1993. 4 октября. Раннее утро. Белый дом
Генерал Зайцев искал политическое решение.
Вообще-то командир антитеррористического подразделения политических решений искать не должен. Его дело — исполнять политические решения. Но сейчас решение нужно было принять ему.
Ситуация, в которой оказалось подразделение, обычно называется «вилкой». Есть два варианта, ни один из которых неприемлем. Как говорил Сталин в таких случаях — «оба хуже».
Ельцин через Барсукова передал: или «Альфа» выполнит приказ, или Подразделение будет разоружено и расформировано. Но все понимали, что будет потом. В лучшем случае на них будет кровь сограждан. В худшем — это может стать началом гражданской войны.
Нужно было что-то придумать. То есть выполнить приказ, но так, чтобы его не выполнять.
В такой формулировке задача не имела решения. Но Зайцев знал: то, что не решается в целом, иногда решается по частям.
Из чего, собственно, состоит задание? Первое — нужно выдвинуться к Белому Дому. Второе — установить взаимодействие с уже собранными там силами. И только после этого можно ставить вопрос о штурме.
Ельцина взбесило то, что Подразделение отказалось даже выдвигаться. Но почему, собственно? Выдвигаться можно с разными целями. Например, для контроля ситуации. Контроль можно понимать в широких пределах, ситуация экстраординарная. А это оставляет поле для манёвра.
На Конюшковской улице, вблизи Дома Советов, стояло подразделение «А», построенное в каре. Перед бойцами ходил генерал Барсуков и напористо говорил:
— Нужно помочь Президенту. Нужно войти в Белый Дом. Иначе я буду вынужден подписать приказ о расформировании и разоружении Подразделения.
Одного только слова Барсуков не произносил — «штурм». Об этом речи не было. И все это заметили.
В конце концов он сказал, что сейчас подойдут три БМП. Нужны добровольцы, чтобы отправиться на рекогносцировку к Белому Дому. «На рекогносцировку», — подчеркнул он.
Ситуация, меж тем, ухудшалась с каждой минутой. У Белого Дома началась стрельба. Непонятно было даже, кто стреляет. Известно было одно — эти выстрелы не из Белого Дома. Но кто? Милиция? Или что это? Провокация? Попытка настроить милицию — а значит, и толпу — против захватчиков Парламента?
До «альфовцев» дошло известие — снайперским выстрелом убита девочка в соседнем доме. Ребенок подошел к окну и через секунду упал, на кофточке — пулевое отверстие. Кто творит эти бесчинства? Кто тренируется в снайперских навыках на мирном населении?
Толпа тем временем увеличивалась, гневно гудела. Это собрались сторонники Ельцина, выведенные на площадь призывами по телевизору. Когда стрельба затихала, они активизировались и что-то кричали, провоцируя защитников Белого дома. Когда же стрельба возобновлялась, разбегались и прятались.
— Нужно три добровольца — объехать территорию и понять, что происходит, кто стреляет, — сказал Зайцев, собрав вокруг себя бойцов.
— Я, — тут же сказал Гена Сергеев.
— Я, — повторили за ним Торшин и Финогенов.
Втроем они погрузились в БМП и выехали. БМП двигалась в тылу Белого дома.
Тут из подъезда Парламента выбежала женщина в милицейской форме с маленькой девочкой на руках.
— Возьмем их! — крикнул Юрий Николаевич.
Машина остановилась, женщина увидела ее, подбежала и быстро подняла ребенка в БМП, затем залезла сама.
— Что Вы видели? Что знаете? — кричал женщине Торшин, но та смотрела на него стеклянными глазами и молчала.
— Смотрите, там раненые! — крикнул Гена Сергеев. — Надо подобрать!
Сергеев и Торшин вылезли из БМПшки. Молоденький солдат в бушлате корчился от боли. Пока добрались до него, наткнулись на двоих убитых.
— Да что здесь в самом деле происходит? — тихо произнес Гена.
Раненого подхватили — Сергеев за ноги, Торшин за подмышки — и понесли. Вдруг вокруг зацокали пули. Снайперы!
— Гена, пригибаемся и делаем бросок, — крикнул Торшин.
Сергеев тихо ойкнул, выпустил ноги солдата, сел и упал на спину.
— Меня зацепило, — прошептал он.
Торшин подозвал солдат из стоявшего неподалеку БМП. Они взяли раненого, Торшин присел и взвалил на себя Гену. И не смог поднять. В Гене было девяносто килограмм и тяжёлое обмундирование.
Кровь уже пропитала брюки на бедрах и ногах. Юрий Николаевич положил Гену на землю, потащил волоком.
— Сделай укол, — простонал Гена.
Торшин сделал укол. У нас всегда с собой обезболивающее на случай тяжелых ранений. Гена смотрел ему в глаза.
— Сейчас, Гена, уже близко! Сейчас! — кричал Тор-шин.
Подбежали солдаты, помогли затащить Гену в БМП. БМПшка понеслась к «Скорой».
— Слава Богу, должны успеть, — подумал Торшин, держа Гену за руку.
И тут рука стала холодеть.
«Скорая» стояла у магазина «Олимп», метрах в трехстах от того места, где Гену снял снайпер. Его быстро переложили на носилки, расстегнули бронежилет.
На часах было 15:30.
Торшин спросил, в какой госпиталь повезут Сергеева.
Врач ответил:
— В морг.
