19

Здесь, в этом странном тёмном мире, дом был выцветшим, старым и уродливым, совсем не похожим на свежевыкрашенное здание на ферме Линды Вебстер. Дверь была приоткрыта. Олли невольно подумала о паутине.

«А мы – будто мухи».

Но она всё равно пошла вперёд. Брайан и Коко немного отстали. Остановившись у двери, Олли посмотрела на часы. «НАВЕРХ», – показывал экран. Она подняла взгляд, но ничего не увидела.

– Мама? Это ты? – неожиданно для себя самой прошептала Олли. – Ты меня слышишь?

В тишине только шелестело кукурузное поле.

Потом экран часов мигнул, и надпись сменилась: «ВСЕГДА».

Олли прикрыла глаза, прижалась губами к часам и поняла, что дрожит.

– Я хочу поговорить с тобой, – ещё тише произнесла она.

Тишина. Экран снова показывал слово «НАВЕРХ».

Олли ещё раз окинула взглядом двор. Разве пугала раньше стояли так? Сейчас их тряпичные лица, все до единого, были повёрнуты к двери дома.

– Ребята, – позвала Олли. – Смотрите. Мне кажется, или пугала…

Брайан и Коко обернулись и вздрогнули. У всех пугал были подняты руки. Тусклые блики мерцали на зубцах садовых инструментов. Тут были и грабли, и совки, и косы.

– Да, – прошептал Брайан. – Они явно успели поменять положение.

– Пойдёмте внутрь, – сказала Олли, стараясь не терять присутствия духа. – Надо осмотреть дом. Придётся поторопиться. – Она шагнула через порог, и Коко с Брайаном последовали за ней.

Половицы скрипели. Обои свисали лоскутами. Сквозь грязные окна в дом проникал слабый солнечный свет, но по углам затаились тени. По правую руку находилась гостиная. Розовая ткань, покрывавшая стены, была изорвана. Прямо напротив входа начиналась лестница, ведущая на тёмный второй этаж. Слева располагалась кухня.

– Эй! – позвала Коко. – Есть кто-нибудь?

Ответа не было. Олли посмотрела на часы. 45:16. «НАВЕРХ».

Она свернула на кухню; Коко и Брайан шли следом. В доме стояла тишина, если не считать скрипа половиц. В кухне было полно старинных тарелок, чашек и горшочков, покрытых толстым слоем пыли. Печка заржавела, а рядом лежали сухие, как порох, дрова.

– Мне кажется, нужно сходить на второй этаж, – сказала Олли. – Мои часы показывают слово «НАВЕРХ».

Брайан уже копался в поленнице.

– Постой, тут есть растопка! Я могу развести огонь, если найду спички.

– Чтобы все поняли, что мы здесь? – возразила Олли.

Брайан пожал плечами.

– Пугала и так в курсе, – заметил он. – Если там есть ещё кто-то, думаю, он нас тоже видел. Я замёрз. Ты тоже. Коко промочила ноги, ей, наверное, ещё хуже.

Хорошенькое личико их спутницы сейчас и впрямь казалось бледным и худым, несмотря на радужную шапочку на голове.

– Совсем немного замёрзла, – упёрлась Коко.

– В сухих носках будет теплее, – сказал Брайан. – Разведём огонь и высушим их. В следующий раз попроси маму купить тебе шерстяные носки. Хлопковые совсем не годятся.

– Если труба забилась, ты просто спалишь дом, – с сомнением протянула Олли. Но Брайан был прав. Такими темпами Коко скоро посинеет. Нужно отогреть её, пока совсем не простудилась.

– Что ж, – бодро ответил Брайан, – сейчас мы это и проверим. – Он выбрал несколько поленьев. – Думаю, за сухие носки Коко сейчас и убить готова, не то что сжечь дом.

– Ладно, как скажешь, – кивнула Олли. – Но я пойду наверх.

– Мне кажется, нам лучше держаться вместе, – возразила Коко. – Что, если там кто-то… плохой?

– До темноты ещё есть время, – сказала Олли.

– Это не единственная опасность! – воскликнула Коко. – Ты что, забыла про привидение?

– Оно не плохое, – пожала плечами Олли. – Просто мёртвое.

Коко посмотрела на неё с досадой.

– И страшное! Я останусь тут, – решила она, и в это мгновение Брайан торжествующе закричал:

– Спички! – Покрытый паутиной, он возник на пороге кладовки с пыльным коробком в руках.

– Ты уверен, что это хорошая идея? – спросила Коко.

Впрочем, она уже давно не выглядела такой довольной. Что ж, её можно понять. Даже Олли замёрзла, хотя была одета теплее и привыкла много времени проводить на улице.

– Ага! – уверенно заявил Брайан, загружая дрова в печку.

– Надеюсь, всё получится, – с надеждой вздохнула Коко.

Олли расстегнула рюкзак и достала контейнер с единорогом. Отломив себе кусок тыквенного пирога, она положила всё остальное на стол.

– Вот, – сказала Олли. – Пора перекусить, пока не стемнело. Постарайтесь не устроить пожар. Я буду наверху.

С этими словами она зашагала к лестнице, поедая свою долю пирога. Брайан и Коко подошли к исцарапанному кухонному столу и принялись перебирать содержимое контейнера. В печке затрещал огонёк. Олли очень надеялась, что поступает правильно, отправляясь на второй этаж одна.

Первая спальня находилась справа возле лестницы. Комната была оклеена обоями с вишенками, которые смотрелись бы очень мило, если бы не разводы на стенах и тусклый вечерний свет. На кровати лежало проеденное молью красное покрывало. На туалетном столике стояли пустые склянки, у стены – книжный шкаф. Олли замерла в дверном проеме, оглядываясь. Никого. Пустой коридор, уходящий от лестницы в темноту.

Олли закусила губу. Каждый её шаг отзывался скрипом половиц. Она подошла поближе к шкафу. Библия. «Книга общественного богослужения». «Путь к благодетели для детей». «Миссис Бердслей: о домашнем хозяйстве».

Снова скрипнули половицы. Через секунду Олли поняла, что это не она, и резко обернулась. Шаги приближались из темноты в конце коридора. Мягкие, ровные. Олли замерла.

На дверной косяк легла чья-то рука – худая, с жёлтыми ногтями. Затем показалось и лицо. Олли ахнула, увидев женщину, точнее, то, что от неё осталось. Щёки ввалились, а улыбка была слишком широкой, как оскал черепа. Женщина остановилась в проёме, отрезая Олли путь к бегству.

– Кто вы? – пролепетала Олли тонким от испуга голосом.

В ответ раздался шёпот, похожий на шелест:

– Меня зовут Бет Вебстер.

Олли прижалась спиной к шкафу.

– Бет Вебстер умерла.

Женщина не ответила, но её безрадостная улыбка сделалась ещё шире, исказила всю нижнюю половину лица. Олли с трудом сдержала крик.

– Я умерла в этой комнате, – прошелестело привидение. Её одежда шуршала, как сухие листья. – По ту сторону тумана.

– А как вы оказались… на этой стороне? – с трудом проговорила Олли. Во рту у неё пересохло.

– Джонатан здесь, – сказала Бет, переплетая длинные костлявые пальцы. – Мертвецы сами решают, куда пойти, а я не желала его оставлять. Я не уехала с фермы до самой смерти; не покину его и теперь. Даже Человек с улыбкой на лице не может меня прогнать. А он хотел бы. Ещё как.

– Почему? – От страха Олли не могла как следует вдохнуть.

– Потому что над мёртвыми у него власти нет, – ответила Бет. – И я не забыла обо всём, как Кэти. Бедная Кэти, от неё почти ничего не осталось.

– Забыла обо всём? – переспросила Олли. – Кэти забыла, кто она? Но… Почему она здесь? Ради сыновей?

– Да, – кивнула Бет. – Кэти ни за что не желала оставлять детей. Но так бывает с привидениями: их разум ускользает, и у них остаётся лишь одно бесконечно повторяющееся воспоминание.

– Тогда почему с вами этого не случилось? – удивилась Олли.

Она потихоньку начала приходить в себя. Бет выглядела пугающе, но ничего плохого не делала, просто стояла в дверях и смотрела.

– Я написала книгу, – задумчиво произнесло привидение. – Наверное, в этом всё дело. Я вложила в неё частицу души, свои дни и ночи, надежды и мечты. Всю свою жизнь. Думаю, благодаря книге я до сих пор помню. Хотя, возможно, проще было бы всё забыть.

«Не поэтому ли Человек с улыбкой на лице хотел, чтобы Линда Вебстер уничтожила книгу? – подумала Олли. – Чтобы Бет ему не мешала». Она вспомнила о буквах на экране часов. «НАВЕРХ». Наверное, Бет Вебстер знает что-то важное.

– Вы не знаете, как нам с друзьями вернуться домой? – спросила Олли. – Как превратить пугала обратно в людей? Как победить Человека с улыбкой на лице?

Привидение высоко, протяжно рассмеялось.

– Человек с улыбкой на лице древнее, чем сама древность, – наконец сказала Бет с горькой улыбкой. – Вам его не победить. Лучше уж стоять там, в кукурузном поле. По крайней мере, пугала ничего не чувствуют.

– Замолчите! – крикнула Олли. – Мы не станем пугалами. Я вернусь домой к папе. Как нам попасть домой?

– Кукурузное поле – это дверь, – отозвалось привидение. – Лабиринт. Пугала существуют и здесь, и там. Они не из плоти, но и не бестелесные духи. Они сторожат дверь, позволяя ему ходить между мирами. Здесь они его слуги, там – привратники. – Крупные слёзы, такие же жуткие, как её смех, вдруг покатились по костлявому лицу Бет. – Я лишь призрак, а мой милый – пугало, слуга этого ужасного человека.

Уголки её губ опустились, гниющая кожа обвисла.

– Как превратить пугал в людей? – спросила Олли, разрываясь между страхом и жалостью.

– Этого я не знаю. «Пока туман не обратится в дождь», – сказал мне Джонатан, но я не понимаю, что это значит. Прости, – грустно закончила она. – Тебе пора уходить.

В это мгновение Олли услышала настойчивый писк часов на запястье. Она вдруг заметила, как сгустились тени в доме, и бросила взгляд на экран.

05:00. Пять минут.

– Надо было сказать тебе раньше, – прошептала Бет Вебстер. Из её глаз всё катились пыльные, сухие слёзы. – Прости, прости меня. Но какой смысл? Вам никогда отсюда не выбраться. Никогда, никогда, никогда…