Лучшее время для штурма — ночь с третьих суток на четвёртые. Через трое суток с момента захвата у террористов перевозбуждение сменяется усталостью, они теряют концентрацию. К тому же ночью хочется спать.

Но до штурма ещё надо дожить. А до того — отработать взаимодействие, изучить местность, подготовиться.

У «Альфы» и «Вымпела» это почти получилось. Почти.

На второй день на полигоне под Бесланом бойцы отрабатывали взаимодействие. Демидкин, Канакин и Торшин, назначенные руководителями штурмовых групп по линии «Альфы», отрабатывали синхронность работы своих отделов.

Изучили план здания: длинный коридор, примерно посередине налево — вход в спортзал. В конце коридора — столовая и кухня. По правую руку тянутся классы. Террористы держат заложников в спортзале. Юра взял на себя зачистку длинного коридора от центрального входа до столовой — наверняка там расставлены пулеметы. Демидкин должен был зачистить путь до коридора со стороны столовой. Канакин — штурмом взять второй этаж, где у террористов был штаб.

Тем временем обстановка возле школы накалялась. Людей стало больше: приезжали родственники тех, кто внутри. Дежурили машины скорой помощи: откачивали тех, кто терял сознание. Женщины рыдали. Было очень жарко.

В штаб привели мужчину-заложника, которому удалось сбежать ночью — он притворился мертвым и, как стемнело, сумел уползти. Он рассказал, что в спортзале самодельные бомбы разложены на полу, развешены в баскетбольных кольцах и на тросах между ними. На вопрос, как ведут себя террористы, ответил коротко: «Зверствуют». На его глазах они расстреляли мужчину, который замешкался и не сразу опустился перед бандитами на колени. На глазах собственных детей убили заложника, который начал успокаивать людей на осетинском языке. Бандиты кричали, что говорить разрешается только по-русски. Скоро их стал раздражать шум в зале, и они приказали всем молчать. Тех, кто разговаривал, били прикладами.

Днём прибыл бывший президент Ингушетии Аушев. Он провел переговоры с боевиками и выпросил у них 26 заложников — в основном, женщин с грудными детьми.

Вечером удалось сбежать мальчику. Он рассказал, что ситуация в зале ухудшилась. Стоит жара, многие дети разделись. Террористы запретили ходить в туалет и пить воду. Вместо туалета вскрыли пол в спортзале и сделали яму. Тех, кто просил воды, заставляли пить мочу. От усталости и унижений люди впадали в апатию. Многие стали говорить, что лучше бы уже скорее умереть.

Выступил Президент Северной Осетии Дзасохов и пообещал, что никакого штурма не будет ни при каких обстоятельствах. В штабе тоже были готовы вести переговоры.

Утро следующего дня встретило собравшихся у школы страшным смрадом. На солнцепёке разлагались тела мужчин, убитых при захвате. Террористам тоже хотелось дышать полной грудью. Поэтому они разрешили убрать трупы и гарантировали безопасность.

Решено было подогнать машину без бортов и погрузить тела. Договорились на 12.55.

МЧСовцы занимались этим, когда в здании школы раздался мощный взрыв.

— Это что за херня?! — крикнул кто-то из бойцов.

Люди вокруг попадали на землю. Через несколько секунд началась вакханалия. Все бежали кто куда. И тут же началась стрельба. Стреляли по всем — и по МЧСовцам, и по заложникам, и по местным, кинувшимся навстречу. Свинец лился потоком, и остановить его было невозможно.

— Все группы — боевая готовность, — раздалось в рации у Торшина.

Это был тот случай, когда «Альфа» вступила в бой без просчитанного плана — что называется, с колёс. «Альфа» и «Вымпел» ещё не поделили сектора ответственности, не просчитали подходы, не согласовали передвижение. Не было и главного козыря спецназа — внезапности. Бандиты были готовы, а мы — нет.

Это сложно было назвать операцией по освобождению заложников. Скорее — экстренные меры по спасению.

Торшин увидел МЧСовца, лежащего ничком на земле. Был приказ занять исходную позицию, но Николаевич не мог бросить парня.

— Если ты живой, подними ладонь! — крикнул Юра МЧСовцу.

Ладонь поднялась.

— Если можешь пошевелиться, подними ладонь! Если не можешь — не поднимай! — прокричал он.

Ладонь не поднялась.

— Немедленно подгоните БТР и погрузите парня! — закричал в рацию Торшин.

Раненого всё-таки увезли. Торшин не знал, выжил он или нет.