэтому обязанность департамента как регулирующего органа в штате Нью-Йорк — это регулировать все, что связано с денежными переводами. Но каким образом? Лоуски даже никогда не слышал об этой технологии, и интуиция ему подсказывала, что со сложностями такого рода они еще не сталкивались.

Почти сразу Лоуски столкнулся с проблемой, что эта подрывная технология не подходит под существующие правила — вот оно, дитя цифровой эры. По его мнению, биткойн вообще никак не вписывался в привычную систему. Биткойн — глобальный ресурс; федеральные правительства и правительства штатов будут ограничены в своих возможностях управлять им и регулировать его. Более того, это децентрализованная и пиринговая технология. Органы надзора живут тем, что следят за крупными посредниками. Их централизованные реестры содержат тонны данных, которые легко использовать в случае необходимости. А в век цифровых технологий чиновники в правительстве редко, если вообще такое случается, владеют всей информацией, необходимой им для того, чтобы принимать решения в интересах общества. Очень часто им недостает ресурсов, чтобы управлять ею эффективно, их также могут неверно информировать об инновациях. Лоуски начинал разбираться с тем, с чем правительства и органы, контролирующие цифровые технологии, боролись уже двадцать лет. Благодаря удаче, дальновидности регулирующих органов и другой нормативной базе Интернету удалось развиваться и процветать. Криптовалюты — это другой пример того, как цифровая технология борется с контролем, исходящим от традиционной власти, в том числе и от правительств.

И все же Лоуски надо было делать свою работу. Просмотрев все существующие статуты, он с сожалением отметил, что они абсолютно неадекватны. Департамент изначально хотел регулировать эту технологию с помощью правил, написанных во время Гражданской войны. Те законы о переводе денег невозможно было применить к какой бы ни было цифровой технологии — ни к Интернету, ни уж тем более к цифровым валютам или кибербезопасности. «Чем больше я узнавал, тем более интересной мне казалась мощь этой технологии, и я сразу предвидел, что со временем появятся платформы для этой технологии, что ею будет найдено большое количество разных применений», — говорил он. Если бы он «смог правильно выстроить регулирование таким образом, чтобы избежать плохих вещей, но в то же время сделать так, чтобы регулирование не было бы всеобъемлющим, то тогда появился бы шанс помочь очень мощной технологии внести серьезные изменения в систему» . Лоуски подытожил: «Может быть, нам нужен новый тип нормативной базы, чтобы иметь дело с тем, что является качественно иным?» Его предложение, BitLicense, было первой серьезной попыткой посмотреть на сообщество с точки зрения возможности регулирования. Этот противоречивый закон показал, что даже задуманные с хорошими намерениями правила могут привести к неожиданным последствиям. Когда BitLicense вступил в силу, такие компании, как Bitfinex, GoCoin и Kraken, массово начали уезжать из Нью-Йорка; главной причиной они называли непомерно высокую стоимость лицензии. Те немногие компании, которые остались, находились в лучшем финансовом положении и были более зрелыми.

Однако преимущества проекта, такие как более тщательный надзор и улучшенная защита потребителей, весьма существенны. Лицензированные биржи, такие, как Gemini, достигли успехов, возможно, потому что их клиентура знает, что теперь они так же регулируются, как банки. Однако возможно, что из-за меньшего числа конкурентов BitLicense душит инновации и сдерживает рост? Брайто утверждает, что BitLicense — это ошибочная мера, так как новые проблемы решают по-старому. Он сформулировал суть BitLicense следующим образом: если вы храните у себя средства клиента, вам необходима лицензия. «Для биткойна и других цифровых валют существуют такие технологии, как мультиподпись, которая впервые за всю историю предлагает концепцию распределенного контроля. То есть если три из нас владеют ключом к биткойн-адресу, которому нужно два ключа из трех, то кто в таком случае владеет средствами этого адреса?» В таком случае концепция хранения средств клиента, когда-то очень четко прописанная в законе, теперь приобретает неоднозначный характер.

Следующие пять-десять лет будут самыми динамичными и интересными в истории нашей финансовой системы «Я уверен, что следующие пять-десять лет будут самыми динамичными и интересными в истории нашей финансовой системы», — сказал Лоуски . Он ушел из Департамента финансовых услуг штата Нью-Йорк, чтобы продолжить работать над важными вопросами этой динамично развивающейся среды. «Я буду наслаждаться своей работой, если буду трудиться над чем-то преобразующим, динамичным, интересным… у нас есть этот мир технологии, который по большей части никем не регулируется и который сталкивается, возможно, с самой регулируемой системой в мире, финансовой системой. И никто на самом деле не знает, чем закончится их столкновение, — говорит он. — Все это случится в ближайшие пять-десять лет, и я хочу быть в тот момент в центре этого столкновения» .

Канадский Сенат удивил многих, когда в июне 2015 года его комитет по банковскому делу, торговле и коммерции опубликовал однозначно положительный и вдумчивый доклад под названием «Цифровая валюта: вы не можете перевернуть эту монету (Digital Currency: You Can't Flip This Coin)» . В докладе были представлены мнения многочисленных стейкхолдеров в экосистеме блокчейна, в нем в деталях объяснялось, почему правительства должны поддерживать технологию блокчейна .

«Эта технология может стать вторым Интернетом», — сказал Дуг Блэк (Doug Black), канадский сенатор из Калгари и главный составитель доклада. «Она может стать следующим телевизором, следующим телефоном. Мы хотим, чтобы все как в Канаде, так и за ее пределами знали, что мы поддерживаем инновации и предпринимательство» . Как и Бенджамин Лоуски, Блэк — юрист с большим опытом. Он сделал карьеру в нефтяном секторе страны, работая по поручениям нефтяных и газовых производителей в качестве партнера одной из самых престижных юридических компаний Канады. Однако сенатор Блэк отличается от господина Лоуски своим нежеланием пускать новые законы регулирования на порог. «Правительство должно уйти с дороги!» — сказал нам Блэк . Будучи членами канадского Сената, у сенатора Блэка и его коллег нет формальной законодательной власти, однако они могут привлечь внимание к важным вопросам, выпуская директивные указания или публикуя рекомендации правительству. Казалось бы, Сенат Канады, если учесть, что средний возраст его членов — шестьдесят шесть лет, не может стать главным сторонником этой передовой технологии. Однако именно это и произошло.

Вспоминая о том, как они пришли к этому, Блэк говорит: «Как мы можем создать среду, которая будет способствовать инновациям, а не мешать им?.. Такая позиция кажется нетипичной для правительства». Как говорит Блэк, правительства «скорее озабочены удержанием контроля в своих руках и минимизацией рисков» . Признавая, что новая технология означает определенный риск для потребителей и компаний, Блэк объясняет: «Риск есть во всем; есть риск и в фиатной валюте. Мы можем управлять риском на некотором уровне, однако давайте думать о создании среды, в которой можно ускорить инновационные процессы» . Блэк надеется, что их доклад — это шаг на пути достижения этой цели.

В докладе содержится ряд рекомендаций, но две особенно выделяются. Первая из них звучит так: правительство должно начать использовать блокчейн в своих взаимодействиях с канадцами. Блэк говорит: «Блокчейн — это более надежный способ защитить данные»; поэтому «правительство должно начать использовать эту технологию, чтобы помочь другим осознать это» . Это серьезное заявление: если вы хотите стать центром инновации и первооткрывателем сектора, то вам необходимо подтвердить свои намерения делом, то есть начать самим претворять инновации в жизнь.

Вторая рекомендация, возможно, еще более удивительная: правительство не должно сильно вмешиваться в регулирование. Ряд уважаемых юристов, которые занимаются технологией блокчейна, высказались за эту позицию. Аарон Райт из Правовой школы Бенджамина Н. Кардосо Иешива-университета выступает за законы «безопасной гавани», которые позволят новаторам продолжать разрабатывать инновации, минимизируя правительственное вмешательство до тех пор, пока технология не станет более зрелой . Джош Фэрфилд с факультета юриспруденции Университета Вашингтона — Ли сказал: «Нам нужны правила, которые будут подобны технологии — простые, экспериментальные, итеративные» .

В то время как финансовое дело существует, возможно, с незапамятных времен, центральный банк — относительное современное явление. Федеральная резервная система США (ФРС), самый могущественный центральный банк в мире, отпраздновал свое столетие в 2013 году . Центральные банки за свою относительно короткую историю прошли через ряд трансформаций, последняя из которых заключается в уходе от золотого стандарта к системе плавающей ставки фиатных валют. Так как цифровые валюты бросают вызов роли центральных банков в экономике, ожидаемым раскладом было бы негативное отношение центральных банков к технологии блокчейна. Тем не менее прошли годы, и банки изъявили желание участвовать в инновациях. ФРС запустил электронную систему денежных расчетов, а до этого все чеки подписывались и проверялись вручную. Как и другие центральные банки, ФРС наслаждался своими экспериментами. Он проводил нетрадиционную и непроверенную политику, наиболее известной (печально известной) является его программа по количественному смягчению как следствие финансового кризиса 2008 года, когда он использовал только что выпущенные деньги для выкупа государственных облигаций в небывалых масштабах.

Неудивительно, что центральные банки были одними из первых, кто попытался осознать важность технологии блокчейна для их экономик. Есть две причины, почему центральные банки также могут быть лидерами. Во-первых, эта технология — мощный новый инструмент для улучшения финансовых услуг, который может подорвать многие финансовые институты и улучшить работу центральных банков в глобальной экономике.

Во-вторых, и это очень важно, блокчейн ставит перед центральными банками экзистенциальные вопросы. Насколько эффективно они будут справляться со своей ролью на глобальном рынке, если одна или несколько криптовалют будут находиться вне их контроля? В конце концов, кредитно-денежная политика — ключевой инструмент в арсенале центрального банка для управления экономикой, особенно во время кризисов. Что случится, когда эта валюта будет выпущена не правительством, но будет существовать по всему миру в рамках распределенной сети?

Центральные банки по всему миру занимаются изучением этих вопросов. Кэролин Вилкинс (Carolyn Wilkins), заместитель управляющего Банка Канады и человек, который уже на протяжении многих лет работает в системе центрального банка, сказала нам: «Прямо сейчас мы уверены в своей парадигме, однако понимаем, что у них может истечь срок годности: что-то может работать хорошо в течение определенного количества лет, а потом что-то может пойти не так. Сначала вы можете сконцентрироваться на прибыли, а потом в итоге вы поймете, что вам нужно искать что-то еще». Она считает, что блокчейн мог бы стать этим «чем-то еще». «Трудно остаться равнодушным к чему-то, что настолько революционно. Эта технология имеет потенциал выполнять все функции, которые выполняем мы», — говорит она .

Бен Бернанке, бывший председатель совета управляющих ФРС, сказал в 2013 году, что технология блокчейна может «помочь в создании более быстрой, более безопасной и более эффективной системы оплаты» . Сегодня и у ФРС, и у Банка Англии (а также наверняка у других центральных банков, которые просто не так были активны) есть команды, которые занимаются этой технологией.

Чтобы понять, почему центральные банки так ей заинтересовались, надо для начала посмотреть на то, чем они занимаются. Говоря в общем, эти величественные институты выполняют три функции. Во-первых, они управляют кредитно-денежной политикой, устанавливая процентные ставки и контролируя количество денег в обращении, а в исключительных случаях вливая капитал прямо в систему. Во-вторых, они стараются поддерживать финансовую стабильность. Это означает, что они выполняют роль банкира для правительства и других банков в финансовой системе; они — кредиторы в последней инстанции. И в-третьих, центральные банки зачастую делят ответственность с другими правительственными органами за регулирование финансовой системы и ее мониторинг, особенно в том, что касается действий коммерческих банков со сбережениями и кредитами населения . Все эти функции всегда связаны между собой и влияют друг на друга.

Давайте начнем с финансовой стабильности. «Будучи центральным банком, наша роль — это провайдер ликвидности в последней инстанции. Мы осуществляем это с помощью канадских долларов. Поэтому канадские доллары важны как источник ликвидности для канадской финансовой системы», — говорит Вилкинс. Что если транзакции осуществляются в другой валюте, например, в биткойне? «Наша способность быть кредитором в последней инстанции будет в таком случае ограниченна» . Что же делать? Центральные банки могли бы начать хранить запасы в биткойнах, так же как они делают с другими валютами и активами вроде золота. Они могли бы также потребовать от других финансовых институтов, чтобы они хранили свои сбережения в центральном банке в этих негосударственных валютах. Эти сбережения позволили бы центральному банку осуществлять свою кредитно-денежную политику как в фиатной, так и в цифровой валюте. Звучит неплохо, верно?

Говоря о финансовой стабильности, связанной с кредитно-денежной политикой, Вилкинс сказал: «Какими будут последствия [для кредитно-денежной политики], зависит от того, каким образом электронные деньги будут номинированы». Она предложила в одной своей недавней речи, что «электронные деньги могли бы быть номинированы правительством в национальной валюте или как криптовалюта . Цифровой валютой, номинированной в канадских долларах, было бы просто управлять, говорит она. В любом случае это позволило бы центральному банку реагировать быстрее. Скорее всего, мы увидим комбинацию из двух вариантов: центральные банки будут хранить и управлять валютами, основанными на блокчейне, так же, как они делают с иностранными валютами, а также будут переводить фиатную валюту в электронные деньги через реестр, основанный на блокчейне. Этот новый мир будет выглядеть совсем иначе.

А как же центральные банки в роли регуляторов и органов надзора? В своих странах они обладают значительной властью регулирования, однако они не существуют разрозненно. Они сотрудничают с другими центральными банками и с такими глобальными институтами, как Совет по финансовой стабильности, Банк международных расчетов, Международный валютный фонд, Всемирный банк, и другими. Мы нуждаемся в более сильной международной координации, чтобы решить вопросы, связанные с блокчейном. Сегодня управляющие центральных банков задаются серьезными вопросами. Кэролин Вилкинс говорит: «Просто сказать, что регулирование должно быть пропорционально проблеме, но в чем проблема? И какие нам нужны инновации?» Это важнейшие вопросы, которые мы могли бы решать более эффективно в инклюзивной среде.

Бреттон-Вудская система — это хорошая модель. Как насчет второго такого собрания, но не в накуренных комнатах за закрытыми дверьми, а на открытом форуме со всеми заинтересованными лицами, то есть с частным сектором, сообществом технологии и государственными институтами? Вилкинс говорит: «Банк Канады работает с другими центральными банками для понимания этой технологии и ее возможностей. У нас были конференции, на которые мы приглашали представителей различных центральных банков, а также представителей научного сообщества и частного сектора» .

И действительно, история центральных банков демонстрирует одну серьезную проблему: правительствам часто не хватает знаний, чтобы правильно реагировать на быстро меняющийся мир. Конечно же, у центральных банков есть свое представление о том, что важно в данной теме, однако им стоит обратить внимание на другие заинтересованные лица в сети и на другие центральные банки, чтобы делиться с ними идеями, сотрудничать по важным вопросам и реализовывать план действий.

Нет сомнения в том, что современные ценность и деньги отличаются от традиционных систем информации. Мы говорим о сбережениях, пенсии, доходе человека, его компании, его портфеле акций, его бюджете, и это оказывает влияние на всех. Не нужно ли нам регулирование, и при этом как можно быстрее? Может ли и должно ли правительство проявлять сдержанность перед лицом будущих глобальных перемен?

Важные перемены указывают на ограниченность действий правительства в век скоростных инноваций. Например, финансовый кризис 2008 года показал, что из-за скорости и сложности глобальной экономической системы традиционная централизованная выработка норм и правил, а также их применение являются в значительной степени неэффективными. Однако более строгое регулирование не является спасением. Правительства не в состоянии контролировать и регулировать каждый угол финансового рынка, технологического сообщества или экономики, потому что там просто слишком много игроков, инноваций и продуктов. Однако опыт показывает, что правительство может, по крайней мере, способствовать транспарентности, чтобы пролить свет на поведение игроков и что-то изменить. Правительства могут, к примеру, потребовать, чтобы действия банков любой мог бы изучить в Интернете, и граждане и другие составляющие общества могли бы добавлять свои собственные данные и наблюдения. Граждане могут даже помогать применять правила, возможно, меняя свое потребительское поведение или, вооружившись информацией, организовывая общественные кампании, которые будут обличать и стыдить нарушителей.

Конечно же, правительства должны быть ключевыми игроками и лидерами управления. Они должны также признать, что их роль в управлении блокчейном будет серьезно отличаться от их исторической роли в кредитно-денежной политике и финансовом регулировании. В течение тысячелетий у государств была монополия на деньги. Что случится, когда «деньги» больше не будут выпускаться центральной властью, а вместо этого будут создаваться (по крайней мере какая-то их часть) распределенной глобальной пиринговой сетью?

Несмотря на то что реакция США была в общем положительной, иногда она казалось противоречивой. «Власти в США, начиная от Конгресса и исполнительной ветви и заканчивая различными ведомствами, в том числе и правоохранительными органами, осознают, что этой технологии можно найти серьезное, законное применение», — говорит Джерри Брайто . И действительно, Интернет показал нам, что институционная структура Соединенных Штатов не только не мешает инновациям, которые расширяют возможности, но и приветствует их. Однако она также пытается огородить инновации через введение новых правил — некоторые из которых могут ввести в заблуждение и почти без сомнения являются незрелыми.

Риск незрелого регулирования — прежде чем до конца осознать последствия — может иметь серьезные последствия. В Викторианскую эпоху в Англии так называемые самоуправляемые локомотивы (то есть автомобили) по закону должны были ездить в сопровождении мужчины, который должен был идти впереди и размахивать красным флагом, чтобы предупредить пешеходов и экипажи с лошадьми о прибытии этого странного сооружения. Стив Бюрегад (Steve Beauregard), генеральный директор GoCoin, лидирующей компании в индустрии, так высказался об опасностях, которые таит в себе слишком ранняя попытка регулирования: «Когда веб-страницы только еще появлялись, регуляторы пытались определить, к какому режиму регулирования их отнести. Была идея потребовать, чтобы люди, которые создают и ведут веб-сайты, получали лицензию радиосвязи Си-Би, потому что они занимаются трансляцией. Можете себе представить, что вам необходимо было бы получать лицензию от радио, чтобы создать веб-сайт?» Какое счастье, что этого не произошло.

Давайте разберемся: регулирование отличается от управления. Регулирование связано с законами для контроля за поведением. Управление же связано с организацией, сотрудничеством и поиском стимулов для того, чтобы действовать в общих интересах. Однако опыт показывает, что правительство должно осторожно применять технологии управления, действуя как равноправный член по отношению к другим секторам общества, а не как командир, разграничивающий, что можно делать, а что нельзя. Они должны участвовать как игроки в экосистеме управления по принципу «снизу-вверх», а не как правоприменители режима контроля по принципу «сверху-вниз».

Брайто из Coin Center считает, что правительствам отводится определенная роль, но они должны быть осторожны. Он выступает за подход с многосторонним участием, которое начнется с образования: «обсуждать вопросы в Конгрессе, в ведомствах, СМИ и отвечать на их вопросы, направляя их к людям, которые обладают компетенцией, чтобы ответить на эти вопросы» .

Вместо того чтобы просто заниматься регулированием, правительства могут улучшить функционирование различных сфер, сделав их более транспарентными и способствуя вовлеченности граждан. И это будет не замена, а дополнение к существующим системам. Мы считаем, что эффективное регулирование, а следовательно, и эффективное управление рождаются благодаря подходу многостороннего участия, при котором транспарентность и общественное участие ценятся более высоко и имеют больший вес при принятии решений. Впервые за всю историю человечества формируются негосударственные сети с многосторонним участием для решения глобальных проблем.

В предыдущие десятилетия произошли два важных события, которые сформировали основу для новой модели. Первое — возникновение Интернета — создало средства для заинтересованных сторон любого размера (вплоть до индивидов), с помощью которых они могут общаться, вносить свой вклад и координировать свои действия. Нам больше не нужно теперь, чтобы государственные чиновники собирались и принимали решения о наших целях и усилиях. Второе событие связано с тем, что компании, ученые, некоммерческие организации и другие негосударственные стороны получили возможность принимать активное участие в глобальном сотрудничестве. На Бреттон-Вуддской конференции не присутствовали ни компании, ни некоммерческие организации, ни другие неправительственные игроки. Сегодня же эти стороны сотрудничают с правительствами для решения всевозможных проблем общества — начиная с управления таким глобальным ресурсом, как Интернет, и заканчивая решением таких глобальных проблем, как изменение климата и торговля людьми.

Сочетание этих тенденций обусловило возможности для создания новой модели. Глобальных проблем становится все больше, но теперь благодаря самоорганизации можно добиться глобального сотрудничества, управления и решения проблем, причем прогресс будет более быстрым и значительным по сравнению с традиционными государственными институтами.

Размышляя о создании сети блокчейн-управления, мы составили ряд важных вопросов и разработали модель для ответа на них:

• Как мы создадим такую сеть управления?

• Мы создадим новую сеть с чистого листа или будем выстраивать ее вокруг уже существующей, которая уже занимается решением международных финансовых задач?

• Каков будет круг полномочий этой сети и будет ли у нее право применять политику и обеспечивать соблюдение пр авил?

• В чьих интересах сеть управления блокчейном будет действовать и перед кем она будет отчитываться?

• И, что не менее важно, будут ли правительства стран обладать какой-либо властью по отношению к Глобальной сети?

В общем-то экосистема, которая управляет Интернетом, богата уроками. Тот факт, что он стал глобальным ресурсом за такое короткое время, просто изумляет, в немалой степени благодаря сильному лидерству и управлению и несмотря на могущественные силы, которые были против него.

Итак, кто управляет первым поколением Интернета и каким образом? Обширная экосистема компаний, гражданских организаций, разработчиков ПО, ученых и правительственных органов, в частности правительство США. И делают они это с помощью открытого, распределенного подхода, который ценит сотрудничество и который нельзя сравнить с традиционными иерархиями и моделями, ставящими во главу стола командование и управление. Никакие правительственные органы и никакая группа правительств не контролирует Интернет или его стандарты, хотя некоторые ведомства США когда-то их финансировали .

В первые дни существования Интернета правительства продемонстрировали как сдержанность, так и дальновидность. Они проявили сдержанность, ограничивая регулирование и контроль на протяжении всей эволюции Интернета, а дальновидность они проявили, когда позволили экосистеме расцвести, прежде чем начали навязывать ей правила и законы. Эта сеть с многосторонним участием оказалась эффективной для Интернета, однако нам необходимо признать, что для регулирования блокчейн — технологии потребуется больше участия. В то время как Интернет демократизировал информацию, блокчейн демократизирует ценность и ранит в самое сердце такие традиционные сферы, как банковский сектор. Очевидно, что потребуется определенное регулирование, которое будет гарантировать, что потребители и граждане защищены. Так или иначе, наше исследование подтверждает, что модель управления Интернетом — это хороший образец, который можно взять за основу.

Следующий важный вопрос, как много новых лидеров окажутся из старого управления Интернет-сообществом. Винтон Серф, один из создателей самого Интернета, руководитель создания Общества Интернета и Инженерного совета Интернета (англ. Internet Engineering Task Force, сокр. IETF), который ввел в буквальном смысле слова все важные интернет-стандарты, предполагает, что хорошим началом для блокчейна станет создание BoF — группы (англ. Birds of a Feather) в рамках IETF . Изначально многие организации, связанные с управлением Интернетом, рассматривали цифровые валюты и технологии блокчейна как нечто вне их компетенций, однако сейчас это меняется. Консорциум Всемирной паутины (англ. World Wide Web Consortium, сокр. W3C) сделал приоритетом платежи через Интернет, а блокчейн стоит в центре этой дискуссии . Кроме того, на Форуме по управлению Интернетом (англ. Internet Governance Forum, сокр. IGF) прошли семинары по блокчейну и биткойну, на которых участники изучали новые децентрализованные модели управления, ставшие возможными благодаря этой технологии . Границы между старым и новым подвижны, и многие лидеры в сети управления Интернетом, такие как Пиндар Вонг, первооткрыватель Интернета, бывший вице-председатель ICANN и член правления Общества Интернета, стали также очень эффективными лидерами в управлении блокчейном .

Как же будет выглядеть новая сеть управления? Существует десять видов GSN (глобальных сетей решения проблем). Каждая сеть включает определенную комбинацию компаний, правительств, некоммерческих организаций, ученых, разработчиков и индивидуумов. Никто из них не контролируется правительством или международными институтами, такими как ООН, МВФ, Всемирный банк или G8. Все будут играть важную роль в управлении технологией блокчейна.

Самая главная функция сетей знаний — это разработка новых способов мышления, нахождение идей и практик, которые могут помочь решить глобальные проблемы. Более информированные и осведомленные пользователи смогут лучше защитить себя от мошенничества и краж, а также защитить свои личные данные. Они также могут осознать всю ценность этой революционной технологии, создавая возможности для глобального процветания или более серьезной финансовой связности . Сети знаний должны ускорить создание культуры открытости и вовлеченности, быть транспарентными, а также включать в свой состав различных участников.

Применение блокчейна. Сети знаний — это изначальные места распространения новых идей для других GSN и остального мира. Они являются ключевым способом для того, чтобы избежать ловушек и ошибок. Знание позволит участникам привлекать к использованию технологии более эффективно, создавать политику или помогать в ее создании, а также распространять важную информацию пользователем. Распространение знаний спосо бствует продуктивному диалогу с правительством. По словам Джерри Брайто из Coin Center, каким бы ни был определенный аспект политики, если правительства «не понимают технологию и не понимают ее последствий, они обречены на неудачу» . Многие говорят о необходимости создания специальных пространств, где можно было бы делиться идеями и информацией. «Должен быть форум, на котором можно было бы обмениваться предложениями или идеями», — сказал Тайлер Уинклвосс . Программа MIT «Digital Currency Initiative» — является лидирующей сетью знаний, которая стремится объединить и вдохновить ученых и сотрудников университетов по всему миру. Менее известные неформальные встречи, такие как митапы разработчиков в Сан-Франциско и Нью-Йорке, также делают своей главной задачей создание знания. Blockchainworkshops.org — это еще одна группа, которая помогает участникам распространять знания и ключевые уроки. Reddit, онлайн-форум и сообщество, также создает условия для распространения новых знаний в сфере.

Этот класс сетей реализует изменения, дополняя или даже воплощая в жизнь усилия традиционных институтов. Например, ICANN играет важную роль в сети управления Интернетом, осуществляя решения в форме доменных имен.

Применение блокчейна. Как мы убедимся, что стимулы для распределенного массового сотрудничества достаточно сильны, что общество «созрело» для технологии? Скорее всего, у нас будет что-то вроде ICANN для блокчейна, где организации будут осуществлять различные важные функции. Тем не менее в то время как ICANN и многие другие подобные GSN сети в управлении Интернетом преимущественно американского происхождения, лидерам блокчейна стоит приложить усилия к тому, чтобы эти организации становились международными. Дзеити Ито сказал: «Я думаю, что существует огромное желание сделать управление неамериканским, а интернациональным с самого начала, потому что один из уроков, который мы извлекли из опыта с ICANN, заключается в том, что трудно вырваться из оков Америки, если вы начали р аботать как американская организация» . Коалиция автоматизированных законных применений (Coalition for Automated Legal Applic ations, сокр. COALA) — глобальная организация, которая играет ряд важных ролей: она распространяет знания, влияет на политику и выступает за технологию блокчейна, а также поддерживает развитие и применение приложений, основанных на блокчейне. А это все очень важно с точки зрения преодоления потенциальных сложностей .

Иногда сети могут создавать политику правительства, даже если они состоят из неправительственных игроков. Сети политики поддерживают развитие политики или создают альтернативу политики вне зависимости от того, поддерживают это правительства или нет. Цель сетей политики — вовсе не отобрать процесс формирования политики у правительств. Напротив, цель этих сетей — отойти от традиционной иерархической модели принятия политических решений и прийти к модели консультации и сотрудничества.

Применение блокчейна. Сегодня сеть политики еще только зарождается. Coin Center, некоммерческая организация по политике в Вашингтоне, фокусирует свое внимание на пяти ключевых вертикалях: инновации, защита потребителей, защита личных данных, лицензирование и борьба с отмыванием денег/принцип «знай своего клиента» (AML/KYC, anti — money laundering/know your customer). Палата цифровой торговли, торговая организация, фокусирует свое внимание на продвижении цифровых валют . У Соединенного Королевства есть своя собственная Ассоциация цифровых валют, которая представляет интересы сообщества. Подобные ассоциации есть и у Австралии, и у Канады. Взяв на работу Джона Коллинза, бывшего старшего советника правительства США, Coinbase стала первой компанией, у которой появилась постоянная должность помощника по вопросам политики . Объединение многих сильных голосов на политической арене даст шанс блокчейну реализовать свой потенциал. Например, мы знаем, что майнинг требует огромное количество энергии и что изменение климата является серьезной проблемой. Потребуется ответственная политика, чтобы обеспечить нам достойное будущее, и правительство не справится тут в одиночку.

Сети пропаганды стремятся изменить план действий или политику правительств, корпораций и других институтов. Интернет сократил издержки сотрудничества, и сегодня мир является свидетелем значительного увеличения количества мощных сетей пропаганды, которые глобальнее, распределеннее и технологически более развитые, чем какие-либо сети, которые мы видели до этого.

Применение блокчейна. Сети пропаганды появляются на волне разочарования традиционными политическими и гражданскими институтами, стараясь подстроить их под сообщество блокчейна, которое сейчас пытается изменить то, каким образом традиционные институты решают проблемы. Однако пока что сети пропаганды должны работать с правительством как с партнером. Сети пропаганды тесно связаны с сетями политики, поэтому ничего удивительного в том, что Coin Center и Палата цифровой торговли лидируют в этой области. Сюда можно также отнести COALA, программу MIT «Digital Currency Initiative» и другие. Пропаганда важна для расширения технологии блокчейна. Если будут отсутствовать активные сторонники технологии, которые будут отстаивать права заинтересованных сторон, то правительства и другие мощные институты могут попытаться задушить, выставить в дурном свете или узурпировать эту могущественную открытую сеть, что также является потенциальной угрозой и препятствием.

Если будут отсутствовать активные сторонники технологии, которые будут отстаивать права заинтересованных сторон, то правительства и другие мощные институты могут попытаться задушить, выставить в дурном свете или узурпировать эту могущественную открытую сеть, что также является потенциальной угрозой и препятствием.

Эти сети следят за тем, чтобы институты не нарушали правила. Темы самые разнообразные — от прав человека, коррупции и окружающей среды до финансовых услуг. В процессе они способствуют общественным дебатам, поддерживают транспарентность и вдохновляют людей на участие в движениях. Роль сетей надзора по своей сущности связана с ролью сетей пропаганды и политики. Сети политики сотрудничают с правительством, чтобы создать политику, которая будет работать. Контролирующие органы следят за тем, чтобы индустрия следовала проводимой политике, осуществляют эффективный мониторинг и следят за соблюдением всех норм. Правительства, которые подрывают общественное доверие, также могут стать объектом проверки и понести впоследствии ответственность за свои действия.

Применение блокчейна. Альянс блокчейна (англ. Blockchain Alliance) — это партнерская площадка для правоохранительных органов, некоммерческих организаций, торговых организаций и частного сектора, а также первая настоящая сеть пропаганды, которая сформировалась в пространстве. Coin Center и Палата цифровой торговли при поддержке BitFury, Bitfinex, BitGo, Bitnet, Bitstamp, Blockchain, Circle, Coinbase и других уже сотрудничают с такими правоохранительными органами, как Департамент юстиции США, ФБР, Секретная служба США и Министерством внутренней безопасности. Как мы подчеркнули в предыдущей главе, то, что блокчейн активно используется преступниками, — это серьезное препятствие. У этих надзорных органов также важная пропагандистская роль. После парижских террористических атак некоторые европейские политики, регуляторы и сотрудники органов правопорядка обвинили биткойн в том, что он служил источником для финансирования терроризма. Альянс блокчейна призвал к спокойствию. Давайте не будем вводить ограничения, руководствуясь только страхом , сказали они. На момент написания этих строк мы еще не знаем, насколько эффективными оказались меры Альянса, однако ясно одно, что если бы их не было, все сложилось бы хуже, потому что политика правительства была бы весьма односторонней. Наряду с сетями, где члены сообщества могут сотрудничать и обсуждать проблемы на форумах и Reddit, возникли и несколько новых сетей надзора. Партнерство с правоохранительными органами — это хорошее начало; однако экосистеме блокчейна необходимы полностью независимые организации, возможно, такие, как традиционные системы надзора — Amnesty International и Human Rights Watch, которые будут следить за правительствами, корпорациями и другими крупными институтами. В противном случае мы рискуем попасть в еще одну ловушку — блокчейн может стать новым и мощным инструментом слежки, который будут использовать коррумпированные и беспринципные правительства.

Цифровой век позволяет организациям быть чем-то большим, чем закрытыми, разрозненными институтами; они могут также быть платформами для создания ценностей, инноваций и решения глобальных проблем. Такие организации, как Change.org, призывают индивидуумы инициировать социальные кампании для защиты прав человека или окружающей среды. «Платформа петиций» использует коллективную силу миллионов людей и реализует их желания в долгосрочном периоде. Платформы открытых данных могут быть использованы для решения многих задач — начиная с изменений климата и заканчивая блокчейном .

Применение блокчейна. Когда технология блокчейна получает все большее значение в системе, заинтересованным сторонам приходится собирать данные и подвергать их детальной проверке. Блокчейн биткойна может быть радикально открытым, транспарентным и reconcilable, однако закрытые блокчейны, которые используются во всем, начиная с финансовых услуг и заканчивая Интернетом вещей, могут таковыми не являться. Представьте себе платформу, которая позволяет гражданам собирать данные и заниматься их анализом. Это будет надежным способом решения проблем масштабируемости блокчейна, вмешательства правительства или нерационального использования энергии. Благодаря им мы бы смогли заставить институты и корпорации нести большую ответственность за свои поступки и вести конструктивный диалог с нами и между собой.

Сети стандартов — это негосударственные организации, которые разрабатывают технические спецификации и стандарты буквально для всего, в том числе и для самого Интерне та. Они определяют стандарты, которые формируют фундаментальные блоки для разработки продукта и позволяют адаптировать многообещающие инновации к массовому использованию. Чтобы глобальные сети стандартов начали работать, они должны привлечь знания индивидуумов, институтов, гражданских организаций и прежде всего предприятий частного сектора. Инженерный совет Интернета, один из первых органов по выработке стандартов для сети управления Интернетом, отлично справляется с задачей представлять различные взгляды многих участников.

Применение блокчейна. Изначально Bitcoin Foundation финансировала ключевой протокол биткойна, общие стандарты, используемые сообществом. Однако когда организация оказалась на грани развала (это было спровоцировано неумелым управлением и р астр атой средств), появилась необходимость в сетевом управлении. Осознав исключительную важность этой технологии и потребность в рациональном управлении, MIT запустил программу «Digital Currency Initiative», которая с тех пор финансирует разработчиков биткойна, чтобы они могли продолжать свою работу. «Мы сразу же приступили к делу и предоставили им должности в лаборатории Media Lab, чтобы у них была возможность независимо работать над разработкой биткойна», — сказал Брайан Форди . Возможность работать автономно была крайне важна для главных разработчиков.

Гэвин Андресен — один из главных разработчиков, работающих в MIT. Он считает, что лидеры необходимы, чтобы реализовывать программу действий по единым стандартам, например, разрешить уже наконец продолжительный спор о размере блока. «Вероятно, электропатроны может разработать какой-то комитет, но вот стандарты для программы таким образом нельзя разработать», — говорит он. Приводя в пример первые дни существования Всемирной паутины, Андресен сказал: «Модель Интернета показывает, что у вас могут быть технологии, по которым можно приходить к какому-то общему согласию, даже если нет ни одного явного лидера,"однако в результате вам нужен либо человек, либо процесс, который будет выходить на человека. Нам определенно нужно либо первое, либо второе» . Механизмы консенсуса сами по себе не могут поддержать разработку стандартов.

Scalingbitcoin. org — организация, которая объединяет инженеров и ученых для решения важных технических задач, в том числе и для решения вопросов со стандартами. Пиндар Вонг, председатель комитета планирования в Scalingbitcoin. org (это лишь одна из многих его важных ролей), стал тем человеком, который объединяет ключевых игроков и помогает преодолевать «тупики» в переговорах в секторе. В сфере финансовых услуг и R3, и Hyperledger Project обсуждают важные вопросы о стандартах. Нет никакого сомнения в том, что сети стандартов необходимы для большого количества вещей — от протокола блокчейна, который формирует основу для сферы финансовых услуг в будущем, до единых стандартов для хранения личной информации и осуществления платежей в Интернете вещей.

Хотя каждая из этих групп рассматривает проблему под своим углом и у каждой свой отличный от других план действий, все они преследуют одну и ту же общую цель — сделать так, чтобы «звездный час» этой технологии побыстрее наступил, именно для этого они строят инфраструктуру, разрабатывают стандарты и делают технологию настраиваемой.

Некоторые сети имеют настолько широкий круг возможностей, что мы решили назвать их «сетевыми институтами». Они не являются государственными, это сети с по — настоящему многосторонним участием. У них обширная сфера деятельности — от получения знаний, пропаганды и политики до претворения решений в жизнь.

Применение блокчейна. Всемирный экономический форум (англ. World Economic Forum, сокр. WEF) всегда был активным сторонником технологии блокчейна. В январе 2016 года блокчейн был центральной и ключевой темой форума. Джесси МакВотерс (Jesse McWaters), ответственный за финансовые инновации на WEF, считает, что технология блокчейна, так же как и Интернет, является универсальной технологией и что мы можем использовать ее, чтобы сделать рынки намного эффективнее и улучшить доступ к финансовым услугам. На WEF прозвучали уверенные предположения о том, что через десять лет мы сможем сохранять 10 % мирового ВВП в блокчейне . Как организации форуму WEF удалось продвинуться вперед по многим серьезным аспектам, таким как борьба с неравенством доходов, меры по предотвращению изменения климата, ему даже удалось затронуть тему пересылки заработков мигрантов на родину. Другие сетевые институты, которые могут представлять из себя как небольшие группы, так и крупнейшие международные организации, такие как Фонд Клинтона и Фонд Билла и Мелинды Гейтс, также могли бы продвигать эту технологию для решения серьезных вопросов, таких как расширение доступа к финансовым услугам и оказание медицинской помощи. Сетевые институты зачастую серьезно влияют на принятие решений правительством, именно поэтому они становятся важным связующим звеном между разными сторонами и стратегическим партнером в преодолении ряда крупных препятствий.

Диаспоры — это глобальные сообщества людей, оказавшихся вдали от своей родины и объединенные общей культурой и идентичностью. Благодаря Интернету эти люди и основанные ими организации могут сотрудничать в сетях с многосторонним участием. Одной из функций многих сегодняшних диаспор — это обращаться к общим глобальным проблемам и решать их.

Применение блокчейна. Диаспоры очень важны для будущего блокчейна. С одной стороны, блокчейн делает процесс пересылки денег на родину простым и доступным. Блокчейн не лишает людей рабочих мест, а наоборот, создает время и ресурсы для этих людей, чтобы они могли найти иные возможности для заработка или предпринимательской деятельности. Пока лишь небольшое количество компаний возникает в таких местах, как Филиппины и Кения, и диаспоры должны прилагать больше усилий, чтобы ускорить процесс передачи знаний о блокчейне и принятии методов оплаты через блокчейн. Сегодня большинство компаний, которые занимаются этим, например, Abra и Paycase, находятся в США, Великобритании, Канаде или Китае.

Сети управления блокчейном будут объединять все черты и характеристики первых девяти GSN. В конечном итоге сеть управления блокчейном должна стремиться быть открытой ко всему и приветствовать участие всех релевантных групп участников. Сеть должна быть меритократией, то есть сообщество должно поддерживать лучшие предложения, вне зависимости от ранга и статуса предлагающего. Сеть должна быть транспарентной с открытым доступом ко всем ее данным, документации, чтобы общество могло в любой момент осуществить проверку. И, в конце концов, сеть должна принимать решения, которые будут выбраны, насколько это возможно, согласием большинства участников, и все это для того, чтобы добиться нужных, верных результатов.

Сеть управления блокчейном крайне важна для будущего этого глобального ресурса. Однако как мы сможем сделать так, чтобы это следующее поколение Интернета оправдало возложенные на него надежды?

Следующая эра цифровой эпохи будет источником неограниченных возможностей, станет причиной серьезных опасностей, неизвестных препятствий, мощных вызовов и будущего, которое совершенно неопределенно. Технология, особенно такого рас пределенного вида, создает возможности для каждого, однако только люди могут решить, к каким результатам она их приведет. Хочется процитировать Констанс Чой: «На эту технологию возлагаются большие надежды, но вместе с тем она кроет в себе и большие опасности. Все зависит от нашего выбора» . Как мы уже говорили в этой главе ранее, каждому достанется роль для того, чтобы все обещания цифровой эры были исполнены.

Во время предыдущих эпохальных перемен человеческие общества предпринимали действия, чтобы выйти на новый уровень понимания, чтобы применить новые законы и построить новые институты. Эти цивилизационные трансформации занимали определенное время, как правило, несколько веков, очень часто для них были характерны перевороты и революции.

Сегодня все обстоит иначе. Изменения происходят намного быстрее. Что еще более важно, закон Мура показывает, что скорость изменений увеличивается в геометрической прогрессии. Мы все ближе к той самой «второй части шахматной доски», когда экспоненциальный фактор роста приводит к таким количествам, что их сложно осознать . Главная идея такова, что наша инфраструктура регулирования и политики абсолютно не соответствует этим скоростным изменениям, слишком медленно адаптируется или вообще не адаптируется под требования цифрового века. Прогресс сегодня движется настолько быстро вперед, что люди и институты просто не успевают за ним, не говоря уже ничего об управлении его последствиями. Наши демократические институты и инструменты были созданы для индустриального века — по сути они возникли как раз в момент перехода от аграрного феодального общества к промышленным капиталистическим государствам.

Как можем мы ускорить трансформации человеческого общества, необходимые для того, чтобы не отставать от технологических инноваций и революций? Как можем мы избежать социальной дезориентации или чего-то еще более пагубного? Чтобы нас не обвиняли в технологическом детерминизме или приверженности утопиям, мы бы хотели сказать, что настало время для нового общественного договора для цифровой эры. Правительства, частный сектор, гражданское общество и индивидуумы должны сотрудничать, чтобы ускорить установление нового взаимопонимания.

Вступая во второе поколение Интернета, мы хотим сказать, что настало время для Манифеста Цифровой Эпохи. Назовем его Декларацией Взаимозависимости. Граждане цифровой эпохи обладают Правами — доступом к цифровым инфраструктурам, знаниям, они обладают медийной грамотностью, могут учиться в течение всей жизни и говорить все, что они думают онлайн, не боясь, что за ними следят.

Цифровые экономика и общество должны управляться в соответствии с Принципами. Конечно, те, кто работает, должны иметь доступ к благосостоянию, которое они создают. Если компьютеры могут выполнить какую-то работу, то тогда должна сократиться рабочая неделя, но не должен понизиться уровень жизни. По сути, имплицитные принципы построения революции блокчейна, оглашенные Сатоси, должны нам подойти — нам нужны институты, которые руководствуются честностью, безопасностью, сохранностью личных данных, открытостью, защитой прав и распределенной властью. Давайте же распределим возможности и экономическое процветание в самом начале, вместо того чтобы просто перераспределять богатства после того, как они были произведены традиционными классовыми структурами.

Технология блокчейна может сократить издержки на правительство, а также его размер, но нам все равно нужны новые Законы во многих сферах. Уже существуют технологические и бизнес-модели для решения проблем интеллектуальной собственности и авторских прав. Поэтому нам необходимо переписать старые законы, которые губят инновации из-за излишней защиты патентов, или вовсе отказаться от них. Более продуманные антитрестовские законы должны пресечь на корню монополистические тенденции, чтобы никто не переплачивал за, скажем, базовый Интернет или финансовые услуги. У восьмидесяти процентов американцев нет выбора, когда речь заходит о поиске провайдеров Интернета, что легко объясняет тот факт, что скорость Интернета — одна из самых медленных и дорогих по сравнению с другими развитыми странами. Взяточники, которые манипулируют всем — начиная от обмена иностранной валютой и заканчивая выбросами дизельных двигателей — должны предстать перед судом и понести соответствующее наказание.

Нам повсюду потребуются Институционные Преобразования. Центральным банкам будет необходимо изменить свою роль в управлении валютой и кредитно-денежной политикой, а также начать сотрудничать с большим количеством игроков экономики и общества. Нам нужны школы и университеты, в которых в центре внимания будет стоять ученик, они будут помогать ему овладевать информацией в блокчейне, давать возможность как ученикам, так и преподавателям участвовать в составе небольших групп в обсуждениях и проектах. Нам нужна универсальная запись данных о пациентах в блокчейне, чтобы улучшить качество системы здравоохранения, чтобы мы могли лучше управлять своим здоровьем. Когда мы будем попадать «на территорию» системы здравоохранения, мы не должны страдать от невежественных назначений врачей, которые могут нам навредить, или от лекарства, действие которого не подтверждено доказательством. Политикам придется приспособиться жить в транспарентном мире, в котором умные контракты гарантируют их отчетность перед избирателями. Как мы можем управлять этой революцией, после того как цифровые валюты перевернули с ног на голову рынок денежных переводов мигрантов стоимостью $500 миллиардов?

Технология блокчейна может способствовать созданию новых Физических Инфраструктур, требующих возникновения новых партнерств и нового взаимопонимания между сторонами. Что случится с миллионами водителей Uber, если они лишатся своей работы в новой эпохе? Что могут сделать города, чтобы в 2025 году граждане позитивно думали об интеллектуальных системах транспорта? Как мы можем эффективно перейти на энергетическую систему на основе блокчейна, в которой владельцы домов будут не просто потребителями энергии, они будут вносить свой вклад в сеть? Где мы найдем лидеров, чтобы реализовать личную систему продажи квот на выбросы вредных газов на основе блокчейна?

Окажется ли закон парадигм снова верным — то есть что старым лидерам очень тяжело уступить место новым? Вспомните о лидерах, которые поддержали книгу Дона «Цифровая экономика» в 1994 году — генеральные директора Nortel Networks, MCI, Nynex, Ameritech и GE Information Services, и все они сошли со сцены. И он еще забыл сказать тогда о генеральных директорах Kodak, Borders, Blockbuster или Circuit City. (Еще одно предостережение для тех, кто будет поддерживать эту книгу.)

Почему же не Руперт Мердок создал Хаффингтон пост? Почему не AT&T запустила Skype или почему не Visa придумала PayPal? CNN мог бы создать Twitter, разве нет? GM or Hertz могли бы запустить Uber, Marriott и Airbnb. Gannett мог бы создать Craigslist или Kijiji. Почему eBay не был придуман Yellow Pages? У Microsoft были ресурсы, чтобы создать Google или какие-то другие бизнес-модели, основанные на Интернете. Почему NBC не придумала YouTube? Sony могла бы раньше Apple додуматься до iTunes. Где был Kodak, когда нужно было изобретать Instagram или Pinterest? Что если бы People или Newsweek додумались до BuzzFeed или Mashable?

Как мы писали в начале этой книги: «Кажется, что опять технологического джинна выпустили из бутылки… и теперь мы можем попытаться преобразовать экономику и изменить старый порядок вещей. Если мы этого захотим». Так же как и первое поколение Интернета, революция блокчейна обещает перевернуть бизнес-модели и трансформировать индустрии. Однако это лишь начало. Технология блокчейна ведет нас в совершенно новую эпоху, в которой будут цениться открытость, добродетель, децентрализация и глобальное сотрудничество.

Вполне ожидаем период нестабильности, недоверия и неправильного использования. Мы также ожидаем сильное и постоянное движение вперед, когда мы будем оставлять позади старые стереотипы и предубеждения. Хотя до сих пор никто не знает, какое влияние революция окажет на финансовые услуги. Прав ли Бенджамин Лоуски, когда говорит, что мы не узнаем эту сферу через пять-десять лет? Тим Дрейпер сказал: «Биткойн по отношению к доллару — то же самое, что Интернет по отношению к бумаге» . Может ли быть так, что даже самые преданные поклонники недооценивают долгосрочный потенциал этой технологии? Станет ли блокчейн самым огромным благом для эффективности индустрии и создания ценности с времен изобретения двойной системы бухгалтерского учета или акционерных корпораций? Эрнандо де Сото говорит, что блокчейн обладает потенциалом для подключения пяти миллиардов людей к глобальной экономике, изменения отношений между государством и гражданами и превращением в мощную новую платформу для глобального процветания и в гаранта защиты личных прав. По его мнению, «вся идея мира через законы, вся идея человечества как одной семьи заключается в том, что мы умеем достигать единых соглашений. Мы должны подумать о том, каким образом можно улучшить Всеобщую декларацию прав человека с помощью блокчейна» . Как нам достичь этого светлого будущего?

Большинство людей, которые стоят за этой революцией, до сих пор не известны общественности, за исключением некоторых «старичков» вроде родителя Netscape Марка Андреессена. Скорее всего, вы никогда не слышали о большинстве людей, которых мы цитировали в этой книге. Но опять же — кто слышал об иранском иммигранте Пьере Омидьяре или программисте с Уолл-стрит Джеффе Безосе в 1994 году? Многое зависит от того, каким образом лидеры сообщества смогут заручиться поддержкой. Можно ли создать блокчейн-альтернативу сетям Facebook или Twitter, или последние наконец внемлют беспокойствам пользователей о владении данными и нарушениях неприкосновенности личной жизни? Не имеет значения. Как бы ни было, потребители окажутся в выигрыше. Уйдет со сцены Visa или сможет изменить свою бизнес-модель, чтобы воспользоваться возможностями блокчейна? Как Apple отреагирует на музыкальную индустрию, в центре которой стоит музыкант? Что скажут мелкие продажные диктаторы о децентрализованном Интернете, который они не могут отключить или контролировать? Может ли блокчейн сделать технологию доступной для двух миллиардов людей, у которых нет счета в банке?

Процент стартапов, которые терпят крах, высок, и поэтому мы думаем, что многие из тех, кого мы приводили в пример, выйдут из строя, но не потому, что технология блокчейна — плохая идея, но потому, что на каждый из наших примеров найдется ряд конкурентов. Все они не могут выжить. Но мы верим, что у тех, которые будут следовать принципам Сатоси, больше шансов по сравнению с теми, которые их проигнорируют.

Нас ждут захватывающие и опасные времена. Если вы бизнес-лидер, используйте «Революцию блокчейна» как руководство к игре, но не забывайте, что правила игры постоянно меняются. Подумайте о своей компании, своей индустрии и своей работе и спросите себя: как меня это затронет и что я могу сделать? Не попадайтесь в ловушку смены парадигм, которая всегда появляется в такие переломные моменты. Сегодняшние лидеры не должны стать завтрашними неудачниками. Слишком много стоит на кону, и нам нужна ваша помощь. Присоединяйтесь к нам.