Глава 14
Долго не засиделись, Георгий ещё что-то уточнял, о чём-то договаривался с Тимофеем, а я полностью ушёл в свои мысли. Вся эта возня вокруг давно уже сподвигла меня к мысли, что не всё так со мной просто. Точнее, не со мной, а с моим происхождением. Понятно, что это даёт какие-то преференции Георгию, может быть, Тимофею, если он примет посильное участие в моей судьбе. Но главное! Нужно ли это мне?
Совсем недавно я удрал со своего острова, со свалки, где прожил всю свою короткую жизнь. До недавнего времени вершиной цивилизации для меня был Центральный, все мои мечты и планы были связаны именно с ним. И только в самом крайнем случае я намеревался выбраться на материк, всё равно, куда. И тут на тебе, жизнь делает крутой зигзаг и выносит меня прямо в столицу, да ещё и в качестве будущего наследника. Нет, я, конечно, совру, если скажу, что в этот момент совсем не думал об открывавшихся в этом случае передо мной возможностях. Ещё бы, самый главный, и все передо мной на задних лапках ходят. И на острове можно будет всем отомстить, и… А что и? Ничего, пусто. Вот и в голове у меня пусто, пришла отчётливая мысль. Что я умею, что могу? Кое-что в магии получается? Так и то не по науке магичу, как утверждает Георгий. Ну, нахватался в последние несколько месяцев кое-каких знаний, но и сам понимаю, что это всё полная ерунда. Правильно эта злобная фурия меня дикарём называет, дикарь необразованный я и есть. И как ни обряжай меня в лучшие костюмы, пошитые на заказ, умнее я от этого не стану. Только гонора у меня много, этого-то добра хватает, а так я полный ноль. Какой из меня наследник, а тем более правитель? Ни черта я не знаю…
– Вячеслав, ты там не заснул, случаем?
Ну вот, а я что говорю? Какой из меня… а кто? Да какая разница? Всё равно никто, с какой стороны ни посмотри.
– Нет, задумался. Пора?
– Да, прощайся с хозяевами. До завтра. А сейчас поедем с тобой за покупками.
Прикупили мне кое-какую одёжку, обувку, да я и не вникал. Голова всецело была занята услышанным. Дошло до того, что Георгий просто водил меня за руку из одной примерочной в другую, какие-то чужие руки протягивали мне разнообразные вещи, я их надевал и тут же снимал, вертелся по команде перед огромными, в рост, зеркалами.
Поужинал, лёг в кровать, закрыл глаза. Ладно, скоро всё равно что-то да решится. Лучше пойти по этому пути до конца, чем потом жалеть об упущенных возможностях.
Рано утром выехали за город. Улицы только-только начали просыпаться, на тротуарах появились первые ранние прохожие, спешащие по своим неотложным делам. Пошли предместья, паровик чуть слышно постукивал на редких выбоинах подвеской, даже слышно было пение птиц в придорожных кустах. Красота и спокойствие вокруг. Посмотрел на Георгия, ставить сигналку или нет? Молчит, значит, уверен в безопасности. Тогда не буду лезть поперёк боярина со своими умничаниями. Вчера же только об этом размышлял, о своём гоноре. Мой старый комбез мне не разрешил надеть мой старший товарищ и, возможно, будущий родич, поэтому я нарядился в купленный вчера вечером дорожный костюм. Но не удержался, умудрился сунуть в карман пистолет. Привычка – великая сила, а без оружия мне в последнее время как-то не по себе, слишком часто меня хотят убить.
– Георгий, ты так и не сказал мне, куда мы едем?
– Вячеслав, мы вчера перед уходом из гостей подробно обсудили этот вопрос. Кто виноват, что ты его проспал?
– Я не проспал, я задумался… – буркнул обиженно.
– О-о, а о чём? Расскажешь? Какие такие великие размышления заняли вчера все твои мысли? Дорога впереди длинная, времени у нас много.
– Думал, а зачем мне всё это надо?
– Как это? – Георгий даже отпустил педаль давления пара, развернулся ко мне, косясь на дорогу.
Машина легко покатилась под горку, впереди длинный пологий спуск, за ним очередной подъём в сопку.
– Э-э, может, тогда лучше остановиться и поговорить?
– Да, сейчас остановлюсь. – Опрятин потянулся к рычагу переключения передач и вдруг громко заорал. – Ложись!
– Куда?
А тело уже само склонилось к приборной панели, выполняя команду, уткнулось головой в колени.
– На улицу, дурень, в канаву!
Паровик сильно подпрыгнул, накренился в одну сторону и тут же резко в другую, вломился с треском в придорожные кусты, уткнулся мордой в толстый ствол дерева и замер, обиженно шипя стравливаемым паром. Я вывалился в открывшуюся от удара дверь, упал в высокую траву, начал подниматься.
– Не вставай! Ползём в лес!
На языке одни вопросы и все с восклицательным знаком, но пока подожду. Ползти так ползти. Похоже, я опять всё проморгал, и на нас кто-то хотел напасть? То есть напал, получается?
Подтверждая мою догадку, надо мной тоненько дзинькнуло ветровое стекло и осыпались мелким стеклянным крошевом боковые. Сразу же порезал руку и больно уколол колени. Задавил в себе рвущийся наружу вскрик, шустрее пополз за Георгием. Скатился следом за ним в неглубокий овраг, побежал, пригнувшись, в точности копируя все движения старшего товарища. Не успев затормозить, уткнулся в грязную с зелёными сочными разводами спину.
– Тише ты. Цел?
– Цел. А кто это?
– А я знаю? Хорошо, что шевеление в кустах краем глаза заметил. Смотрел бы прямо на дорогу, точно внимания бы не обратил, а вот периферийное зрение сработало.
– Может, зверь какой?
– И стёкла нам пулями зверь покрошил. Они у него вместо зубов, – прошипел Георгий сдавленным голосом. – Сколько у меня сразу вопросов, однако, появилось. Кое к кому. Но это потом, сначала нужно убраться отсюда.
– Не получится. Погоня за нами.
Треск кустов позади подтвердил мою догадку.
– Кому тогда стоим? Вперёд и побыстрее!
К сожалению, спасительный овражек скоро закончился. Оскальзываясь на крутом склоне, подсаживая друг друга, мы осторожно выползли наверх.
И тут же, как будто специально карауля нас, прямо под руками взвились султанчики земли.
– Бежим! – кувыркнулся вперёд Георгий.
Несколько раз пули глухо стукнули по стволам деревьев, полетели в лицо твёрдые кусочки отбитой коры. Снова остановились, и в этот раз я так же налетел на мокрую спину, успев выставить вперёд руки. Посмотрел неверяще на липкие красные ладони, на медленно опускающегося в траву боярина.
– Всё, Славка, теперь ты один. Постарайся удрать, – и Георгий повалился смятым пустым мешком на бок.
– Ну уж нет! – упал с ним рядом, в бок что-то больно врезалось. Не обращая на боль внимания, приложил руку к ране учителя, сосредоточился, пытаясь успокоить заходящееся от суматошного бега сердце, влил исцеление, потом ещё одно, добавил энергии в опустевшее тело, подтолкнул замершее сердце, услышал первый робкий удар, потом ещё один и уверенный ровный перестук. Получилось!
Перекатился на спину, опять что-то больно воткнулось в рёбра. Забыл! Пистолет! Потянул из кармана, нещадно разрывая тонкую ткань костюма, передёрнул затвор, убрал с предохранителя, повёл стволом назад. И сразу же выстрелил несколько раз прямо в закачавшиеся передо мной кусты.
– С боков заходите! – Над головой осыпалась состриженная пулями трава.
Георгий лежит, дышит, пусть так и лежит. Пополз влево, ещё раз выстрелил в ту сторону, откуда слышал голос. В ответ опять прилетела бесшумная очередь, следом сбоку вторая, уже ниже, зацепив одежду на спине. Шустрее заработал локтями, ввинтился в заросли, проскользнул между тонкими стволиками, выстрелил наугад, только чтобы показать, что жив и что ухожу в этом направлении. В ответ защёлкали пули, полетели листья, ветки, забрюзжали недовольно рикошеты. Повернул в сторону выстрелов, пополз через кусты. Ещё три патрона осталось в пистолете и полный магазин в кармане.
А через поляну никто не идёт, боятся. Лишь бы Георгий не очнулся, пусть бы так и лежал на своём месте. Его в траве не видно, может, отлежится.
– Эй, сдавайтесь! Стрелять не будем. Останетесь живыми.
Ага, не будете. А кто сразу палить начал? Нужны мы вам живыми, как же, нашли дурака. Локти намокли, на руках грязь налипла, от комаров покоя нет, облепили всю макушку, жалят немилосердно. А голос совсем рядом. Ещё подползти или подождать? Лучше подожду. Млин, сигналка! Что там? Двое осталось и где-то далеко какое-то еле ощущаемое срабатывание.
– Что молчите? Всё равно не уйдёте, вокруг наши люди. Отдай нам мальчишку, и мы уйдём! Обещаю, никто его и пальцем не тронет!
Такое ощущение, что мы с ним лежим за одним кустом, только по разные стороны. Попробовать подползти? А вдруг услышит?
– Что делать будем, Никифор?
Да он там не один! Хриплый сдавленный шёпот, еле слышный, заставил замереть, стискивая рукоять пистолета.
– Что, что? Ползи вокруг поляны, попробуй с другой стороны обойти, а я их отвлекать разговорами буду.
– Давай я буду отвлекать. У них тоже оружие есть, а говорили, что нет ничего. Тимоху сразу завалили, он даже ничего не понял.
– Когда тебя старшим поставят, тогда и будешь команды отдавать. Я сказал ползи, вот и выполняй, иначе хозяину расскажу.
– Гад ты, Никифор. Больше я с тобой на такое дело не пойду.
– Это я тебя не возьму. Ползи давай!
– Ползу, ползу.
Закачались ветви, зашуршали листья.
– Ну что, надумали сдаваться? – заорал главарь, и такое ощущение, как будто над самым ухом. Я даже подпрыгнул от неожиданности. А уж коли подпрыгнул, то оттолкнулся от земли посильнее и перекатился на другую сторону куста, сразу же оказавшись позади двух бандитов. А кто же они ещё? И лежат оба ногами ко мне, только первый головой в сторону поляны, а второй чуть вправо, успев отползти на несколько шагов.
Стрелять начал сразу после переката, одновременно выпрямляясь. Выстрел! Второй! Уползавший коротко взвизгнул, извернулся, перекатился на бок, кривя лицо и зажимая простреленное плечо. Живой, а я рассчитывал наповал его уложить.
Главарь медленно поворачивается, поднимая какой-то коротенький автомат с толстым круглым стволом в мою сторону. Но не успел, я быстрее! Выстрел, прямо в бледное лицо с выпученными круглыми глазами. Главарь, так и не успев полностью развернуться и вскинуть автомат, упал лицом вниз на землю. Гад, оружие скрылось под навалившимся сверху неподвижным телом с расплывающейся на затылке кровью.
– Кто ещё остался? Говори, а то выстрелю! – подскакиваю к первому скорчившемуся бандиту и с маху пинаю его куда-то в живот. Куда попал, короче. И сразу же отбрасываю ногой в сторону ещё один такой же автомат, подальше от греха. Не стал его поднимать, побоялся наклоняться.
– Никого больше нет. Тимоха там лежит в кустах, и всё!
– Почему на нас напали? Кто приказал?
– А-а, ничего не скажу! Убьют меня, запытают!
– Это когда ещё будет, а я вот он, рядом, – выдёргиваю второй магазин, от кармана остаются лохмотья, перезаряжаю демонстративно, и прицеливаюсь в лоб раненому. – Прощай, сволочь!
– Нет, нет, не надо! Я всё скажу!
И захлёбывается кровью от прилетевшей со стороны поляны очереди. По ногам словно бревном ударили. Падаю навзничь, взмахнув руками, пистолет улетает куда-то в кусты. Сильная боль в перебитых коленях окрасила день в ночь, в голове молотками стучит сердце в такт пульсирующей боли. Или наоборот.
– Правильно предки говорили: хочешь дело хорошо сделать, так делай его сам!
Чей-то голос пробился через боль, слился со скрежетом зубов, залитые слезами глаза кое-как различили расплывающийся силуэт.
– Что, больно? Ты потерпи немножко, скоро тебе совсем хорошо будет, спокойно…
Остановился рядом, наступил на раздробленную пулями ногу, нажал. От страшной боли я заорал и вырубился.
– Разочаровал ты меня. Слабый у государя наследник вырос, боли испугался. Ты зачем в столицу вернулся, помоешник? – очнулся я от резких пощёчин. – Сидел бы тихо на своём острове, глядишь, и жив бы остался.
– Ты кто? – выдохнул с хрипом слепящую боль, мотнул головой, пытаясь сбросить скопившуюся в глазах влагу.
– Какая тебе теперь разница? Впрочем, напоследок открою секрет, цени, – и ещё раз наступил мне на ногу.
Водоворот боли затягивал вглубь, в бездонную воронку непроглядной спасительной тьмы. Но нырнуть глубже мне не дали, потянули наверх, вытащили, очнулся, захлёбываясь от льющейся сверху воды.
– Экий ты дохлый! Почти всю воду на тебя извёл, сапоги нечем будет от крови отмыть. Мать твоя такая же была, чуть прижмёшь её, так она сразу в обморок. И душу не дала отвести, пришлось прикончить быстро. А тебя спрятали, успели. Увезли далеко, но я нашёл, нашёл! Случайно, но победителей не судят, правда? Как там тебя, Вячеслав? Имя-то какое тебе подобрали… Слава? Будет тебе сейчас слава…
– Так и не сказал, кто ты, – потянулся к молнии, попытался пошевелить рукой и не смог.
– Что, не получается магией воспользоваться? Бе-едненький. Хотя, надо отдать тебе должное, смог от троих бандитов отбиться. И на архипелаге себя показал… Может, и получился бы из тебя толк… в другое время и в другом месте. Магию можешь не трогать, нет у тебя энергии, не тужься. А на твой вопрос я отвечу, позже, когда ты меня начнёшь умолять, чтобы я тебя прикончил. Приступим?
– Погоди. А зачем тебе это нужно? Власть мне не нужна, я бы от неё и так отказался.
– Да ты совсем убогий? Кто же от ТАКОЙ власти отказывается? Когда владеешь всем и всеми, когда остальные люди просто пыль под ногами… – Вскинутые в запале руки замерли, говорящий словно поперхнулся словами, схватился за грудь, засипел, булькнули на губах красные пузыри, надулись алой плёнкой, лопнули брызгами по лицу.
– Хрен тебе, а не власть, сволочь! А кто ты такой, и я могу сказать! – отбрасывая в сторону мёртвое тело и вытирая о рукав широкий нож, наклонился ко мне Георгий. – Живой? Что у тебя?
Кое-как подлечил мои раны, поправил, насколько смог, ну, не целитель боярин ни разу, хотя меня же этому обучал. Как вообще такое может быть, когда чего-то не умеешь, но других учишь? Может, оказывается. Наложил повязки, изодрав мои же, новые с утра шмотки, примотал к ногам срезанные тут же палки и попробовал, было, понести. И я опять потерял сознание, на своё счастье. Очнулся на дороге, в машине, один. Георгия рядом не было, и я запаниковал. Магии нет, пистолет потерян, не пошевелиться. И брякает что-то невдалеке.
Мелькнула в проёме разбитого окна двери чья-то тень, заскрежетала, распахиваясь, дверь.
– Пришёл в себя? – услышав знакомый голос, расслабился. – Держи, нашёл твой пистолет. Все кусты пришлось облазить.
– А остальное? Автоматы у них интересные…
– Да собрал я всё. Не могу же я тебя без законных трофеев оставить. Что с боя взято, то свято! Поехали потихоньку? Добраться бы до дома. Отправлю тебя в лечебницу, а потом мне в управу нужно, дознавателей сюда везти. И, это… Спасибо тебе…
– И тебе.
И мы поехали. Медленно, потихоньку. Лежу на заднем сиденье под пледом, кусая в кровь губы от боли и еле сдерживая рвущийся наружу крик…
Да только не в сторону города, а туда, куда собирались попасть сегодня утром, на дальние выселки, к так называемой бабушке Оле. Это важнее сейчас.
Давным-давно приняли Муромцевы на службу в усадьбу пожилую женщину присматривать за маленькой Настей, благо все рекомендации у очередной кандидатки из длинного списка желающих устроиться на хлопотное и тёплое место были в полном порядке. Новая нянечка настолько по душе пришлась маленькой Настеньке, что кроме как бабушкой та её и не называла. Так с тех пор и пошло – бабушка Оля да бабушка Оля. А до этого служила няня как раз в родительском доме пропавшей государыни, и уж она-то точно могла знать о дате рождения Вячеслава. Настя выросла, няня стала не нужна, но отказывать прожившей с ней рядом долгие годы женщине не стали, пристроили присматривать за загородным домом, где она и живёт до настоящего времени… Густой дым увидели издалека, я даже про боль в перебитых ногах забыл. Нехорошее предчувствие навалилось не только на меня одного. Георгий прибавил скорости, и мы за очередным поворотом увидели впереди небольшое селение в два десятка добротных домов с многочисленными пристройками. Проскочили большой луг с пасущимся стадом пятнистых бурёнок, сейчас тревожно сбившихся в кучу, кинувшуюся к паровику огромную лохматую собаку. То, что это она, мне тут же сказал Георгий, когда я потянулся за пистолетом. Первая, мною увиденная. Богато живут на землях боярина Муромцева.
Направились к месту пожара, остановились, увидев сгрудившихся в плотную кучку жителей рядом с таким же паровиком, только целым и не побитым пулями.
– Настя? А ты что тут делаешь? – голос Опрятина выразил такое удивление, что я попробовал приподняться с сиденья и выглянуть наружу. Не получилось, больно.
И, конечно, ничего не услышал, ни ответа Анастасии, ни следующего вопроса боярина. Кое-как отдышался, успокоился. Силуэт Георгия заслонил голубое небо:
– Не успели мы, Вячеслав, опередили нас. Это усадьба Муромцевых догорает. Уже догорела почти, дымит только. И спастись никому не удалось. Ты лежи, а я погляжу, что тут и как, может, что и замечу.
Один силуэт сменился другим, и я задал точно такой же вопрос, что и мой старший товарищ совсем недавно.
Задал, не думая и не ожидая ответа, только чтобы что-то сказать, потому что в это время быстро анализировал всё случившееся сегодняшним утром. И в это утро никак не вписывалось появление Насти.
– Неужели ты думал, что я такую интересную историю мимо себя пропущу. Встала пораньше, вышла тихо и поехала к бабушке, хотела послушать, о чём она тебе будет рассказывать, да не успела, дом уже полыхал. Жалко-то её как, – всхлипнула, переступила чуть в сторону. Увидел зарёванное лицо, грязное, в копоти и саже, со светлыми дорожками слёз на щеках. Получается, она ничего не знает о нападении на меня? Да ладно?
– А ты почему не выходишь из машины? Разлёгся. Устал, что ли? А почему у вас стёкла разбиты?
Соизволила наконец заметить. Хотя, что это я, у неё голова тоже другим занята, не до нас ей сейчас.
– Слав, никто ничего не знает, чужих вокруг не видели, – Рядом с головой Насти появилась голова Георгия.
– А своих?
– Каких своих? – недоумённо переспросил Опрятин и тут же сообразил. – Погоди…
– Ты почему мне ничего не отвечаешь? – девушка потянула на себя дверку паровика, ойкнула, увидев руку с пистолетом, и исчезла.
Вместо неё почти сразу же вернулся Геогий, отрицательно качнул головой. Осторожно закрыл мою дверку, хлопнул водительской. Запыхтел двигатель.
– Никто никого не видел, ни чужих, ни своих. Просто полыхнуло и всё. Поехали в город. Придётся тебе потерпеть.
А то я до сих пор не терпел. Хотя в последнее время боль начала притупляться, уже не так ныла и дёргала, можно было даже чуть-чуть пошевелиться. Привык, похоже.
Сразу за околицей нас обогнал паровик Насти, засигналил, вынуждая уступить дорогу, обдал густой тяжёлой пылью, промчался мимо с лязгом подвески и шумом покрышек. Хорошо, что я пледом укрыт.
– Хотел тебя в нашу лечебницу везти, а теперь придётся где-нибудь на окраине пристраивать. Сейчас всем растрезвонит. Она хоть ноги твои не видела?
– Вроде бы нет…
– Хорошо, если так. Ничего, до вечера полежишь, а потом я что-нибудь придумаю. Энергия не восстанавливается?
Прислушался к себе, вроде какие-то крохи появились. Георгий обрадовался:
– Это хорошо, сможешь себя подлечить. Только подожди, пока накопится.
– А почему я без магии остался?
– И ты, и я. Вытянули из нас её артефактом. Но у меня накопитель есть маленький, а ты последние крохи на меня потратил, до донышка выкачал. Не заметил?
– Не до того было, убегал же.
– Ничего, наберёшься опыта, знаний, будешь такие вещи сразу замечать.
На окраине нашли маленькую лечебницу, туда меня и пристроили. Договорившись с доктором, Георгий сразу же умчался, пообещав заскочить вечером, а меня понесли в приземистое одноэтажное здание, всё увитое зелёными лианами, через которые весело сверкали вымытые до блеска окошки.
Внутри меня споро раздели, куда-то забрали мою изорванную и грязную одежду, объяснив, что на склад вниз, в подвал. Взамен облачили в пятнистый балахон с завязочками спереди вместо пуговиц. Хотели отобрать и пистолет, но тут уж я упёрся насмерть. И доктор упёрся, не положено в лечебнице с оружием лежать. Ага, не положено, а охрана у них есть? Нет. Поэтому я могу и здесь, в приёмном полежать, только пистолет не отдам, он мне жизнь спас. В конце концов доктор махнул рукой.
Поэтому палату мне выделили хоть и маленькую, но зато отдельную, без соседей. Перевалили меня на кровать и, наконец-то, оставили в покое. Что там у меня с энергией? Может, пора уже попробовать кинуть на себя лечение? Или ещё чуть подождать? Лучше подожду.
К вечеру стало лучше, раны почти не болели, но немилосердно зудели под бинтами. Доктор после перевязки только руками развёл:
– Надо было сразу сказать, что целитель. А почему сам себе не помог?
– Энергии не было, кончилась.
– Как такое может быть? – удивился врач.
– Не знаю. Так боярин Опрятин сказал. Работы много было, я же учусь.
– Что это за учёба такая, после которой ноги в дырках и энергия на нуле?
– Доктор, ну спросите боярина, когда ко мне приедет. Не могу я ничего говорить, слово дал.
– Ну, если слово дал, тогда, конечно… спрошу. Георгий вечером не приехал. И утром тоже. На осмотре после завтрака доктор сменил повязки.
– Можно было, конечно, без повязок обойтись, но лучше будет тебе сегодня ещё полежать с ними. Вставать не пробовал? Надо, надо понемногу ноги нагружать, шевелиться. А в городе ночью какая-то суета была. Слухи разные ходят, говорят, где-то в центре стреляли и магические стычки были. Ничего сказать не хочешь?
– Домой мне надо.
– Да иди, кто тебя держит? Как, сможешь? – весело и как-то немного нервно ухмыльнулся, глядя на мои слабые потуги встать на ноги. – То-то. Говорю же, отлежаться надо. Но и нагружать мышцы не забывай. Только не переусердствуй. Кстати, ты не мог бы нам помочь? У нас больной есть, ему бы твоя помощь не помешала бы.
– Конечно, помогу. Только как я к нему доберусь? Сами же видите…
– Этому мы поможем. Ради такого дела на руках тебя перенесём. Когда ты готов будешь?
А что мне? Всё своё немногочисленное имущество в виде пистолета ношу с собой.
– Можно прямо сейчас и отправляться.
– Тогда я помощников кликну?
Дождался моего согласия и высунулся в коридор, замахал кому-то руками.
В глаза бросилась некая странность – снаружи донёсся чуть слышный, но уверенный топот тяжёлой обуви. Это же лечебница, тут все в тапочках и туфлях ходят, бесшумно почти. Сигналка! По коридору уверенно к дверям подходят двое. Только и успеваю, что вытащить и снять с предохранителя пистолет и спрятать его в широком рукаве своего балахона, мысленно сказав спасибо персоналу за такую громоздкую и несуразную одежду.
– Заходите, тут он, – успел сказать доктор и начал заваливаться на спину с окровавленным лицом.
Оттолкнув падающее тело в сторону, в перевязочную вошли два человека, по-хозяйски осмотрелись, направив на меня такие же автоматы, как и у бандитов в лесу. А ведь я даже выстрела не услышал, так, тихий хлопок и слабый лязг железа. И доктор лежит у стенки бесформенной кучей.
– Он?
– Он!
Переглянулись между собой, чуть отведя при этом стволы в сторону.
И я сразу же начал стрелять, прямо из рукава, не целясь, почти в упор. Что такое несколько шагов? И вошедшие открыли в ответ короткую, но заполошную стрельбу. Небольшое помещение наполнилось звоном вылетающих гильз, осколками разбитых склянок и разномастных бутылочек, журчанием стекающих на пол из шкафов лекарств. Чудом не зацепили, хотя всё вокруг в дырках.
В коридоре раздался тревожный вскрик, кто-то прошелестел, проскользил тапочками по полу, затормозил около дверей, заглянул осторожно в проём, ахнул и тут же скрылся, убегая по коридору и поднимая всеобщую панику. Как бы мне отсюда убраться?
Пересиливая тупую боль в мышцах и слабость, заставил себя встать на ноги, пошатнулся и сделал шаг вперёд.
Кое-как доковылял до трупов, потянул на себя валявшийся автомат, отцепил от одного сумку с магазинами, дёрнул затвор. Пусто. Отсоединил опустевший, прищёлкнул на место полный и потянул за рукоять каким-то привычным движением. Что-то в последнее время я всё увереннее и увереннее начинаю с оружием обращаться.
В коридоре пусто, пару дверей в палаты нараспашку, в закрытых тишина полная, но мне туда заглядывать не надо, мне бы до своих вещей доковылять. Нет, не получится, не смогу я по лестнице вниз, в склад, спуститься. А это что такое? Гардеробная, написано. Ну-ка? Повезло, подхватываю чью-то лёгкую куртку, накидываю на свой балахон и выхожу, то есть еле-еле выползаю на улицу, придерживаясь за стенку, нещадно потея от приступов накатывавшей слабости.
Куда идти? Сил нет. Может, вот в эти кусты забиться поглубже, пока никто не видит? Только надо чуть в сторону уйти. Забираюсь, устраиваюсь на прохладной земле, облегчённо выдыхаю. Удалось в очередной раз выжить. Осталось дождаться Георгия. Если до вечера не появится, нужно будет выбираться самому. Да лишь бы он жив был.
