Мы сидим в машине уже втроём, вместе с дедом. Его «копейка» нагрелась, как консервная банка на костре. Так что я пригласил его к нам, чтобы не вскипел.

Было уже понятно, что с рейсом мы пролетаем.

— Серёга, на мой рейс, похоже, пролетаем, давай смотреть, во сколько следующий.

— Да я уже понял, уже ищу, пока ты тут в задумчивость впал, — пробормотал Милицкий, копаясь в телефоне.

— А помнишь теракт, когда мы чуть не потеряли всех заложников? Когда прилетела чиновница, любовница губернатора, и ляпнула террористам: «Мы вас расстреляем, если не освободите людей».

— Леха, не напоминай, не зли меня… Я даже не знаю, кто хуже — наше начальство или вот эти все. Дети, любовницы, холуи. Привыкли к безнаказанности. Что любые их косяки исправит кто-то другой.

— Всё, Серёг, ты уже как политик заговорил.

— Ну так я и есть политик. Состою в партии «Гражданская Платформа».

— Я не особо разбираюсь, извини… Лучше давай о хорошем. Были какие-нибудь переговоры, которые ты вспоминаешь с удовольствием?

— А знаешь, были такие. В 2008. Там такое дело было. Мужик на своей машине встал на клумбе в центре Лубянской площади. Точнее, сперва сделал два круга вокруг нее, но никто на него внимания не обратил. Тогда он остановился и положил на крышу башмак. Нас сразу вызвали, ну и я к нему. Подхожу и говорю: «Что за башмак?». А он: «Я террорист, это теракт, требую миллионы долларов, у меня бомба». Даже не помню, сколько он хотел. Говорю: «Сядем, поговорим?» Он: «Садись». И мы с ним просидели полтора часа. И все эти полтора часа говорили о фильме «Мы из будущего». Я не помню уже, какую цитату из этого фильма ляпнул. А он сразу оживился: «Да это ж мой любимый фильм!» И вот полтора часа «какой отличный фильм», «какой отличный фильм» он мне талдычил. Ну и я ему: «Поехали, Путин и Медведев твои требования удовлетворят». Увёл его с площади, ребята его взяли. Бомба муляжом оказалась. Потом выяснилось — его жена бросила. Поговорить ему хотелось. Хоть с кем-то.

— А ты? — спрашиваю я.

— А я что. Лишь бы не стрелял… Когда же гаишники-то приедут? Сколько можно?

Тут мне в голову пришла идея.

— Слушай, что подумал: а может, Блинову позвонить?

— Блинову? Зачем?

— С нами сорвется, — предположил я. — Я ему скажу, что с нами Гена Соколов. Они вроде как друзья, — Ну, попробуй, набери, — с сомнением в голосе сказал Милицкий. — Но ты Блинова знаешь. Если сразу не пошлёт — уже хорошо.

Я набрал Виктора Ивановича. Никто не ответил.

Прошло еще пять минут — звонок. На экране высветился телефон Блинова.

— Вы мне звонили. Кто Вы? Что надо? — раздался недовольный голос старого брюзги.

— Виктор Иванович, это Филатов, говорить можешь?

— А, Алексей, привет, — ответил все так же недовольный голос. — Ну, могу. Что стряслось?

— Да слушай, я лечу к Торшину в Грозный. Мы вдруг спонтанно решили там собраться. Ты не хочешь махнуть? Вылет часа через три-четыре. Пока точно не знаю, во сколько, Милицкий Серега — он тоже летит — сейчас пробивает время. Ещё Гена Соколов с нами.

— Вы что там, совсем с ума все посходили? Звонишь, зря беспокоишь. Будешь знать время вылета — набери. Я сумку пока соберу.

Блинов повесил трубку. Я улыбался. Вот же старый лис! Никогда от авантюры не откажется.

— Что, отказал старикан? — спросил Милицкий, уставившись в телефон в поисках расписания рейсов в Грозный.

— Летит, зараза, — ответил я, улыбаясь. — Помнишь, как он в Буденновске выброшенные из окон гранаты как пирожки ловил и обратно забрасывал? Его трудно застать врасплох.

— Да, я слышал, Виктор Иванович недавно соседей гранатой усмирял.

— Было дело. С гранатой в руке объяснил им, до скольки можно музыку громко слушать. Усвоили.

— Лех, — прервал меня Милицкий. — Звони Блинову. Скажи, что вылет через три часа из Внуково.

Я отзвонил, потом набрал Николаичу в Грозный и сказал, что с нами летит Блинов.

— Ну? Так, приеду за вами на машине побольше. Вот это я понимаю, мужики! Жду!