Глава 28
Панталасса
Первобытный холод окутывает раненое животное, заползая в крылья, сжимая конечности, покрывая трещинами толстую шкуру. Адское давление воды помогает холоду закрепиться на занятых рубежах, и он мало-помалу забирает себе внутреннюю теплоту умирающего существа.
Дэвид Тейлор открывает глаза. Его судно захватила Смерть. Она крадет жизнетворное тепло, окутывая толстым покрывалом тьмы обесточенный подводный аппарат. Акриловый корпус «Морского дьявола» трещит и скрипит, океан уже предъявляет свои права на зарывшийся носом в песок под углом в тридцать градусов подводный аппарат, который, за исключением хвоста и задней части кабины пилота, практически целиком покрыт илом.
Тело Дэвида во власти гипотермии. Внутренний термостат уже опустился на два градуса. От пронизывающего холода трясутся конечности и зуб на зуб не попадает. Пар от замерзшего дыхания растворяется в тусклой оливковой дымке над головой, в стекле виднеется узкая полоска океана, песчаное морское дно постепенно поглощает остатки света.
Девушка – где-то рядом, окутанная тьмой, одурманенная сном. Дэвид хрипит:
– Кай…ли.
Он тянется к ней рукой, кровь загустела и свернулась, мышцы не слушаются. Дэвид трясет ее, заставляя проснуться.
– Ужасно… холодно.
Дэвид пробует включить двигатель. Умирающему запасному аккумулятору едва хватает сил запустить спаренные винты, но они, пару раз чихнув, тут же сдыхают.
Песок забивает приемные патрубки, вырубая винты. А без винтов мне не удастся подзарядить аккумуляторы. Аварийная капсула тоже не годится… Пять часов подъема только до входного отверстия… При такой скорости мы оба умрем через тридцать минут.
Не могу думать. Слишком холодно.
Дэвид тянет Кайли на себя и, не обращая внимания на ее протесты, поворачивает ее лицом к себе и сажает на колени. Стягивает с Кайли толстовку и футболку, затем просовывает ее голову в свой свитер, прижав девушку к своей груди. Прикосновение полуобнаженных тел подзаряжает их дополнительным внутренним теплом.
Дэвид укутывает Кайли снятой одеждой, и они остаются сидеть, тесно прижавшись друг к другу, в темном подводном гробу.
Кайли, стуча зубами, шепчет на ухо Дэвиду:
– Отвези нас домой.
– Запасной аккумулятор на последнем издыхании. Двигатели забиты песком. Нужны винты, чтобы вырабатывать энергию. Но пока мы погребены под слоем песка, винты работать не будут. Рация тоже вырубилась.
– Найди… выход.
Дэвид стискивает зубы, в глазах вскипают слезы отчаяния. Найти выход? Но как? Выбраться наружу и толкать аппарат? Вызвать буксир? Ну почему, почему ты меня не послушалась и не осталась со мной в Дубае?
У Кайли по лицу струятся слезы, стекая на грудь Дэвида. Он еще крепче прижимает девушку к себе, ласково гладит по спине, пытаясь собрать в кучку путающиеся от холода мысли. Амнезия наступает, когда температура тела падает до 94 градусов по Фаренгейту, беспамятство наступает при 86 градусах, смерть – при 79 градусах.
С каждой минутой Дэвид теряет не только остатки разума, но и волю к жизни.
Запрокинув голову, Дэвид смотрит на оливковое море над головой. Наверху внезапно возникает какое-то движение.
Адские стервятники… Ждут, когда можно будет поживиться. Замерзнуть до смерти. Полагаю, это еще не худшая смерть. Мы просто уснем, и все дела. Как глупо… Впервые в жизни я получил все, что хотел… деньги, крутую работу, подводный аппарат и самую красивую девушку из всех, что когда-либо удостаивала меня вниманием. Да, моя первая настоящая любовь… и я ее профукал… пустил все коту под хвост из-за своего чертова эго. Мне не стоило входить в лабораторию, я это задницей чувствовал, но не прислушался к внутреннему голосу. Черт, не надо было соглашаться на погружение! Брайан наверняка наложил бы в штаны на глубине двадцать тысяч футов. И повернул бы назад. Принял бы единственно верное решение. В отличие от тебя, Джонас Младший. Так много планов… и все пошло прахом.
Дэвид в ярости бьется головой о спинку кресла. На этой неделе мне должен стукнуть двадцать один год. Двадцать один… Как грустно, блин!
«Двадцать один? – в голове звучит укоризненный голос Масао Танаки. – Я был вдвое моложе тебя, когда умер мой отец и мне пришлось работать на потогонных фабриках, чтобы прокормить семью. Миямото Мусаси было всего тринадцать, когда он впервые дрался на дуэли. А в двадцать один год он уже дрался на дуэли сразу с четырьмя противниками, с одним за другим!»
Но как ему удалось победить в таких сложных условиях?
«Он придерживался Бусидо. Пути воина. Путь воина – это смерть. И в смерти кроются все решения».
Я не понимаю.
«Когда перед тобой стоит выбор: жизнь или смерть, большинство людей выбирают жизнь. Но воин выбирает смерть. И тогда он идет по жизни, не боясь проиграть».
Дедушка, но как это может мне помочь?
«Ты не должен забывать, что везде есть своя стратегия. Мусаси подробно объяснил это в „Горин-но сё“, „Книге пяти колец“, пяти элементов».
Земля… вода… огонь… ветер… и пустота.
«Твоя битва с водой. Какова стратегия Мусаси, когда приходится иметь дело с этим элементом?»
Вода принимает форму сосуда, в котором находится. Мусаси использовал всю длину длинного меча в «Книге воды», чтобы контролировать битву и притягивать к себе противника.
«А как ты можешь использовать эту стратегию?»
Я не знаю.
«Подумай о населяющих впадину существах, которые обитают в вечной тьме. Как им удается выживать в таком элементе, как вода?»
Дэвид резко открывает глаза. Они притягивают к себе добычу.
– Кайли, просыпайся! У меня идея! – (Она что-то невнятно бормочет ему в ухо.) – Кайли, очнись! Просыпайся! – Дэвид лихорадочно растирает ей руки.
Он роется в бардачке. Находит фонарик, аккумуляторы работают. Дэвид вылезает из свитера, прижимается лицом к заднему стеклу кабины, направив луч фонаря на нижнюю часть левого крыла, заставляя свет танцевать.
Удильщик использует биолюминесцентную приманку, чтобы привлечь добычу. Мы сделаем то же самое. Давай иди сюда, кто бы ты ни был! Укуси! Укуси как следует! Лишь бы только не мег или дунк.
Над головой мелькает какая-то тень, за ней – другая, потом еще две.
Пятифутовый геликоприон устремляется вперед, делает два круга вокруг аппарата, кусает обшивку правого крыла, после чего быстро уплывает. За ним следуют еще две акулы, одна из них двенадцатифутовая Edestus giganteus – доисторическая рыба с торчащими из пасти, словно гигантские ножницы, челюстями и острыми лезвиями зубов.
В считаные минуты «Морской дьявол» стал причиной настоящего пищевого безумия у дюжины не самых больших, но свирепых акул.
Так не пойдет. Мне нужен кто-то покрупнее и помассивнее.
Дрожа от возбуждения, Дэвид продолжает водить фонарем.
Над головой появляется новая тень, и остальные рыбы бросаются врассыпную.
На призывный свет фонаря откликнулась семнадцатифутовая костистая рыба Xiphactinus audax. Огромная голова, роднящая ксифактина с семейством тарпоновых, нависает прямо над ярким лучом. Хищная рыба разевает челюсти, демонстрируя острые, как у пираньи, четырехдюймовые нижние зубы и четыре верхних резца, напоминающих шестидюймовые гвозди.
Не отрывая глаз от доисторической рыбы, Дэвид продолжает направлять луч фонаря вдоль правого крыла подводного аппарата. Тебе ведь хочется этого, здоровяк? Реально хочется? Тогда иди и возьми!
Дэвид взмахивает фонарем, хищник подпрыгивает вслед за лучом. Яростно хлеща мощным хвостом, ксифактин вонзает жуткие челюсти в правое крыло «Морского дьявола» и в отчаянном порыве вытаскивает его из песка.
Схватив Кайли, Дэвид вжимается в кресло, пока гигантская рыба, остервенело мотая головой, швыряет их туда-сюда, как на плохом аттракционе.
– Кайли, пристегнись!
Акрил протестующе скрипит, песок летит во все стороны. Дэвид вжимает в пол педали, шепотом произносит молитву и, когда рыба в очередной раз встряхивает аппарат, едва не оторвав спасательную капсулу от корпуса, включает силовой рубильник.
Левый гребной винт дважды проворачивается и останавливается, правый винт, чуть-чуть прокрутившись, тоже останавливается, после чего начинает неохотно работать, плюясь песком и медленно набирая обороты.
– Давай, детка! Давай! – Дэвид жмет на правую педаль, чувствуя, как по мере освобождения гребного вала от песка винт увеличивает вращающий момент.
Рыба в очередной раз трясет подводный аппарат, и – о чудо! – запасной аккумулятор подзаряжается, а светодиодные лампочки начинают моргать. Ожившая система вентиляции обдувает кабину потоками холодного воздуха, правый пропеллер резко увеличивает число оборотов.
Дэвид тянет на себя оба джойстика, чтобы, маневрируя, сбросить хищника, однако рыба решительно отказывается сдаваться: она намертво вцепилась в крыло острыми зубами, явно не желая уплыть прочь несолоно хлебавши.
С трудом перебравшись на место второго пилота, Кайли пристегивается ремнем безопасности. После чего переводит сонар в активный режим:
ПИНГ! ПИНГ… ПИНГ… ПИНГ… ПИНГ…
Оторопевшая рыба разжимает челюсти, выпуская добычу.
Дэвид вжимает правую ногу в пол и срывается с места. Волна адреналина наполняет мышцы живительной силой, мозг моментально фокусируется, словно лазерный луч.
– Дэвид, она прямо позади нас!
– Держись, крошка. – Дэвид делает «бочку», устремив аппарат круто вверх, затем резко ложится на левый борт – левый винт выплевывает песок и оживает. – Да! Да! Ты моя девочка!
Увидев, что аппарат набирает скорость, Дэвид выжимает из него максимум. «Морской дьявол» отрывается от юркого преследователя, делает петлю и ослепляет ксифактина задними огнями.
Испуганная рыба ныряет в темноту.
Двигатели подводного аппарата разогреваются, закачивая тепло в кабину через систему вентиляции.
Кайли обнимает Дэвида, покрывая его лицо мокрыми поцелуями, смешанными со слезами. Сняв свитер, Кайли снова натягивает его на Дэвида, после чего одевается сама; замерзшие скулы оттаивают от широких улыбок, пальцы начинают гореть по мере восстановления циркуляции крови в онемевших ногах.
Достав наушники, Кайли надевает их на голову, активирует сонар, прислушивается. Внезапно ее лицо вытягивается.
– Ой, нет! Они прямо перед нами. Сворачивай в сторону! Ложись на другой курс!
Дэвид делает тугую петлю в 180 градусов и прибавляет скорость до тридцати узлов, притушив наружные огни, чтобы улучшить видимость.
– В чем дело? Что ты там слышишь?
– Что-то очень большое. Реально большое. И их очень много.
– Рыбы Лидса?
– Такого же размера, но куда более проворные. В двухстах ярдах от нас и быстро приближаются.
Выжав из подводного аппарата максимальную скорость, Дэвид мчится по впадине на скорости тридцать два узла. Пожеванное правое крыло, утратившее гидродинамические характеристики, дрожит и трясется, не слушаясь управления.
– Сто ярдов… семьдесят ярдов! А можно еще быстрее?
– Это максимальная скорость. Больше никак не выжать. А я могу их обогнуть?
– Нет места. Их слишком много. Дэвид, один уже подбирается сбоку!
Дэвид поворачивает голову влево, и у него внезапно холодеет едва успевшее оттаять сердце.
Сперва появляется голова, похожая на дельфинью: длиной восемнадцать футов от кончика вытянутой морды до скошенного назад черепа. Острые, как у косатки, зубы и огромный, размером с большой надувной мяч, глаз, обладающий ночным зрением и мерцающий серебристыми огоньками.
– Ихтиозавр! Проклятый ихтиозавр! Причем очень крупный. Шонизавр. Длиной семьдесят… восемьдесят футов. И весит не меньше синего кита.
– Дэвид…
– Настоящий монстр. Посмотри. Видишь жаберные щели прямо за головой? Кайли, жаберные щели!
– Дэвид, не отвлекайся! Лавируй! Прямо за нами еще один! Хватает зубами хвостовую антенну.
– Держись! – Дэвид рвет на себя оба джойстика, подводный аппарат взмывает вверх под углом семьдесят градусов, но стая ихтиозавров – три самки и два детеныша – поднимается следом за ними.
– Кайли, какая глубина?
– Мы только что миновали отметку двадцать девять тысяч восемьсот пятьдесят футов. Дэвид, что ты делаешь? Так мы никогда не доберемся до туннеля.
– А я и не собираюсь туда плыть. – Дэвид проверяет компас, корректирует направление подъема так, чтобы они двигались на восток.
– Двадцать семь тысяч…
Кайли взвизгивает, когда одна из самок пытается укусить правое крыло, но промахивается, поскольку другой охотник пихает подводный аппарат сзади, тем самым невольно спасая его от смертельно опасных челюстей.
– Двадцать пять тысяч футов… Дэвид, берегись!
Двое хищников подталкивают аппарат в сторону третьего охотника: гигантской самки длиной семьдесят пять футов, предпринявшей атаку сверху.
Дэвид маневрирует, делает «бочку» прямо под щелкающими челюстями, огибает передние грудные плавники мастодонта, едва избежав столкновения с задними плавниками, по касательной задевшими стекло кабины пилота, после чего проносится мимо молотящего хвоста и поднимается под углом девяносто градусов в поисках…
– Течение! Держись!
Дэвид делает обратную петлю, вписываясь в стремительный поток воды, едва не потеряв при этом болтающееся правое крыло. Выровнявшись, «Морской дьявол» стрелой летит в темноту.
Течение крутит и вертит вставший на дыбы подводный аппарат. Дэвид балансирует, приспосабливая взлеты и падения к скорости потока, и наконец выравнивает аппарат. «Морской дьявол» мчится на восток по конвейерной ленте воды, оставив далеко позади стаю ихтиозавров.
– Ух ты! – Расстегнув ремни безопасности, Кайли страстно целует Дэвида в губы. – Я люблю тебя! Если бы я так не окоченела, то непременно уселась бы к тебе на колени, чтобы заняться подводным сексом!
Дэвид сдерживает довольную ухмылку:
– Мы пока еще в этой адской дыре. Пристегнись. Нужно выбраться из течения, пока оно не отнесло нас к Гуаму.
Кайли снова пристегивает ремни безопасности и надевает наушники.
Дэвид сбрасывает скорость и, стараясь поддерживать поврежденные крылья подводного аппарата в равновесном состоянии, начинает плавный подъем, чтобы вырваться из холодного плена стремительного потока воды.
А в нескольких морских милях к западу от них «Морской дьявол» команды «Альфа», пилотируемый Джеффри Хоком, погружается на шестнадцать тысяч футов: максимальную глубину, которой когда-либо достигал Хок, в данный момент находящийся в состоянии крайнего нервного напряжения. Бывший рулевой на подлодке класса «Огайо», посвященный в духовный сан, выравнивает подводный аппарат и кружит, тем временем второй пилот Маркус Слабин внимательно слушает сигналы сонара.
– Ну?
– Тсс! – Слабин, наклонившись вперед, прижимает наушники к ушам. – Я что-то слышу… Какие-то посторонние звуки.
– Команда «Дельта»?
– Возможно. Но нужно проверить.
Три сильных звуковых сигнала реверберируют в толще воды. Звуковые волны затухают в темноте, отражаясь от всех встреченных по пути объектов и предупреждая обитателей ареала о вторжении в их жизненное пространство.
– Засек их. Вот дерьмо! Это не команда «Дельта». Какие-то животные. Их там пять! На глубине девятнадцать тысяч футов. Они меняют курс и быстро поднимаются. Джефф, нужно поскорей уносить отсюда ноги!
Джеффри Хок вжимает педали в пол, дергает на себя джойстики и начинает головокружительный подъем.
– Спайдермен, прием. Это команда «Альфа». У нас гости.
«Морской дьявол» пролетает отметку четырнадцать тысяч футов, пилот старается вести аппарат практически вертикально.
– Команда «Альфа», какой они величины?
– Господи, чертовски большие! – истошно кричит Слабин.
– Не поминай имени Господа всуе!
– Заткнись и веди аппарат! – Слабин еще раз проверяет сетку сонара. – Пять неопознанных объектов, причем трое длиной не меньше семидесяти – восьмидесяти футов. Они прямо за нами…
– Успокойся, Маркус. Ты наверняка просто приманил косяк рыб Лидса.
– Хрен тебе! Это не медлительные фильтраторы. Они очень проворные и явно нацелились на нас.
– Прохожу отметку одиннадцать тысяч футов.
Маркус отмечает глубину и время на секундомере, с тем чтобы определить скорость погони.
– Нас отделяет всего тридцать секунд. Джефф, когда достигнешь дыры, не сбрасывай скорость! Нужно выжать из долбаного аппарата тридцать узлов! Эй, святой отец, ты меня слышишь?
Пот градом катится по лицу Джеффри Хока, скапливаясь за шиворотом.
– Слишком быстро! Нам не выбраться из дыры на такой скорости. Мы запутаемся в сетях.
– К черту сети! Или ты предпочитаешь стать кормом для рыб?!
– Команда «Альфа», прием. Мы зафиксировали ваше местоположение. Джеффри, при такой траектории ты отклонишься от цели. По моей команде ложись на курс ноль-шесть-ноль. Три… два… один…
– Готов! – Хок корректирует угол подъема, «Морской дьявол», словно баллистическая ракета, устремляется вверх.
У Хока отчаянно трясутся руки, дыхание вырывается из груди судорожными толчками. Выход из этого ада прячется где-то во тьме прямо над головой, однако у Хока не хватает навыков пилотирования на запредельной скорости, и сейчас его вера в человека – и Господа Бога – явно подвергается испытанию на прочность.
– Так держать, святой отец! Ты идешь правильным курсом. Мистер Слабин, включайте наружные огни.
Вспыхнувшие прожекторы подводного аппарата освещают каменный потолок и постепенно увеличивающуюся черную дыру с водой.
– Итак, начинаем, господа. Поднимайтесь в дыру по моему сигналу. Три… два…
Преследуемый сорокатонным монстром «Морской дьявол» пролетает через вертикальную каменную шахту на скорости двадцать два узла.
В голосе Спайдермена слышится плохо скрытое волнение:
– Вы выманиваете их наверх. Не снижайте темпа! «Тонга», приготовить сети!
Аппарат задевает выступы скальной породы. Хок сворачивает налево. Затем направо. Каждый маневр требует ловкости и отточенности движений. Однако Хоку явно не хватает скорости реакции, что заставляет его…
– Не тормози!
– Я должен! – Ослабив нажим на педали, Джеффри Хок возвращает контроль над аппаратом, но одновременно дает возможность ближайшему к ним ихтиозавру приблизиться вплотную.
Доисторический охотник, яростно работая хвостом и плотоядно щелкая челюстями, прыгает вперед за ускользающей добычей, треугольные зубы вонзаются в правое крыло.
Джеффри Хок и Маркус Слабин, не сговариваясь, вопят от ужаса, когда «Морской дьявол» кренится набок в бесконтрольном вращении и врезается носом в вулканическую скалу. От удара в корпусе кабины пилота моментально появляется двухдюймовая трещина….
БА-БАХ!
Давление воды 3500 фунтов на квадратный дюйм разрывает акриловую спасательную капсулу и расплющивает ее, забрызгивая стекло кровью и ошметками плоти, после чего океан втягивает останки подводного аппарата в свое ненасытное чрево.
Альфа-самка, жадно глотая куски пластика и человеческого мяса, выплывает головой вперед из входного отверстия в Филиппинское море, где сразу попадает в одну из сетей. Самка отчаянно бьется в поднимающейся сети, но только еще больше стягивает свои узы. Тем временем из входного отверстия вылетают еще два члена охотничьего отряда. Первый из них с ходу безнадежно запутывается в толстой сети, ну а второй, избежавший лабиринта сетей, ведет за собой стаю гигантских ихтиозавров в открытое море.
Над главной палубой танкера разносится надрывный вой сирены, призывающей матросов занять свои места. Лебедки наматывают тросы. На глубине семь тысяч футов начинается перетягивание каната – борьба не на жизнь, а на смерть. Охотники сами стали добычей. Находившиеся в заточении виды вырвались на свободу из преисподней, возраст которой исчисляется 210 миллионами лет.
У Дэвида Тейлора уходит двадцать бесконечно долгих минут на то, чтобы высвободить «Морского дьявола» из цепких объятий подводного течения Панталассы. Но вот наконец Дэвид сбрасывает скорость, пустив подводный аппарат в дрейф. Внизу по-прежнему глухо рокочет бурлящая вода, которая вливается в безбрежное черное море.
Кайли прислушивается к звукам в наушниках:
– На сонаре чисто. Как далеко мы сейчас от туннеля?
Дэвид дважды поверят их местоположение:
– Ух ты! Входное отверстие находится в сорока семи и семи десятых мили к востоку, и это еще не считая четырех миль вверх. Попробуй рацию.
– «Дельта» вызывает Спайдермена. Ответьте, пожалуйста. «Дельта» вызывает Спайдермена. Ничего не выходит. Только статические разряды. Похоже, одна из этих тварей откусила антенну.
Измученный необходимостью постоянно отражать смертельные угрозы, Дэвид откидывает голову и закрывает глаза, пытаясь сосредоточиться. Тихий рокот Панталассы в сочетании с потоками тепла из системы вентиляции действуют на Дэвида усыпляюще. Его веки тяжелеют, тело расслабляется…
– Дэвид!
– Прости. Я совершенно без сил.
– На, поешь чего-нибудь. – Кайли достает из бардачка два пакетика орехов с сухофруктами, один передает Дэвиду, второй берет себе.
Дэвид закидывает в рот горсть арахиса, изюма и темного шоколада. Уровень сахара в крови сразу повышается, сон как рукой снимает.
– А где карты Марена?
Пошарив за спинкой кресла, Кайли достает две карты, разворачивает первую:
– Батиметрическая карта Панталассы. Я насчитала двенадцать входных отверстий, включая вот эти три, которые Марен отметил красным.
Дэвид тычет пальцем в красный кружок:
– Это отверстие, через которое мы спустились. – Он достает из бардачка логарифмическую линейку и проверяет их местоположение. – Получается, что в данный момент мы находимся здесь, в восточной половине Панталассы.
Кайли вглядывается в карту:
– Похоже, у нас не такой уж богатый выбор. Ближайшее отверстие здесь, в двадцати двух милях к северо-востоку.
– Оно приведет нас прямиком в Марианскую впадину. Будь я проклят, если полезу в логово мегалодона!
Кайли в очередной раз изучает карту, измеряя расстояния логарифмической линейкой:
– А как насчет этого выхода? Он в восьмидесяти пяти милях отсюда, но уже к востоку. Большую часть пути мы сможем плыть по течению, вдвое сократив время. Плюс у нас есть подробная карта Марена. По-моему, неплохой вариант.
– Или можно вернуться назад.
Кайли поднимает глаза на Дэвида:
– Там ихтиозавры. Неужели ты действительно хочешь вернуться?
– Ладно. На восток так на восток. Держись! – Дэвид вжимает в пол педали, увеличивает скорость до двадцати узлов и, дернув на себя джойстики, посылает «Морского дьявола» брюхом вперед в ревущее течение Панталассы.
На борту «Макфарланда»
Тихий океан
Звездное покрывало раскинулось на безлунном ночном небе, океан, свинцово-серый и бархатный, сливается с бескрайним горизонтом.
Джонас сидит на стальной решетке прохода правого борта, облокотившись на нижнюю перекладину леерного ограждения.
Внизу тихо мерцает темная морская вода, подсвечиваемая белоснежной шкурой ее обитателя, верхняя доля хвостового плавника едва шевелится, хвост делает равномерные, как удар метронома, взмахи.
Завороженный этим зрелищем, Джонас мысленно переносится на двадцать шесть лет назад, когда команда «Кику», судна Масао Танаки, поймала в сети мать Ангела. В ночь, очень похожую на сегодняшнюю, они с Терри стояли у леера на корме, мучительно раздумывая, стоит ли тащить пойманную самку мегалодона в Институт Танаки или лучше сразу ее утопить.
Терри была в ярости. Она жаждала отомстить за смерть брата. А вот я из тщеславного желания доказать всему миру, что мегалодоны действительно существуют, захотел сохранить самке жизнь. И это стало для всех переломным моментом – решением, которое круто изменило жизнь множества семей. Сколько невинных людей могло бы остаться в живых, если бы я убил мать Ангела, когда мне представился такой шанс? Сколько семей я избавил бы от горькой участи оплакивать своих близких? Если бы я положил конец этой истории еще тогда… И не было бы ни мегов, ни Ангела, ни Белль с Лиззи. И буду ли я считать сегодняшний день переломным моментом лет через десять, если, конечно, доживу до глубокой старости? А что, если мое решение выпустить на волю нашего монструозного домашнего питомца погубит меня… или кого-то, кого я люблю? А что, если Ангел снова беременна? Могу ли я допустить возрождение видов, которые, по замыслу Матери-Природы, не должны были делить океанские глубины с человеком?
Убей ее! Прямо сейчас! Собери ее останки – и концы в воду! Через неделю вернешься домой и сообщишь, что благополучно выпустил Ангела в Марианскую впадину. После чего навсегда закроешь лагуну от греха подальше. Чтобы ее злобное отродье никогда не узнало вкуса открытого океана.
Почувствовав ароматный дым пенковой трубки, Джонас поворачивается и обнаруживает, что капитан Нил наблюдает за ним с верхней носовой палубы:
– Похоже, твой приятель чем-то расстроен.
– Мак? А в чем дело?
– Без понятия. Он на мостике. Общается с кем-то по рации.
Джонас с тяжелым сердцем поднимается на мостик. Мак, с глазами, полными слез, стоит на балконе, выходящем на переднюю палубу.
– Мак, что случилось? Что-то с Триш? С младенцем?
– Нет. – (На Джонаса одновременно с чувством облегчения накатывает волна паники.) – Я не доверял бин Рашиди и поэтому внедрил в его окружение своего человека. Присматривать за Дэвидом. – (У Джонаса екнуло сердце, кожа покрылась испариной.) – Я только что узнал от своего друга последние новости. Дэвид принял предложение бин Рашиди. Ублюдок уговорил мальчика совершить погружение в подземное море. Мальчик пропал.
У Джонаса тотчас же резко подскакивает давление.
– Что случилось? Выкладывай!
– Они отправили Джонаса в компании со вторым пилотом на одном из «Дьяволов» в подводную лабораторию. Они пришвартовались…
– Где? На какой глубине?
– Глубоко. На глубине тридцати одной тысячи футов.
– Господь Всемогущий!..
– Им удалось проникнуть внутрь. А вскоре после этого стыковочный док взорвался. «Барракуда» уничтожена взрывом. Так что теперь невозможно узнать, удалось им уцелеть или нет. – (У Джонаса перед глазами возникает огненный вихрь. Он падает на колени и, дрожа всем телом от нахлынувших эмоций, закрывает лицо руками. Слепая ярость оттесняет горе на задний план.) – Рация не работает. Возможно, это просто помехи.
– Отвези меня туда.
– Я уже вызвал вертолет. Ты вылетаешь из Сан-Франциско на Гавайи, а оттуда – на Гуам. На Гуаме тебя будет ждать другой вертолет, который доставит на судно бин Рашиди.
– Свяжись с институтом. С кем-нибудь, кому ты доверяешь. Я хочу, чтобы моим рейсом отправили прототип «Эбис глайдера III».
– «Эбис глайдер?» Джонас, но ведь у бин Рашиди есть «Морские дьяволы».
– Это спасательная операция. Мне нужен аппарат с манипулятором.
– Ладно. – Мак задумчиво смотрит на свинцовый океан. – Джонас, Дэвид хороший пилот…
Джонас кивает, комок в горле мешает говорить.
– Я найду его.
