Глава 17
Точка отсчета 17. Измененный

— Иногда создается ощущение, что рядом с тобой мне нечего делать, — Клотильда разглядывала вазу, воссозданную по остаточным контурам так внимательно, словно от нее зависело будущее целого мира.

Ульяна покраснела. Она устала, и то потому что торопилась и волновалась. Изматывающие занятия с Клотильдой, тренировки дома — вечерами, когда Сэм занят, да еще и непосредственная близость источников, от которых сила кипела внутри, сделали свое дело. Хотелось, чтобы Сэм мог гордиться ей и ее способностями. Возможно, стоило чуть-чуть сбавить обороты, но она и сама не ожидала, что все будет получаться так легко. Легко, конечно, сильно сказано. Ей нравилось учиться и нравилось, что она все успевает: время летело незаметно, несколько недель на Мальте промелькнули, будто их и не было. Зато теперь становилось понятно, как Сэму удалось вернуть кухонный гарнитур после разгрома. Техника работы с остаточными контурами, без визуального образа, считалась одной из самых сложных.

— У меня хорошая учительница.

— Это уровень, которого я ждала от тебя через месяц. Минимум — через пару недель, учитывая твои способности. Признайся честно, Сэм тебя натаскивает?

Ульяна покраснела еще сильнее. В определенном смысле он ей многое показывал. Чего стоила та поездка к источнику, проходящему рядом с его домом, закончившаяся так горячо, что у нее до сих пор колени дрожали от воспоминаний. Что касается обучения, Сэм сразу признался: Клотильда очень ревностно относится к воспитанникам, поэтому он умывает руки. Ульяна не имела ничего против, тем более что рядом с ним мысли были совсем не о тренировках.

— Нет, — сказала она и неосознанно прижала ладони к щекам.

Та скептически посмотрела на нее.

— Ладно. Что ж, на сегодня практика закончена. С завтрашнего дня будем усложнять задачу. По теории есть вопросы?

— Пока нет.

Ульяна хотела поговорить про работу с материями на более тонком уровне — когда приходится вмешиваться в межатомное взаимодействие, но решила, что пока это будет слишком.

— Тогда ты свободна.

Занятия в Центре начинались рано утром, с йоги и спортивной разминки. Потом шла практика, после которой полагалось полтора часа на отдых и обед, а после — лекции и время для выполнения домашних заданий или свободную работу. Сегодня лекции отменились, поэтому сразу после душа она собиралась в библиотеку. Где зачастую пропадала часами. Изучала теорию, иногда забегая вперед и предвкушая: открыть портал в любую точку планеты и отделаться легким головокружением, сделать что угодно — вазу, скульптуру или обстановку для любой комнаты — были бы материалы. А еще вместе с алхимиками создавать самые разные артефакты и пространственную защиту для домов и источников! В такие минуты Ульяна начинала думать, сколько же всего ей предстоит узнать о новом мире, и внутри поднималась волна детского восторга.

На лестнице Ульяна столкнулась с однокурсницей. Та держала под мышкой планшет и грызла яблоко. Заметив ее, широко улыбнулась.

— Ульяна, привет! Как дела?

Смуглая и невысокая, с темными тугими кудряшками, бойкая американка напомнила об Алисе. Ульяна отчаянно скучала по подруге, разговоры по скайпу совершенно не спасали. Пару раз она подумывала о том, чтобы тайком ото всех создать портал и встретиться, останавливало только то, что сил на это требовалось немерено. А еще объяснений. Вот если бы у Алисы тоже открылся сильный дар, они смогли бы учиться вместе!

— Привет! Отлично! Ты как?

— К Клотильде иду, — Джоанна опустила палец вниз, — у нас сейчас практика.

Ульяна улыбнулась. С ней Клотильда занималась индивидуально, с остальными — группами по два-три человека. Сильная архитектор, она была асом в том, что касалось работы с энергиями. А поскольку на работе с энергиями в мире пробужденных было замешано все, то через ее руки проходил каждый студент, будь то стихийник, иллюзионист или алхимик.

— Удачи вам!

— Угу.

Сила просыпалась в людях независимо от возраста, поэтому в Центре собрались ученики от восемнадцати и до сорока пяти. Джо едва исполнилось двадцать, и она была классической студенткой. Терпеть не могла практику, прогуливала лекции, за что неоднократно получала выговоры, и упорно считала, что Клотильда над ней откровенно издевается. Впрочем, в своем мнении она была не одинока, поладить с суровой наставницей удавалось немногим.

Размышляя об этом, Ульяна слишком шустро повернула за угол и налетела на Стаса. Он обхватил ее за талию, от непозволительной близости стало не по себе. Все их встречи и без того были неловкими, но оказаться с ним лицом к лицу: губы в губы, глаза в глаза — это уже слишком. Ульяна высвободилась и поспешно отступила в сторону.

— Привет. Слушай, я тороплюсь, мне надо в библиотеку…

— И долго ты собираешься от меня бегать?

— Стас, не начинай, пожалуйста.

— Солнц, ты не сможешь прятаться от меня всю жизнь.

Ульяна скрестила руки на груди. Они и вправду пересекались редко, чаще всего на теоретических занятиях — по истории и энергиям. Разговоров толком не получалось, что, признаться, было совсем не удивительно. Сумасшедшее влечение к Сэму понемногу перерождалось в серьезное чувство, но даже оно не отменяло того, что связывало их со Стасом. Все-таки два года отношений просто так из жизни не выкинешь.

— Не выдумывай.

— Не выдумывай? — он улыбнулся. — На лекциях у меня ощущение, что ты играешь в игру «Черное пятно». В смысле, на моем месте черное пятно, и смотреть туда нельзя — затянет. Когда мы сталкиваемся в библиотеке, садишься через четыре стола, с таким видом, будто мы не знакомы. Я уж не говорю о том, что ты даже дом выбрала, чтобы быть подальше от меня.

Возразить нечего — он прав, тысячу раз прав. Она избегала его. Она не знала, о чем с ним говорить и что делать, когда воспоминания наваливаются всем скопом. Как они вместе ездили в Петергоф, просили какого-то туриста сфотографировать их, а он оказался итальянцем, ничего не понимал ни по-русски, ни по-английски, как вместе бродили по Невскому и обсуждали, какой фильм посмотреть вечером, как бежали домой под проливным дождем, и Стас держал пиджак над их головами. Поставить точку на словах — не значит поставить ее в душе.

— И как же нам быть? — неуверенно спросила она.

— Как насчет обеда?

Легкая рубашка с коротким рукавом и светлые брюки ему шли. Растаял холод «официальности», который он источал, закованный в броню серых офисных костюмов, из глаз исчезли льдинки. Мальта сумела отогреть и Стаса. Удивительное место!

Разве что выглядел он чересчур бледным. Даже она со своей чувствительной кожей умудрился слегка загореть, к нему же мальтийский загар не лип ни в какую. Ульяна обращала на это внимание уже не первый раз: обычно Стас становился смуглым уже на третий день отдыха. Возможно, дело в том, что им приходилось много заниматься в залах, только йога и спорт были на свежем воздухе, а может, сказывались тяготы новой жизни. Ульяна даже смутно не представляла, что должен чувствовать человек, которого сорвали с должности генерального директора и предложили стать… студентом. Особенно Стас! Стас с его амбициями, который привык командовать и никогда — подчиняться.

— Обед все поправит?

— Кое-что он поправит точно. Во-первых, я перестану задаваться вопросом никчемности существования — у меня выдался до тошноты унылый день. Я занимаюсь всем, кроме собственного дара, потому что его нельзя использовать. А во-вторых, перестану мечтать о еде. Позавтракать сегодня не успел — проспал, а опаздывать… ну, сама понимаешь.

Ульяна не выдержала и улыбнулась. Воспитательные методы у Клотильды и правда были драконовские, одно малюсенькое опоздание заканчивалось увеличением нагрузки и резко возрастающей интенсивностью тренировок, после которых сил хватало только чтобы гусеничкой доползти до дома и свернуться в кокон до следующего утра.

— Значит, обед, — она кивнула. — Что ж, надеюсь у них найдется что-нибудь для меня.

В Центре не было кафе, меню столовой составлялось заранее с учетом пожеланий студентов. Вчера она ничего не заказывала, потому что рассчитывала освободиться побыстрее — после практики заскочить ненадолго в библиотеку, а потом сразу к Сэму.

— Я поделюсь, если что, — Стас тепло улыбнулся и сжал ее руку, — рад, что ты согласилась.

Устроиться можно было либо в столовой на первом этаже, которая по размерам больше напоминала бальную залу, либо на свежем воздухе, на просторной площадке с видом на море и открытый бассейн. Ульяна выбрала второе, и, дожидаясь Стаса, подперла руками подбородок, разглядывая раскинувшиеся внизу виды. Вокруг бассейна не было шезлонгов, только каменные резные скамеечки и вазоны с цветами, на холодной роскоши белого камня расцветали острова зелени — пальмы и хвоя, гибискусы и бугенвиллии.

Центр напоминал виллу очень богатого, но современного человека: несколько этажей, затемненные окна, высокие стены, балконы под старину, симметричные лестницы главного входа, сливающиеся в одну большую. За ее стенами, время будто останавливалось: прошлое, настоящее и будущее смешивались воедино. Она никак не могла привыкнуть к странному ощущению, что коллеги Сэма немного не от мира сего, как будто их, подобно диким цветам, выдернули из одной жизни и посадили в другую. Сила струилась вокруг и пронизывала каждый камень — вилла тоже располагалась неподалеку от источника, но иногда возникало странное ощущение, что это место скрывает отнюдь не единственную тайну обучающего Центра для пробужденных.

Не давало покоя то, о чем обмолвился Сэм. Они больше не говорили о людях, пытавшихся разрушить устои нового мира, но что-то здесь не сходилось. Мила Аверс была пробужденной, так зачем ей мешать себе подобным и взрывать мост, по которому предстояло пройти в будущее? Ульяна пыталась поднять эту тему еще несколько раз, но Сэм всегда отвечал неохотно, сразу же переводил разговор в другое русло, и она отступила. Отступила, но забыть не смогла. Ей было интересно все, что связано с ним, но по какой-то причине он избегал подобных бесед.

— О чем задумалась? — Стас поставил поднос на стол, но Ульяна едва взглянула на еду.

— Думала, что с этим местом что-то не так. Всякие глупости лезут в голову.

Он расставил тарелки, подвинул к ней стакан со свежевыжатым соком и устроился за столом.

— Ничего не глупости. У меня от него тоже мурашки по коже.

— Почему? — Ульяна неосознанно подалась вперед.

— Шутишь? Возьми хоть Клотильду — она дама специфическая, но временами кажется, что я говорю с существом из другого мира. Или эту особу, Беатрис. Когда она идет навстречу, мне хочется завернуться в огнеупорный плед и медленно отползать в сторону бассейна.

Ульяна фыркнула.

Беатрис — пробужденная, управляющая огнем, появлялась здесь крайне редко, исключительно на практических занятиях для стихийников. Ее боялись не меньше Клотильды. По слухам, она никогда не спрашивала домашнее задание, но сунуться к ней неподготовленным было равносильно самоубийству. Шутка ли — в практике со стихиями что-то напутать. Или не суметь отразить атаку огня.

Сама Ульяна иногда сталкивалась с ней в коридоре, но этого хватало. Беатрис вызывала странные чувства. Дело было даже не в резкости и жесткости, коих этой даме хватало с лихвой, а скорее в глазах. Молодые женщины так не смотрят. Холодно, жестко, отрешенно, с долей превосходства и бесконечной усталостью. Этого не замечаешь с первого раза, но если постоянно встречаешься с человеком, невольно обратишь внимание. То же самое было и у Клотильды, и у Сильвена. Нечто большее, чем просто взгляд человека, уставшего от жизни или возомнившего себя центром Вселенной, непонятное и пугающее. У Сэма оно тоже проявлялось, когда он забывался в работе или уходил в себя.

— А я думала, это только мои тараканы.

— Если бы. Поставь рядом любого из нас, — Стас понизил голос и едва заметно кивнул в сторону устроившихся через два столика студентов, — и этих… Думаю, разница очевидна.

— По-моему, мы просто переутомились, — она улыбнулась, — мне вон тоже всякое мерещится, что я знакома с Клотильдой, и все-такое.

Стас поперхнулся, закашлялся, и она похлопала его по спине.

— Что тебе еще померещилось? — сдавленно вытолкнул он, цвету его лица сейчас позавидовал бы спелый томат.

Она только рукой махнула. Теорий по поводу дежавю было множество, как научных, так и не очень — прошлые жизни, ясновидение, забытые сны и перенапряжение. Ульяна склонялась к последнему, поэтому давно закрыла эту тему.

— А знания? — неожиданно спросил он. — Откуда у них эти знания? Библиотека древних, все такое. Ты никогда не задавалась вопросом, почему именно они? И почему к ним до сих пор не пришли люди в черном?

Ульяна растерянно моргнула. Она так увлеклась учебой и чувствами к Сэму, что ответить ей было нечего. Действительно не задавалась.

— Как бы там ни было, никто из учеников к этому отношения не имеет. И Умник тоже. Он слегка «того», но как по мне, это скорее черта ученого.

«Умника» звали Сэт Торнтон. Высокий, темноволосый и довольно привлекательный, он преподавал алхимию и историю, а прозвище получил за то, что ответить мог на любой даже самый каверзный вопрос. Создание всякого рода заклинаний, заживляющих средств или наоборот ядов — это было к нему. На алхимии тоже многое было завязано. Архитекторам и стихийникам она могла помочь управлять силой с помощью связывающего или рассеивающего заклинания, лекарям — мазями и зельями.

Ей нравилось, как Сэт читает лекции, поэтому Ульяна посетила несколько занятий по алхимии просто так, ради интереса. Пока кадров не хватало, упор делался на основной дар пробужденного. Когда же заработает Академия в Сингапуре, в учебные программы войдут все предметы.

— Мне кажется, — Стас вернул ее с небес на землю, — что дело тут не в их преподавательском составе. Есть что-то еще.

Сэм, Сильвен, Беатрис, Сэт и Клотильда были одними из первых, в ком проснулась сила. По крайней мере, так это преподносилось — их опыт и старшинство и прочее. Но Стас подтвердил ее сомнения, а это уже серьезно. А тут еще мысли о том, почему пробужденные идут против пробужденных… Да уж, головоломка.

— Что именно?

— Не представляю. Мне кажется, в это лучше не лезть.

— Наверное, ты прав.

Больше они к теме не возвращались. Если не считать мгновения, когда Стас, забывшись, накрыл ее руку своей и тут же отдернул, все прошло замечательно. Они болтали о занятиях и успехах. Поначалу он сильно переживал из-за того, что не сможет использовать дар, но раз уж дело повернулось так, возможно, преподавание — не самый худший вариант. Конечно, можно было отказаться, но Стас уже не видел своей жизни без мира пробужденных. И Ульяна его прекрасно понимала.

— Кто бы мог подумать… В школе терпеть не мог историю.

— С чего ты взял, что будешь вести историю?

— А что еще? Максимум, что мне могут доверить из практики — так это раскрытие зрения. Нет уж, благодарю покорно. Лучше рассказывать, как космические корабли бороздят просторы Вселенной… то есть как древние идиоты решили раскурочить пространство, чтобы постичь сокровенное, а потом долго махались за груду металла.

— Если ты будешь вести историю так, тебя попрут в два счета. Будешь сортировать баночки с зельями.

Стас хмыкнул, уголок его губ дернулся.

— Так я буду читать лекции, когда дослужусь до ректора.

Ульяна не выдержала и рассмеялась. В целом обед прошел замечательно и напряжение, которое возникало всякий раз при встрече со Стасом, наконец отпустило. Или же она окончательно отпустила прошлое?.. Как бы то ни было, попрощались они довольно тепло, и когда он легко притянул ее к себе и поцеловал в щеку, сбежать на край света не хотелось.

Потом она, как и собиралась, направилась в библиотеку. Правда уже не за тем, за чем изначально. Что-то ей подсказывало, что Стас прав и копаться в этом не стоит, но вряд ли у нее получится теперь закрывать на все глаза. Дело касалось Сэма, а он наотрез отказывался об этом говорить. Значит, придется брать дело в свои руки.

Просторный зал со стеллажами вдоль стен, уставленными тысячами книг, столы с компьютерами. Можно было воспользоваться электронным каталогом, чтобы найти все, что тебе нужно, много материалов по обучению уже перевели в электронный формат.

К счастью, никого кроме нее здесь не было и не пришлось тратить время на разговоры. Ульяна не представляла, с чего начинать. С истории мира? Она набрала: «Вооруженные конфликты», и высыпалась куча ссылок по древности. Без особого энтузиазма исследовав сотую их часть, Ульяна поняла, что раньше состарится. Магические войны и междоусобицы прошлого явно не имели никакого отношения к тому, что происходит в настоящем.

Единственное, что у нее было — имя: Мила Аверс. Ульяна набрала его в поисковике и уставилась на табличку запроса пароля. Электронный вариант непробиваемого лица Сэма, когда она спрашивала его о чем-то, о чем он не хотел разговаривать. Краткий перевод: «Не лезть!» Некоторые материалы можно было просматривать в общем доступе, для каких-то требовалась идентификация. Ульяна прищурилась, откинулась на спинку кресла, пристально глядя на монитор. Она на верном пути?

Поколебавшись, все-таки ввела данные. И получила всего одну ссылку, в которой содержалась скупая информация. Фотография женщины с резкими чертами лица и поразительно жестким взглядом, небольшая статья. Мила возглавляла группу террористов, пытавшихся уничтожить библиотеку, которую древние заперли в Городе над Разломом. Сильная пробужденная, управляющая стихией воды, в прошлом входила в ряды Ордена.

Ничего нового, все это Сэм ей уже рассказывал, кроме… Хм. Что еще за Орден?

Сцепив руки на уровне лица, Ульяна мрачно смотрела на раскрытую страницу. Внутренний голос упрямо твердил: «Тебе это не понравится», — но она уже влезла в это по самые уши, отступать не имело смысла. По запросу «Орден» выпало множество файлов. «Краткие сведения» оказались не такими уж краткими, если не сказать исчерпывающими.

Орден был основан в начале нашей эры, на территории современной Румынии. Начинался он в небольшом поселении, в котором странная болезнь одного за другим уносила жителей — их тела находили обескровленными. Несколько человек собрались вместе, чтобы противостоять древнему злу, так появилась первая команда охотников на измененных. Монстра, а точнее, прелестную девушку, дочь старосты, выследили и обезглавили. Так началась теневая борьба людей и ночных тварей, продолжавшаяся вплоть до двадцатого века и закончившаяся безоговорочной победой человечества.

Ульяна читала про развитие теневой организации, про их инквизиторские методы — к счастью, подробности вели в другой раздел, но заглядывать туда она не рискнула. Хватило и вполне прозрачных намеков, от которых волосы на голове вставали дыбом. Ученые Ордена разрабатывали яды, которые ослабляли измененных и причиняли им страшные муки. Их палачи не гнушались ничем во время допросов, а преследование носило характер фанатичной травли всех и каждого.

Орденцам приписывалась разработка, положившая конец кровопролитной борьбе человечества и измененных. «Чума измененных — вирус, уничтожившая расу в считанные месяцы. Начало пандемии пришлось на ноябрь две тысячи одиннадцатого года, первые случаи были зафиксированы в Штатах, откуда болезнь стремительно распространилась по континенту, а затем перекинулась на Европу…»

Ульяна лишь изредка поднимала голову и моргала, чтобы отдохнули глаза, а потом вновь углублялась в чтение. За это время в библиотеку наведывались Кимико и Джо, а через пару столов от нее устроился Марк, ероша длинные светлые патлы и то и дело вздыхая: гранит науки оказался тверже, чем он рассчитывал. Впрочем, ей было не легче. От таких новостей голова шла кругом.

Дочитав статью, Ульяна дрожащими пальцами нажала следующую внутреннюю ссылку — «измененные». Существа, которые так себя называли, произошли от людей. Точнее, получались из людей, заражением через кровь, которое превращало их в монстров. За долголетие и силу они расплачивались боязнью солнечного света, а пить кровь было жизненной необходимостью. Измененные полностью сохраняли человеческий облик, поэтому при должной осторожности выследить их было невозможно.

— Уль’ана, слушай… Аааа, измененные. Забавная тема, хотя иногда жуть берет. Никогда не представляешь, что жило рядом с тобой все эти годы, правда? Хорошо, что они все повымерли из-за Чумы.

Она подпрыгнула на стуле. Марк облокотился о спинку, глядя через ее плечо. Уголок губ презрительно дергался, словно иллюзионист увидел таракана. Он сносно говорил по-английски, но всегда коверкал ее имя. Обычно его произношение казалось забавным, но сейчас ей было не до смеха.

— Вы их уже проходили? Орден и все такое?

— Ага. Это новая история. Измененные появились три тысячи лет назад, а закончились совсем недавно. Орден справлялся с молодыми измененными, но старшее поколение крошило их, как солдатиков. Потом орденцы откопали Город Отшельников — я сейчас убей не вспомню, как они на него вышли, но этот чудик, Дюпон, привел туда отряд, поэтому его именем назвали металл. Металл, который мешает пробужденным использовать силу, оказался смертельным для кровососов. Представляешь?! После этого началось настоящее мочилово!

Ульяна похолодела. Не столько от небрежности в голосе Марка — похоже, его интересовала только техническая сторона вопроса, сколько потому, что живо представила, сколько крови пролилось. К горлу подкатил комок, она глубоко вздохнула и вцепилась побелевшими пальцами в край стола. Не хватало еще в обморок свалиться. Это же просто история! Не изображала же она принцессу на горошине, когда читала про Спарту в школьном учебнике.

— Что еще за Город Отшельников?

— Об этом пока тоже не рассказывали? Город под Ираклионом, в Древности его отгрохали озабоченные миротворцы, которые были против войн. Туда же они по своей воле и свалили, чтобы показать другим пример. Город был полностью сделан из того металла, представляешь? Вот придурки!

Марк хмыкнул

— Ладно, фиг с ними. Слушай, я знаю, что ты вроде как сильна в работе с энергиями, а Клотильда тут задачку подкинула по алхимически разорванным контурам. С чего начинать восстановление, чтобы не повредить структуру? С нижних уровней или с верхних? Кое-какие наметки у меня есть, но дальше дело не идет. Может, посчитаешь? С меня причитается.

Голос Марка доносился глухим эхом, как из трубы.

Все это время ответ лежал на поверхности. Вражда пробужденных бессмысленна, но конфликт измененных и орденцев был очевиден. Детали калейдоскопа складывались в кровавый узор. Мила Аверс — из Ордена. А Сильвен, Беатрис, Клотильда и Сэм словно из другой эпохи. Террористов не устраивала власть Новой Полиции.

Нет, не Новой Полиции. Власть измененных.

Руки похолодели, внутри все перевернулось, ее затошнило. Не может быть! Измененных больше не существует, все они погибли.

— Хэй! Так что скажешь?

Она подняла на Марка растерянный взгляд.

Ах, да. Контуры. Он просил ее сделать за него расчеты.

Дело было не в том, что у него не получится. Просто парню не хотелось заморачиваться. Марк — талантливый иллюзионист, но к теории относился пренебрежительно и считал ее напрасной тратой времени. В другой раз Ульяна с удовольствием взялась бы за что-то новенькое и сложное, но только не сейчас.

— Марк, давай завтра?

— Я бы с радостью, но завтра уже сдавать.

— Значит, придется постараться самому.

Ульяна подхватила сумку и пулей вылетела из библиотеки. Сердце билось часто-часто, казалось, весь мир сосредоточился на одной-единственной мысли: Сэм — измененный?!

Она сидела на скамейке у бассейна. Зажав руки между коленями, остановившимся взглядом смотрела на спокойную поверхность воды и покоящиеся под ней лестницы, выложенные плиткой. Солнце уже клонилось к горизонту, но Ульяна не шевелилась. Тишина, окутавшая это место, казалась тяжелой, густой и страшной, поэтому услышав шаги, она вздрогнула. Подняла голову и замерла. Сердце пропустило удар, а под внимательным взглядом серо-зеленых глаз захотелось провалиться сквозь землю. Сильвен смотрел на нее так, будто знал все и даже больше. К счастью, она сидела, поэтому участь сползти на остывающие после жаркого дня плиты ей не грозила.

— Обычно в это время все уже разбегаются, — Сильвен отлично говорил по-русски. Она помнила их первую встречу, тепло и уверенность, исходящие от него, но перед ней был измененный, и это приводило в ужас. — Что ты здесь делаешь? В одиночестве.

— Я… — в горле пересохло.

— Заблудилась? — подсказал Сильвен. Сел рядом с ней на скамью и обвел взглядом сад. — Это место исцеляет. Так что случилось?

Мягкость его голоса никак не вязалась с образом кровожадного монстра из страшилок.

— Я кое-что узнала, — близость Сильвена помогла справиться с нахлынувшим кошмаром, умиротворяла и успокаивала. — Сэм — измененный. И вы тоже.

— Давно он тебе рассказал?

Ульяна ненадолго замолчала, понимая, что не сможет соврать.

— Нет. Я сама догадалась. То есть сделала выводы. Почитала кое-что и все поняла.

Она опустила глаза и принялась рассматривать свои туфли: светлые сабо на высокой платформе.

— Это все меняет, правда? Одно дело любить прекрасного принца, совсем другое — чудовище из страшных сказок.

Издевался Сильвен, или нет, голос его по-прежнему оставался спокойным. А она вдруг поняла, что никогда не представляла Сэма чудовищем. Все его тайны не имели никакого отношения к ее чувствам, ведь он для нее самый родной и близкий. Нежность в темных глазах всякий раз отзывалась счастьем, которое словами не выразить, рядом с ним хотелось засыпать и просыпаться всю оставшуюся жизнь. Так какая разница, что сокрыто в его веках?

— Нет, — сказала она, — для меня не меняет.

— Тогда почему ты сидишь здесь? — усмехнулся лекарь. — Почему не поговоришь с ним?

— Потому что боюсь его потерять. Боюсь, что лезу не в свое дело. Как вам удалось выжить? Как это вообще можно вынести?

Говорить об этом с Сильвеном было легко, она не боялась случайно ранить его. Не боялась прочесть в глазах неприязнь, не боялась, что он развернется и уйдет, оставив ее наедине с вопросами и сомнениями.

— Потерять можно, только если одного заберет смерть, — во взгляде Сильвена мелькнула тоска, которая тут же сменилась привычной отчужденностью. О ком он говорил? Ульяна с трудом подавила порыв обнять лекаря: вряд ли тот пришел бы в восторг от такого жеста.

— Долгая жизнь летит быстрее, чем кажется, иногда месяц дороже сотни лет, — Сильвен прищурился на заходящее солнце и продолжил. — Как мы выжили? С помощью Дариана.

Необычное имя. Кто он такой? Сэм никогда о нем не говорил.

— Дариан?

Сильвен изогнул бровь.

— Если ты не знаешь кто такой Дариан, ты не знаешь Шеппарда.