— Я не терплю ошибок и неточностей, — сказал Блинов очень неприятным голосом. — И жену поправляю, — тут он немного смягчился.

— Вы с женой по-немецки говорите? — удивилась Татьяна.

— Нет. Она что-то запоминает, когда я в машине Ваши уроки слушаю.

— И потом что? Вместе учите? — не отставала Татьяна. Загадочный ученик чуть-чуть приоткрылся, и ей хотелось разглядеть как можно больше.

— Ну как учим. Сидим, например, ужинаем. Она за конфетой тянется. Я ей говорю: «Как название этой конфеты по-немецки?» Она мне: «Роткапхен».

— Роткэпхен, — поправила Татьяна.

— Вот и я ей говорю: «Произноси правильно. Роткэпхен». Она мне: «Не придирайся».

— А Вы что? Пока правильно не сказала, конфет ей не дали? Сурово, — не удержалась Татьяна.

Блинов не ответил.

— Простите, — учительница всё-таки набралась смелости. — Но зачем Вам немецкий? По работе?

— Я пенсионер, — сказал пожилой ученик. — С девяноста девятого.

— А какая у вас была работа? — осмелилась Татьяна.

— Хорошая работа, — ответил Блинов. — Очень хорошая работа. Я хотел бы и дальше работать. Но меня отправили… на вольные хлеба, — подобрал он выражение. — А немецкий я просто люблю. Есть в этом языке сила, мощь. Я всю жизнь собирался его выучить. Ну вот, дождался… Я пойду, время, — закончил он, снова становясь холодным и недобрым.

Он распрощался и отправился домой.

По дороге он думал о работе. На самом деле ему было чем заняться — как и любому бойцу его уровня. Ещё в девяностые многие из «Альфы» стали заниматься охранной деятельностью. Не от хорошей жизни. В Группе «А», как и практически во всех силовых структурах в начале девяностых, перестали вовремя платить зарплату — и без того крохотную. Когда же зарплата все же доходила до получателя, то инфляция уже превращала её в пыль. Бойцы уходили, и недобор в элитное спецподразделение был сорок процентов. А ветераны становились бизнесменами, налаживали бизнес. Виктор Иванович не рвал с ними отношения, но жизнь их не понимал и не принимал. Деньги он презирал — как и все прочие блага. «Мне хватает», — неизменно говорил он, когда в девяностые его пытались сманить в какую-нибудь бизнес-структуру.

Впрочем, от работы он не отказывался — например, в охране. Не только потому, что ему всё-таки не хватало. Но и потому, что это было хоть какое-то подобие настоящей работы. Всё лучше, чем тихо гнить на даче…

— Витя, привет, — сказала входящему в двери мужу Наталья Михайловна, жена Блинова.

Виктор Иванович посмотрел на неё как на пустое место, молча кивнул и прошел в комнату.

— Все дуешься? Ну сколько можно, Вить!

— Мамуся, не приставай.

— Вить, ну заснула и заснула. Уставшая была. Хочешь, снова включим?

Неделю назад, тоже в субботу, Виктор Иванович предложил жене посмотреть фильм.

— Только давай что-нибудь легкое, ладно? — попросила она мужа.

Виктор Иванович молча включил телевизор, поставил диск в DVD-плеер. На экране появилось название фильма: «Дикие гуси».

Этот фильм Блинов просматривал регулярно. Наталья Михайловна сбилась со счёта, сколько раз она его смотрела. Но спорить с мужем по такому поводу было невозможно. Наталья Михайловна вздохнула, села в кресло — и через пять минут уже спала.

В тот вечер Виктор Иванович съехал на дачу.

— Это неуважение — засыпать на таком фильме, — сказал он, выходя из квартиры.

Целую неделю не выходил на связь, но Наталья Михайловна знала — пройдет. Вернется как ни в чем не бывало.

Они очень хорошо знали и понимали друг друга. Их отношения были, что называется, проверенными. Не раз и не два.

Однажды Блинову довелось охранять английского бизнесмена. Как-то в лимузине они разговорились. Оказалось, что Блинов неплохо владеет английским языком. Виктор Иванович англичанину понравился, и тот предложил ему возглавить свою службу безопасности в Лондоне.

— Мамуся, меня позвали работать в Англию. В Лондон хочешь? — спросил тогда Блинов жену.

— Что, папуся, ты мелешь?

— Я серьезно. Месячная зарплата такая, что мы за год с тобой не видели. Жилье, автомобиль. Правда, с правым рулем. Хочешь?

— Витя, если не шутишь, то… не знаю даже, а ты?

— Я — нет.

— Ну, о чем тогда говорить. Тогда, конечно, нет.

— Так, мамуся, проверка.

Ни в какой Лондон они не поехали. Виктор Иванович продолжал жить в своей скромной квартире, ездить на русском автомобиле и общаться с очень узким кругом давних знакомых, проверенных бойцов. Это его устраивало… ну, почти.

— Папусь, я творог вкусный купила, деревенский, быстро на кухню! — весело крикнула она, радуясь, что упрямый супруг вернулся и теперь всё снова будет хорошо.

— Позже, — сказал Виктор Иванович и прошел в комнату.

Просто обставленная мебелью семидесятых, она служила ему спортзалом — пол застелен двумя коврами для отжиманий — и библиотекой. На полках — книги о Второй мировой, истории России, Гитлере, Рейхе, боевых искусствах. О всём том, чем он жил — и тогда, и сейчас.

Он сел на стул, поставил на старый проигрыватель пластинку и включил его. Раздалось шипение — пластинка была не новая. Сквозь помехи загремел немецкий марш. Мёртвый немец пел о воинском счастье.

Und läßt uns im Stich

Einst das treulose Glück,

Und kehren wir nicht mehr zur Heimat zurück,

Trifft uns die Todeskugel,

Ruft uns das Schicksal ab,

Ja, Schicksal ab,

Dann wird uns der Panzer

Ein ehernes Grab.

— Ein ehernes Grab, — шевелил губами Виктор Иванович.

Сторона пластинки закончилась, иголка щелкнула. Виктор Иванович сидел неподвижно. Он видел немецкий танк, оставшийся там, в жёлтых песках.

Потом вспомнил, что нужно помириться с женой.

— Мамуся, давай «Диких гусей» смотреть, — крикнул он ей на кухню.

Они устроились у телевизора. Наталья Михайловна сняла фартук, обняла мужа и села в то самое кресло, в котором так неосторожно заснула.

«Диких Гусей» она смотрела регулярно. Сколько раз этот фильм пересматривал Блинов — в одиночку на даче — она не знала.

На экране бойцы английского элитного спецподразделения в отставке, уже старики, собирались вместе, чтобы тряхнуть стариной — отправиться в Африку в опаснейшую операцию. Англичанин, похожий на Витю как две капли воды, тренировал отряд спецназа, переброшенный в Африку.

— Папуся, ну копия ты этот актер, — сказала жена мужу. Тот улыбнулся — что с ним бывало редко.

Он смотрел на экран не отрываясь. Некоторые фразы он проговаривал вместе с героями.

— Тоскую я, мамуся, — вдруг сказал он.

Супруга вздохнула. Она прекрасно знала, о чём он тоскует.

— Витя, даже не начинай, — твёрдо сказала она. — Хватит, навоевался. Всю жизнь тебя ждала. Ваня на мне, дача на мне. Всё. Смирись, что ты пенсионер. Обо мне тоже немного подумай.

— Я думаю, мамуся, — рассеянно ответил он. — Я именно думаю.