Лев Сергеевич Термен был талантливым музыкантом, однако он предпочел играть не на музыкальных инструментах, а заигрывать с физикой. Он родился в аристократической семье в самом конце XIX века и присоединился к большевикам с целью свергнуть самодержавие. Одним из его первых заданий было создание устройства, которое сможет измерять удельную электропроводность и мощность различных газов. Он пробовал газонаполненные лампы, высокочастотный генератор, он даже пробовал гипноз . Оказалось, что генератор работает хорошо, поэтому начальник Термена попросил его искать этому устройству другие применения. Два его последующих изобретения стали легендарными. Самое чудное из них выглядело как две металлические пластины, а между ними — ничего, как будто лампочка без стекла. Термен обнаружил, что если наполнять эту пустоту газом, то можно измерить его электрические свойства. Его изобретение было гениальным — он решил использовать наушники вместо измерительных приборов — таким образом, он делал измерения на слух, а не на глаз, и мог отследить высоту сигнала, который производили различные газы. Он шел намного впереди своего времени, его изобретения были чем-то вроде вещей из гаража Доктора Эмметта Брауна из фильма «Назад в будущее».

Любители конференций TED и те, кто изучает историю технологий, уже знают, чем закончилась эта история. Термен был поражен способом создания музыки из обыкновенного воздуха. Когда он приближал руку к металлическим пластинам, высота сигнала менялась. Он увидел, что может манипулировать высотой звука с помощью точного положения его рук и их движений. Он назвал свой прибор «этеротоном», сегодня известный как теремин (от английской версии имени Термена) или терминвокс. Другим изобретением была более крупная версия этого прибора, которая была чувствительна к движениям в радиусе нескольких метров. Это был первый детектор движений — первый прибор «на страже» воздуха. Он продемонстрировал оба прибора в Кремле, с упоением сыграл на этеротоне перед Лениным. Этеротоном Ленин восхитился, а вот детектор движений сразу пустил в работу — охранять советские запасы золота. Стоило кому-нибудь пересечь электромагнитную линию рядом с золотом, как включалась беззвучная сигнализация. У Большого Брата внезапно появились электрические глаза.

Мораль истории такова: приборы Термена принесли этому миру как добро, так и зло. В своей остроумной лекции «Наш товарищ Электрон» Мацей Цеглевский (Maciej Ceglowski) как раз говорил об этих двух сторонах всех изобретений Термена: стоило ему создать нечто из воздуха, как это было тут же использовано во имя темных сил. Ленин даже включил тему электричества в свою пропаганду, говоря, что «коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны» . Однако не Ленин, а Сталин обрушился на Термена и его коллег, отправил их в лагерь на Колыму, где принудил их изобретать инструменты тирании.

Мы увидели, каким образом биткойн благодаря своей грандиозности может использоваться во всевозможных сферах деятельности человека. Однако как у любой революционной технологии, у блокчейна биткойна есть свои плюсы и свои минусы. В предыдущих главах мы рассказали вам о многих положительных перспективах этой технологии. В этой же главе мы поговорим о десяти сложностях, сопряженных с ней, — о проблемах и угрозах, которые она в себе таит. Простите нас, если некоторые из них покажутся вам слишком сложны для понимания из-за большого количества технических деталей. Нам кажется, что слишком упрощать объяснение неразумно, потому что для точности нам нужен определенный уровень деталей.

Кроме того, после прочтения этой части книги вы, возможно, будете думать, что от этих инноваций стоит отказаться, потому что их применение связано с серьезными препятствиями. Мы призываем вас поразмыслить над тем, являются ли эти препятствия «причинами, превращающими блокчейн в плохую идею», или «сложностями применения, которые нужно преодолеть». Мы все-таки склоняемся к последнему варианту, и мы бы хотели, чтобы новаторы рассматривали эти препятствия как важные проблемы, которые нужно решить творчески, ведь мы переходим во вторую эру Интернета. Для каждой трудности мы предлагаем несколько возможных решений. В заключительной главе мы представим вам наши мысли о том, что еще мы можем сделать, чтобы все надежды, возложенные на блокчейн, оправдались.

На момент написания данной книги у большинства людей есть лишь очень смутное представление о криптовалюте биткойн, а тех, кто слышал о технологии блокчейна, можно пересчитать по пальцам. Вы, наши дорогие читатели, среди того самого дальновидного меньшинства. Биткойн вызывает в голове совершенно разные образы — начиная с финансовой пирамиды и прачечной для денег и заканчивая финансовым аналогом E-ZPass для экономического автобана с целью создания ценности. Главный аргумент против звучит так: инфраструктура еще не готова для новой технологии.

Однако как у любой революционной технологии, у блокчейна биткойна есть свои плюсы и свои минусы.

У данной трудности очень много аспектов. Первый аспект связан с тем, что, как говорит автор научной фантастики Уильям Гибсон, будущее уже здесь, просто его инфраструктура распределена неравномерно. Даже если бы граждане Греции знали бы о биткойне в момент краха экономики своей страны в 2015 году, они бы вряд ли смогли осуществить обмен на биткойны или воспользоваться банкоматом биткойна где-нибудь в Афинах. Они бы не смогли перевести свои драхмы в биткойны, чтобы предотвратить обесценивание валюты. И программист Ник Сцабо (Nick Szabo), и эксперт по защите информации Андреас Антонопулос (Andreas Antonopoulos) считают, что крепкая инфраструктура очень важна и ее нельзя создать за одну ночь во время катастрофы. Антонопулос говорит, что у Греции была недостаточно развитая инфраструктура блокчейна на момент кризиса, и также ликвидности биткойна было недостаточно для целого населения, чтобы оно могло перевести в биткойны свои многострадальные фиатные деньги.

С другой стороны, Греция не готова и для блокчейна биткойна. Вот и второй аспект: не достает возможностей для контроля за безопасностью для такого внезапного многочисленного увеличения числа пользователей. «Системе не достает транзакционной мощности для десяти миллионов людей. Это означает, что за ночь число пользователей возросло бы в десять раз, — говорит Антонопулос. — Вспомните, что случилось, когда AOL перевела 2,3 миллиона электронных адресов в Интернет? Мы быстро убедились в том, что Интернет еще не был готов к этому с точки зрения защиты от спама и интернетного этикета, ведь у 2,3 миллиона новичков эта культура еще просто-напросто не сложилась. Это не есть хорошо для еще незрелой технологии» . Блокчейн был бы чувствителен к проблемам с мощностями, системным ошибкам, непредвиденным багам и, возможно, к кое-чему еще более печальному — огромному разочарованию технически неподкованных пользователей. Всего этого хотелось бы избежать.

И это приводит нас к третьему аспекту этой проблемы — это недоступность технологии среднестатистическому человеку. Недостаточная распространенность цифровых кошельков, многие интерфейсы недружественны пользователю, требуют от него хорошего понимания алфавитно-цифрового кода и технического языка. Большинство биткойновых адресов — просто ряды значений численностью от 26 до 35, которые начинаются с единицы или тройки, и это довольно утомительно. Как сказал Тайлер Уинклвосс, «когда вы заходите на Google.com, вам не нужно вводить цепочку цифр. Вы не набираете IP-адрес. Вы всего лишь печатаете имя и слово, которое вы можете запомнить. То же самое должно быть и с биткойн-адресами. Они не должны быть в уязвимом положении перед лицом обыкновенного пользователя. Такие мелочи играют огромную роль» . Поэтому предстоит еще многое сделать, чтобы улучшить базовый пользовательский интерфейс и отношение к пользователю.

Критиков также беспокоит долгосрочная неликвидность биткойнов, потому что биткойны ограничены в своем количестве (21 миллион к 2140 году) и потому что их выпускают все реже и реже. Это валютная политика, направленная на предотвращение инфляции, обыкновенное явление для многих фиатных валют. Сатоси написал: «Это более характерно для драгоценных металлов. Вместо того чтобы менять объем денежной массы и оставлять ценность на одном уровне, объем денежной массы устанавливается заранее, а ценность меняется. Чем больше пользователей, тем выше стоимость единицы валюты. Это может иметь положительные последствия; число пользователей растет, стоимость растет также и привлекает новых пользователей, которые хотели бы воспользоваться тем, что цена валюты идет вверх» .

Однако нужно понимать, что монеты, оставленные в потерянных кошельках или отправленные на адреса, владельцы которых потеряли свои личные ключи, невозможно вернуть; они просто висят пассивно в блокчейне, поэтому в обращении будет меньше 21 миллиона. Те, кто одним из первых стал пользоваться криптовалютой, склонны удерживать биткойны в точности так же, как они бы удерживали золото, надеясь, что его цена со временем возрастет, и поэтому они относятся к биткойнам, скорее, как к активу, нежели как к средству обмена. По мнению теоретиков экономики, низкая инфляция или ее отсутствие мотивирует владельцев валюты копить, а не тратить свои биткойны. Однако если более высокая надежность операций обмена будет способствовать тому, что люди будут чаще обменивать биткойны, то частота и объем торговли возрастут. Если больше торговых компаний будут принимать биткойны в качестве средства платежа, то тогда, возможно, люди, которые «сидят» на своих биткойнах, начнут использовать свои сбережения для оплаты покупок, высвобождая больше биткойнов в обращение. Если торговые компании начнут выпускать подарочные карты с номиналом, выраженным в биткойнах, то тогда больше людей начнут взаимодействовать с криптовалютами и начнут привыкать к использованию биткойнов. Сторонники протокола биткойна утверждают, что раз биткойны можно разбивать до восьми десятичных знаков (самая маленькая единица называется Сатоси и равняется одной стомиллионной биткойна, т. е. 0,00000001), то самые маленькие единицы будут покупаться больше, если спрос на биткойн будет расти. Есть также возможность подкорректировать протоколы, чтобы добиться большего дробления, например, для осуществления микроплатежей (одна триллионная часть биткойна) и таким образом восстановить застрявшие биткойны после периода их бездействия.

Пятым аспектом проблемы является большой период ожидания: для блокчейна биткойна процесс подтверждения и проведения транзакций занимает примерно десять минут, что быстрее, чем у большинства механизмов оплаты. Однако подтверждение транзакций в момент сделки не является проблемой; проблема в том, что десять минут — это просто слишком долго для Интернета вещей, в котором все должно взаимодействовать непрерывно. Ведущий разработчик Гэвин Андресен говорит, что решением для триллиона соединенных объектов является «другое пространство проектных параметров», пространство, где малый период ожидания важнее, а мошенничество является редкой проблемой, или где стороны способны создать допустимый уровень доверия без сети биткойна. Десять минут — это слишком долго и для финансовых операций, для которых определенное время означает получение актива по определенной цене, а время ожидания может стать причиной рыночных атак по времени (англ. market timing attacks) . Главным решением этой проблемы для предпринимателей является разветвление базы кода биткойна, то есть модернизация изначального кода с помощью изменений нескольких параметров и запуска нового блокчейна с альткойном (англ. altcoin) вместо биткойна для привлечения пользователей. Лайткойн (англ. litecoin) — это популярный альткойн с построением блока за 2,5 минуты, а Ripple и Ethereum — полностью перестроенные блокчейн-платформы, период ожидания на которых длится не минуты, а секунды.

Шестым проблемным аспектом является изменение в поведении, причем более существенное по сравнению с сетевым этикетом. Сегодня многие люди полагаются на свой банк или компанию по выпуску кредитных карт, на сотрудников этих организаций в том случае, когда они допускают бухгалтерский просчет, забывают пароли или теряют свои кошельки или чековые книжки. Большинство людей с банковскими счетами не привыкли подстраховывать свои деньги, сохраняя пароли на флешке или каком-то другом носителе, чтобы им не пришлось полагаться на услугу восстановления пароля. Они также не привыкли хранить эту информацию в отдельном месте на тот случай, если во время пожара они потеряют вместе со всеми своими вещами еще и свой компьютер, то они хотя бы не потеряют свои деньги. Использовать биткойн без самодисциплины — все равно что хранить свои деньги под матрасом. Вместе с большей свободой — с более защищенным хранением личной информации, улучшенной безопасностью и независимостью от третьей стороны, от ее издержек и системных ошибок — приходится нести и более серьезную ответственность. Однако для тех потребителей, которые не доверяют себе в том, чтобы сохранять копии своих личных ключей, третьи стороны могли бы предложить услуги по сохранению.

Седьмой проблемой являются социальные изменения. Деньги до сих пор являются социальной концепцией, которая представляет ценности общества. Деньги возникли внутри общества, они являются проявлением человеческих отношений и подстраиваются под нужды человека. «Нельзя отказаться от социальной составляющей денег, — говорит Изабелла Каминска из Financial Times. — Многие из этих протоколов пытаются сделать как раз это, создавая абсолютистскую и очень объективную систему. Она не отражает мир таким, какой он есть». В качестве примера она привела еврозону, где один набор протоколов не подходит всем странам . Она также повторила мысль Антонопулоса о том, что человеческие общества испытывают потребность в том, чтобы прощать и забывать, чтобы идти дальше. «В финансовом мире есть давняя традиция аннулирования всех записей, потому что мы как общество верим, что неверно преследовать или дискриминировать индивидуумов за что-то, что они сделали десять или пя тнад ц ать лет назад. В нашем менталитете есть это стремление к прощению долгов, потому что мы считаем, что людям нужно давать еще один шанс. Создание системы, которая ничего не забывает, несколько противоречит идее нашего общества», — говорит она .

И тут мы подходим к восьмому аспекту проблемы — недостатку возможности осуществления регрессных требований в мире безотзывных транзакций и неоспоримых умных контрактов. По мнению ученых-юристов Примаверы де Филиппи (Primavera De Filippi) и Аарона Райта (Aaron Wright), «люди действительно свободны выбирать определенный набор правил, которые они хотят соблюдать, но стоит им сделать свой выбор, и они больше не имеют права отойти от этих правил, потому что умные контракты автоматически вступают в силу с помощью технологического кода, вне зависимости от воли сторон» . Этот очень высокий уровень точности — математической точности — в отношении результата транзакции или умного контракта является беспрецедентным в нашем обществе. Он гарантирует более высокую эффективность и устраняет риск невыполнения, потому что у нас нет возможности нарушить договор, нет возможности нанести вред. Однако это же является и недостатком. В этой системе нет места для людей. По мнению Джоша Фэрфилда с факультета юриспруденции Университета Вашингтона — Ли, это означает «не меньше путаницы, а больше. Мы увидим больше ссор. «На самом деле ты не отремонтировал мой дом, я хочу назад свои деньги». Мы увидим больше путаницы в человеческих отношениях, но больше путаницы не означает, что технология плоха» _.

Но будут ли люди действительно доходить каждый раз до суда? Де Филиппи подсчитала, что в аналоговом мире 80 % нарушений контракта не рассматриваются в суде, потому что для сторон слишком затратно идти ради этого в суд и заниматься судебными разбирательствами. Почему же ситуация должна как-то измениться в мире блокчейна? Если код будет показывать, что контракт был выполнен в полной мере, а не нарушен, и лишь одна из сторон не удовлетворена его выполнением, то пойдет ли эта недовольная сторона действительно в суд? Увидит ли суд тут нарушение? И сможет ли владелец малого бизнеса отказаться от услуг каких-нибудь юридических компаний или, имея в своем распоряжении более скромные ресурсы, установить личность своего анонимного контрагента, чтобы вообще быть в состоянии подать иск в суд?

В самые первые дни существования блокчейна биткойна доказательство на основе выполненной работы (англ. proof-of-work, POW), описанное в главе 2, было крайне важно для завоевания доверия людей. Спустя годы мы оглянемся назад и воздадим должное гениальному применению этого принципа — начиная с создания и размещения новых биткойнов и заканчивая определением личности и предотвращением двойного расходования. Вещь довольно впечатляющая. И довольно нестабильная, если верить критикам криптовалют, ведь в них используется доказательство на основе выполненной работы для того, чтобы сеть оставалась надежной, а аутентификация осуществлялась по псевдониму.

Хеширование, процесс преобразования массива входных данных произвольной длины с помощью алгоритма 256 (SHA-256) для того, чтобы подтвердить данные и создать блок, требует огромного количества электроэнергии. Некоторые люди в блокчейне экосистемы уже провели некоторые простейшие расчеты, быстро ставшие достоянием Интернета. По подсчетам, минимальное потребление энергии сетью биткойна равно объему энергии, потребляемой семью сотнями среднестатистических американских семей, а максимальное — энергии, потребляемой островом Кипр . Это свыше 4,409 миллиарда киловатт — час , это углеродный след Годзиллы, созданный сознательно. Но это то, что гарантирует безопасность системы и честность узлов.

В начале 2015 года в журнале The New Republic сообщалось о том, что общий объем энергии сети биткойна был в сотни раз больше, чем вся энергия, потраченная пятью сотнями самыми продвинутыми суперкомпьютерами. «Обработка и защита биткойнов стоимостью $3 миллиарда долларов, находящихся в обращении, ежегодно требует электричества на сумму свыше $100 миллионов и влечет за собой соответствующий объем углеродосодержащих выбросов». Автор статьи в журнале Натан Шнайдер (Nathan Schneider) высказал то, о чем многие уже думали: «Вся эта компьютерная энергия, которую можно было бы применить для борьбы с раком или для полетов к звездам, заперта в машинах, которые ничего не делают кроме того, что они осуществляют транзакции биткойна» .

Будучи людьми, которых волнует судьба нашей планеты, мы все должны быть обеспокоены. Тут две проблемы: первая связана с электричеством, необходимым для работы машин, а вторая связана с энергией, необходимой для их охлаждения, чтобы они не сломались. Вот примерный расклад: на каждый доллар, истраченный компьютером в виде электричества, приходится пятьдесят центов, потраченных на его охлаждение . Сильнейшая засуха в Калифорнии заставила многих задуматься о том, что бесценная вода используется для охлаждения центров обработки данных и майнинга биткойнов.

С ростом стоимости биткойна увеличивается и конкуренция среди майнеров новых биткойнов. Чем больше вычислительной мощности направлено на майнинг, тем сложнее вычислительная задача, которую должны решить майнеры. Единицей измерения вычислительной мощности сети биткойна является хешрейт (англ. hash rate). Гэвин Андресен объясняет: «Итак, давайте скажем, что у нас миллионы транзакций на блок, каждый платит в среднем пошлину за транзакцию в размере одного доллара. Майнерам заплатят миллионы долларов за блок, и они потратят несколько меньше на электричество, чтобы выполнить эту работу. Вот как работает экономика доказательства на основе выполненной работы. Это действительно цена биткойна, и то, насколько много прибыли принесет блок, зависит от количества хеширования» . За последние два года хешрейт серьезно вырос — в 45 раз промежуток меньше года. И тенденция сейчас в сторону использования больше энергии, не меньше.

«Цена отсутствия центральной власти равняется стоимости этой энергии», — говорит Эрик Дженнингс (Eric Jennings), гендиректор Filament, промышленной беспроводной сенсорной сети . Это одно из объяснений. Энергия является тем, чем является, и ее можно сравнить с затратами на обеспечение фиатной валюты. «Все виды денег имеют какое-либо отношение к энергии», — говорит Стефан Пер из BitPay. Он вновь обратился к аналогии с золотом. «Атомы золота являются очень редкими на Земле, потому что потребовался огромный объем энергии, чтобы они сформировались». Золото является ценным металлом в связи с его физическими свойствами, возникшими благодаря энергии. Пер предположил, что искусственное производство золота потребовало бы ядерного синтеза .

С одной точки зрения все это потребление электричества имеет смысл. Эрик Вурхиз (Erik Voorhees), основатель платформы по торговле биткойнами ShapeShift, говорит, что критики несправедливы, называя энергию, потраченную на майнинг биткойна, пустой тратой. «Электричество сжигается для достижения определенной цели. Предоставляется реальная услуга — подтверждение осуществленных платежей». Он призвал критиков сравнить эту энергию с той, которая сегодня тратится финансовой системой. Стоит вспомнить об огромных банковских хранилищах, о зданиях с внутренним строением, напоминающим бункер, и пышными уличными фасадами в греческом стиле, о системах вентиляции и кондиционирования, которые выпускают холодный воздух в яркие лобби, о банковских отделениях на каждом углу, о банковских автоматах между ними. «В следующий раз, когда вы увидите специализированный вооруженный грузовик Brink's, выпускающий в воздух черные облака выбросов, сравните его с потреблением энергии на биткойны. Трудно однозначно сказать, что хуже», — говорит Вурхиз .

Вторая проблема, связанная с энергией, — это сама по себе архитектура компьютера. Для полной совместимости с медленно меняющимися системами пр едыдущего поколения ваш ноутбук или персональный компьютер являются, скорее всего, компьютерами с полным набором команд (англ. complex instruction set computer, сокр. CISC), которыми никогда не воспользуется ни один среднестатистический человек. Когда инженеры осознали, что серьезно перестарались, они создали компьютеры с сокращенным набором команд (англ. reduced instruction set computer, RISC). Ваше мобильное устройство, скорее всего, является усовершенствованной RISC-машиной (англ. advanced RISC machine, сокр. ARM). Майнеры осознали, что они также могут использовать графический процессор (англ. graphics processing unit, сокр. GPU) для увеличения вычислительной мощности. Так как современные GPU имеют тысячи вычислительных ядер в каждом чипе, они идеальны для вычислений, которые можно осуществлять параллельно, например, для хеширования в майнинге биткойнов. Пришлось пойти на кое — какие уступки, и оценить потребление энергии такой машины стало сложнее, однако в большинстве своем GPU могли бы выполнить эту работу .

«Если я смогу создать RISC — компьютер, который будет супербыстрым и который будет максимально параллельно, как сумасшедший, одновременно обрабатывать бесконечные миллиарды кодов, тратя на это либо мало электричества, либо вообще его не тратя, то я заработаю деньги просто из воздуха» , - сказал Боб Тапскотт, брат Дона и директор по информационным технологиям. Это именно то, что сделала компания BitFury Group: она построила массивное параллельное оборудование по созданию биткойна с интегральными схемами специального назначения (англ. application specific integrated circuits, сокр. ASICs), которые экономят энергию и созданы только для майнинга биткойнов. Ее основатель и генеральный директор Валерий Вавилов придерживается мнения, что машины и майнинговые операции в будущем будут больше экономить энергии и станут безвредны для окружающей среды. Отчасти это можно обеспечить перемещением машин и операций в страны с более холодным климатом, в страны с дешевым электричеством, которые используют возобновляемые источники энергии (например, энергию воды или геотермальных источников), в страны, где природа-мать сама гарантирует охлаждение или находит способ побороть жару. У BitFury, например, есть два центра обработки данных — один в Исландии, а другой в Грузии, — плюс она планирует открыть дополнительные центры в Северной Америке. Кроме того, компания приобрела гонконгский стартап Allied Control, который специализируется на технологии охлаждения с погружением . Таким образом, BitFury стремится сократить негативное влияние инфраструктуры биткойна на окружающую среду.

Даже если подобные инициативы и сокращают углеродный след от майнинга, мы все равно продолжаем иметь дело с ростом потребления энергии и размещением этих постоянно обновляющихся устройств. Майнеры, которые хотят сделать карьеру, должны постоянно модернизировать и совершенствовать свои системы. Срок службы большей части оборудования для майнинга составляет от трех до шести месяцев . Боб Тапскотт сравнил компании наподобие BitFury с владельцами магазинов в бассейне реки Юкон во время «золотой лихорадки»: они смогли сколотить себе состояние, постоянно улучшая лопаты и продавая их добытчикам . Один майнер рассказал, что майнинг с помощью Cointerra TerraMiner IV с ASIC-чипом был настолько энергоемким, что электрооборудование его дома не смогло обеспечить этот объем энергии. «Я продаю три графических процессора, потому что мой дом стар и проводка в нем никудышная. Мне не нужен пожар». Начальное предложение было пять тысяч долларов . Такие компании, как австралийская MRI, ищут способы повторного использования всех этих компьютерных частей. Сначала они разбирают все на детали, а потом находят применение этим отходам. Такой творческий подход позволяет им «вернуть» ценные металлы и заново использовать до 98 % веса использованной продукции . К сожалению, переработка аппаратного обеспечения до сих пор не настолько широко доступна большинству потребителей, как бы нам того хотелось.

Разработчики биткойна считают эти беспокойства обоснованными и готовы решать проблему. «Если биткойн действительно станет глобальной сетью, я думаю, мы должны будем начать медленно отходить от принципа доказательства на основе выполненной работы как единственного способа гарантировать надежность сети, — говорит Андресен. — В совсем далеком будущем, может, мы вообще откажемся от него или будем сочетать его с чем-то еще» .

Это как раз то, что сделали создатели некоторых альткойнов. Они постарались найти альтернативные алгоритмы достижения консенсуса для обеспечения безопасности сети, сохраняя при этом ее децентрализацию. Например, такой альтернативой является концепция «proof of stake» (сокр. PoS, дословно «подтверждение долей в собственности»). Открытый исходник протокола биткойна делает это легко осуществимым с технической точки зрения. Не забывайте, что цель алгоритмов достижения консенсуса заключается в том, чтобы распределить среди децентрализованного набора пользователей право принимать решение о состоянии блокчейна. По мнению Виталика Бутерина, основателя проекта Ethereum, есть только три надежно децентрализованных набора пользователей, и каждый набор соответствует определенному набору алгоритмов по достижении консенсуса: владельцы вычислительной мощности со стандартным алгоритмом PoW; стейкхолДеры с различными PoS-алгоритмами для кошельков; и члены социальной сети с «интегрированным» алгоритмом по достижении консенсуса . Обратите внимание на то, что лишь один из этих трех механизмов по достижению консенсуса содержит слово «мощность». Версия Ethereum 2.0 будет построена на PoS — модели, в то время как Ripple использует интегрированную модель, небольшую подконтрольную группу, похожую на нечто вроде SWIFT — глобальную систему передачи информации и совершения платежей. В этой интегрированной модели авторизованные группы достигают консенсуса по состоянию блокчейна .

Такие системы не сжигают так много электричества, как блокчейн биткойна. Брэм Коэн, основатель Tor, представил четвертый способ борьбы с высокой тратой энергии, который он называет «подтверждением диском» (англ. proof of disk) и по которому владельцы дисковой системы хранения — люди, которые выделили огромную часть компьютерной памяти на работу в сети и на выполнение ее функций — представляют экономический набор пользователей. Остин Хилл (Austin Hill) из Blockstream предостерег от использования альтернативных методов достижения консенсуса. «Экспериментировать с алгоритмом доказательства выполнения работы — опасно, это новая эра компьютерной науки» . Тут появляется дополнительное требование к инновациям: программисты должны следить не только за тем, чтобы новые параметры и функции выполнялись, но и за тем, чтобы выбранный алгоритм достижения консенсуса гарантировал их надежность и распределенность по отношению к самому подходящему экономическому сету.

Так или иначе, а поговорка «где хотенье, там и уменье» абсолютно применима ко всем выше описанным случаям. Самые продвинутые технические специалисты планеты ищут в настоящий момент решение энергетической проблемы с помощью более эффективных приборов и возобновляемых источников энергии. Кроме того, чем умнее будут становиться компьютеры, тем, вне всякого сомнения, больше собственных решений они будут предлагать. Вот что сказал об этом ангел-инвестор биткойна Роджер Вер (Roger Ver) по прозвищу Иисус Биткойна: «Скажем, уровень IQ самого умного человека составляет где-то 200. Представьте теперь искусственный интеллект с IQ 250, или 500, или 5000, или 5 миллионов. Решения обязательно найдутся, если люди захотят, чтобы они нашлись» .

Либертарианцам и анархистам Сатоси Накамото написал: «Вы не найдете решение политическим проблемам в криптографии» . Панацею для вездесущих правительств придется искать в другом месте. Сатоси рассматривает свой эксперимент как расширение территории свободы, а не как бунт. В то время как правительствам удалось «обезглавить» централизованные сети типа Napster, полностью пиринговые сети, такие как Tor, смогли им противостоять. Сможет ли сеть блокчейна биткойна выстоять против централизованной власти?

Это пока совершенно неизвестно. Как будут относиться к технологиям блокчейна законодатели, государственные чиновники и судьи по всему миру? «Суды будут неправильно понимать ее. Точнее, они уже начали заблуждаться, применяя правила интеллектуальной собственности ко всему, что не является материальным. Они думают, что физические качества — разграничительная линия между виртуальной собственностью и интеллектуальной собственностью, но на самом деле это не так, — говорит Джош Фэрфилд. — Тут нет никакого элемента интеллектуальной собственности, ни одна часть биткойна не является интеллектуальной собственностью, тут нет творческой искры, которая бы обусловила наличие авторского права, тут нет идеи, которую нужно патентовать, нет патента, нет торговой марки» . По словам Стефана Пера из BitPay, «самая большая угроза в отношении биткойна заключается в том, что в какой-то момент он может стать настолько регулируемым, что появится конкурент, который будет гарантировать более высокую сохранность личной информации и анонимность, и все переключатся на него» . Одно ясно точно. «Вне зависимости от содержания политического курса, если вы не понимаете технологию и ее последствий, вы обрекаете себя на неудачу, используя ее, — говорит Джерри Брайто (Jerry Brito) из научно-исследовательского центра Coin Center, занимающегося разработкой политики биткойна. — Если вы не понимаете технологию, вы можете принять закон и вести политику, которые будут мешать ее развитию. Мы просто хотим, чтобы вы понимали, что делаете» .

Итак, задача кажется сверхсложной. Нужно предвидеть непредвиденное. С одной стороны, разработчики должны постараться не допустить, чтобы инновацию заглушили «заодно», принимая меры в отношении самых ужасных явлений в человеческом обществе — например, торговли людьми, наркотиками, оружием, детской порнографии, проституции, терроризма, уклонения от уплаты налогов и фальшивомонетничества. С другой стороны, они не должны допустить, чтобы новые, но еще не проверенные технологии, например, блокчейн — платформы для управления идентификационной информацией, не ограничивали свободу граждан. Есть потребность в стабильном подходе к контролю, законодательству и обсуждению соглашений на международном уровне, чтобы минимизировать правовую нестабильность и чтобы инвесторы продолжали поддерживать развитие технологии во всем мире.

Юрисдикционная территория уже сейчас имеет большое значение, когда речь заходит об использовании биткойнов. Некоторые правительства запретили саму криптовалюту или запретили государственным банками использовать ее, как это было сделано в Китае. Брайто говорит: «Это сделано очень по — китайски. Использование биткойна не является незаконным, однако оно может таковым стать в любой момент, и все об этом знают» . В Китае процветает сообщество профессиональных майнеров, и китайские пулы для майнинга играли важную роль в дебатах по поводу усовершенствования протокола биткойна. Что будет с безопасностью блокчейна, если Китай внезапно запретит майнинг тоже? Органы власти в других странах начали трактовать биткойн узко, как, например, налоговая служба США. Она обозначила биткойн как актив, который подлежит налогообложению.

Некоторые правительства запретили саму крипто-валюту или запретили государственным банками использовать ее, как это было сделано в Китае.

Правовые режимы также имеют значение. Юристы-теоретики Де Филиппи и Райт не думают, что современный правовой режим в состоянии регулировать вопросы, которые касаются вопросов умной собственности в масштабах всего мира. Умные контракты и определяют права собственности, и управляют ими. Их код не предполагает каких-то вариантов в отношении передачи прав, код не может произвольно конфисковать права, отобрать их или передать их кому-то другому. Например, если в процессе регистрации земельных участков правительственные чиновники по ошибке передадут часть земли кому-то, кто не является законным владельцем этого участка, то этот человек получит полную власть над ним, а законный владелец ничего не сможет с этим поделать.

Джош Фэрфилд фокусирует свое внимание скорее на процессе: «Общее право никак не влияет на закон технологии; общее право и есть закон технологии. Общее право — это процесс подстраивания человеческих систем под технологические изменения. главное в том, что нам необходимо решить, каким образом мы возьмем старые правила, предназначенные для старых технологий, и адаптируем их быстро и компетентно, так, чтобы мы могли распознать их, когда начнем их использовать. Но при этом они должны быть итеративными, чтобы оставаться всегда на передовом уровне, когда подоспеет новая технология» .

И последнее в этом пункте, но не последнее по содержанию. Не должно быть сюрпризом, что личность имеет значение, или, по крайней мере, имеет значение то, как мы преподносим ее в блокчейне. «У людей очень упрощенное представление о личности, — говорит Андреас Антонопулос. — Я на самом деле в ужасе от последствий цифровой личности, потому что, я думаю, люди будут экономить тут время. Если мы перенесем личность в цифровой мир, где убеждения неизменны, то кончится все тем, что мы создадим нечто, что не отражает социальную составляющую личности, являясь ее ужасающей фашистской копией» .

Объедините точно закодированную версию личности с точно закодированной версией общества, и вы получите сюжет для романов научной фантастики и сценарий к фильмам Арнольда Шварценеггера. Юристы-теоретики Де Филиппи и Райт рисуют перед нами картины «самовыполняемых контрактов, закрытых экосистем или защищенных систем, которыми будет владеть и управлять сложная сеть децентрализованных организаций. Они будут диктовать людям, что делать, а что не делать, при этом будет отсутствовать конституционная защита или какие-то ограничения». Другими словами, описывается машинный тоталитаризм.

Эксперт по искусственному интеллекту Стив Омохандро (Steve Omohundro) подсказал нам для этого название — кривая обучения диктатора (англ. dictator's learning curve), другими словами, как пещерные люди дошли до технологии космической эры. Подумайте обо всех этих лабораториях искусственного интеллекта, в которых работают доктора наук и у которых есть доступ к самым мощным компьютерам. Эти ученые могут разветвить код биткойна или написать умный контракт, который будет контролировать доставку беспилотником посылки. При этом биткойн будет удерживаться до тех пор, пока посылка не прибудет в место назначения. А теперь предположим, что эти ученые выложат эту программу, этот код, в Интернет в свободный доступ, потому что они хотят продвигать свои идеи — поэтому они делятся ими. И получается, что ИГИЛ не нужна лаборатория искусственного интеллекта, ему не нужна команда разработчиков программного обеспечения. Ему просто нужно заменить посылку на взрывчатку. И это и есть кривая обучения диктатора, и она вовсе не крутая. Но не вините во всем код или культуру делиться. Это необязательно то, что мы намеренно делаем с кодом; мы не осознаем, что мы это делаем. Это непредусмотренные последствия того самого «мира без трений».

Большинство наших страхов о первом поколении Интернета оправдались. Влиятельные корпорации захватили большую часть технологий и используют их в своих частных империях для достижения своих целей. Они отобрали у нас много возможностей и приватизировали большую часть цифрового пространства. Мы пользуемся частными магазинами, чтобы приобрести и иметь возможность использовать новые приложения на наших телефонах, планшетах, а теперь и часах. Поисковики и отделы маркетинга постоянно прерывают наши действия в Интернете рекламой. Крупные компании, которые продвигают транспарентность своих клиентов и процветают за счет нее, печально известны тем, что держат в тайне свои действия, планы, инфраструктуру технологии и информационные активы. Конечно, некоторые компании добровольно опубликовали свою информацию, однако многие лишь отреагировали на разоблачителей и журналистские расследования. Такие разоблачения кажутся каплей в море по сравнению с попытками скрыть операции и замаскировать информацию.

Проще говоря, они плохо управляют общественным доверием.

Вот вам пример: банковская сфера. «Банки являются традиционными хранителями секретов», — говорит Каминска из Financial Times. Она объясняет, что банки решают, кому давать кредиты и как осуществлять платежи на основе доступа к частной информации, которую они получают в качестве обещания хранить ее в секрете. Чем больше у них секретов, тем сильнее информационная асимметричность общества и тем больше у них преимуществ, однако эти преимущества имеют вредоносные системные последствия . Так что же остановит крупные компании или влиятельные правительственные органы от захвата технологии блокчейна и использования ее в своих меркантильных интересах? «Любой механизм достижения консенсуса, который у вас есть, будет чувствителен к рынку — где влиятельные заинтересованные стороны тратят огромные деньги, чтобы заставить людей сделать определенную вещь», — говорит Пер из BitPay .

Не подумайте, что мы хотим, чтобы корпорации и правительственны е органы оставили технологию в покое. В конце концов, технология блокчейна имеет потенциал стать важным мировым ресурсом, который откроет новые возможности. Более того, обществу необходимо правительство, которое предоставляет услуги для граждан, и корпорации, которые создают рабочие места и благосостояние. Однако важно отличать это от захвата подрывной технологии таким способом, который будет ограничивать блага, которые она могла бы принести обществу.

Подумайте также и о том, что ведущие разработчики и компании по блокчейну предпринимают уже сегодня, чтобы обезопасить свои сети, предугадывая самые плохие сценарии и быстро отвечая на них. Например, в 2014 году преступники украли восемь миллионов VeriCoin, криптовалюты по модели PoS, c платформы обмена MintPal. Спустя буквально несколько дней после атаки разработчики VeriCoin выпустили новый код, который разветвил блокчейн VeriCoin до атаки — по сути, они отмотали назад время — и заручились поддержкой различных платформ обмена криптовалюты, чтобы убедиться, что код сработал . Похожим образом, «если деньги и власть попытаются захватить сеть, то майнеры остановят их, обратясь к реальной версии биткойна и инициировав разветвление» , - говорит Кеонн Родригез (Keonne Rodriguez), глава отдела продукции Blockchain.

Что может удержать Китай от того, чтобы направить все свои вычислительные активы и все свои пулы для майнинга на блокчейн биткойна, чтобы провести атаку 51 % или, как минимум, дестабилизировать процесс? Давайте предположим, что какой-нибудь богатый деспот решил, что биткойн, так же как и Интернет до этого, стал настолько влиятельным, что отбирает у него его власть. Этот деспот может захватить всю силу майнинга, которая находится в зоне его досягаемости, а остаток закупить у других стран, которые снисходительно смотрят на его плохое поведение и дадут ему свыше 50 % хешрейта. Он затем будет решать, какие транзакции включать в блоки, а какие отвергать. Контролируя интерес, он мог бы также решить, что ему делать дальше — разветвить код и предложить несколько запретов, например, занести в черный список адреса, связанные с азартными играми или свободой слова. Так примут ли честные узлы это центрально контролируемое разветвление или они разветвят новый код? Эндрю Веджетэбл, директор Litecoin Association, говорит, что нет никакой возможности уйти от этого сценария, потому что деспот контролирует 51 % всей сети. И ему не нужно представлять правительство; он может быть одним из самых богатых людей планеты или исполнительным директором высокоприбыльной компании, у которой есть огромная покупательская способность .

Третий сценарий звучит так: чиновники будут защищать свою территорию, лоббируя свои интересы, чтобы убедиться в том, что небольшие стартапы соблюдают существующие пр авила, и подавать в суд на те стартапы, которые смогли «пережить» государственное расследование. Эта стратегия «суди, а не обновляй» может предоставить им время, чтобы они могли выработать свой план действий. Или же это может полностью лишить чиновников какой-либо ценности. Подумайте об этих двух видах тиранов — правовые системы и активная инертность. Ученые уже задокументировали последствия издержек на синхронизацию и переключение, а также определили сложности интеграции систем после слияния. Организации с огромными технологическими инвестициями в свою уже созданную базу, скорее всего, будут тратить больше денег на свою старую систему, натачивая свои ножи для дуэлей с пистолетами, нежели проводить стратегические эксперименты в блокчейне.

У майнеров есть стимул разрабатывать инфраструктуру биткойна, потому что, если сеть потерпит крах, то все неконвертированные биткойны, которые они заработали (или могли бы заработать), будут потеряны или обесценены — или окажутся, так или иначе, в уязвимом положении. Прежде чем мы начнем более детально говорить о стимулах, давайте еще раз четко сформулируем деятельность майнеров. Они не занимаются подтверждением транзакций. Любой полный узел может подтверждать транзакции. Скорее, майнеры охраняют распределение власти — права решать, какие транзакции включить в каждый блок, право создавать монеты, право голосовать за правду.

В начале 2015-го в рамках нашего исследования мы попросили Боба Тапскотта — бывшего директора банка по информационным технологиям, консультанта по вопросам управления, если говорить в общем, и по совместительству брата Дона — загрузить всю систему и реестр блокчейна биткойна. Эксперимент оказался очень показательным с точки зрения потраченных времени, усилий, энергии и наличия стимулов (а точнее, их недостатка) для майнинга биткойнов в качестве хобби.

Для выполнения задания Боб выделил весь свой четырехпотоковый двухъядерный ПК с операционной системой Windows. Загрузка заняла полных три дня и потратила в среднем около 20 % имеющейся вычислительной мощности. На майнинг тратится чуть больше 200 мегабайт памяти и 10 % мощности центрального вычислительного блока, чтобы не отставать.

И хотя компьютер Боба едва ли подходил для майнинга биткойнов, он все равно подключился к пулу для майнинга. В течение 137 часов он добыл 152,8 микробиткона на (pBTC), примерно три с половиной цента на тот момент. Однако при цене десять центов за киловатт-час компьютер Боба потратил электричества примерно на четырнадцать центов. Боб подытожил: «Дни, когда можно было добывать биткойны с ваших ПК, канули в прошлое».

Поэтому любые изменения в оригинальном протоколе биткойна, будь то создание альткойна или какое-то усовершенствование, должны учитывать соответствующие экономические стимулы, чтобы поддерживать децентрализацию майнеров, чтобы сеть работала благодаря майнерам, а они бы за это получали большие суммы биткойнов. Разработчик биткойна Питер Тодд (Peter Todd) сравнил эту задачу с задачей создания робота, который может купить молоко в продуктовом магазине. «Если у робота нет носа, то владельцы магазина быстро поймут, что он не в состоянии отличить испорченное молоко от неиспорченного, и вы потеряете деньги, потому что заплатите за пачку испорченного молока» . Этой метафорой Тодд хочет сказать, что мелкие майнеры, географически рассредоточенные, должны быть в состоянии конкурировать с крупными майнерами, которые расположены централизованно с точки зрения географии, например, крупные майнинг-пулы в Исландии или Китае.

Вопрос в том, возможно ли это. Ведь число добытых биткойнов сокращается вдвое каждый четыре года. Что же случится, когда награда за добычу снизится до нуля? Цикл майнинга зависит от рыночной цены биткойна. Когда цена снижается, некоторые майнеры приостанавливают поставку биткойнов, но продолжают «играть в лотерею» до тех пор, пока цена снова не вырастет. Другие майнеры не могут позволить себе этого позволить, поэтому они просто откладывают в сторону свое оборудование для майнинга или используют свои вычислительны е мощности в альтернативной цепи, которая более прибыльна в настоящий момент. Есть и те, кто все равно присоединяется к майнинг-пулам в надежде, что они получат какую-то долю награждения, что лучше, чем вообще ничего. И наконец, есть промышленный комплекс майнинга биткойнов. Валерий Вавилов из BitFury подсчитал, что к концу 2016 года его майнинг-операция потребует как минимум 200 мегаватт мощности.

Одним возможным решением проблемы может стать увеличение большей комиссии за транзакции. Сатоси пишет: «Будут комиссии за транзакции, чтобы у [майнинг] узлов был стимул получать и включать все транзакции, которые они могут включать. Возможно, в конце концов вознаграждение узлов будет состоять только из комиссии, когда количество созданных койнов достигнет своего предсказанного потолка» . Поэтому когда все биткойны будут добыты, скорее всего, возникнет система комиссий. Подумайте о миллиардах наноплатежей. Так как каждый блок имеет определенный максимальный размер, существует ограничение на количество транзакций, которые майнер может совершить. Поэтому майнеры будут проводить в первую очередь транзакции с самыми высокими комиссиями, оставляя транзакции с небольшими комиссиями или вообще без них напоследок, им может и не хватить места. Если ваша комиссия достаточно высока, вы можете ожидать, что майнер включит ее в следующий блок, но если сеть загружена, а ваша плата низка, то, возможно, вам придется подождать двух, трех или большего количества блоков, прежде чем майнер наконец проведет вашу транзакцию.

Что это означает для людей, которые сейчас не могут позволить себе платить комиссии? Не преуменьшают ли комиссии преимущество блокчейна перед другими традиционными методами оплаты? По словам венчурного инвестора, Паскаля Бувье (Pascal Bouvier), «комиссии отражают предельные затраты на подтверждение транзакции». Если не будет комиссий для стимулирования майнеров, награждение за создание блоков продолжит сокращаться, и в таком случае, скорее всего, поползет вниз и хешрейт. А если хешрейт будет снижаться, то ухудшится безопасность сети .

И это вновь возвращает нас к атаке 51 %, когда огромный майнинг пул или картель больших майнинг пулов контролирует 51 % хешрейта. Имея такую власть, они могли бы обеспечить большинство голосов майнеров и захватить генерацию блоков, установить свою версию истины в сети биткойна. Они необязательно при этом разбогатели бы. Даже наоборот. Все, что они могли бы сделать, это вернуть свои транзакции с прошлого блока, что — то вроде возвратного платежа с кредитной карты. Скажем, атакующие купили какой-то дорогостоящий товар у торговца, а когда товар был доставлен, они атаковали бы сеть и потребовали бы свои деньги обратно. Это не означает, что они прицепляют свой собственный блок к концу цепочки блокчейна. Это будет означать, что они вернутся назад и переделают блок, который содержал все их покупки, а также все последующие блоки, даже если сеть будет продолжать создавать новые. Когда ветвь картели станет длиннее, она станет считаться действительной. Сатоси уверен, что это будет стоить намного больше, чем майнинг новых койнов.

Если атаки 51 % на PoW-модели осуществляются теми, кто сосредотачивает в своих руках больше мощностей, то атаки на PoS-модели осуществляются теми, у кого больше монет под контролем, и тут, как правило, речь идет о обменных платформах, именно они являются крупнейшими стейкхолдерами. В некоторых местах такие платформы должны иметь лицензию и находиться под контролем надзорных органов. На кону стоит также и их репутация, и поэтому они должны быть довольно сильно мотивированы защищать доверие к своему бренду и стоимость койнов, которые содержатся на счетах-кошельках. Тем не менее, чем больше монет в обращении, чем разнообразнее ценность и чем больше стратегических активов зарегистрировано в PoW и PoS-блокчейнах, тем меньше будут волновать атакующего все эти затраты.

На Всемирном экономическом форуме в Давосе в Швейцарии в 2015 году группа руководителей, отвечающих за развитие технологий в Microsoft, Facebook и Vodaphone, обсудили, каким образом технология влияет на рабочие места. Все согласились, что, хотя технологические инновации могут временно подрывать рынки труда, на самом деле в долгосрочной перспективе они создают новые рабочие места и, как правило, их становится больше. «Почему в этот раз все должно быть иначе?» — сказал Эрик Шмидт, председатель совета директоров компании Google.

Потеря рабочими своих рабочих мест из-за автоматизации — не новое явление в нашем мире. Например, влияние Интернета на туристически е агентства и музыкальных ретейлеров. Uber и Airbnb стали источником дохода для водителей, у которых есть свободное время, и для владельцев домов, у которых есть свободные комнаты, однако они не предоставили ни медицинского страхования, ни каких-то других льгот, которые обычно получают сотрудники, и при этом обе компании уничтожают более высокооплачиваемые рабочие места в сфере туризма.

Блокчейн — это экстраординарная платформа для радикальной автоматизации, где не человек выполняет какую-то работу, управляя активами и другими людьми, а компьютер выполняет какие-то вычисления. Что случится, когда автономные машины заменят водителей из Uber? Или когда цифровые валюты приведут в негодность пять сотен тысяч пунктов продажи Western Union? Или когда распределенная платформа блокчейна для финансовых услуг сделает ненужными десятки тысяч должностей в сфере бухгалтерии и IT-систем? И хотя возникнет много новых компаний и создадутся новые возможности на рынке труда благодаря Интернету вещей, не приведет ли это к росту безработицы, особенно на рынке рабочей силы без высшего образования, которая выполняет относительно рутинные задачи?

Что случится, когда автономные машины заменят водителей из Uber? Или когда цифровые валюты приведут в негодность пять сотен тысяч пунктов продажи Western Union?

В развивающемся мире блокчейн и криптовалюты могли бы помочь предпринимателям привлекать капитал, защищать свои активы и интеллектуальную собственность, а также создавать рабочие места даже в самых бедных сообществах. Сотни миллионов людей могли бы стать микроакционерами в новых корпорациях и участвовать в экономическом обмене. Эта технология могла бы быстро улучшить поставку и оказание помощи, повысила бы транспарентность правительственных органов, сократила бы коррупцию и создала бы условия для хорошего правительства — важные предпосылки для создания рабочих мест в уголках этого мира.

Даже в развитых странах последствия технологии непредсказуемы. Глобальная платформа, которая снижает затраты на транзакции, в особенности затраты на установление доверительной торговли и создание богатств, может также привести к тому, что участников станет не меньше, а больше.

Даже если эта технология позволяет нам обходиться меньшим количеством человеческих ресурсов, это не означает, что мы должны бояться ее, пытаться отложить или приостановить ее развитие. В конце концов, важнее всего не то, существуют ли новые возможности или нет, а то, каким образом человеческое общество использует их на благо всех людей. Возможно, если машины будут создавать так много богатства, то нам придется искать новый общественный договор, который будет по-новому определять суть человеческой работы и количество времени, которое человек должен на нее тратить, чтобы заработать себе на достойную жизнь.

Как мы должны управлять этим новым ресурсом, чтобы реализовать его потенциал? В отличие от сообщества Интернета, сообщество биткойна еще не учредило официальных институтов по контролю, таких как ICANN, Инженерный совет Интернета, Консорциум Всемирной паутины, которые бы занимались предугадыванием потребностей развития и занимались их удовлетворением. И сообщество и не хочет, чтобы они были! Но в этом и кроется проблема. Люди, которые хотят, чтобы блокчейн был децентрализованным, открытым и надежным, не могут договориться о дальнейших планах по развитию. Однако если они не решат проблему с управлением, всему движению придет конец, потому что оно распадется на воюющие фракции.

Вариантов бесчисленное множество. Разработчики биткойна Гэвин Андресен и Майк Херн (Mike Hearn) выступают за увеличение размера блока с одного мегабайта данных до двадцати мегабайт. «Биткойн — это не фишка для богатых людей, которой они могут торговать туда-обратно. Это платежная сеть», — говорит Андресен . Они говорят, что если биткойн когда-нибудь собирается соревноваться с другими платежными механизмами на глобальном уровне, то необходимо адаптировать его под мейнстрим. Он не имеет права «заглохнуть» в один прекрасный день, когда поток транзакций превысит возможности блокчейна. Комиссии за транзакции подскочат вверх для людей, которые не хотят ждать месяцы или годы, пока пройдут их транзакции. Или, возможно, в игру вступит какая-то центральная власть в интересах потребителей и урегулирует избыток потока транзакций. В августе 2015 года они пошли дальше и запустили Bitcoin XT, ветвь блокчейна, которая позволяет создавать блоки размером восемь мегабайт. Однако до сих пор это довольно противоречивый компромисс.

Другие же считают, что люди не должны использовать биткойн для оплаты своих латте в Starbucks. «Некоторые разработчики хотят, чтобы каждый человек в мире вел полностью действительный узел, который видит каждую транзакцию в мире и никому больше не доверяет, — говорит Андресен. — Некоторые добровольные разработчики, которые разрабатывали программы в течение последних нескольких лет, обеспокоены тем, что они лично могут оказаться не в состоянии работать с более крупными блоками, если возрастет объем транзакций. Мне это тоже не очень-то нравится» . Другими словами, если блокчейн биткойна должен увеличиться в масштабе и при этом остаться надежным, то одновременно достичь и того, и этого не получится. Некоторые узлы будут заниматься полными протоколам и проводить больше транзакций в блоки, которые будут становиться все больше и больше, в то время как другие будут использовать упрощенные модели подтверждения платежа и верить, что 51 % полных узлов все сделали правильно.

Крупнейшее несогласие с Bitcoin XT выразили майнинг пулы в Китае. Серьезным майнерам биткойна, так же как и консервативным онлайн-игрокам, нужны только по-настоящему мощные компьютеры, чтобы найти правильный хеш, но и по-настоящему высокая скорость соединения, чтобы быстро распространить его по сети. Китай является исключением закона Нильсена о скорости интернет-соединения: там скорость соединения не возрастает каждый год в два раза. Если размер блока станет слишком большим, то китайские майнеры с низкой скоростью интернет-соединения окажутся в менее выгодном положении, чем майнеры в других частях мира. Получение новых блоков будет занимать больше времени; и когда они все-таки будут находить новый блок, им будет требоваться больше времени, чтобы отправить его оставшейся части сети. Эти опоздания в конечном итоге приведут к тому, что сеть будет отвергать некоторые из их блоков. Они проиграют майнерам с более высоким соединением, блоки которых размножаются быстрее.

«Попытка перегрузить или изменить протокол сети — это просто неподъемная задача, — говорит Остин Хилл. — Вы же не хотите импровизированно или очень быстро менять экосистему, которая управляет состоянием и активами людей стоимостью от трех до десяти миллиардов долларов» . По большому счету, как говорит Андресен, «эта модель управления спровоцирована желанием людей работать с определенным кодом и выбрать определенные стандарты для оборудования, которое они продают». Он говорит, что биткойн, как и Интернет, будет иметь такое же беспорядочное, хаотичное управление, которое в конце концов дойдет до решения вопроса, какие коды люди будут выбирать» .

И снова мы не говорим о контроле, мы говорим скорее об управлении этим ресурсом для его же процветания и успеха. Управление подразумевает установление стандартов, дискуссии о целесообразной политике и ее применении, расширение знаний о потенциале технологии, о выполнении функций надзора за соблюдением правил и, собственно, разработку глобальной инфраструктуры. Мы обсудим модель управления с участием всех заинтересованных сторон в следующей главе.

Существуют высоко распределенные предприятия с набором хороших и плохих актеров. «Анонимус», распределенная группа не связанных между собой волонтеров, состоит из корпоративных вредителей, информаторов и «сторожей». С помощью блокчейна «Анонимус мог краудсорсить биткойны и копить их в кошельке. Скажем, группа французских заинтересованных лиц хотела бы дать деньги нескольким киллерам, которые бы отследили и убили бы оставшихся безнаказанными террористов, которые ответственны за теракты в Париже. Им бы потребовались тысячи подписей, чтобы выделить на это свои сбережения. Кто по этому сценарию контролирует эти средства? Кто понесет ответственность за результат транзакции? Если ваш голос был всего лишь одним из десяти тысяч голосов, то какова ваша юридическая ответственность?»

Если торговые автоматы будут запрограммированы заказывать самые прибыльные продукты, то обнаружат ли они поставщиков нелегальных товаров или наркотиков? (Хей, смотри-ка, автомат с конфетами продает экстази!) Что закон должен будет сделать с автоматом, если он случайно убьет человека? Для журнала Wired два хакера продемонстрировали, каким образом можно захватить систему управления в автомобиле Jeep Cherokee, когда он находится в пути. Автомобильный концерн Chrysler отреагировал отзывом 1,4 миллиона автомобилей и поставил в известность водителей, производителей и политиков . Смогут ли террористы выяснить, как управлять умными устройствами так, чтобы они совершали непредвиденные действия, которые могут привести к разрушительным последствиям?

Есть также и другие сложности с предприятиями с распределенными моделями. Как общество управляет этими организациями? Как владельцы смогут контролировать их? Как мы предотвратим захват безличного бизнеса? Предположим, мы владеем децентрализованной хостинговой компанией, в которой каждый сервер имеет право голоса в управлении компанией. Хакер или какая-то вредоносная программа могут притвориться миллионом серверов и выбить законные серверы из сети. Если будут случаться подобные захваты традиционных компаний, то последствия могут быть очень разными. Когда этот вредитель получит контроль за нашей распределенной хостинговой компанией, он может потратить все ее сбережения. Или он может опубликовать данные других серверов, или держать данные «в заложниках» до тех пор, пока владельцы не заплатят выкуп.

Когда машины обретут разум и способность учиться, насколько быстро они станут независимыми? Решат ли беспилотники и роботы, к примеру, восстать против людей? По данным исследователей искусственного интеллекта, нас отделяют всего лишь годы, а не десятилетия от появления такого оружия. В июле 2015 года большая группа ученых и исследователей, среди которых были Стивен Хокинг, Илон Маск и Стив Возняк, подписали открытое письмо в поддержку запрета разработок автономного оружия для целей нападения, которое может действовать вне человеческого контроля .

Решат ли беспилотники и роботы, к примеру, восстать против людей? По данным исследователей искусственного интеллекта, нас отделяют всего лишь годы, а не десятилетия от появления такого оружия.

«Для меня нет ничего более страшного, чем заголовок в газете «100 000 холодильников захватили Банк Америки, — говорит Винтон Серф, который широко известен как отец Интернета. — Это заставляет нас задуматься не только об основной безопасности и технологии защиты личных данных, но и о том, как в будущем совершенствовать устройства», — добавляет он и замечает, что вряд ли кому-то хочется провести все свои выходные, набивая IP-адреса для каждой единицы бытовой техники .

Мы не рекомендуем широкое применение среды распределенных приложений и Интернета вещей, мы не рекомендуем ждать одобрения органов власти. Однако мы рекомендуем менеджерам и предпринимателям, которые разрабатывают приложения, выявлять всевозможные виды их влияния на общество — хорошие, плохие или нейтральные — и, руководствуясь этим, менять код источника и структуру. Мы думаем, им стоит советоваться с теми, на кого их изобретения больше всего окажут влияние, чтобы заранее минимизировать риски, выявить альтернативные пути развития и заручиться их поддержкой.

«Будет предпринято много попыток контролировать сеть, — говорит Кеонн Родригез (Keonne Rodriguez) из Blockchain. — Крупные компании и правительства стран будут стремиться заполучить личные данные. Агентство национальной безопасности даже сейчас активно анализирует данные, которые проходят через блокчейн» . В то время как блокчейн гарантирует определенную степень анонимности, он также обеспечивает и определенную степень открытости. Если опыт прошлого — показатель того, как события будут развиваться в будущем, то тогда мы можем предположить, что корпорации, известные шпионажем, и страны, известные своими боевыми действиями в киберпространстве, удвоят свои усилия, потому что очень много стоит на кону — деньги, патенты, права на разработку полезных ископаемых, права на землевладение и национальные богатства. Это как если бы мы поместили огромный глаз на самую верхушку Интернета. Однако есть и хорошие новости: все смогут видеть мошенничество. Некоторые могут иметь серьезную мотивацию, чтобы избавиться от шпионажа, потому что уверены в высокой вероятности того, что какой-нибудь режим может атаковать блокчейн на рынке предсказаний.

Что случится с правом на неприкосновенность частной жизни, когда реальный мир начнет собирать, передавать и анализировать бесконечные данные, которые могут вечно держать человека в страхе? В своей презентации в 2014 году в Webstock Мацей Цеглевский (Maciej Ceglowski) возмущался тем, что компания Google приобрела компанию Nest, производителя элитных холодильников с сенсорами, которые способны собирать данные о комнатах. В комплекте к его старому холодильнику не было правил соблюдения конфиденциальности. А вот его новый умный холодильник мог докладывать о нем Google, а может, он даже мог доедать его недоеденную пиццу, как какой-нибудь рассеянный сосед по комнате . Многие из нас уже сегодня чувствуют себя некомфортно в среде социальных сетей, которые отслеживают наше местоположение и заваливают нас персонализированными маркетинговыми посланиями, где бы мы ни находились. В мире блокчейна у нас будет больше контроля за этим, однако сможем ли мы соблюдать «диету» социальных медиа?

Ни одна из этих сложностей, связанных с личной информацией, не является неразрешимой. Цеглевский продолжает: «Хорошая новость заключается в том, что это лишь проблема структуры! Мы можем создать Интернет, который будет распределенным, гибким, раздражающим правительства стран и свободным в лучшем смысле этого слова», он может быть таким, каким мы хотели, чтобы он был в 1990-е. Энн Кавукя н (Ann Cavoukian) из Института личной информации и больших данных (Privacy and Big Data Institute) назвала семь принципов системы, которая будет «хороша для бизнеса, хороша для правительства, хороша для общества». Первый принцип очень важен: сделать неприкосновенность личной информации «настройкой по умолчанию». Отказаться от неверной дихотомии, по которой возможна либо неприкосновенность личных данных, либо безопасность; каждая IT-система, каждая бизнес-практика и вся инфраструктура должны иметь полноценные функции. Лидеры должны предотвращать нарушения, а не реагировать на них, обеспечивать транспарентность во всех операциях и подвергать свои организации независимым проверкам. Бренды смогут заручиться поддержкой людей, уважая их частную жизнь, делая их центром своих действий и обеспечивая полную безопасность их данных — уничтожая их, если в них больше нет потребности. Она говорит: «В таком положении выиграют все, тут не будет разборок «кто кого», тут у всех будут преимущества» .

Цеглевский говорит: «Однако это потребует усилий и сильного желания добиться цели. Это означает полностью отказаться от настоящего массового наблюдения за людьми как от бизнес-модели, а это будет больно. Это значит, что нужно будет протолкнуть законы сквозь закостеневшую правовую систему. Это будет кое-кого раздражать. Но если мы не создадим такой Интернет, если мы просто оставим все как есть, то в конце концов он привлечет некоторых выдающихся идеологов. И мы вряд ли будем их любить, но это уже не будет иметь никакого значения» _.

Когда биткойн только появился, скептики часто обвиняли его в том, что он будет инструментом для отмывания денег или покупки нелегальных товаров. Критики говорили, что раз это децентрализованная, очень быстрая и пиринговая технология, то преступники смогут легко ею воспользоваться. Такая вероятность есть, вы же слышали про Silk Road, анонимную интернет-площадку для торговли запрещенными психоактивными веществами. В октябре 2013 года Silk Road продала 13 756 единиц товара в биткойнах. Продукты доставлялись почтой с инструкцией, как избежать преследования властей. Когда ФБР захватил сайт, цена биткойна резко упала вниз, а цифровые валюты стали ассоциироваться с преступлением. Настал самый тяжелый час для биткойна.

Однако в биткойне или блокчейне нет ничего такого, что делало бы их эффективнее для преступников по сравнению с другими технологиями. В общем-то власти полагают, что цифровые валюты могут помочь правоохранительным органам, предоставляя им информацию о подозрительной активности. Возможно, они даже могут помочь в раскрытии большого числа киберпреступлений как в сфере финансовых услуг, так и в Интернете вещей. Марк Гудман (Marc Goodman), автор книги «Будущие преступления» (Future Crimes) сказал недавно: «Не существует ни одной компьютерной системы, которую нельзя было бы взломать» . Возможности для преступлений растут вместе с развитием технологии. «Возможности одного затронуть судьбу многих растут в геометрической прогрессии — это и хорошо, и плохо одновременно» . Нельзя никак уйти от категории людей, которые хотят навредить другим людям. Преступники будут использовать технологию, чтобы добиться этого.

Тем не менее биткойн и блокчейн могут отбить у преступников желание пользоваться ими. Для начала даже преступники должны опубликовать все свои транзакции в блокчейне, поэтому правоохранительным органам проще отследить платежи через биткойн, чем через наличные деньги, которые все равно остаются пока главным средством оплаты для преступников. Претворить в жизнь известный совет времен Уотергейтского скандала, который звучит как «следуйте за деньгами», чтобы найти преступника, на самом деле гораздо реальнее через блокчейн, чем с помощью других методов оплаты. Псевдонимичность биткойна заставила чиновников прозвать его «будущим способом ведения судебного преследования», потому что их можно проще отслеживать, чем обыкновенные наличные деньги.

После каждого массового расстрела в Америке члены Палаты представителей США, избиратели и спонсоры кампаний которых являются членами Национальной стрелковой ассоциации, сразу же заявляют: «Не обвиняйте оружие за все насилие, которое есть в Америке!» Было бы действительно странно, если бы те же самые люди запретили бы блокчейн из-за преступлений, которые люди совершают с помощью него. У технологии нет каких-то симпатий. Она ничего не хочет, не отдает ко му — то предпочтений. Деньги — это ведь тоже технология, в конце концов. Когда кто-то грабит банк, мы не обвиняем деньги, которые хранятся в сейфе, в том, что была совершена кража. Тот факт, что преступники используют биткойн, говорит скорее о нехватке сильного правительства, госрегулировании, активной публичной защиты и образования, чем о каких-то принципах, лежащих в основе криптовалюты.

Итак, препятствия очень серьезные. Вдали еще маячит создание квантового компьютера — своеобразная «проблема 2000 года» для криптографов. Квантовый компьютер будет использовать квантовую механику и теоретические расчеты, такие как криптографические алгоритмы, намного быстрее, чем сегодняшние компьютеры. Как говорит Стив Омохандро, «теоретически квантовые компьютеры могут обрабатывать огромные числа очень быстро и эффективно, а большинство криптографических систем публичных ключей основаны как раз на похожих задачах. То есть если квантовый компьютер действительно создадут, тогда вся криптографическая инфраструктура мира очень сильно изменится» . Споры о технологических инновациях и прогрессе как таковом ведутся тысячелетиями: плох или хорош этот инструмент? Он улучшает положение человека или ухудшает его? Как заметил сатирик Джеймс Брэнч Кейбелл, «оптимист утверждает, что мы живем в лучшем из всех возможных миров. Пессимист же боится, что это действительно так» .

Биткойн и блокчейн могут отбить у преступников желание пользоваться ими. Для начала даже преступники должны опубликовать все свои транзакции в блокчейне, поэтому правоохранительным органам проще отследить платежи через биткойн, чем через наличные деньги.

Как показывает история Льва Термена, индивидуумы и организации могут использовать инновации как во благо, так и во зло, и это справедливо для огромного количества технологий — начиная с электричества и заканчивая Интернетом. Вот что сказал нам Йохай Бенклер, автор фундаментального труда «Богатство сетей» (The Wealth of Networks): «Технология вовсе не отдает предпочтение неравенству или безработице; применение технологии зависит от исхода социальных, политических и культурных сражений». И хотя технология может сильно и быстро изменить бизнес и общество, Бенклер считает, что она не может изменить его только в какую-то одну определенную сторону» .

В любом случае, история технологий всегда была позитивной. Подумайте о многих плюсах в отношении еды и медицины, начиная с исследований и заканчивая лечением и предупреждением. Технология многое сделала для справедливости в человеческом обществе, для его продуктивности и социального прогресса.

Нельзя утверждать, что блокчейн не попадет в ту же самую ловушку, что и Интернет. Он может не поддаться централизации и контролю; но если несет слишком много политических и экономических бонусов, сильные мира сего могут попытаться захватить его. Лидерам этой новой распределенной парадигмы нужно будет отстаивать свои интересы и инициировать волну экономических и институционных инноваций, чтобы гарантировать, что у каждого есть возможность. В этот раз давайте оправдаем все надежды, возложенные на эту технологию. И тут мы переходим к вопросу о том, как сделать, чтобы все это действительно случилось.