Глава 28. Это твой план?
— Так, — пробормотал Йен, отмахиваясь от очередной ветки. — Так…
Он как будто хотел сказать еще что-то, но никак не мог понять, что именно.
А потом пожаловался, обернувшись через плечо:
— Не выходит!
Нивен молча шагал следом.
— Ты должен спросить, что именно, — наставительно сообщил Йен и развернулся обратно слишком поздно: еще одна ветка ткнулась ему в лицо. Он уклонился в последний момент — получил по уху.
— Не врезаться в деревья, — предположил Нивен.
— Справедливо, — легко согласился Йен. — Но я о другом. Я пытаюсь придумать, как быть с Иными… Ладно, покажут местные божки, на что способны. Буду знать, насколько сильны, и где их силы лучше применить. Но насколько сильны сами эльфы? Что они вообще такое?
— Не знаю, — ответил Нивен. И в который раз напомнил. — Я не эльф.
— Только рожа серая, — кивнул Йен. — Уши большие. Лук эльфийский… Слушай! — он резко остановился, круто развернулся, и Нивен чуть не врезался в него. Пристально посмотрел в глаза: ну?
— Ты же чувствуешь… всякое… Да? Может, сейчас чего-нибудь полезное тоже почувствуешь? Насчет эльфов. Загляни к себе внутрь и…
— Там темно, — перебил Нивен.
Шагнул вперед, оттер Йена плечом с дороги и двинулся вперед.
Если Лаэф погибнет в битве вместе с ним, кто справится с Сорэн? Он действительно поступает сейчас правильно? Или выбирает легкий путь?
На самом деле сейчас Нивен чувствовал только одно: Лаэф отступил. Не мешает, ни мыслям, ни действиям. Нивен — скорее всего, ненадолго — сам по себе. И сам по себе он совершенно не знает, что правильно. Он растерян, у него нет больше точки отсчета. Не отчего отталкиваться, чтобы принять решение. Нечему действовать наперекор.
— Ты смотри, — пробормотал вслед ему Йен. — Темно ему там… Ладно, темный, давай… — и перебил себя. — Ты чего дергаешься?
— А? — спросил Нивен.
— Дергаешься чего?
— Я не дергался, — соврал Нивен.
Он вздрогнул на слове “темный”, но ну его к черту объяснять это сейчас Йену. Не время выкладывать карты на стол. Конечно, если это не карта Лесов Иных. Но такой карты нет и быть не может.
Стола, кстати, тоже.
— Ладно, — повторил Йен. — Черт с тобой. И с другими ушастыми. Начнем драку, а там разберемся.
— Начнем? — переспросил Нивен.
— Ну да, — воодушевленно подтвердил Йен. — Пока они первые не начали.
— Это твой план? — спросил Нивен.
— Это первый пункт, — ответил Йен.
Нивен оглянулся, смерил долгим взглядом.
— Что? — опять удивился Йен. — Это же логично! Ударить на упреждение, пока они не ударили. Уточнить у всех этих кричащих трав и цветов рогатой, когда именно они собираются нападать. Перед боем они ведь должны отдыхать, так? И вот когда они будут спать…
— А если не должны? — спросил Нивен. И напомнил. — Я могу долго не спать.
— Ага, то-то я смотрю, тебя шатает…
— А они — еще дольше.
— Брось, эльф, перед битвой всем нужен отдых, потому что кто знает, как надолго эта битва затянется…
— Неправильно нападать, пока спят, — твердо заявил Нивен.
— Это ты опять чувствуешь? — уточнил Йен.
— Нет, — честно ответил Нивен. — Я так думаю.
— А ты не думай, — проникновенно посоветовал Йен. — У меня думать получается лучше.
Проходя мимо очередного разросшегося куста, Нивен как будто бы невзначай придержал длинную ветку и отпустил. Ветка вжикнула за спиной и со смачным “шлеп!” отвесила Йену затрещину. Тот тихо выругался — даже не заметил, что его ударили, а не сам ударился. Как же, думать у него получается!
Нивен ухмыльнулся.
Но ненадолго.
Потому что тут же понял: если Йен не превратится в зверя, шансов выжить в битве с Иными у него не будет. Если его можно победить деревом, его и Иными победишь. И армии не надо — одного хватит. Даже если он будет держать меч увереннее, даже если опять провернет тот трюк с замедлением времени…
Там целая армия эльфов — на всех времени не напасешься.
* * *
Когда Ух’эр вышвырнул ее из своей обители, Сорэн не спешила возвращаться.
Сначала, конечно, хотела вернуться тут же: испарить вонючее облако, испепелить его самого, но пока падала на землю, пока, разбившись о камень десятком лучей и сотнями бликов, возвращалась в истинный облик, пока поднималась на ноги — одумалась.
Младший подождет.
Ей все равно больше нечего терять. Пора начать давить гадов — они давно сговариваются за ее спиной, — и начинать надо не с того, кто ждет. Что говорят люди про ожидание смерти? Что оно хуже самой смерти, так?
Интересно, каким оно будет для самой Смерти?
* * *
Эйра сидела на дереве у подножья Гьярнорру.
Высунулась из ветвей, спросила заинтересованно:
— Это ты там только что упала?
— Это ты начала войну с Иными? — спросила в ответ Сорэн, а Эйра, оглядев ее с ног до головы, спрыгнула на землю. У Сорэн в руках сверкали клинки. Она шла быстро, легко, уверенно. Эйра задумчиво взвесила в руке яблоко.
Скривилась — вес не подошел. Швырнула, не глядя, через плечо.
— Да, — кивнула Сорэн, — вот так. Швырялась в них всякой дрянью, прямо из рощ Тэхэ. А они решили, что это люди. И напали на них. Глупая девка!
— А ты чего сердишься? — удивилась Эйра. И прищурилась из-под коротких рыжих прядей. — Ты за людей переживала?
Сорэн замерла, отчеканила:
— Король эльфов мертв…
— А-а-а… — понимающе протянула Эйра.
— …равновесие нарушено!
— Ага, — согласилась Эйра. — А ты прямо жить не можешь без равновесия!
Она издевалась, и Сорэн решила: довольно. Объяснила мелкой, за что та умрет, теперь можно убивать.
Сверкнули, взметнувшись, клинки, но Эйра, гадина, отскочила. И выпалила:
— Вспомни, что сказал отец!
Сорэн замерла.
— Ты хочешь исчезнуть, сестра? — спросила Эйра и, кажется, впервые говорила серьезно. — Или ты хочешь отомстить? Ты знаешь, что можно причинить боль, иначе, нежели кромсая оружием? И эта, другая боль, может быть намно-ого сильнее?
— И как же я могу отомстить тебе? — Сорэн склонила голову набок, но тут же выпрямилась.
Слишком, слишком знакомый чужой жест.
— Ты мне уже отомстила, — пожала плечами Эйра. — Или — я тебе. В любом случае, мы квиты, — и напомнила. — Ты убила мое дитя.
— То было общее дитя!
— Нет, — Эйра покачала головой и странно улыбнулась: незнакомо, горько. — Не общее.
Сорэн отступила. Поняла наконец.
— Да и не мне нужно мстить, — напомнила Эйра. — Я только яблоки бросала… Ну и нож бросила. А забрал твоего Иного — Ух’эр. Вот кому нужно делать больно.
— Жаль только, что это не так просто, — усмехнулась Сорэн.
Чтобы понять, как сделать младшему больно, нужно понять, что он любит. А он, кажется, и сам не знает. Он же безумный — откуда ему себя знать?
— А вот тут — ошибаешься! — обрадовалась Эйра. — Я тебе покажу.
И смело шагнула навстречу.
Сорэн настороженно следила за ней, а стоило оказаться слишком близко — отшатнулась:
— Тебе откуда знать?
— Я ведь богиня любви, помнишь? — широко заулыбалась Эйра, куда более понятная, знакомая, чуть менее безумная, чем младший. И подмигнула. — Я много чего знаю!
— Никогда не поверю, что гад способен любить, — прошипела сквозь зубы Сорэн прежде, чем Эйра показала ей.
Но когда смотрела видение о смертной деве, полюбившей саму Смерть, думала почему-то не о мести. О Лаэфе.
Наверное, потому что когда злилась, шипела не хуже его любимых ручных змей.
* * *
Брол поднял глаза на остальных. Впервые после многих веков.
Лесные боги, дети Тэхэ, собрались на одной поляне. Теснились у костра. Ему никогда не понять этой тяги к огню, но многие живые существа — тянутся. А кто он такой, чтобы спорить с самой жизнью? Кто все они такие?
Может, зря позвали их птицы и травы? Может, зря собрала Нильф? Раз суждено пройти по их землям Иным — так пускай проходят. А начать сейчас решать, что делать, и кто главный — верный способ раньше времени передраться. Об этом Тэхэ говорила когда-то четко: нельзя драться друг с другом, даже спорить нельзя — от спора до драки один шаг. Даже разговаривать.
“Мы — Шестеро — погибнем так, рано или поздно, — говорила она, предвидя будущее. — Вам — нельзя. Мои леса должны жить”.
Вот и жили — до сегодня.
Нильф говорит, что ведет подмогу. Силу невиданную, неведомую, древнюю. Но он-то, Брол, видел ту силу. Рыжий дурак и его странный спутник с кинжалами в рукавах — вот вся ее сила. Обоих Брол скрутил на раз. Обоих Иные растопчут и не заметят.
Лесные уже начали недобро перешептываться, косо поглядывать по сторонам, когда Нильф шагнула на поляну.
— Ты опоздала! — тут же возмутился из своего угла Брол. — Собрала нас, а сама…
— Они идут следом, — мягко сказала Нильф. — Я указала им путь, это заняло время. Еще немного придется подождать — они не так быстры, как я. Но они придут. Вместе мы будем биться против Иных.
— А нужны ли они? — так же мягко спросил Ильфар, будто услышал думы Брола. — Нужна ли нам эта битва?
— Я не могу ответить тебе, брат, — виновато улыбнулась ему Нильф. — Но мы выслушаем чужаков и решим вместе.
— У нас разве есть варианты? — удивилась Савилла, речная змея. — Не пойдем на битву — они уничтожат нас по отдельности, каждого — в своем лесу…
— Ой ли? — хмыкнул Ильфар. — Они будут с людьми биться, а не с нами. Мимо нас — пройдут, если не будем мешать.
— Откуда знаешь? — фыркнула Савилла. — Это они в прошлый раз с людьми бились, а сейчас, может, против всего мира восстают!
— Я поддерживаю дитя, — прогремел владыка каменных гор Уандор, один из немногих, кто помнил Тэхэ как равную, как подругу и помощницу, а не мать и наставницу. Да, она создала его, чтобы присматривал за хребтом, что тянулся вдоль лесов. Поговаривают, она и хребет создала.
Но всё это было так давно. Куда раньше, чем появились на свет Брол и остальные. И за века Тэхэ с Уандором успела сжиться, сдружиться, и он успел познать ее… Так, по крайней мере, он говорил.
— Которое? — прищурился Ильфар. — Которое дитя поддерживаешь?
— Не тебя, прости, — ответил тот, и его звериные глаза отразили кроваво-красным пламя костра. — Даже если Иные не тронут нас, они заберут леса себе, — обратился теперь ко всем. — Растопчут, сожгут, сделают своими… Не все ли равно? Мы должны встать у них на пути.
— Чтоб нас тоже растоптали и сожгли? — хрустнул пальцами-ветвями мудрый Силдан. — И всех тех существ, что мы, назвав армией, поведем на бойню?
— Боишься? — с едва различимой насмешкой спросил Уандор.
— Да все мы боимся, — отмахнулся Силдан. — Иначе были бы еще большими глупцами, чем уже являемся, придя сюда.
— Хочешь сидеть в своем лесу и ждать, пока эльфы доберутся до него? — встряла Савилла.
— Вот о чем говорила Тэхэ, — тихо сказал Брол, обращаясь к Нильф. Она-то его услышала, остальные — нет. Слишком заняты были руганью. — Они вот-вот друг на друга кинутся, не дождавшись нападения эльфов.
— Они просто спорят, — ответила Нильф. — Не ссорятся. Уж поверь мне, Брол, я слышала, как ссорились Мертвые.
— Ты много чего слышала, — согласился Брол, — и видела… Но сделала ли ты из всего этого верные выводы?
— Что ты хочешь сказать?
— Не более того, что уже сказал.
— Ты смотри! — обрадовались вдруг со стороны входа на поляну. — Как не увижу богов — хором ругаются! Это прямо вредная привычка какая-то, вот как у тебя воровать, так у них — ругаться!
К окончанию короткой речи гостя замолчали уже все. Напряженно смотрели на него — того самого рыжего, который совсем недавно на пару со своим попутчиком докучал Бролу в его собственном лесу.
— Здрасьте! — радостно поприветствовал он всех. — Я — Затхэ.
* * *
Они поднялись ему навстречу.
Йен выхватил взглядом нечто, зыркавшее из-под капюшона, почти как Нивен, только глаза у него были красные. Потом еще одно — с копной спутавшихся волос и кожей такой темной, что глаза, казалось, светились белым. Впрочем, может, они и светились. И еще одно... Йен прищурился, прислушался, подался вперед — так и есть: дыша, существо булькало.
Йен раскрыл было рот, чтобы радостно сообщить о своем открытии Нивену, но тут же получил упреждающий удар локтем. Мстительно наступил на ногу в ответ.
Нильф вздохнула. Брол прокашлялся.
Оба покосились друг на друга и замерли. Йен набрал воздуха в грудь побольше и шагнул вперед.
— Ну и? — спросил он требовательно. — Что у нас есть? Сколько людей? Нелюдей? Кто что умеет? Ну, ребята, поживее! Времени у нас, я так понимаю, мало.
— Иные выступят на рассвете, — сказала Нильф.
— Значит, мы нападем ночью, — кивнул Йен. — Ну, давайте, что у нас есть?
— Мы? Нападем?! — вразнобой возмутились сразу несколько божеств.
— И вы туда же? — выгнул бровь Йен. — Только ушастому все объяснял, теперь — вам... Да, вы. Да, нападете. Да, первыми. Вы не будете хорошими, запомните. Вы не будете хорошими по сравнению с плохими злыми эльфами. Хотите выжить? Хотите победить? Будьте хуже. Злее. А теперь в третий раз. Что. У нас. Есть?
— Дриады, — с тяжелым вздохом и как будто неохотно отозвалось нечто, еще более скрипучее, чем Брол. Пока не заговорило, Йен считал, что это куст. — Пару сотен дриад есть.
— Это кто такие? Драться могут?
— Могут.
— Тогда берем. Что еще?
— Есть вода, — булькающее существо, судя по голосу, оказалось не богом — богиней. — Рыбы, змеи…
— Если далеко зайдут, топить будем… — задумчиво пробормотал Йен. — Что еще?
— Быки, — прогудел красноглазый.
— Быки?! — переспросил Йен.
“Да, — подумал он, — как-то негусто у них с силами… Хотя бы зогров развели, что ли... Как они быками Иных будут побеждать?”
— С крыльями! — обиделся красноглазый.
— То есть летают? — обрадовался Йен.
Ему тут же пришла в голову идея собрать быков, накормить и запустить над лесом Иных, потому что тяжело воевать, когда бык тебе на голову нагадит. Но он вовремя вспомнил, что локоть у Нивена острый, и он наверняка так и ждет, чтоб отомстить за отдавленную ногу.
Да и Рэй не предложил бы такого. Рэй был бы серьезен, сосредоточен. И думал бы, думал…
— Что еще? — серьезно спросил Йен и почувствовал короткий взгляд Нивена. Кажется, удивленный. Хотя — кто там разберет его взгляд.
“Ага! Не получишь ты своей мести, — подумал он. — Не дождешься!”
— Еще грифоны, — мягко сказало нечто невразумительное, с черными-черными глазами на бледной коже. — Уандор, почему ты забываешь о грифонах?
— А кто горы тогда хранить будет, если всех в леса Иных бросим? — мрачно спросил красноглазый. — Ты может, кого-то из своих предложишь, Ильфар?
— А горы-то останутся, если не победим Иных? — возразил Ильфар. — Раз уж решили воевать, то давай всех. А то кричишь-то ты громче всех, а как до дела доходит...
— Тихо! — рыкнул Йен, и Ильфар действительно замолчал. — Ты, разговорчивый, у тебя кто есть?
На самом деле Йен и не на них рычал, на себя — он безуспешно старался выбросить из головы план накормить теперь еще и грифонов. И следом за быками пустить, чтоб наверняка.
— У меня есть звери, — мягко ответил Ильфар, — но мелкие, миролюбивые… Больших и хищных, способных вести бой, немного наберется. Сотню найду. Только где гарантии, что Иные не смогут подчинить их себе? И обернуть против нас?
— Это Леса Тэхэ, — напомнил Йен. — Уж будь уверен, рогатая постаралась на славу, чтоб силы Иных не работали с ее имуществом. Мы проверяли, — и покосился на Нивена.
— Мы не имущество! — возмущенно забулькало из-под капюшона. — Ни звери, ни растения, ни…
— Продолжай повторять себе это, — перебил богиню Йен и огляделся. — Ну что, Лесные? Это вся наша армия?
— Это не армия, — прохрустел куст. — Такими силами и на людей напасть — означало бы верное поражение. Нильф обещала привести подмогу, а привела рыжего дурака.
Йен набрал было воздуха побольше, чтобы возразить, но куст продолжил:
— Да-да, мы все слышали, что ты назвал себя Затхэ. Более того — мы все чуем древнюю мощь, которой от тебя веет. Но это — лишь смутное ощущение. А ты явно не справляешься пока с этой мощью сам. И совершенно не знаешь, что делать.
— Но не по лесам же сидеть! — возмутится Йен и огляделся. — Эй! Ребята, просыпайтесь! На ваши земли прут Иные… Хотя, какие они, к черту, Иные? Обыкновенные ушастые твари! Иной здесь я. И я поведу вашу несуразную армию, более того — мы выиграем битву, если вы сделаете одну вещь. Одну простую вещь! Поверите в меня!
— Ладно... — сказал Брол, и Йен обрадованно воскликнул:
— О, пе… гм! Брол!
— Ладно, — сказал Брол. — И как ты выиграешь?
“Как я выиграю? — подумал Йен. — Думай, думай, Шаайенн… Как я выиграю? Ладно, к черту Рэя! Что сделал бы я, чтобы решить исход битвы?”
— Сколько, говоришь, у нас крылатой живности? — спросил Йен красноглазого.
— По несколько сотен, — будто нехотя ответил тот.
— Что дриады? — развернулся к кусту. — Смогут живность оседлать и не свалиться?
— Зачем им…
— Смола у вас есть? — перебил Йен.
Все замолчали. Глядели друг на друга. Может, даже мысленно общались, пытаясь определить, есть ли у них смола. И стоит ли сообщать об этом рыжему дураку.
Это продолжалось так долго, что Йену захотелось поднять с земли ближайшую корягу и потыкать — вдруг, уснули? Или шишкой бросить... Шишек не было, зато он заметил на земле удобных размеров камень и старательно отковыривал его ногой от земли, когда они наконец определились и ответили.
— Есть, — сказала Нильф.
— Драться с ними в их лесах или где-то рядом — бессмысленно. Их нужно выманить на удобную позицию. Найдем возвышенность, встретим там. К лесу отправим летающую живность. И щиты! У них будут стрелы, значит, нам нужны щиты. Но главное — побольше смолы.
Божки молчали, обдумывали.
Йен гордо покосился на Нивена: он придумал план.
Нивен смотрел вдаль, будто и не слушал вовсе. Будто думал все это время о чем-то своем.
Йен все-таки подцепил камушек ногой, подбросил повыше и пнул в полете так, чтобы попасть в Нивена. Тот отбил на лету, не глядя — задумчиво отмахнулся. Но посмотрел все-таки в глаза.
Йен снова ничего не разобрал в мертвом взгляде.
* * *
Риирдал наконец вышел из лесу. Вышел туда, откуда пришел — к цветастому и кричащему рынку на скале у моря.
Размашисто прошагал к шатрам, уперся рукой в стойку первого попавшегося и перевел дух. Держаться на ногах было все труднее, а рыжая тварь снова ушла по лесам.
“Это какой-то кошмарный сон, — в очередной раз подумал Дал. — Сон, который все повторяется и повторяется, и я в нем застрял…”
— Мне нужен… — выдохнул он, поднял на продавца тяжелый взгляд, собрался с силами. — Мне нужен конь. И карта.
— Больше ничего? — хмыкнул тот. — У меня тут сувенирная лавка, уважаемый, так что если ты не против…
— Просто скажи, где это можно взять, — устало пробормотал Риирдал. — Тут только шатры и леса, а там — море… Где хоть один нормальный город?
— Не очень далеко, — сказали за спиной, и Дал, который только что пытался отдышаться, задержал дыхание: просто вдохнул и не мог выдохнуть. Голос был до боли знакомым. А все это определенно было сном.
— Но и не так, чтобы близко, — продолжили говорить за спиной. — Сначала тебе, конечно, надо будет отдохнуть, а потом пойдем. Мне тоже коня бы, хочу до столицы добраться, поговорить с этим их Князем…
Дал наконец оттолкнулся от стойки и медленно развернулся. Перед ним стоял Дэшон. И улыбался.
Улыбка была привычно теплой, серый взгляд — привычно насмешливым.
— У меня для него две новости, — говорил он как ни в чем не бывало. — Одна плохая, про Шаайенна, вторая еще хуже, про Тейрина. Так что кони нужны быстрые, чтобы в случае чего, если новость не понравится Князю, а мы подвернемся под руку…
Дэшон не договорил.
Дал сгреб его в охапку. И даже не завел спор о том, какая из новостей все-таки хуже.
* * *
Ух’эр прождал Сорэн еще немного. Потом прислушался наконец к гложущему чувству внутри и метнулся вниз — к людям. Даже облако с собой не захватил — упал на землю черной молнией. Вскочил и замер перед ее домом. Перед тем, что когда-то было ее домом, а сейчас лежало пепелищем у его ног. Ветра не было, и куча пепла была такой же аккуратной, какой ее оставили.
Будто специально оставили, чтобы ему показать…
На мгновение мелькнула глупая надежда на то, что она жива. Что его зачем-то пытаются обмануть — слишком аккуратный пепел. Но мгновение прошло, в нос ударил запах гари, и Ух’эр закрыл глаза. В глазах щипало, но слез не было. Было только тяжело дышать.
“Это от вони”, — сказал он себе, хотя в его же собственном облаке и не такие запахи витали. Что уж говорить о его царстве…
“Нет, это от боли”, — понял он, спустя еще пару мгновений.
Наверное, впервые он понял, что такое настоящая боль. Ему еще подумалось, что не просто так он не может дышать — от такой боли умирают. Хорошо, что он бог смерти. Ему смерть уже не грозит.
А вот остальным…
Ух’эр развернулся и пошел прочь.
— Брат… — послышался совсем рядом голос Лаэфа. Вкрадчивый, змеиный…
— Не лезь, — бросил сквозь зубы Ух’эр.
— Хотел тебе посоветовать то же самое, — мягко проговорил Лаэф, мелькнул тенью в переулке по правую руку, — остановись на миг и…
— Не лезь! — рявкнул Ух’эр, отмахнулся. Взметнулись рваные полы плаща, полоснули по воздуху черные когти — Лаэф отлетел к стене человеческого дома и чуть не проломил ее. Нет, Ух’эр не тронул его — просто оттолкнул.
Лаэф тут же вскочил на ноги, но Ух’эр не хотел драться.
Не сейчас, не с ним.
— Ты будешь последним, — пообещал он.
И прежде, чем Лаэф ответит, словом ли, делом, щелкнул пальцами.
