2001 год, 31 июля. Вторая чеченская война. Аэропорт Минеральных Вод
Сорок человек. Ровно столько их было в автобусе, захваченном в районе Невинномысска.
Террорист был один. Но он был очень опытен и опасен. Чеченский боевик Султан-Саид Идиев, ранее судимый и разыскиваемый за подозрение в убийстве. У него был автомат, граната. И требования — выпустить из тюрем чеченцев, которые в 1994 году захватили самолёт в Махачкале.
Автобус был окружён. Местные силовики подогнали грузовики, спрятали за ними штаб. Что делать дальше, они не знали. Никто не сомневался, что этот способен сделать то, что обещал. То есть убить всех.
На земле лежали двое местных милиционеров. Рядом хрипела рация.
Ментам было неуютно. Очень неуютно. Они боялись и террориста, и ответственности. Потому что в случае гибели заложников крайними могли сделать их.
Тут появился мужчина в белой рубашке с коротким рукавом, черных брюках, галстуке и темных очках. Он шёл, не скрываясь.
— Здорово! Быстро передайте террористу, что с ними будет говорить представитель Администрации Президента, — скомандовал он ментам.
Им это не понравилось. Как и все люди, работающие на земле, они терпеть не могли большого начальства, только и умеющего, что раздавать указивки.
— Ходят тут всякие… из Администрации Президента, — зло буркнул один.
— Тон смени, представитель, — захорохорился другой. — Приезжают из Москвы, приказы отдают!
Милицкий — это был он — только усмехнулся.
— Расслабьтесь, мужики, я полковник «Альфы», — тихо сказал он.
— «Альфа»? Всё, выдохнули! — радостно прошептал один служивый другому.
Регионалы моментально расслаблялись, когда прилетала «Альфа». Потому что знали — с этого самого момента вся ответственность за исход операции на нас, а не на них.
— Прием, приём! С вами хочет говорить представитель Администрации Президента, — закричал милиционер в рацию.
— Пусть приходит, — ответил террорист.
— Здравствуйте, я могу зайти переговорить с Вами? — спросил Сергей Милицкий у входа в автобус.
— Заходи! — крикнул из автобуса чеченец.
Террорист выглядел убедительно. В руках у него был автомат, а карман топорщился от стакана с гранатой без чеки. Стандартный приём: при падении стакана на землю граната взрывается через четыре секунды.
— Входи, я сказал! — повторил террорист с угрозой в голосе.
— Извините… Сейчас… Я боюсь, — сказал Милицкий, стараясь сыграть испуг поубедительнее.
— Заходи, раз пришёл, или вали, — с презрением скомандовал террорист, поводя дулом автомата.
Сергей, старательно играя напуганного и растерянного, поднялся в автобус. Он был полон измождённых и испуганных людей. А перед ним, в полуметре, стоял террорист, направив автомат ему в живот.
— Меня прислали обсуждать выполнение ваших требований… — начал было Милицкий.
— Ты кто такой? Быстро представился! — скомандовал террорист.
— Я из администрации Президента Российской Федерации, — ответил Милицкий. И тут же повернулся к заложникам:
— Уважаемые граждане! — сказал он. — Владимир Владимирович Путин сказал, все будет хорошо.
— Я тебя не знаю, — бросил террорист. — Чем докажешь, что ты из администрации?
— Я могу показать удостоверение, — сказал дрожащим голосом Милицкий и стал медленно тянуться рукой к карману.
— Стоять! — крикнул террорист, держась за автомат. — Что мне твое удостоверение? Ксиву нарисовать — раз плюнуть.
Сергей сконцентрировался — счёт шёл на доли секунды.
— Я не публичная персона… — начал он, изобразив крайнюю растерянность.
— Я его по телевизору видела, — сказала вдруг одна из заложниц. — Лицо знакомое.
Террорист не отреагировал. Он стоял, не опуская автомат, направленный в живот Милицкого, и молча его разглядывал.
— Ты просил освобождения сокамерников. Я должен сказать, что с колонией уже связался генеральный прокурор Устинов, — нарушил тишину Милицкий.
— И что? — спросил террорист.
Сергей начал говорить. Впоследствии он признался, что и сам не помнил, что именно говорил — всё держалось на интонации, на спокойной волне. Чеченец должен был почувствовать себя хозяином ситуации и перестать психовать.
Беседа с террористами длилась минут сорок.
— Ну все, диалог у нас, я считаю, состоялся, пойду Волошину доложу, — завершил Милицкий. И как бы между прочим добавил: — Слушай, давай бабку старую заберу, зачем она тебе?
Серега уже давно приметил сухую старушку, которая сидела в конце автобуса.
Террорист кивнул.
— Что, мля, она пойдет, а мы здесь останемся?! Пусть сидит, старая! — вдруг забузили две кубанские бабы — круглолицые, с химическими завивками на башках.
— Она своё пожила! Пущай сидит! — стало доноситься из глубины автобуса.
Сергей чувствовал — если прямо сейчас предложить этим кубанским бабам убить бабку за возможность выйти из автобуса, они это сделают. Причем с особой жестокостью. Просто порвут на части.
— Где мой сыночек, где мой сыночек? — вдруг зарыдала тетка на сиденье в первом ряду.
— Вон женщине плохо, возьмите ее, — сказал какой-то пассажир. — Ее сына высадили из автобуса с аппендицитом. Пусть она к сыну в больницу едет.
— Пойдёмте, — сказал Серега, взяв женщину за руку. — Быстрее, вставайте.
Милицкий подхватил женщину за локоть и повел к выходу. Нужно было сделать все быстро, чтобы террорист вдруг не начал возражать, а то и не пристрелил бы обоих.
— Подождите, — неожиданно начала упрямиться женщина и развернулась, взяв курс обратно на свое место.
— Что такое? — спросил её тихо Милицкий.
— Сумку, сумку забыла, — ответила она и начала настойчиво отпихивать Сергея.
— Что в сумке? — крикнул террорист.
— Да ничего-ничего, пожалуйста, посмотрите, — пролепетала тетка, добравшись до сумки. Милицкий опять схватил ее за локоть и сместил к выходу из автобуса.
Сергей потом недоумевал — чем думают эти люди? Тётку могли пристрелить вместе с переговорщиком, а она полезла за своей котомкой.
Из людей в стрессовом состоянии лезет то, что лежит в основе души. У кого-то это — мужество и самопожертвование, а у кого-то — тупая жадность и скотство.
Но сейчас выбора не было. Сергей потащил женщину за собой. Они шли, и Милицкий спиной чувствовал, что террорист может начать стрелять в любую секунду. Чеченец был зверь, настоящий зверь — это он хорошо понял во время переговоров.
Он запомнил каждый шаг. Их было двести сорок пять.
Когда он с женщиной завернул за грузовики, за которыми прятался штаб, его белая рубашка с коротким рукавом была мокрой насквозь.
