Глава 19
Конец. Ну или начало

У кенгуру роды проходят так, что самка их практически не замечает: они случаются всего через месяц после зачатия и никак не беспокоят новоиспеченную мать. Из нее выползает маленькое, похожее на червячка создание размером с зерно фасоли. У него гладкая и прозрачная кожа, а все его крошечное тельце пронизано тоненькими красными венками. Задние лапы новорожденного еще толком не сформировались, но он цепляется за густую мамину шерсть передними лапками и проталкивает себя вверх. Мама при этом чуть наклоняется вперед и вылизывает шерсть, чтобы проделать в ней дорожку для своего ребенка, по которой малыш доберется до теплого кармана. В нем он проведет следующие девять месяцев, развиваясь в полной безопасности и имея прямой доступ к маминому молоку. А потом в один прекрасный день вылезет наружу, готовый открывать для себя мир вокруг. Впрочем, в случае угрозы он быстренько поспешит вернуться в мамин карман.

Пятнистой гиене приходится тяжелее. Она вынуждена выталкивать из себя своих щенков через трубку, напоминающую пенис: самые крупные щенки проходят через нее с огромным трудом. Очень часто эта трубка рвется во время родов, практически наверняка подписывая тем самым маме-гиене смертный приговор. Волей-неволей подумаешь, что такими темпами этот вид должен был бы уже давно вымереть, однако он каким-то образом сохраняется, да еще и вполне себе процветает. По крайней мере у щенков полно времени на рост и развитие в материнской утробе, и они с рождения неплохо подготовлены к ожидающей их жестокой реальности. Вскоре после появления на свет щенки уже могут охотиться, клацая своими мощными челюстями с полностью сформировавшимися острыми зубами.

А про новорожденных человеческих детей такого никак не скажешь. После появления на свет вы будете таким же беспомощным, как и новорожденный детеныш кенгуру. Мы, люди, рождаемся с очень плохо развитыми моторными навыками. В то время как многие животные вскоре после появления на свет уже свободно передвигаются, мы только и можем, что сосать молоко, спать да плакать. Вместе с тем наш мозг поражает размерами. Если бы наш череп не был составлен из подвижных костяных пластин, в нем очень быстро не осталось бы места для растущего мозга.

Трудностей добавляет еще и то, что наши предки начали ходить на двух ногах – это случилось примерно пять-семь миллионов лет назад. Этот нетипичный для животного мира способ передвижения изменил форму нашего скелета. Если сравнить шимпанзе с человеком, то очевидно явное различие в строении костей, соединяющих ноги с позвоночником, то есть тазовых костей. Наш таз короче, шире и по форме больше напоминает чашу. Такая конструкция обеспечивает дополнительную поддержку позвоночнику и позволяет нам быстро и эффективно передвигаться на двух ногах. Кроме того, она помогает выдерживать вес наших внутренних органов, а также вынашивать ребенка. У шимпанзе все по-другому. В отличие от нас они удерживают вес внутренних органов брюшными мышцами, которые работают наподобие гамака. В результате вес равномерно распределяется по большой площади и нагрузка не сосредотачивается в одном месте, как это происходит у людей. Нам же приходится удерживать более половины веса собственного тела при помощи костей и мышц таза. Если расстояние между костями станет слишком большим, то возникнет риск выпадения внутренних органов.

Как и большинство самок млекопитающих, женщина рожает через тазовую кость. И если шейка матки с влагалищем могут растягиваться очень неплохо, то кости таза строго ограничивают ширину родового канала. Некоторые виды обезьян тоже сталкиваются с этой проблемой: у новорожденных настолько крупная голова, что с трудом проходит через тазовое отверстие. Так что и у обезьян нередко возникают осложнения при родах.

Но человеческий таз к тому же адаптировался еще и к прямохождению, так что у нас все стало еще сложнее. В частности, потому что тазовое отверстие спереди шире, чем сзади. Именно поэтому, чтобы нормально родиться, вам придется перевернуться так, чтобы оказаться спиной к маминому животу. Но у нас есть огромное преимущество перед животными – присутствие партнеров, акушерок и прочего медицинского персонала во время родов. Те же обезьяны чаще всего рожают в одиночку, но бывают и исключения. И весьма любопытные. В буйных зарослях тропических лесов Центральной и Южной Африки, например, обитают виды приматов, у которых принято, что отец новорожденного детеныша берет его сразу после родов в лапы и вылизывает. У другого вида более опытные самки помогают новоиспеченным матерям, лапами вытягивая детеныша наружу – ну чем не акушерки!

А еще обезьянам повезло в том плане, что их детеныши сами, как правило, помогают процессу: они проталкивают себя лапками вперед вдоль родового канала, а при первой же возможности хватаются за материнскую шерсть и ползут к ее груди. Новорожденный человек на такое не способен: наши моторные навыки развиты гораздо хуже. Мой отец, однако, прочитав этот абзац, заметил, что я во время родов вела себя весьма активно: как только показалась моя головка, я выставила наружу локти и вытолкнула себя из мамы. Судя по всему, мне очень не терпелось выбраться и увидеть этот мир.

Казалось бы, в ходе эволюции все сложности, с которыми люди сталкиваются при родах, должны были бы давно исчезнуть. Выдавливать беспомощных младенцев через слишком узкое отверстие? Сложно назвать это самой мудрой стратегией выживания. Почему же тогда ничего не меняется? У большинства млекопитающих мозг при рождении составляет приблизительно половину от своего нормального размера. У людей же он успевает вырасти только на треть. После рождения он продолжает стремительный рост и развивается почти с такой же скоростью, как внутри утробы, только теперь уже за пределами матки. В первые несколько месяцев в нашем мозге образуется огромное количество новых связей, а за год его размер удваивается. Именно поэтому, наверное, мы такие беспомощные: наш мозг в момент появления на свет слишком недоразвит. Вместе с тем это медленное развитие может быть также и большим преимуществом: оно позволяет нам легко адаптироваться и охотно учиться новому. Оказавшись за пределами материнской матки, мы можем подстраивать свой мозг под окружающую среду и свой жизненный опыт.

И все же какими бы беспомощными вы ни были, в какой-то момент вам придется выбраться наружу. Потому что если ваша голова вырастет еще хоть немного, то вам просто не удастся протиснуться через узкий родовой канал. Кроме того, ваш мозг и растущее тело нуждаются во все большем количестве энергии, и ближе к концу срока вашей маме уже с трудом удается обеспечивать вас ею. Мозг – весьма дорогой, энергозатратный орган. Он настолько жадный, что потребляет примерно пятую часть всей получаемой энергии. Если съесть пять ложек овсянки, одна из них целиком достается мозгу. С кислородом в животе у мамы тоже начинаются проблемы: вам достается только пятая часть того, что вы могли бы получить снаружи. А для дальнейшего роста мозга легким необходимо большое количество свежего воздуха. В общем, вам пора выбираться и начинать самостоятельно дышать. Прямо сейчас.

Кто же решает, в какой именно день вам родиться? Это вам так захотелось или это ваша мама вас вышвырнула? На самом деле решение это скорее всего было вашим совместным. Ученые честно пытались обнаружить сигналы, провоцирующие начало родов, но им до сих пор так и не удалось до конца выяснить, как же все происходит. Разговор между клетками вашей матери, плацентой и вашими собственными клетками так и остается тайной, но начинается он точно за несколько недель до родов. В 2015 году американские ученые выяснили, что у детеныша мыши в легких формируется особый сигнал, помогающий начать роды. Вполне вероятно, что нечто похожее происходит и у людей. Возможно, ваши легкие нашептывают мозгу одно из самых первых своих посланий: «Привет, мозг, мы готовы начать дышать. Скоро мы предоставим тебе весь необходимый кислород».

Вместе с тем одних только зрелых и готовых сделать свой первый вдох легких недостаточно. В 1950-х годах овцеводы из Айдахо (США) столкнулись с весьма неприятной проблемой: приблизительно четверть ягнят рождались с ужасными отклонениями. Их мозг был деформирован, а в середине изуродованного черепа был только один глаз. Помимо прочего, эти уродливые ягнята рождались с невероятно большой задержкой. Обычно беременность у овцы длится 150 дней, а этим детенышам требовалось более 200 дней. Кроме того, некоторые овцы никак не могли начать рожать самостоятельно, и им приходилось делать кесарево сечение.

Что же стряслось с этими овцами? Понаблюдав за ними какое-то время, ученые нашли виновника всех бед: им оказалась ядовитая лилия, которую овцы щипали на пастбище. Несколько десятилетий спустя, уже в 1990-х, выяснили, что содержащийся в этом растении яд не дает клеткам услышать важное белковое послание. Это приводит к целому ряду отклонений, в результате одного из которых клетки не получают команду разделить мозговую трубку на две части. Но почему эти отклонения задерживают роды? Ветеринары часто сообщают о затянувшихся беременностях у коров, вынашивавших телят с серьезными пороками развития головного мозга. Похожие случаи встречались и у людей. Так что все это говорит об одном и том же: мозг плода как-то связан с началом родов.

Когда приходит время, нейроны мозга говорят гормональным железам: «Готовьтесь, началось!» Затем гормональные железы рассылают эту информацию по всему организму с помощью повышенного уровня кортизола. Этот химический призыв быстро разносится с кровью по телу плода, и клетки начинают необходимые приготовления. Крошечные насосы в легких принимаются выкачивать из них жидкость, а легочные клетки с удвоенной силой вырабатывают сурфактант. Жировые клетки тем временем принимаются усиленно расщеплять жир для получения дополнительной энергии. Как только гормоны достигают плаценты, послание доходит и до будущей матери. С самого начала ее организм говорил себе: «Пока рано». Успокаивающие сигналы плаценты не давали мышцам матки совершать сильные сокращения. Месяцами эти мышцы сидели в ожидании, лишь изредка слегка напрягаясь. Но вот в матку попадает кортизол, и начинается цепная реакция: гормоны меняют сигнал с «пока рано» на «пора». Мышцы начинают сокращаться чаще и сильнее. Одновременно на них образуются дополнительные рецепторы, реагирующие на эти гормоны, – как если бы они стали внимательно вслушиваться, что те им говорят. Как только ваша головка упирается в нервные окончания, расположенные в родовом канале, в организме вашей матери выделяются новые порции гормонов. Ее мышечные клетки реагируют на них регулярными и ритмичными сокращениями, которые со временем все усиливаются. Так ваше тело понемногу проталкивается вперед.

Потом ваш уютный темный бассейн лопается. Ваша голова плотно зажата. Мышечные сокращения пережимают плаценту и пуповину, периодически лишая вас доступа к кислороду. Вы словно задыхаетесь. Ваш организм в ответ выделяет огромные порции гормонов стресса – адреналина и норадреналина. Позже эти гормоны будут выделяться у вас в моменты опасности на протяжении всей жизни. Благодаря им у вас всякий раз будет подскакивать давление, а сердце – биться чаще. Клетки будут быстро расщеплять запасы энергии, кровь – отводиться от кожи и прочих внутренних органов в самые важные: сердце, мозг и мышцы. Вы будете напрягать мышцы, готовясь к двум возможным альтернативам: драться или убегать.

Тем не менее уровень гормонов стресса никогда больше не будет таким высоким, как в момент вашего рождения. Хотя ваша мама и сама наверняка испытывает сильнейший стресс, его нельзя сравнить с вашим гормональным буйством. Даже сердечный приступ не вызывает подобной реакции. Вместе с тем, как бы странно это ни звучало, эти гормоны чрезвычайно полезны. Они помогут справиться с тем стрессом, который вы испытаете, протискиваясь на белый свет, и готовят ваше тело к жизни снаружи. Так, например, гормоны стресса заставляют клетки расщеплять питательные вещества, которые вам понадобятся для жизни, как только вы лишитесь плаценты. Также они помогают легким избавиться от жидкости, чтобы вы могли сделать свой первый вдох.

И случится это уже совсем скоро. Две незнакомые руки примут вас, глаза ослепит яркий свет, и легкие впервые в жизни наполнятся воздухом.

Вы начнете дышать.

А что будет дальше? Ну, об этом вы знаете лучше меня, ведь я – не вы.