Глава 8. Чему учить детей

Книга: Организованный ум. Как мыслить и принимать решения в эпоху информационной перегрузки

Будущее структурированного мышления

Пять лет назад два подростка со Среднего Запада захотели с нуля построить самолет. Причем не планер, а настоящий, с двумя двигателями, способный возить пятьдесят пассажиров на высоте 1500 м. То, что никто из конструкторов не знал теории полета, устройства моторов и ни разу в жизни ничего не построил, нисколько их не смущало. Подростки решили: другие строят такие машины, почему им нельзя? Они поискали книги о конструировании самолетов, однако сразу решили, что не будут ограничиваться опытом людей, успевших что-то сделать: собственное чутье даст им не меньше любого учебника. В конце концов, думали они, у первых авиаконструкторов – скажем, братьев Райт – вообще не было книг, чтобы на них опереться, а как раз их самолет отлично полетел.

Ребята организовали строительную площадку на открытом месте в городе и через пару недель после начала проекта пригласили присоединиться к ним старшеклассников, других людей. Почему строительством самолетов должны заниматься избранные? Выставленный знак сообщал прохожим, что в работе может принять участие любой желающий, независимо от знаний или умений. Человек мог прийти в любое время дня и ночи и, если хотелось, что-нибудь пристроить к самолету или, наоборот, убрать что-нибудь, по его мнению, ненужное. Точно так же мог он и заменить какую-нибудь деталь или оставить ее тем, кто придет позже. Самолет стал настоящим общественным проектом, где все участники равны, в нем мог участвовать любой, желающий внести лепту.

В какой-то момент мимо строительной площадки проходил приехавший в этот город к родственникам авиационный инженер, который несколько встревожился (а точнее, пришел в ужас). Он добавил аварийный отсечный клапан топливной системы и установил найденный на местной свалке масляный радиатор. Перед тем как уехать, инженер оставил очень подробные инструкции о конструировании крыла и системы контроля двигателя. Также он выдал много ценных указаний и предостережений относительно того, что сделать перед пробным полетом. Через несколько дней на площадке появился одиннадцатилетний победитель местного конкурса по изготовлению бумажных самолетов, считающий, что все нужно делать своими руками. Он принес гаечный ключ, отвинтил масляный радиатор, установленный инженером, а затем выбросил все его инструкции и предостережения. И конечно, его никто не остановил, поскольку все было в рамках проекта.

Строительство самолета завершили через два года, настало время первого испытательного полета, и десять членов сообщества, вытянувшие счастливый жребий, готовились к роли летчиков-испытателей. Они были уверены, что это – еще одна слишком переоцененная работа, хотя ее может делать любой, кому это интересно.

Хотели бы вы полететь пассажиром на этом самолете? Конечно, нет! Но, кстати, почему нет?

Прежде всего, настораживает откровенное пренебрежение опытом. Большинство считает, что для создания самолетов (не говоря уже об их пилотировании) требуются специальные знания, этим не может заниматься просто кто угодно. В структурированном обществе созданы специализированные школы авиационной подготовки. Их аккредитация и сертификация независимыми организациями служат гарантией качества обучения. Мы в целом поддерживаем систему, в которой различные лицензии и сертификаты должны быть выданы хирургам, юристам, электрикам, строительным компаниям и тому подобным. Это убеждает в соблюдении высоких стандартов качества и безопасности при подготовке. Короче говоря, мы признаём, что в мире есть эксперты, которые знают больше, чем мы, и их опыт ценен и действительно необходим для важной работы.

История про самолет вымышленная, но она очень близка к стилю работы Википедии. Я говорю об этом с некоторым трепетом, потому что есть по крайней мере две вещи, вызывающие восхищение: Википедия сделала информацию массовой – просто невероятно, я бы даже сказал, чересчур доступной; и бесплатной. Я всецело согласен с тем, что информация должна быть доступной, более того, считаю, что это – основа успешного общества: информированные граждане лучше способны принимать решения о совместном управлении, у них прекрасно получается стать счастливыми и работоспособными членами сообщества.

Но есть и обратная сторона: полное непринятие мнения экспертов. Именно так считает не менее авторитетный автор Ларри Сэнгер , соучредитель (совместно с Джимми Уэйлсом) Википедии. Проблема, отмечает он, заключается в том, что любой – любой! – человек может редактировать статью в Википедии, независимо от знаний или образования. Там нет квалифицированных специалистов, исправляющих материалы ради того, чтобы вся содержащаяся в них информация была достоверной и пользователи были уверены: ее пишут люди, владеющие темой. У вас, читателя Википедии, нет возможности узнать, проверенные вы получаете сведения или нет. И это не случайный побочный эффект, а часть ее устройства. Джимми Уэйлс заявил, что экспертов следует уважать не больше, чем новичков, «элиты и иерархии» теперь нет, и специалисты не должны мешать любителям, которые хотят участвовать в создании Википедии .

Если бы вы посмотрели на штурвал того построенного сообществом людей реактивного самолета, вы никак не определили бы, кем он разработан, экспертом или новичком, особенно если вы сами новичок. И когда пришел настоящий эксперт – авиационный инженер, случайно оказавшийся в городе, – его вкладу в конечном счете придали не больший вес, чем труду одиннадцатилетнего мальчика. Более того, если бы вы впервые столкнулись с самолетом, ничего не зная о его истории, вы вполне допустили бы, что он спроектирован профессионалом, потому что таковы наши ожидания, когда мы видим какой-то значительный капитальный проект, реализованный в этой стране. Мы ожидаем, что мосты не разрушатся, автомобильные бензобаки не взорвутся, а плотины удержат воду.

В традиционных энциклопедиях работают редакторы – признанные специалисты в своих областях. Те, в свою очередь, приглашают для написания статей всемирно известных экспертов. А потом другие мировые эксперты в той же области вносят свою лепту – проверяют статьи на предмет точности и предвзятости. Авторы подписывают работу, указывая ученую степень, чтобы любой читатель видел, кто несет ответственность за статью и какова его квалификация. Эта система ненадежна. По крайней мере, появляются три источника неточностей: внутренняя предвзятость, поддержание статус-кво и результат предварительного отбора тех, кто согласен писать. Эксперт по китайскому искусству может обесценивать корейское искусство (внутренняя предвзятость). Чтобы закостенелые эксперты (уже достаточно известные в своей области, чтобы стать авторами энциклопедий) приняли новые, идущие наперекор устоявшимся теориям идеи и исследования, требуется много времени (стремление поддержания статус-кво). Ученые, активно ведущие исследовательские программы и наиболее осведомленные о новых тенденциях, могут не торопиться с написанием энциклопедических статей, поскольку их академические коллеги не считают эти исследования «важными» (результат предварительного отбора).

Однако несмотря на то что этот подход ненадежен, сбои происходят в рамках системы ценностей, которая признаёт и уважает опыт, системы, которая явно и неявно выделяет людей по заслугам, когда те, кто знает больше, могут поделиться знаниями. Я не могу поставить точку в этом вопросе. В рамках модели Википедии нейрохирург может сказать о статье, посвященной аневризме сосудов головного мозга, ровно столько же, сколько человек, не окончивший даже среднюю школу. Ни один разумный человек не выбрал бы человека без полного среднего образования своим нейрохирургом, но если Википедия должна быть фактическим и стандартным источником информации о технических темах, таких как аневризмы, мы все должны быть уверены в источнике статей.

Конечно, в конце концов придет кто-то знающий и исправит неопытный совет старшеклассника, но когда? И как вы узнаете, было ли это сделано? Это может случиться непосредственно перед просмотром статьи или сразу после. Кроме того, без консультантов или кураторов материалы строятся не очень последовательно. Детали, которые привлекли внимание одного человека, занимают центральное место, в то время как важные вещи могут заботить автора гораздо меньше, если он их не знает или не заинтересован в заполнении этих разделов. Не хватает руки редактора, который бы принял решение, например «стоит ли знать тот или иной факт на эту тему и является ли он более важным, чем другие». В крайнем случае статья в энциклопедии может рассказать вам все возможные сведения о человеке или месте, ничего не упустив, но такая запись окажется слишком громоздкой и перестанет быть полезной. Полезность большинства профессиональных текстов заключается в том, что кто-то со своей точкой зрения уже решил, что, по большому счету, должно быть включено в статью. Человек, наиболее вовлеченный в редактирование записи о Чарльзе Диккенсе, может не иметь никакой связи с автором материала об Антоне Чехове, и поэтому мы получаем своеобразные статьи, которые не придают эквивалентного веса их жизни, работам, влиянию и месту в истории.

Даже в рецензируемых журналах не всегда четко отображаются источники информации на научные, медицинские и технические темы. Последние могут быть трудны для понимания без специальной подготовки, а также существуют противоречия во многих областях, которые требуют опыта для восприятия и решения. Эксперт знает, как оценивать различные источники информации и разрешать такие очевидные противоречия.

Некоторые из самых активных участников, редактирующих Википедию, по-видимому, учились в школе чему-то отличному от того, в чем уверены нынешние эксперты, или же просто прочитали в учебнике противоположную версию. («Если так написано в учебнике, это должно быть правильно!») Многие новички не знают, что их педагоги в средней школе не всегда были правы, а чтобы новая информация через все фильтры дошла до пособий, может потребоваться пять лет, а то и больше. Как говорит Ларри Сэнгер, статьи Википедии могут в конечном счете «ухудшиться по качеству благодаря большинству людей, чьи знания о предмете основаны на параграфах книг и простых упоминаниях на уроке в колледже». Статьи, которые, возможно, изначально были точными, могут быть доведены до абсурда ордами неэкспертов, многие из которых склонны горячо верить, что их интуиция, воспоминания или чувства должны иметь такой же вес, как научная статья или мнения истинных знатоков. Основная проблема, по словам Ларри Сэнгера, это «отсутствие уважения к опыту». Как отметил комментатор Википедии: «Зачем эксперту тратить драгоценное время на проект, который может быть разрушен любым случайным сетевым глупцом?»

У Википедии есть два явных преимущества перед традиционными энциклопедиями. Первое – информация там появляется очень быстро, в отличие от печатных энциклопедий, составляющихся крайне долго. Как только происходит что-то экстренное – вспышка насилия в стране, землетрясение, смерть знаменитости, – Википедия быстро реагирует, и уже через несколько минут или часов в ней есть материал на эту тему. Второе преимущество – темы, которые нельзя включить в печатное издание, существуют в онлайн-формате, поскольку отсутствуют такие ограничивающие факторы, как объем книги и размер страницы. О компьютерной игре Dungeons & Dragons и телешоу Buffy The Vampire Slayer написаны тысячи слов – гораздо больше, чем о президенте Милларде Филлморе или об «Аде» Данте. Для популярных телевизионных шоу Википедия содержит сводки сюжетов по каждому эпизоду и включает довольно обширную информацию о приглашенных звездах и актерах. Подобные записи демонстрируют сильные стороны краудсорсинга. Любой, кого тронула игра второстепенного актера в «C.S.I.: Место преступления», может найти его имя в титрах сериала и добавить запись в Википедию об этом сюжете, и для этого нет нужды быть экспертом. Другим поклонникам шоу, которые занимаются им, можно доверить исправление ошибочной информации, основанной на сведениях из СМИ.

Такой фанатский подход к редактированию очень похож на написание фанфиков – это относительно новое явление, когда фанаты пишут истории с участием своих любимых персонажей из популярных телешоу и фильмов. Или добавляют к существующим историям информацию, чтобы заполнить сюжетные дыры или линии, которые, по их мнению, недостаточно прописаны в оригинальной работе. Все это началось с фэнзина Star Trek («Звездный путь») (конечно же) . Эта фанатская литература демонстрирует человеческую потребность в рассказывании историй для определенного сообщества. В конце концов, мы социальный вид. Нас объединяют истории, будь то сюжеты происхождения человечества или страны, в которой мы живем. Википедия четко реагирует на необходимость сделать повествование совместным актом, включить туда все сообщество, и это вдохновляет миллионы людей вносить свой энтузиазм и интерес (и, да, часто опыт) в один из самых амбициозных проектов, связанных с образованием.

Есть способ значительно улучшить Википедию: нанять группу редакторов для наблюдения за созданием статей и их корректировкой. Они могли бы обеспечить единообразие и качество, а также снизить накал споров. Новички по-прежнему могут вносить вклад, поскольку заполнение Википедии приносит удовольствие и вызывает энтузиазм, но последнее слово останется за экспертами. Такой шаг был бы возможен, только если бы у Википедии возник источник серьезного дохода – либо подписка, то есть плата за использование, либо пожертвования. Если бы миллионеры и миллиардеры, филантропы, правительственные учреждения, книгоиздатели и университеты были в какой-то степени заинтересованы, они могли бы финансировать это начинание. Но трудно бросить вызов массовой традиции, согласно которой содержание Википедии определяется демократически, а вся хранящаяся в ней информация бесплатна.

Похожее непонимание платной модели возникло в психоделических 1960-х. Когда музыкальный импресарио Билл Грэм организовывал первые открытые рок-концерты в парке «Золотые ворота» (Сан-Франциско), многие хиппи рьяно жаловались, что он выставляет слишком высокие цены за вход . «Музыка должна быть свободной», – кричали они. Некоторые добавляли, что способность музыки успокаивать смертную душу, или ее статус голоса Вселенной, фактически означает, что она бесплатна. Грэм терпеливо реагировал на проблему. «Хорошо, – сказал он, – давайте предположим, что музыканты готовы играть бесплатно, им не нужно думать, чем платить за аренду или на что покупать инструменты. Видите эту сцену? Мы построили ее здесь, в парке. Потребовалась бригада плотников, а доски и другие материалы пришлось перевозить на грузовиках. Все эти люди должны работать бесплатно? А как насчет водителей и бензина, на котором ездят грузовики? Затем есть электрики, звукорежиссеры, осветители; санитарные рабочие, обслуживающие переносные туалеты… все эти люди будут работать даром?»

Конечно, Википедия, как бесплатный идеал, приводит к тем проблемам, которые я детально описал . И пока ситуация в тупике, за одним заметным исключением: появляются организованные редакторские сессии, курируемые общественными институтами. Смитсоновский музей американского искусства в Вашингтоне проводит однодневные «Вики-марафоны», чтобы улучшить качество содержащихся в ней статей . Он позволяет авторам и редакторам Википедии, а также просто энтузиастам пользоваться своими архивами и ресурсами вместе с сотрудниками Смитсоновского института. К сожалению, как и грызуны в эксперименте Олдса и Милнера, которые неоднократно нажимали педаль за вознаграждение, особо упорные пользователи могут отменить все это квалифицированное курируемое редактирование одним щелчком мыши.

Перевешивает ли возможность получения бесплатной информации все имеющиеся недостатки? Это зависит от того, насколько вам важна достоверность сведений. По некоторым определениям, набор данных может считаться «информацией» только в том случае, если эти данные точные. Важный аспект информационной грамотности и способности организовывать сведения – отличать правду от неправды, а также иметь представление о весомости доказательств, подтверждающих утверждения. Несмотря на то что важно уважать другие точки зрения (в конце концов, только столкнувшись с ними, мы можем узнать что-то новое), следует осознавать, что не все они обязательно в равной степени истинны, некоторые построены на школярской учености и опыте. Кто-то может искренне верить, что Россия находится в самом центре Южной Америки, но это не делает такую информацию правдой.

Для школьников мир изменился (не говоря уже о студентах университетов и остальных). Всего десять лет назад, если вы хотели узнать новый факт, требовалось некоторое время. Скажем, нужно узнать ареал обитания любимой птицы – соловья – или значение постоянной Планка. В доинтернетную эпоху (всего двадцать лет назад) нужно было либо найти того, кто это знал, либо самостоятельно искать информацию в книге. Во втором случае сначала требовалось выяснить, какое издание может ее содержать. Вы шли прямиком в здание библиотеки и тратили немало времени на поиски нужного пособия в карточном каталоге или хотя бы определяли, в какой части библиотечного зала предстоит искать. Там вы, без сомнения, просматривали несколько книг и в результате находили желаемое. Весь процесс мог занять несколько часов. Теперь поиск ответов на оба вопроса занимает несколько секунд.

Получение информации – процесс, который раньше занимал часы или даже дни, – теперь стало практически мгновенным. Это совершенно меняет роль учителя, от начальных классов до аспирантуры. Основная функция педагога больше не передача информации. Как выразился автор из журнала New Yorker Адам Гопник, к тому моменту, когда профессор закончит объяснять разницу между «элитным» и «элитарным», все в классе уже нагуглят ответ .

Конечно, найти не все просто. Непосредственный доступ к информации, предоставляемой Википедией, Google, Bing и другими интернет-инструментами, создал новую проблему, которую немногие из нас обучены решать, и именно с ней мы и должны справиться коллективно при обучении следующего поколения граждан. Как оценивать прорву информации; различать, что верно, а что нет; определять, где предрассудки, а где не совсем правда, а также как развить критическое мышление, думать независимо – вот чему нужно учить детей. Короче говоря, основная миссия педагогов должна перейти от распространения сырых сведений к передаче набора навыков, развивающих критическое мышление. И один из первых и самых важных уроков, которые должны сопровождать этот сдвиг, – понимание того, что в мире есть эксперты во многих областях, знающие больше нас. Доверять им вслепую не следует, но их знания и мнения (разумеется, после того, как они пройдут проверку на достоверность и отсутствие предвзятости) нужно ставить выше мнения тех людей, которые специальной подготовки не имеют. Еще никогда потребность в образовании не была так высока. Большую часть времени эксперты тратят на выяснение достоверности (или недостоверности) тех или иных источников информации, а также на выяснение объемов всего не познанного ими по сравнению с тем, что им уже известно. И эти два навыка, пожалуй, самые важные из всех, которым мы можем научить наших детей в современном поствикипедийном и постгугловом мире. Что еще? Быть добросовестными и исполнительными. Терпимыми к другим. Помогать тем, кому повезло меньше, чем им. Спать днем.

Как только ребенок становится достаточно взрослым, чтобы понять процессы сортировки и организации, то, научив его упорядочивать собственный мир, мы повысим его когнитивные навыки и способность к обучению. Это можно делать на примерах с мягкими игрушками, одеждой, кастрюлями и сковородками. Превратите это в игру, где нужно отсортировать предметы по разным признакам: цвету, высоте, наличию блеска, названию – то есть все занятия нацелены на то, чтобы ребенок обращал внимание на характеристики вещей. Напомним, что даже спустя десятилетия организованность и добросовестность приводят к ряду положительных результатов, таких как продолжительность жизни, общее состояние здоровья и производительность труда . Сегодня организованность – гораздо более важная черта, чем когда-либо прежде .

Повсеместной проблемой, гораздо более широко распространенной среди детей, чем среди взрослых, становится прокрастинация. Каждый родитель знает, как трудно заставить ребенка делать домашнее задание, когда идет любимое телешоу, убирать свою комнату, когда друзья играют на улице, или даже просто ложиться спать в назначенное для сна время. Эти трудности возникают по двум причинам: во-первых, дети гораздо больше склонны к немедленному удовлетворению, во-вторых, они в меньшей степени предвидят какие-то последствия от бездействия . Обе причины связаны с тем, что префронтальная кора, полностью созревающая к двадцати (!) годам, пока недоразвита. Именно поэтому им труднее устоять перед зависимостями.

В какой-то степени большинство детей можно научить делать дела прямо сейчас и избежать прокрастинации. Некоторые родители делают из этого игру. Вспомните девиз Джейка Эбертса, кинопродюсера, который так учил своих детей: «Съешьте лягушку. Сделайте самое неприятное дело первым поутру, и вы будете чувствовать себя свободно весь день» .

Есть ряд важных аспектов критического мышления, которым относительно просто научиться. И на самом деле большинство из них уже преподают в юридических школах и аспирантурах, а для более юных – в 6–11-х классах школ, ориентированных на подготовку к поступлению в вуз. Наиболее важные из этих навыков вполне доступны для освоения средним ребенком двенадцати лет. Если вам нравится смотреть драмы на юридические темы («Перри Мейсон», «Закон Лос-Анджелеса» или «Практика»), многие навыки будут вам знакомы, поскольку очень похожи на рассуждения во время судебных разбирательств. В таких сериалах адвокаты обеих сторон, присяжные и судья должны изучить достоверность всех источников информации, а также понять, действительно ли показания свидетеля могут служить весомым аргументом. И уже рассмотрев все эти факторы, вынести решение.

Мой коллега Стивен Косслин, когнитивный нейробиолог, который ранее заведовал кафедрой психологии Гарвардского университета, а сейчас – декан факультета в школе Минервы при Академическом институте Кека, называет подобные навыки коллективно основополагающими принципами работы и привычки ума. Это ментальные привычки и рефлексы, которым следует обучать детей на протяжении всех занятий в средней школе и колледже.

Информационная грамотность

Нет такого центрального ведомства, которое контролировало бы названия сайтов или блогов, поэтому в интернете довольно легко использовать ложную идентичность или липовые учетные данные. Владелец продовольственной компании Whole Foods однажды прикинулся обычным клиентом, который якобы хвалит ценовую политику и правила магазина. И таких историй много. Если какой-то сайт называет себя официальной страницей Государственной службы здравоохранения США, это не означает, что за ним действительно стоит правительственная организация. Совершенно не обязательно, что сайт с названием «Независимые лаборатории» на самом деле отражает мнение независимых лабораторий, его с равным успехом может использовать производитель автомобилей, чтобы его продукция лучше выглядела на рынке. При этом на самом деле испытания этих автомобилей проводятся отнюдь не независимыми структурами.

Такие печатные издания, как New York Times, Washington Post, Wall Street Journal и Time, в своих новостях стараются быть нейтральными. Их репортеров обучают находить информацию, проверенную несколькими не связанными между собой способами. И это действительно важно для такого рода журналистики. Если какой-то чиновник что-то сказал, они проверят его слова в другом месте. Если ученый что-то утверждает, для получения независимой экспертной оценки они обратятся к другим специалистам, но не к его друзьям или коллегам. Мало кто примет за чистую монету утверждение о пользе миндаля для здоровья, если его опубликует только Ассоциация производителей миндаля США.

Разумеется, авторитетные источники обычно довольно осторожны и обнародуют какие-либо факты, только будучи в них уверенными, – это так. Но в интернете появилось множество ресурсов, которые не придерживаются столь высоких стандартов. В некоторых случаях они первыми публикуют «горячие» новости, и только потом об этом пишут более консервативные традиционные СМИ. Новостной портал TMZ первым, до того как это сделали остальные, опубликовал текст о смерти Майкла Джексона. Для обнародования события им было достаточно меньшего количества доказательств, чем требуется CNN и New York Times. В этом случае TMZ оказались правы, но так получается не всегда.

Когда события происходят быстро, как в случае с «Арабской весной», журналисты не всегда успевают все засвидетельствовать. Отчеты простых людей распространяются через Twitter, Facebook и интернет-блоги, иногда им можно доверять, особенно если рассматривать эти свидетельства в совокупности. Граждане, которые оказываются в проблемной ситуации, становятся журналистами-любителями, рассказывая о происходящем своевременно и от первого лица. Но они не всегда делают различие между тем, что видели сами, и тем, что где-то услышали или им кто-то рассказал. Мы все жаждем получать самые свежие новости в мгновение ока, но из-за этого возникают неточности, которые исправляются только через некоторое время после выхода материалов. Отчеты, выходящие сразу после события, часто содержат ложную или непроверенную информацию, и никто не узнает, что она ложная, пока не пройдет некоторое время – часы или даже дни. В доинтернетовскую эпоху, прежде чем отправить статью в печать, журналисты успевали собрать и проверить нужные сведения. Поскольку и новостные телепередачи выходили только раз в день, работа велась без той спешки, что сейчас приводит к ошибкам и к публикации непроверенных фактов.

Во время химических атак в Сирии (август 2013 года) поток информации в социальных сетях изобиловал дезинформацией и преднамеренно пущенными слухами . На месте конфликта не было специалистов, обученных выявлять неточности и разбирать противоречивые рассказы о событиях, поэтому всем было трудно понять, что там происходит. Бывший редактор New York Times Билл Келлер писал: «Чтобы разобраться в технической информации из отчета ООН и определить геолокацию двух химических ракет, потребовалось задействовать опытного репортера, знакомого с гражданской войной в Сирии, моего коллегу К. Дж. Чиверса. Эта информация подтверждала, что ракеты запущены именно из Дамаска – опорного пункта военных сил Асада». Чиверс комментирует: «То, что мы видим в социальных сетях, – это не журналистика, а просто поток информации. Журналистика – это обработка информации» .

На статьи влияют два вида предубеждений. Первый – привнесенные журналистом или редактором: такими же людьми, как и мы, со своими политическими взглядами. В серьезной журналистике ничье мнение на текст влиять не должно, но достичь этого не всегда легко. Одна из трудностей в подготовке нейтрального краткого описания события заключается в том, что в сюжете может содержаться много тонкостей и нюансов, которые нелегко встроить в сжатый формат новости. Какие части факта опустить (при этом выбор идет между нюансами, которые не формируют костяк события, но определяют тон повествования) – это решение столь же важное, как и о том, что оставить. Осознанные или неосознанные предубеждения авторов и редакторов могут проявляться именно на этом этапе.

Некоторые новостные ресурсы, такие как National Review и Fox (правые) или MSNBC и The Nation (левые), людям нравятся именно потому, что в них всегда присутствует определенная политическая окраска. Мы не знаем, это сознательный выбор редакторов и журналистов или так получается. Некоторые журналисты этих СМИ могут считать, что только они – самые непредвзятые журналисты в мире, другие считают, что их ответственность – интересоваться мнениями сугубо на своей стороне политического спектра. Это нужно для противостояния тому, что они воспринимают как пагубную политическую ересь, которую вещают обычные СМИ.

Ранее я учился у профессора Ли Росса в Стэнфордском университете. Одно из его исследований пролило свет на интересный факт о политических и идеологических предубеждениях в новостях . Росс и его коллеги, Марк Леппер и Роберт Валлоне, обнаружили, что по любой стороне политического разделения журналисты склонны считать, что популярные СМИ стоят на враждебной им позиции. Ученые назвали это «эффектом враждебных новостных ресурсов». Они провели эксперимент, в котором показывали серию новостных отчетов о кровопролитии в Бейруте 1982 года студентам из Стэнфорда, имеющим либо четко произраильские, либо пропалестинские взгляды. Произраильские студенты жаловались, что новостные каналы явно были настроены пропалестински. Они утверждали, что журналисты предвзято относятся к их стране и применяют к ней более строгие стандарты, чем к другим государствам. Студенты подсчитали и нашли в новостях лишь несколько произраильских, но много антиизраильских высказываний. С другой стороны, пропалестинские студенты говорили про те же самые новости совершенно противоположное: телеканалы настроены произраильски. Они обнаружили лишь несколько пропалестинских высказываний и много противоположных. Студенты также сочли, что журналисты были ангажированы, но, правда, больше расположены к Израилю, чем к Палестине. Обе группы обеспокоились настолько смещенной подачей, полагая, что нейтрально думающие зрители изменят свою точку зрения после просмотра. Команда же независимых студентов заявила, что и первые, и вторые испытуемые не правы, так как новости действительно нейтральные.

Тон новостей, использованных в этом эксперименте, был близок к объективно нейтральному (что и показали ответы независимых студентов). Легко представить, что человек, занимающий ту или иную позицию, при просмотре телевизионной новости, поданной в соответствующем его убеждениям тоне, не найдет предвзятости. Именно это, возможно, обусловило успех идеологически ангажированных новостных спикеров, таких как Энн Коултер и Рэйчел Мэддоу. Подобный тип журналистики, вероятно, возник одновременно с самим жанром новостей. Геродот признан не только одним из первых древнегреческих историков – он также первый, кто позволил политической ангажированности просочиться в свои труды, за что его критиковали Аристотель, Цицерон, Иосиф Флавий и Плутарх . Предубеждения приходят к нам в разных формах . Мы можем выбирать, о чем писать, а о чем умолчать, какие источники цитировать, а какие нет. Можем использовать информацию выборочно, и она не будет описывать картину полностью.

Нам не всегда обязательно находить сугубо нейтральную информацию в интернете, но важно отдавать себе отчет в том, кто ее предоставляет, какими организациями спонсируется, с кем связан этот человек (если связан), а также одобрено ли содержание сайта правительством, экспертами, людьми с определенными политическими взглядами или теми, кто выставляет себя в сети кем-то другим.

Интернет подобен «Дикому Западу»: в нем не работают законы, действует принцип самоуправления. И каждый пользователь несет ответственность за то, чтобы не поддаваться на трюки мошенников, жуликов и шарлатанов. Если вам кажется, что подобное внимание создает очень много дополнительной работы, то да, это так. Раньше за подлинность информации в разной степени отвечали библиотекари, редакторы и издатели. Во многих университетах библиотекарь имеет ученую степень и статус, эквивалентный профессорскому. Хороший сотрудник книгохранилища – это «ученый всех наук», он понимает разницу между рецензируемым журналом и желтой прессой и в курсе последних новостей и споров во многих областях. Такие споры возникают из-за недобросовестной работы ученых, сбоя в качестве публикаций и сложности в поиске нейтральной информации.

Библиотекари вместе с другими специалистами в области информации разработали руководство для оценки качества сайтов в этой сфере. Там приводятся вопросы, которые мы должны себе задавать, проверяя качество данных, например, как давно обновлялась страница или какой у нее домен. (Такое руководство, подготовленное НАСА, будет особенно полезным .) Критическое мышление требует, чтобы мы не принимали информацию из интернета за чистую монету. В сети отсутствуют сигналы, которые мы считываем, общаясь с людьми вживую: язык тела, выражение лица и манера поведения. Люди репостят статьи, изменяют их содержание ради своей выгоды; реклама маскируется под нейтральный обзор: самозванцев трудно вычислить. «Это просто мнение на этой странице или что-то другое? Есть ли веская причина, чтобы доверять этой информации больше, чем на других сайтах? Может, кто-то проповедует радикальную точку зрения, в которой много преувеличений и искажений?»

При оценке научной и медицинской информации мы должны смотреть на сноски и цитаты, отсылающие к рецензируемой академической литературе. Факты должны подтверждаться источниками. Десять лет назад было относительно легко узнать, стоит ли доверять журналу. Но ситуация стала более размытой из-за распространения изданий с открытым доступом, которые существуют в параллельном мире лженауки и за определенную плату печатают что угодно . Стивен Гудмен, декан и профессор Стэнфордской школы медицины, отмечает: «Большинство людей совершенно не знают про мир академических журналов. Им ничего не скажет название издания, они не смогут определить, хорошее оно или нет» . Но как нам выяснить его репутацию? Журналы, которые появляются в перечнях, таких как PubMed (который ведет Национальная медицинская библиотека США), обычно публикуют качественные статьи; то, что напечатано только на Google Scholar, не обязательно достойно. Джеффри Билл, научный библиотекарь из Университета Колорадо, разработал черный список журналов с открытым доступом, которые он называет «хищническими» . Четыре года назад в этом перечне было четыре издательства, теперь – более трехсот.

Давайте представим, что врач рекомендует принимать новый препарат и вы пытаетесь найти о нем дополнительную информацию. Вводите название в поисковую систему, которую обычно используете, и одним из первых в списке появляется сайт RxList.com. Вы ранее его не встречали и хотите проверить, стоит ли ему доверять. На странице «О нас» написано: «Компания RxList была основана фармацевтами в 1995 году. Сейчас она стала одним из главных интернет-каталогов лекарств» . Далее переходите к списку авторов и редакторов, после чего следует ссылка на краткие биографии, где видны их академические достижения и статусы в университетах. И вы решаете, доверять их экспертному мнению или нет. Также можно проверить RxList.com на сайте Alexa.com: это бесплатная служба анализа данных. Если вы сделаете это, то узнаете, что сайтом в основном пользуются люди, уровень образования которых – средняя школа, и он реже (по сравнению с другими) востребован людьми с высшим образованием. Это говорит о том, что ресурс предназначен не для профессионалов, а для населения. Может быть, это именно то, что вы ищете, потому что, например, здесь в описаниях фармацевтических продуктов не будет медицинского сленга. Но более искушенный пользователь сразу заподозрит, что информация на этом сайте может оказаться неточной. Насколько надежны сведения на страничке? По данным Alexa.com , вот пять лучших сайтов, которые ссылаются на RxList.com:

yahoo.com,

wikipedia.org,

blogger.com,

reddit.com,

и bbc.co.uk.

Из этого только новостная ссылка BBC подтверждает надежность источника. Однако если вы перейдете по ней , окажется, что ссылка на RxList фигурирует в комментарии одного из читателей в разделе объявлений . Если мы спросим Google, какие государственные сайты (с доменным именем .gov) указывают на RxList.com, мы получим больше ценной информации – 3290 ссылок . Конечно, само количество не важно: они могут быть информацией о повестках или судебных разбирательствах, – но методом случайной выборки мы выясняем, что это не так. Один из первых переходов выполнен с сайта Национального института здоровья США. RxList фигурирует на странице рекомендуемых для прочтения ресурсов о клинической медицине. Также есть переходы с интернет-представительств штатов Нью-Йорк и Алабама. Есть – с сайта Управления по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных препаратов, Национального института рака и других организаций. Все это свидетельствует, что RxList.com заслуживает доверия.

Поскольку интернет никем не регулируется, бремя проверки информации лежит на пользователях, и каждый должен задействовать навыки критического мышления. Различают три аспекта интернет-грамотности: аутентификация (определение), валидация (обоснование) и оценка.

В большей части информации о здоровье, экономике, любимых видах спорта, обзорах новых продуктов в разных формах представлено много статистики. Один из источников предубеждений связан со способом получения данных. Чаще всего его можно встретить в статистических сводках, но он может появляться и в обычных новостях. Я говорю про случаи, когда используется смещенная выборка, не репрезентативная. Речь может идти о чем угодно – людях, микробах, продуктах питания, доходах: это должно быть количество, которое легко измерить.

Предположим, что журналист хочет написать, как определенный химикат в городской воде привел к снижению роста населения, и для этого ему нужно узнать средний рост людей в городе Миннеаполисе. Репортер решает встать на перекрестке и измерять прохожих. Если он окажется рядом с баскетбольной площадкой, его выборка, вероятно, покажет, что средний рост выше, чем на самом деле; а если он постоит перед Обществом низкорослых людей Миннеаполиса, люди в его выборке будут ниже среднего горожанина.

Не смейтесь, подобный тип ошибок часто встречается даже в уважаемых научных журналах (но не всегда это так же вопиюще, как в случае с нашим журналистом)! Люди, добровольно участвующие в испытаниях новых лекарств, несомненно, отличаются от тех, кто этого не делает; они могут быть более низкого социально-экономического статуса и поэтому нуждаться в деньгах. А этот статус, как известно, коррелирует с рядом общих показателей здоровья – из-за различий питания в раннем возрасте, отсутствия регулярного доступа к здравоохранению. Это называется эффектом предварительной выборки, когда из всех возможных групп только определенные люди оказываются в той команде, на которой проверяют лекарства. Возьмем другой пример. Если мы набираем участников для испытания нового лекарства и говорим, что они не смогут пить алкоголь все восемь недель эксперимента, к нам не придут обычные люди. Это будут персонажи с определенным образом жизни, из которого многое вытекает: кто-то вообще может психануть из-за того, что нельзя даже иногда для облегчения жизненных страданий пропустить рюмку-другую. Это могут быть люди, которые только что бросили пить или, наоборот, ведут необычно здоровый образ жизни и регулярно тренируются.

Гарвардский университет постоянно публикует данные о зарплатах недавних выпускников. Мы должны с детства учиться такому типу мышления, который заставил бы интересоваться: есть ли какой-то источник предубеждений в гарвардских сведениях? Может ли информация о заработке быть перекошенной в ту или иную сторону из-за скрытых погрешностей в методах ее сбора? Например, если для этого недавним выпускникам были разосланы почтовые конверты с анкетой, то почта могла не дойти до бездомных, малоимущих или отбывающих срок. Из тех, кто действительно получил опросник, не все вернули его. Если среди недавних выпускников Гарварда оказались безработные, разнорабочие или просто люди с небольшим доходом, вполне вероятно, что из-за смущения они могут не захотеть участвовать в анкетировании. Это может привести к завышенной оценке настоящей средней зарплаты недавних выпускников. И, конечно же, есть еще источник ошибок: удивительно, но люди врут (даже студенты Гарварда)! В подобном опросе респонденты могут преувеличивать свои финансы, чтобы произвести впечатление на тех, кто читает результаты, или устыдившись, что не зарабатывают больше.

Представьте ситуацию. Вы неожиданно находите в почтовом ящике письмо от биржевого маклера.

«Дорогой сосед!

Я – эксперт по прогнозированию фондового рынка и только что переехал в этот район. Я уже нажил целое состояние и хотел бы, чтобы ты смог воспользоваться системой, которую я в поте лица разрабатывал на протяжении многих лет.

И я не прошу тебя платить! Просто дай мне возможность проявить себя, без каких-либо обязательств с твоей стороны. Следующие несколько месяцев я буду отправлять валютные прогнозы тебе на почту, и все, что тебе нужно сделать, это подождать – время покажет, правильные они или нет. Ты сможешь попросить меня перестать отправлять письма в любое время, и я послушаюсь. Но если прогнозы окажутся правильными, свяжись со мной по номеру, указанному ниже. Буду рад работать с тобой как с клиентом и помочь сделать такое состояние, о котором ты и не мечтал.

Для начала скажу, что акции IBM в следующем месяце будут расти.

Через четыре недели отправлю еще одно письмо с моим предсказанием».

Спустя месяц вы получаете очередное послание.

«Дорогой сосед!

Спасибо, что прочитал мое предыдущее письмо. Как ты помнишь, месяц назад я предсказывал, что акции IBM будут расти. Так и было! А в этом месяце будут расти акции Dow Chemical. До связи в следующем месяце».

Через месяц после этого вы получаете очередной прогноз от брокера, где он сообщает, что опять оказался прав, и делает новое предсказание. Это продолжается полгода, и каждый раз рынок ведет себя точно так, как он сказал. В этот момент обычный человек должен подумать, что, наверное, уже стоит дать немного денег этому типу. Кто-то может даже решить заложить дом и отдать ему все свои средства. Шесть раз подряд! Этот парень гений! Но вы знаете из главы 4, что вероятность случайно выдать правильный ответ составляет всего 1/2⁶, или около 1 из 100.

Вы не просто человек с улицы. Вы обучены навыкам мышления, поэтому зададите вопрос: может, от вас скрыта какая-то информация? Есть ли другое логическое объяснение того, что этот брокер все угадал? И что у него нет неслыханных способностей в прогнозировании рынка? Какие данные отсутствовали в его письмах или были скрыты от вашего взгляда?

Задумайтесь: в этом случае вы видите только те письма, которые он решил отправить вам. И не видите тех, которые он послал кому-то еще. Статистики называют это методом окна: когда взгляд не охватывает всю информацию. На самом деле я описываю реальную аферу, и этот брокер был осужден за мошенничество. Он начал с того, что разослал два набора писем: тысяча человек получили письмо, предсказывающее, что акции IBM будут расти, и еще тысяча – что их стоимость упадет. Он дождался конца месяца, пытаясь выяснить, что произойдет. Если акции IBM падают, он забывает о тех, кто получил неправильное предсказание, и отправляет последующие письма только тем, кому был выслан верный прогноз. Половине из них он обещает, что Dow Chemical вырастет, а другой – что упадет. После шести таких итераций у него осталась основная группа из тридцати одного человека. Они получили шесть правильных прогнозов подряд и готовы были следовать за нашим брокером на край света.

При этом метод окна применяется не только со злым умыслом. Наведенная на баскетболиста видеокамера может заснять десять успешных бросков подряд, а остальные сто, которые были до и после них, вам не покажут. Видео с котом, играющим узнаваемую мелодию на фортепиано, – это десять секунд музыки, которые удалось найти в записи протяженностью несколько часов, где кот ходил по клавишам.

Мы часто слышим сообщения о том или ином вмешательстве – например, что кто-то принимает таблетки для улучшения здоровья, или правительство создает программу разрешения конфликта в другой стране, или кто-то придумал набор экономических стимулов, которые вынудят многих людей вновь обрести работу. Обычно в таких отчетах отсутствует возможность проконтролировать, как развивалась бы ситуация, если бы вмешательств не было. Это особенно важно, если мы хотим делать какие-то причинно-следственные выводы и утверждать, что одно событие вызвало другое. И мы не сможем сказать это с точностью, если у нас не будет такого рода контроля. «Я принимала витамин С, и простуда прошла через четыре дня!» Но сколько времени заняло бы выздоровление, если бы вы не принимали витамин С? Если какую-то схему полета или маневр, которые свидетель приписал НЛО, сможет повторить обычный самолет, то аргумент, что этот летательный аппарат мог быть только НЛО, перестанет быть авторитетным. Несколько десятилетий профессиональный иллюзионист и научный скептик Джеймс Рэнди следил за самопровозглашенными экстрасенсами по всему миру и в точности повторял их успехи в чтении мыслей. Какова была его цель? Он хотел найти контраргумент тому, что они наверняка используют шестое чувство и таинственные экстрасенсорные способности, потому что нет другого объяснения их необычному мастерству. Чудесным образом Рэнди делал то же самое и давал более логичное и простое объяснение этому явлению. Он не доказывает, что паранормальных способностей не существует, он говорит только о том, что экстрасенсы не делают ничего, что не может сделать он, используя обычные цирковые магические манипуляции. Состояние Рэнди при этом полностью контролируется, что исключает использование им каких-либо экстрасенсорных способностей. Соответственно, можно сделать следующие логические выводы:

1. Существуют как экстрасенсорные способности, так и фокусы, и с их помощью можно делать одни и те же вещи.

2. Экстрасенсорных способностей не существует: эти люди используют фокусы, а затем лгут.

3. Фокусов не существует: фокусники используют экстрасенсорные способности, а затем лгут.

Два из предложенных вариантов требуют, чтобы вы отвергли все, что известно о науке, причинно-следственных связях и устройстве мира. В то время как один из них предлагает просто поверить, будто некоторые готовы врать о том, что и как они делают, для заработка. Чтобы заинтересовать больше народу, Рэнди предложил приз в размере миллиона долларов каждому проявившему паранормальные способности, причем чтобы это нельзя было повторить с помощью цирковых магических манипуляций. Единственный момент – экстрасенсы должны проводить эти показы в контролируемых условиях, с использованием карт или других нейтральных объектов (а не тех, которые они приносят с собой или которые могли пометить), причем делать все это под видеокамерами, записывающими их действия. Более четырехсот человек претендовали на приз, но в таких условиях их экстрасенсорные способности таинственным образом отказывают, и деньги все еще не востребованы . Как говорит психолог из Стэнфордского университета Ли Росс: «Если существуют экстрасенсорные способности, то они довольно ехидны и не хотят обнаружить себя в присутствии ученого» .

Когда две величины меняются вместе в какой-то четкой взаимосвязи, мы говорим, что они коррелируют. В некоторых ранних исследованиях прием поливитаминов коррелировал с увеличением продолжительности жизни . Но это не значит, что поливитамины продлевают срок жизни. Эти два фактора могут быть не взаимозависимы, или существует какой-то третий аспект Х, выступающий причиной и того и другого. Я называю его Х, потому что он, по крайней мере изначально, неизвестен. Это может быть совокупность характеристик поведения, называемая сознательностью по отношению к здоровью. Сознательные в этом отношении люди регулярно посещают врачей, правильно питаются и занимаются спортом. Именно этот Х, может быть, вынуждает принимать витамины и способствует тому, что люди живут дольше. Сами витамины могут быть предметом в рассказе, но не становиться причиной увеличения продолжительности жизни. (Со временем доказательств, опровергающих факт, что поливитамины продлевают жизнь, становится все больше , о чем я писал в главе 6.)

Результаты исследования зарплат выпускников Гарварда, несомненно, призваны привести среднестатистического человека к выводу, что именно благодаря образованию молодые специалисты получают высокие зарплаты. Может быть, так и есть, но также возможен вариант, что в Гарвард прежде всего поступают абитуриенты из богатых семей, их поддерживают родители, следовательно, они, независимо от места учебы, имеют шансы получить более высокооплачиваемую работу. Как показала практика, социально-экономическое положение ребенка в значительной степени коррелирует с его заработной платой во взрослом возрасте. Корреляция не служит причинно-следственной связью. Доказательство этой связи требует тщательно контролируемых научных экспериментов.

Существуют действительно ложные корреляции – странные сплетения фактов, не имеющих отношения друг к другу и не связанных никаким третьим фактором Х. Например, можно построить график зависимости между глобальной средней температурой за последние четыреста лет и числом пиратов в мире и сделать вывод о том, что сокращение числа пиратов вызвано глобальным потеплением .

Если следовать максиме релевантности Грайса, никто не построит такой график, пока нет ощущения, что эти события связаны. Именно здесь на помощь приходит критическое мышление. График показывает, что они коррелируют, но это не значит, что одно стало следствием другого. Можно выдвинуть специальную теорию: пираты не переносят жару и поэтому, по мере потепления океанов, решили сменить род деятельности. Примеры, подобные этому, демонстрируют, насколько глупо не различать корреляцию и причинно-следственную связь.

Обнаружив корреляции, легко спутать причину и следствие. Часто парные наблюдения связаны третьим аспектом Х. Если сокращение количества пиратов связано с постепенным глобальным потеплением, фактором Х вполне можно считать индустриализацию. Благодаря развитию промышленности люди начали больше путешествовать и перевозить грузы самолетами; корабли увеличились в размерах и стали защищеннее; повысилась безопасность и возникли полицейские. Пиратов становилось все меньше, потому что изменился способ транспортировки ценных грузов на большие расстояния, включились в работу органы охраны. Индустриализация, которая привела к этим изменениям, также способствовала увеличению выбросов углерода и парниковых газов, что, в свою очередь, вызвало глобальное изменение климата.

Мы так часто получаем корреляционные данные, потому что иногда контролируемые эксперименты неэтичны или практически невозможны. При проведении контролируемого эксперимента – золотого стандарта в науке – «изучаемые объекты» должны быть случайным образом распределены в зависимости от условий эксперимента. При рассмотрении влияния курения на развитие рака легких «изучаемые объекты» – это люди; а условия эксперимента – они либо курят, либо нет. Единственный точный с научной точки зрения способ изучить этот вопрос – случайным образом назначить одних людей курящими, заставив выкуривать определенное количество сигарет в день, а других – некурящими. Затем исследователь просто должен ждать, сколько людей в каждой группе заболеет раком легких.

Такие эксперименты регулярно проводят с экспериментальными лекарствами, и люди, естественно, вполне готовы добровольно принимать препарат, если думают, что это поможет вылечить их болезнь. Но если эксперимент представляет угрозу – например, вред от курения, – проводить его неэтично. Логику случайного назначения можно объяснить следующим образом: некоторые больше других склонны проявить эффект, необходимый в эксперименте, и случайное назначение помогает равномерно распределить их между различными опытными группами. Мы знаем, что люди, работающие в шахтах или живущие в районах с сильно загрязненным воздухом, более подвержены заболеванию раком легких. Эксперимент с курением, поставленный на этих людях, некорректен, если их распределить в курящую группу или некурящую: исследователь случайным образом распределяет людей, чтобы выравнять возможные последствия уже существующего состояния, типа личности или другого фактора, который может повлиять на результаты.

Иногда появляется искушение вывести причинно-следственную связь из корреляционных данных, особенно когда нельзя провести контролируемые эксперименты. Идея становится еще более заманчивой, если под это можно подвести правдоподобный механизм. Данные, связывающие курение и рак легких, корреляционны. Это результат ретроспективного анализа подсчета людей, умерших от рака легких, и отслеживания, курили ли они и как много. Корреляция не идеальна: не каждый курильщик умирает от рака легких и не каждый умирающий от рака легких курил. Некоторые курильщики живут долго и погибают совершенно от других причин. Очень многие продолжают курить в возрасте за восемьдесят и даже за девяносто. Некоторые виды рака легких появляются у некурящих и объясняются генетическими или эпигенетическими факторами, воздействием радиации или другими причинами. Но связь между курением и раком легких сильна: 90% онкологических случаев легких наблюдается среди курильщиков . Ученые нашли правдоподобный и объясняющий это механизм: токсичные химические вещества попадают в поврежденную дымом легочную ткань . Никто не проводил контролируемых экспериментов ради доказательства, что курение вызывает рак легких, но мы делаем вывод о причинно-следственной связи. Важно понимать разницу.

Давайте рассмотрим альтернативную версию, которую отстаивал ученый (и курильщик) Ганс Айзенк. Он предположил, что существует определенный тип личности, склонный к курению . Звучит вполне разумно. Теперь предположим, что у них есть ген, определяющий такой тип личности, а также предрасположенность к раку легких. Этот ген и есть третий фактор Х, он увеличивает вероятность того, что люди будут курить, а также риск развития онкологии. Заметим: если это правда, у них был бы рак легких независимо от того, курят они или нет, но поскольку ген заставляет их курить, мы никогда не узнаем наверняка, заболели бы они раком, если бы не курили, или нет. Мало кто из ученых воспринимает эту точку зрения всерьез, но не исключено, что Айзенк прав.

В качестве примера, где объяснение с помощью третьего фактора Х на самом деле оказалось правдой, можно привести историю с высоковольтными линиями и детским лейкозом в пригороде Денвера. В 1980-х годах Центры контроля и профилактики заболеваний были озабочены тем, что число случаев детской лейкемии в некоторых пригородах Денвера в несколько раз превышало показатели в других частях страны . Расследование обнаружило, что по районам с самыми высокими показателями лейкемии проходили линии электропередач высокого напряжения. И чем ближе дом находился к этой линии с трансформатором, тем выше был риск лейкоза. Было высказано предположение, что сильные электромагнитные поля нарушают клеточную мембрану у детей и клетки становятся более уязвимыми к мутации и, следовательно, к раку. Здесь существовала и корреляция, и правдоподобный механизм действия, сводящийся к тому, что линии электропередач стали причиной лейкемии. Однако в ходе многолетнего эпидемиологического расследования ученые сделали вывод о существовании третьего фактора Х, который в большей степени влиял на рост заболеваемости лейкемией: социально-экономический статус. ЛЭП выглядят довольно безобразно, а большая часть ЛЭП в пригородах Денвера скрыта под землей. По этой причине цена дома возле наземных линий ниже, и там живут люди с более низким социально-экономическим статусом: они хуже питаются, в общем и целом ведут менее здоровый образ жизни, у них меньше возможностей получать хорошее медицинское обслуживание. Корреляция между жизнью вблизи ЛЭП и лейкозом действительно была, но первоначальное объяснение причины не было точным: движущей силой обоих факторов стал социально-экономический статус.

Считается, что богатый омега-3 жирными кислотами рыбий жир защищает от сердечно-сосудистых проблем , и Американская ассоциация изучения сердечных заболеваний уже более десяти лет рекомендует дважды в неделю есть рыбу и принимать капсулы с рыбьим жиром в качестве пищевой добавки. Ненасыщенная жирная кислота омега-3, содержащаяся в жирных рыбах, таких как сельдь, сардина, лосось и скумбрия, считается необходимой для здоровья человека. Она уменьшает изжогу, способствует поднятию настроения, познавательных способностей и энергии, а также улучшает работу сердца. Результаты недавних исследований поставили под сомнение эффективность рыбьего жира , тем не менее есть масса доказательств его достоинств, поэтому многие врачи продолжают рекомендовать его пациентам.

Летом 2013 года в одном из исследований обнаружилась сильная взаимосвязь между жирными кислотами омега-3 и увеличением риска развития рака предстательной железы у мужчин . У тех, кому диагностировали это заболевание, оказался гораздо выше уровень химических соединений, найденных в рыбьем жире, чем у остальных мужчин. Эти показатели крови были связаны с ростом риска развития рака предстательной железы на 43%. Конечно, если провести корреляционное исследование, может обнаружиться и третий фактор Х, приводящий к обоим результатам и еще не выявленный (пока в статьях не упоминалось о его обнаружении). Врачи разделились на два лагеря относительно того, продолжать ли рекомендовать рыбий жир пациентам-мужчинам.

Ситуация, мягко говоря, запутанная. У одного из самых ярых критиков исследования, доктора Марка Хаймана, заметен потенциальный конфликт интересов: он руководит лабораторией, которая зарабатывает деньги, делая анализ крови на омега-3 жирные кислоты, и держит сайт, где продаются капсулы с омега-3 . Но это не значит, что он неправ. Хайман отмечает, что данные становятся корреляцией, а не результатом контролируемого исследования. Он высказывает беспокойство по поводу того, как делают анализ крови . Здесь много неизвестных, и различные риски и выгоды не определены количественно, поэтому четырехпольные таблицы, о которых я рассказывал в главе 6, ненадежны, хотя построить их можно. Таким образом, довольно солидное количество сведений доказывает, что рыбий жир защищает от сердечных заболеваний, и теперь появилось новое исследование в противовес остальным, предполагающее, что рыбий жир может быть причиной рака предстательной железы.

Чтобы узнать, как трактуют эту новость врачи, я поговорил с кардиологами, урологами-онкологами и терапевтами. Они разделились на два лагеря по, так сказать, партиям: кардиологи рекомендуют БАДы с рыбьим жиром, потому что у него есть защитный эффект, а онкологи всеми руками против из-за увеличения риска заболеть раком. Можно дойти до крайности и поставить вопрос ребром: «Умереть от болезни сердца или рака предстательной железы? Решать вам!» Уролог-онколог из Калифорнийского университета в Сан-Франциско доктор Кацуто Шинохара предложил ничью между теми и другими врачами, отметив, что «неразумно настолько доверять одному исследованию». Это единственный эксперимент, и в ближайшие годы для более глубокого изучения этого вопроса, несомненно, их проведут еще немало. По мнению Шинохары, доказательства защитного воздействия рыбьего жира в десятках исследований перевешивают риски, показанные в одном опыте.

Тем не менее, вероятно, мужчины, которым диагностировали рак предстательной железы, предпочтут быть особенно осторожными. Для них (и, возможно, мужчин старше пятидесяти лет, которым не поставили такой диагноз) ситуация не дает четкого решения. Если ждать, пока появятся новые исследования рыбьего жира, в ближайшее время следует хорошенько подумать, принимать омега-3 или нет. Кстати, Американская ассоциация изучения сердечных заболеваний также рекомендует есть тофу и соевые бобы из-за их благотворного влияния на сердечно-сосудистую систему , а некоторые эксперименты показывают, что употребление сои служит профилактикой рака предстательной железы . Другие опыты доказали, что соя не уменьшает рецидивов рака предстательной железы, и ее связывают с потерей ясности ума у пожилых людей .

Вопрос о рыбьем жире можно отнести к таким, решение которых очень трудно классифицировать относительно доступных нам знаний. Иногда критическое мышление приводит к выводу, что определенного ответа нет. Все же мы и в этом случае должны сделать определенный выбор. Всякий раз, сталкиваясь с информацией в виде цифр, важно быстренько подумать и понять: правдоподобны ли вообще такие данные? Для этого нужно иметь хотя бы минимальные представления о том, как устроен мир . У каждого в голове есть что-то вроде «ящика с хламом», где хранятся всякие пустяки, такие как численность населения США, нормальная скорость езды на автомобиле, время, необходимое для похудения или вынашивания эмбриона. И любой факт такого рода, который вы не запомнили, можно найти за какие-то несколько сотен миллисекунд поиска в интернете. Быстрая проверка достоверности числовой информации – одна из самых простых и важных частей критического мышления.

Если кто-то говорит, что на последних федеральных выборах в США проголосовали 400 миллионов человек, или новый экономичный автомобиль развивает максимальную скорость в 640 км/ч, или кто-то каким-то образом за два дня на соковой диете сбросил 20 кг, ваши общие знания о мире и умение считать должны тут же отреагировать на эту информацию и включить в голове красную лампочку в качестве предостережения.

Один из самых важных навыков, которому мы можем научить детей, – думать о цифрах логически и критически, проверяя такого рода данные. Цель этих навыков – не проверить, верно ли число, с которым вы столкнулись, а убедиться, что оно хотя бы приблизительно правильно, то есть достаточно близко к тому, чтобы быть достоверным.

Существует быстрый трюк для оценки числовой информации, о котором редко пишут в литературе по критическому мышлению: определите ограничивающие условия – самое маленькое и самое большое возможное число в ответе. Предположим, я спрашиваю, какого роста Шакил О’Нил, а вы не знаете. Он выше 120 см? Конечно, он должен быть выше, рассуждаете вы, он известный игрок НБА, а баскетболисты, как правило, высокие. Его рост более 1,5 м? Опять же, почти наверняка. Он ниже 3 м? Вы можете поймать себя на том, что копаетесь в памяти; наверное, вы никогда не слышали о трехметровых людях, так что да, можно сказать, он ниже. Быстрое и не очень точное определение ограничительных условий подскажет, что рост Шака где-то между 1,5 и 3 м. Если вы что-то знаете о физиологических ограничениях человека и немного в курсе про НБА и ее игроков, уточните ограничительные условия, скажите, что его рост, вероятно, между 1,70 и 2,40 м. Искусство устанавливать ограничительные условия заключается в том, что вы должны быть уверены в значениях верхнего и нижнего пределов и они должны быть максимально близки друг к другу. По данным НБА, рост Шака 2 м 16 см .

Определение ограничительных условий – неотъемлемая часть научного и повседневного критического мышления, она имеет важное значение для принятия решений. Мы делаем это постоянно, даже не подозревая. Допустим, в магазине вы набираете полную сумку продуктов; кассир говорит, что с вас пять центов, и вы мгновенно понимаете: что-то здесь не так. Точно так же, если кассир назовет сумму в 500 долларов, вы поймете ее несуразность. Приблизительная оценка – это возможность устанавливать ограничительные условия, которые не были бы так нелепо далеки друг от друга. Основываясь на том, сколько обычно тратите на продукты, вы знаете, что в 90% случаев стандартный набор продуктов на рынке стоит от 35 до 45 долларов. Вы удивитесь, если общая сумма составит 15 или 75 долларов. Поэтому мы сказали бы, что ограничительные условия для сумки продуктов – от 35 до 45 долларов. Ученые описали бы это как ваш девяностопроцентный доверительный интервал, то есть вы на 90% уверены, что общая сумма должна попадать в этот промежуток. Чем ближе друг к другу ограничительные условия, тем больше пользы от такой приблизительной оценки.

Частью настройки ваших личных ограничительных условий будут знания о мире или какие-то общие ориентиры. Если хотите оценить рост друга, можете использовать тот факт, что средняя высота дверной коробки в Северной Америке около 2 м; насколько высок этот человек относительно дверного проема? В качестве альтернативы, если вы когда-то с ним разговаривали, можете определить: нужно ли смотреть вверх или вниз, чтобы взглянуть в глаза собеседнику? Если требуется оценить ширину автомобиля или автобуса либо размер комнаты, представьте себя лежащим в ней: смогли бы вы устроиться, не поджав ноги? Сколько раз вы поместитесь в этом пространстве?

Ученые называют это оценкой порядка величины. Порядок – это очередная степень десятки. Другими словами, в качестве первой грубой оценки мы пытаемся решить, сколько нулей в ответе. Предположим, я спрошу вас, сколько столовых ложек воды в чашке кофе. Вот некоторые возможные варианты, где каждый последующий отличается от предыдущего в десять раз, или на порядок:

а) 2

б) 20

в) 200

г) 2000

д) 20 000

Для полноты картины мы могли бы также добавить отрицательные степени десяти, обозначающие дроби:

е) 1/20

ж) 1/200

з) 1/2000

Дроби в нашем случае можно исключить: 1/20 столовой ложки – это очень небольшое количество, а 1/200 – еще меньше. Можно легко исключить из ответа и 2 ложки. Как насчет 20 ложек? Возможно, здесь вы не так уверены и можете обнаружить, что пытаетесь мысленно преобразовать 20 столовых ложек в какую-то другую, более известную меру – стаканы, например, или миллилитры. Давайте отложим это на минуту и поработаем на основе интуиции, а затем проведем вычисления и преобразования. В итоге получилось: вы уверены, что в чашке более 2 столовых ложек воды; вы не уверены, что там больше или меньше, чем 20 столовых ложек. Что же до 200 ложек? Кажется, это много, но, опять же, вы до конца не уверены. Однако должно быть ясно: 2000 ложек – это чересчур. Из восьми перечисленных оценок в качестве правдоподобных вы выбрали две: 20 и 200 столовых ложек. Это на самом деле весьма интересно. Вы никогда раньше не думали об этом, но немного рассуждений и интуиции – и вы смогли сузить ответ до двух вариантов.

Теперь давайте посчитаем. Если вы умеете печь, то знаете, что 1/8 стакана – это 2 столовые ложки, и поэтому в чашке 2 × 8 = 16 столовых ложек. Нужного ответа нет среди перечисленных выше, но правильный ответ – 16 – ближе к 20, чем к любому другому. Идея чисел в десятой степени, оценок порядка возрастания величины, заключается в том, что мы не позволяем себе зацикливаться на ненужной точности, давая приблизительную оценку. Для этого мысленного эксперимента достаточно знать, что ответ ближе к 20, чем к 2 или к 200. Вот что такое оценка порядка величины.

Если вы не знаете, сколько столовых ложек в чашке, можете вообразить столовую ложку и чашку и попытаться представить, сколько раз придется заполнить ложку и высыпать, чтобы наполнить чашку. Не у всех есть предыдущий опыт, и не каждый способен визуализировать эти величины, поэтому для многих процесс заканчивается прямо здесь. Вы можете просто сказать, что ответ может быть 20 или 200 и вы не уверены. Вы сузили свой ответ на два порядка, что совсем неплохо.

Подсознательно мы устанавливаем ограничительные условия много раз на дню. Когда вы делаете шаг на весы, вы ожидаете увидеть примерно те же цифры, что и вчера. Когда выходите на улицу, предполагаете, что температура в градусах будет примерно такой же, что и во время предыдущего выхода. Когда сын-подросток говорит, что он сорок минут добирался домой из школы, вы знаете, в пределах ли это нормального диапазона времени. Не нужно суммировать все цены продуктов в сумке, чтобы понять, приемлемо ли общее число; не нужно носить с собой секундомер, чтобы знать, быстрее или медленнее, чем обычно, вы шли до работы. Мы округляем, оцениваем, называем цифры наугад, пытаясь понять, что разумно, – и это важная операция, необходимая для быстрой оценки того, что мы наблюдаем, и для понимания, насколько эта оценка адекватна.

Приблизительно верно

Одним из самых важных инструментов критического мышления относительно цифр стала возможность позволить себе давать неправильные ответы на математические вопросы, которые попадаются вам в жизни. Нарочито неправильные! Инженеры и ученые всегда так делают, и нет причин, по которым мы не должны использовать их небольшой секрет – искусство приближенной оценки и расчетов «навскидку». Преднамеренно неверные ответы могут дать общее представление о правильном, что, в свою очередь, поможет принять решение за более короткий срок. Как писал британский писатель Саки, «небольшая неточность избавляет от целых тонн объяснений».

Более десяти лет в Google на собеседованиях с соискателями кандидатам задавали вопросы, не имеющие точного ответа . Google – это компания, которая должна предоставить пользователям шанс делать что-то доселе невозможное, поэтому ее существование зависит от инноваций, изобретения новых подходов, совершенствования идей и технологий. Давайте сравним это с тем, как проводит собеседования большинство компаний. Когда интервьюеры спрашивают про навыки кандидата, компания обычно хочет выяснить, действительно ли будущий сотрудник умеет делать то, что нужно ей.

Для повара ресторана такими необходимыми навыками будут измельчение овощей или приготовление бульона. В бухгалтерской компании сотрудник должен знать, как рассчитывать налоги и заполнять соответствующие формы. В отличие от этого, Google не в курсе, какие навыки нужны его новым сотрудникам. И в интервью они пытаются выяснить: сможет ли претендент разложить задачу по полочкам и предложить возможное решение? Выпускники, которые в университете специализировались на технических и точных науках – информатике, электротехнике, экономике или коммерции, – умеют применять полученные знания, способны искать нужную информацию. Но относительно немногие могут эффективно мыслить и рассуждать за себя.

Представьте, что вопрос «Сколько весит Эмпайр-стейт-билдинг?» был на самом деле задан на собеседовании в Google.

Правильного ответа на этот вопрос нет, никто его не знает. Слишком много переменных, в избытке неизвестных, так что задача непосильная. Однако Google не важно, что ответит соискатель; компанию интересует, как потенциальный сотрудник будет решать эту задачу. Они хотят увидеть разумный, рациональный подход к проблеме. То, в каком ключе соискатель будет размышлять, поможет им понять, как работает его мозг, насколько хорошо организован его мыслительный процесс.

Есть четыре распространенные реакции соискателей на эту задачу. Некоторые просто поднимают руки и говорят: «Ее решить невозможно». Кто-то пытается загуглить ответ. Сейчас-то ответ на этот вопрос есть в интернете (задача стало довольно известной среди тех, кто вращается в компьютерной индустрии). Но Google хочет нанимать сотрудников, умеющих отвечать на вопросы, на которые ранее не был дан ответ, – именно на те, что требуют склонности к методическому мышлению. К счастью, этому можно научиться, оно не за пределами досягаемости. Дьёрдь Пойа в своей известной книге «Как решать задачу» показал, как обычный человек, без специальной математической подготовки, может научиться решать сложные задачи, в том числе сумасшедшие и непознаваемые, типа описанной выше.

Третья реакция? Запрос дополнительной информации. Когда вы говорите «вес Эмпайр-стейт-билдинг», вы имеете в виду с мебелью или без? Со всеми светильниками внутри или без? С людьми или без? Но такие вопросы – уход в сторону от ответа. Они не приближают к решению задачи, вы только откладываете начало решения и вскоре вернетесь туда, откуда стартовали, и будете спрашивать себя, каким же непостижимым образом можно справиться с этой проблемой.

Четвертая реакция – та, которая нужна. Это приближенная оценка. Тип задач, к которому принадлежит и наша, называется задачами оценки, или (в честь физика Энрико Ферми) задачами Ферми. Физик был известен тем, что мог давать ответы на вопросы, кажущиеся неразрешимыми, имея мало информации или не имея совсем. Примеры задач Ферми: «Сколько баскетбольных мячей может поместиться в автобус?», «Сколько банок арахисового масла производства Reese понадобилось бы, чтобы опоясать ими земной шар по экватору?», «Сколько настройщиков фортепиано живет в Чикаго?» Поиск приближения включает в себя систематическое выдвижение обоснованных гипотез. Задачу разбивают на более мелкие (и поэтому более решаемые) части, выясняют, как можно их одолеть, а затем, используя общие знания, заполняют недостающие места в картине. Как бы вы ответили на вопрос «Сколько настройщиков фортепиано живет в Чикаго?» Google важно увидеть, как люди понимают задачу – и насколько последовательно отделяют знакомую информацию от неизвестной. Помните: нельзя просто позвонить в Чикагский союз настройщиков фортепьяно и спросить, каково их количество; нужно работать над задачей, исходя из известных фактов (или обоснованных предположений), которые у вас есть. Разделение проблемы на более решаемые задания – веселая часть. С чего начать? Как и во многих задачах Ферми, полезно оценить промежуточную величину, которая поможет дойти до финального ответа, а потом уже прикидывать ту, которую от вас требуют. В нашем случае было легче начать с количества пианино, которые предположительно есть в Чикаго. Затем выяснить, сколько специалистов потребуется для их настройки.

В любой задаче Ферми мы сначала выясняем, что надо знать для решения задачи, а затем делаем предположения относительно значений этих величин. Чтобы решить вопрос с настройщиками, можно начать со следующего анализа:

1. Как часто фортепиано требуют настройки (сколько раз в год нужно настраивать конкретный инструмент)?

2. Сколько времени требуется для настройки?

3. Сколько часов в год обычно отрабатывает среднестатистический настройщик?

4. Сколько в Чикаго фортепиано?

Знание этого поможет получить ответ. Если вы в курсе, как часто настраиваются фортепиано и сколько времени требуется для этого, вы также будете знать, сколько часов в год обычно уходит на работу с одним инструментом. Затем нужно умножить это значение на количество фортепиано в Чикаго, чтобы узнать, сколько часов тратится каждый год на их настройку. Полученное значение разделить на количество часов работы одного настройщика, и вы получите ответ – количество настройщиков фортепиано в Чикаго.

Предположение 1: среднестатистический обладатель инструмента настраивает его один раз в год. Откуда взялось это число? Да я его придумал! Но это именно то, что нужно делать, когда вы ищете приближения. Численный порядок реального числа настроек близок к единице: фортепиано обычно не настраивают ни раз в десять лет, ни десять раз за год. Некоторые владельцы делают это четыре раза в год, некоторые ни разу, но догадка «раз в год» кажется довольно вразумительной.

Предположение 2: для настройки требуется 2 часа. Это догадка. Может быть, это обычно занимает час, но 2 – в разумном диапазоне значений и поэтому нас устраивает.

Предположение 3: сколько часов в год работает средний настройщик? Предположим, 40 часов в неделю и берет 2 недели отпуска каждый год. 40 часов в неделю умножить на 50 недель – это 2000 часов работы в год. Настройщики обычно ходят на работу: люди не приносят свои фортепиано к ним, поэтому мастер может потратить 10–20% своего времени, чтобы добраться из дома к клиентам. Надо это иметь в виду и не забыть отнять, когда мы будем давать ответ в конце.

Предположение 4: чтобы прикинуть, сколько фортепиано в Чикаго, мы можем сказать, что они, возможно, есть у одного из ста человек. Снова дикая догадка, но в рамках верного диапазона. Кроме того, есть музыкальные школы и другие заведения, где стоят эти инструменты – часто даже по несколько. В музыкальных школах может быть до 30 фортепиано. Есть еще дома престарелых, бары и так далее. Эту оценку сложнее основать на фактах, но предположим, что, если все «общественные» фортепиано включить в оценку, получится в среднем по 2 на 100 человек.

Теперь давайте проанализируем количество людей в Чикаго. Если вы не знаете, сколько их на самом деле, то, может быть, в курсе, что Чикаго – третий по величине город в США после Нью-Йорка (8 миллионов жителей) и Лос-Анджелеса (4 миллиона). Можно прикинуть, что в Чикаго живут примерно 2,5 миллиона. Это значит, что у 25 000 человек есть фортепиано. Но мы решили считать и «общественные» инструменты, поэтому удвоим значение: получается 50 000.

Итак, вот что у нас вышло:

1. В Чикаго проживают 2,5 миллиона человек.

2. У 1 из 100 есть фортепиано.

3. На каждые 100 человек есть 1 «общественное» фортепиано.

4. Для усреднения скажем, что на каждые 100 человек приходится 2 фортепиано.

5. В Чикаго всего 50 000 фортепиано.

6. Каждое настраивается раз в год.

7. Для настройки требуется 2 часа.

8. Настройщики работают 2000 часов в год.

9. В течение года мастер может настраивать 1000 фортепиано (2000 часов в год – по 2 часа на каждое).

10. Для настройки 50 000 фортепиано потребуется 50 специалистов (50 000 фортепиано – по 1000 на каждого).

11. Добавим 15% к этому значению, чтобы учесть время поездки, о котором мы говорили. Мы получим, что в Чикаго около 58 настройщиков.

А сколько их на самом деле? «Желтые страницы» говорят, что их 83. Но в этой оценке есть избыточность: некоторые настройщики были посчитаны дважды (компании, у которых более одного телефонного номера, записаны в справочнике дважды). В категорию также внесены специалисты по механике органов и фортепиано, и они не обязательно настройщики. Вычтем 25 из 83, чтобы учесть уточнения. Оценка 58, по-видимому, очень близка к истине. Даже если не вычитать, значение, полученное нами, и значение, указанное в «Желтых страницах», – числа одного порядка (мы получили не 6 и не 600).

Вернемся к собеседованию в Google и к вопросу о весе Эмпайр-стейт-билдинг. Если бы вы были претендентом, представитель компании попросил бы вас поразмышлять вслух о каждом шаге вашего решения. Существует бесконечное количество способов подхода к этой задаче. Но чтобы дать вам представление, как это сделал бы человек со светлой головой, мыслящий творчески и упорядоченно, приведем одно из возможных. И запомните, полученный результат не так важен, как сам процесс, набор предположений и оценок.

Итак. Можно начать с оценки размера здания, а затем, зная это, оценить его вес.

Начну с некоторых предположений. Я собираюсь рассчитать вес пустого здания – без людей, мебели, приборов или светильников. Предположу, что у здания квадратный фундамент и прямые стены, без сужения кверху. Так проще для расчетов.

Чтобы узнать размер, мне нужно знать высоту, длину и ширину. Я не знаю высоты Эмпайр-стейт-билдинг, но в курсе, что она точно больше 20 этажей и, вероятно, меньше 200. Мне неизвестна высота этажа, но, судя по другим офисным зданиям, в которых я бывал, она должна быть не менее 2,5 м. Обычно в офисах за подвесными потолками скрывают проводку, трубы и теплотрассы: пусть расстояние между потолком и навесным потолком где-то 60 см. И я буду считать, что высота одного этажа колеблется в районе 3–4,5 м. Теперь надо уточнить параметры этажности: у здания, вероятно, более 50 этажей. Я много раз бывал в зданиях высотой 30–35 этажей. И исходя из моего опыта, в Эмпайр-стейт-билдинг от 50 до 100 этажей; 50 этажей – это 150–230 м в высоту (3–4,5 м на этаж), а 100 этажей – это 300–450 м в высоту. И поэтому моя оценка высоты будет в районе от 150 до 450 м. Чтобы сделать расчеты проще, возьму среднее значение, 300 м.

Теперь площадь фундамента. Не знаю, насколько он велик, но не больше, чем площадь среднего городского квартала. Я как-то узнал (и до сих пор помню), что обычно 10 кварталов занимают милю. Миля – это 1609 м. Один квартал займет одну десятую мили, или 160,9 м, для простоты расчетов округляем до 150 м. Далее предположу, что Эмпайр-стейт-билдинг по площади скорее соответствует половине квартала, а не целому, то есть его длина и ширина будут в районе 80,5 м. Если здание квадратное, его площадь составит 80,5×80,5 м. Я не могу это посчитать в уме, но могу умножить 80 на 80 (8 × 8 = 64, добавить два нуля, итого – 6400 м²). Округлю до 6000, и это упростит дальнейшую работу.

Теперь мы знаем размер. Есть несколько вариантов дальнейших действий. Все они опираются на предположение, что большая часть этого дома пуста, другими словами, здание полое. Вес в основном приходится на стены, полы и потолки. Я полагаю, что стены изготовлены из стали, а полы – из некоторой комбинации стали и бетона. Не уверен в правильности, но могу точно сказать, что стены и полы не деревянные.

Объем здания – это его площадь, помноженная на высоту. Выше мы посчитали, что фундамент составляет 6000 м², а высота – 300 м. Итак, 6000 м² × 300 м = 1 800 000 м³. Без учета того, что здание кверху сужается.

Я мог бы оценить толщину стен и полов, выяснить, сколько весит кубический метр каждого из использованных материалов, и прикинуть, сколько весит один этаж. Иначе могу определить ограничительные условия: здание весит больше, чем в том случае, если такой же объем был бы заполнен воздухом, и меньше, чем если бы он был заполнен сталью (потому что мы говорим о пустом доме). Первый подход – это, кажется, куча работы, а последний нельзя назвать удовлетворительным, так как он включает очень разные и далекие друг от друга оценки. Вот гибридный метод: предположу, что на любом этаже 95% объема занимает воздух, а 5% – сталь. Я только что это придумал, но, наверное, где-то так и есть. Если ширина пола около 80 м, то 5% от 80 – примерно 4 м. Значит, несущие и не несущие стены вместе где-то 4 м. Я знаю, что это число в нужном диапазоне: все стены не могут составлять только 0,4 м (это было бы слишком мало) или 40 м (слишком много).

Каким-то образом я помню со школы, что кубический метр воздуха весит 1,29 кг. Округлю это значение до 1,5. Очевидно, что здание не состоит из воздуха, но его много – практически все внутреннее пространство. Таким образом, можно установить минимальную границу веса. Объем, умноженный на вес воздуха, дает оценку 1 800 000 м³ × 1,5 кг = 2 700 000 кг.

Я не знаю, сколько весит кубический метр стали. Но могу как-то прикинуть, сравнивая с другими материалами. Думаю, кубометр стали должен весить больше кубометра дерева. Не знаю, сколько весит последний, но помню, что, когда я носил стружку, десятилитровое ведро весило по ощущениям больше пятикилограммового мешка сахара. Дерево легче воды, 10 литров которой весят 10 кг. Пусть древесная стружка будет посередине – 7,5 кг ведро, то есть 750 кг кубометр . А сталь примерно в десять раз тяжелее . Если бы весь Эмпайр-стейт-билдинг был стальным, он весил бы 1 800 000 м³ × 7500 кг = 13 500 000 000 кг.

Это дает мне два ограничивающих условия. Первое: 2 700 000 кг, если бы здание состояло только из воздуха, и 13 500 000 000 кг, если бы весь объем здания был залит сталью. Но, как я уже писал, буду руководствоваться соотношением 5% стали и 95% воздуха.

5% от 13 500 000 000 кг = 675 000 000 кг

95% от 2 700 000 кг = 2 565 000 кг

675 000 000 кг + 2 565 000 кг = 677 565 000 кг,

или, если перевести в тонны и округлить, примерно 700 000 тонн.

Наш гипотетический соискатель изложил свои предположения на каждом этапе, определил ограничивающие условия и пришел к точечной оценке – 700 000 тонн. Неплохо выполнено!

Иной кандидат может подойти к проблеме гораздо более экономно. Используя то же предположение о размере здания и о том, что оно пустое, придумать более короткую процедуру вычисления массы.

Небоскребы обычно строят из стали. Представьте, что Эмпайр-стейт-билдинг доверху наполнен автомобилями. В них тоже много воздуха, они также из стали, и мы можем использовать их для приближенной оценки. Я знаю, что средний автомобиль весит около 2 тонн, в длину он 4,5 м, 1,5 м в ширину и 1,5 м в высоту. Площадь этажей, как оценивалось выше, около 80×80 м. Если бы я складывал машины в ряд на полу, мог бы получить 80 : 4,5 = 18 машин в одном ряду (округляю до 20). Сколько рядов поместится на этаже? Ширина автомобилей около 1,5 м, а здания – 80 м, поэтому 80 : 1,5 = 53, округляю до 50. 20 авто × 50 рядов = 1000 машин на каждом этаже. Высота каждого этажа – 3 м, а высота автомобилей – 1,5 м. То есть я могу вместить два «слоя» машин до потолка. 2 × 1000 = 2000 машин на этаж. И 2000 автомобилей на этаж × 100 этажей = 200 000 автомобилей. Теперь узнаем вес: 200 000 автомобилей × 2 тонны = 400 000 тонн.

Эти два метода дали относительно близкие оценки. Одно значение отличается от другого примерно в два раза. Таким образом, мы проверили себя на здравомыслие и решили, что все в порядке. Первым методом получили почти миллион тонн, вторым – около полумиллиона тонн. Поскольку эта задача стала довольно известной (и ее часто «гуглили»), министерство транспорта штата Нью-Йорк решило дать свою оценку. Она составила 365 000 тонн . Таким образом, получилось, что оба метода привели нас к величине, лежащей в одном диапазоне с официальной оценкой, что и требовалось.

Но ни один из этих методов не дает точной оценки веса здания. Дело не в том, чтобы выдать правильное число, а в том, чтобы придумать линию рассуждений, алгоритм для решения задачи. Большая часть того, что мы преподаем аспирантам на факультете информатики, – как придумывать алгоритмы для решения задач, которые никогда не решались раньше. Какой емкости должна быть магистральная телефонная линия, протянутая в город? Сколько пассажиров будут пользоваться строящейся станцией метро? Какой объем воды зальет квартал в случае наводнения и сколько времени потребуется, чтобы вода впиталась в землю? Никто еще не отвечал конкретно на эти вопросы, но с помощью приблизительной оценки можно получить ответ, имеющий неплохое практическое применение.

Президент известной компании из списка Fortune 500 предложил следующее решение нашей задачи. Несмотря на то что оно не строго соответствует «правилам игры», тем не менее оно очень интересное:

«Я бы нашел компанию или компании, которые финансировали строительство Эмпайр-стейт-билдинг, и попросил посмотреть смету поставок – список всех материалов, которые были привезены на строительную площадку. Можно предположить, что отходы составляют 10–15%, и исходя из этого оценить вес здания по материалам, использованным при возведении здания. На самом деле еще точнее было бы следующее. Каждый грузовик, который ездит по автобану, обычно взвешивается, потому что транспортные компании платят соответствующий этому весу налог за использование дорог. Можно таким образом узнать вес грузовиков и получить всю необходимую информацию “не отходя от кассы”. Вес здания – это вес всех материалов, привезенных для его постройки» .

Бывают ли вообще такие ситуации, в которых необходимо знать вес Эмпайр-стейт-билдинг? Да, например, если вы хотите провести линию метро, проходящую под ним, то нужно знать его массу, чтобы правильно сконструировать опоры. Если хотите установить тяжелую антенну на крыше здания, нужно знать его общий вес, чтобы рассчитать, выдержит ли фундамент дополнительную нагрузку. Но практические соображения – это пустяки. В мире, где постоянно увеличивается объем знаний, появляется невообразимое количество данных и стремителен технологический прогресс, архитекторам новых технологий нужно знать, как решать сложные проблемы, разбивать их на более мелкие части. Задачка с Эмпайр-стейт-билдинг показывает, как работает голова творческого и технически ориентированного человека. И метод ее решения, вероятно, лучше, чем оценки в школе или баллы по IQ-тесту, прогнозирует успех в той работе, которая нужна Google.

Подобные так называемые задачи «навскидку», не требующие сложных расчетов, – только один из способов оценить творческие способности. Еще один тест, который измеряет как творческий подход, так и гибкость мышления, не полагаясь на математические навыки, – тот, где нужно назвать как можно больше применений предмета. Например, сколько функций вы можете придумать для метлы? Лимона? Это навыки, которые несложно развивать уже с раннего возраста. Большинство профессий сейчас требуют определенной степени развития творческих способностей и гибкости мышления. На вступительных экзаменах в школу пилотов коммерческих авиалиний использовался именно такой тест – «Назовите как можно больше применений», потому что пилотам необходимо быстро реагировать в чрезвычайной ситуации, уметь придумывать альтернативные подходы, когда система дает сбой. Как бы вы справились с пожаром в автомобиле при неработающем огнетушителе? Как будете контролировать лифты, если гидравлическая система выйдет из строя? Тренировки такого типа мышления подразумевают использование свободных ассоциаций при решении задач. В мозге включается режим фантазирования. И нужно, чтобы у пилотов такие свободные ассоциации возникали моментально.

Писатель Диана Акерман в своей книге «Сто имен любви» описывает, как они с мужем Полом играли в подобное :

«Что ты можешь делать с карандашом, кроме как писать им?

Я начала. “Играть на барабанах. Дирижировать оркестром. Заколдовывать кого-то. Сматывать пряжу. Использовать как стрелку компаса. Играть в бирюльки. Опереться на него бровью. Закрепить шаль. Закрепить пучок волос. Вставить вместо мачты на игрушечном корабле. Играть в дротики. Сделать солнечные часы. Вращать на кремне, чтобы высечь огонь. Соединить с ремешком и сделать рогатку. Зажечь и использовать в качестве фитиля. Проверить глубину масла. Почистить трубу. Перемешать краску. Писать на говорящей доске «Уиджа». Выкопать ров в песке. Раскатать тесто для пиццы. Собрать вместе шарики разлитой ртути. Использовать в качестве оси для вращения других предметов. Чистить окно. Сделать жердочку для попугая… Передаю тебе эстафетную палочку – переход хода!”

“Использовать в качестве лонжерона в модели самолета, – продолжал Пол, – измерять расстояния. Проколоть воздушный шар. Использовать как флагшток. Свернуть галстук. Набить порохом небольшой мушкет. Разламывать конфеты, чтобы увидеть содержимое. Раскрошить графит и использовать как яд”».

Этот тип мышления можно преподавать и тренировать. Детей с пяти лет легко учить развивать его, поскольку этот навык становится все более важным для жизни в мире, где тон задают технологии и вопросы, на которые никто еще не давал ответа. И нет правильных решений, есть возможности проявлять изобретательность, находить новые зависимости и позволять себе придумывать причудливые вещи и экспериментировать, чтобы это стало нормальной и привычной частью мышления. Так мы сможем лучше решать задачи.

Важно сформировать у наших детей навык постоянно учиться, быть любопытными и любознательными. Не менее важно дать им ощущение того, что размышления могут быть игрой. Это не просто серьезные вещи, думать бывает весело. И это значит, что детям надо разрешить делать ошибки, позволить изучать и прорабатывать новые идеи и мысли, выходящие за рамки обычного. Оригинальное мышление становится все более необходимым для решения наиболее грандиозных задач, стоящих сегодня перед человечеством. Дирижер Бостонской филармонии Бенджамин Зандер, поучая молодых музыкантов, говорит, что самокритика – враг творчества: «Если вы ошибетесь, скажите себе: о, как интересно! Ошибка – это возможность чему-то научиться!»

Откуда вы черпаете информацию

Как и в случае со многими другими понятиями, в научной среде термин «информация» имеет определенное и конкретное значение. Информация – это все, что снижает неопределенность. Другими словами, она есть везде, где существует закономерность, всякий раз, когда последовательность неслучайна. Чем больше информации, тем более структурированной и упорядоченной становится последовательность. Информация представлена в таких разнообразных источниках, как газеты, разговоры с друзьями, кольца деревьев, ДНК, карты, свет от далеких звезд и следы диких животных в лесу. Но владеть информацией недостаточно. В 1989 году Американская библиотечная ассоциация в докладе Президентскому комитету по вопросам информационной грамотности пророчески отметила, что студентов нужно учить занимать активную позицию в узнавании, идентификации, поиске, оценке, упорядочивании и использовании информации . Можно вспомнить слова редактора New York Times Билла Келлера: неважно, владеете ли вы полезной информацией, важно, что вы с ней делаете.

Если вы говорите, будто знаете что-то, – это подразумевает две вещи: у вас нет никаких сомнений относительно информации, и она верна. «Религиозные фанатики “знают” не меньше, чем мы, ученые, – говорит Даниэль Канеман. – Вопрос в том, как я это знаю. Научные факты, в которые я верю, я узнал от людей, с которыми знаком и кому доверяю. Но если бы мне нравились другие вещи, если бы я доверял другим людям, у меня был бы совершенно другой набор “знаний”. “Знать” – это значит не иметь возможных альтернатив тому или иному факту» . Вот почему так важны образование и открытие для себя разных идей и перспектив. Когда мы узнаём вариативные мнения, мы можем, основываясь на доказательствах, осознанно выбрать, что считать правдой.

Именно поэтому мы должны научить наших детей (и друг друга) относиться с пониманием к другим людям и другим точкам зрения. Чтобы решить самые большие проблемы, с которыми сталкивается сегодня мир, – такие как голод, нищета и агрессия – потребуется тесное сотрудничество людей, которые, между прочим, плохо знают друг друга и исторически не доверяют никому. Можно еще вспомнить о пользе для здоровья способности соглашаться. Но это не значит, что нужно быть солидарным со взглядами, которые откровенно неправильны или будут пагубно влиять на мир. Скорее это значит быть открытым новым идеям, всегда пытаться посмотреть на вещи с другой стороны (например, как это делали Кеннеди и Хрущев).

Интернет – этот великий уравнитель – на самом деле больше затрудняет процесс «принятия», чем когда-либо. Всем известно, что Google, Bing, Yahoo! и другие поисковые системы хранят поисковую историю. Эти сведения используются для автозаполнения, так что в следующий раз не нужно вводить весь поисковый запрос. Эта информация также применяется для двух других целей: во-первых, чтобы создать поток целевой рекламы (именно поэтому, если вы искали в интернете ботинки, то вам, когда вы залогинитесь на Facebook, покажут соответствующую рекламу); во-вторых, адаптирование результатов поиска под конкретного человека. То есть после того, как вы поинтересовались той или иной вещью, поисковая система запоминает ссылки, на которые вы кликнули, и при повторе запроса, экономя ваше время, покажет их выше в списке результатов. А теперь представьте: запросы хранятся не только за последние несколько дней или недель, но за все те двадцать лет, в течение которых вы пользовались этим поисковиком. Результаты учитываются каждый раз, чтобы все лучше персонализировать выдаваемые ответы. В конечном счете вы, скорее всего, будете получать такие результаты, которые соответствуют вашему мировоззрению, и с меньшей вероятностью столкнетесь с тем, что ему противоречит. И тогда, даже несмотря на все попытки быть открытыми к новым идеям, рассматривать альтернативные мнения, поисковые системы будут сужать вашу перспективу. На этот непредвиденный результат «усовершенствования», возможно, стоит обратить внимание – и стоит обеспокоиться им, так как мы живем в мире, где все большее значение приобретают сотрудничество и взаимопонимание.

Есть три способа получать информацию. Можно усваивать ее неявно, косвенно; нам кто-то ее расскажет; мы найдем ее сами. «Неявное» обучение, когда мы, к примеру, изучаем новый язык методом погружения в языковую среду, обычно наиболее эффективно. В школах и на работе, наоборот, большая часть информации преподносится учителем / наставником (ее прямо сообщают) или мы сами ее находим.

Последние двадцать лет исследований в области образования убедительно показали: если мы обнаруживаем какие-то факты сами, мы лучше их запоминаем и помним дольше, чем когда их сообщает кто-то. Это основа стратегии перевернутой классной комнаты, разработанной профессором-физиком Эриком Мазуром, о которой он пишет в книге Peer Instruction («Обучение со сверстниками») . Мазур не читает лекции на занятиях, которые ведет в Гарварде; вместо этого он задает студентам сложные вопросы по статьям, которые те должны были изучить дома. Чтобы ответить, нужно мысленно проанализировать разные источники информации. Мазур не говорит студентам «правильный» ответ, вместо этого он просит учеников разделиться на небольшие группы и обсудить вопрос между собой. В конце концов почти все в классе приходят к правильному ответу, а также запоминают новые термины и концепции – потому что пришлось порассуждать о них.

Что-то подобное происходит и в искусстве. Например, когда мы читаем хорошо написанные романы, наша префронтальная кора начинает заполнять неизвестные характеристики личностей персонажей, чтобы сделать прогнозы относительно их действий. И таким образом мы становимся активными участниками формирования истории повествования. Во время чтения мы можем двигаться в собственном темпе, и у мозга остается время на заполнение лакун. Все мы когда-либо попадали в такую ситуацию: читаешь роман – и вдруг неожиданно в каком-то месте замедляешься, чтобы обдумать текст. Давая мыслям возможность поблуждать, мы включаем «режим мечтаний» мозга (в противоположность «центральному исполнительному» состоянию). И так как в нем мозг работает «по умолчанию», вполне нормально его задействовать.

Напротив, иногда мы начинаем получать удовольствие так быстро, что у мозга нет времени на тщательные размышления или прогнозы. Например, когда смотрим какую-то программу или увлекаемся компьютерной игрой. Стремительные события на экране привлекают внимание по восходящей, начиная с сенсорной, а не с префронтальной коры . Но было бы неправильно сосредоточиться на носителе и сказать: «Книги – хорошо, фильмы – плохо». Многие бульварные романы, детективы или просто малохудожественные произведения (несмотря даже на то, что они позволяют читать в собственном темпе) дают информацию слишком прямо, в них не хватает нюансов и сложностей, характерных для беллетристики. «Чтение художественной литературы (но не бульварной) и документальных текстов увеличивало эмпатию читателя и эмоциональное понимание других людей» – к такому выводу привел эксперимент, кратко описанный в главе 4.

В исследовании детских телевизионных шоу были обнаружены поразительно похожие результаты. Энджелин Лиллард и Дженнифер Петерсон из Университета Вирджинии просили четырехлетних детей в течение девяти минут смотреть серии мультфильма «Губка Боб Квадратные Штаны», в котором сюжетная линия развивается довольно быстро. Двум контрольным группам либо дали смотреть более медленный мультфильм «Кейллу» (Caillou), либо просили девять минут рисовать картинки . Ученые обнаружили, что мультфильм с быстро разворачивающейся сюжетной линией оказывал негативное влияние на детей, воздействовал на ряд процессов в префронтальной коре, включая мотивированное поведение, фокусировку внимания, рабочую память, решение задач, контроль реакций, способность сдерживать себя и отложенное удовольствие. Исследователи считают, что негативно сказывается не только быстрый темп повествования, но также и «наплыв фантастических событий», которые, по сути, новы и незнакомы. Их обработка мозгом, вероятно, занимает львиную долю мыслительной мощности человека. Быстрый темп мультфильмов, таких как «Губка Боб», не дает детям времени на усвоение информации. И этот стиль мышления – не задумываться над разными вещами, не прослеживать, куда ведут новые идеи, – может закрепиться.

Как и во многих исследованиях касательно психологии, здесь много важных оговорок. Во-первых, ученые предварительно не измерили навыки внимания детей из трех групп (но использовали часто применяемый метод случайной выборки для распределения, а это означает, что любые исходные различия в способностях должны быть одинаково распределены между командами). Во-вторых, «Губка Боб» рассчитан на детей от шести до одиннадцати лет , и его негативное влияние на четырехлеток может не распространяться на детей других возрастных групп, которые не были рассмотрены. Наконец, все участники имели примерно одинаковые социальные характеристики: это были дети белых американцев, людей с высоким, по меркам среднего класса, заработком. Эти семьи жили в университетском кампусе, поэтому мы не можем с легкостью сказать, что результаты будут верны для любых других групп детей. (С другой стороны, такие проблемы возникают почти во всех психологических исследованиях, поэтому большая часть того, что мы знаем о поведении людей, верна с такими же оговорками, как и эксперимент Лиллард и Петерсон.)

Из этого можно заключить, что чтение хорошей художественной литературы и нехудожественных текстов, а также, возможно, слушание музыки, просмотр картин и наблюдение танца, могут привести к двум желаемым результатам: усилению эмпатии и лучшему контролю над вниманием.

Сегодня, в эпоху интернета, не так важно знать тот или иной факт. Необходимо понимать, где найти о нем информацию и как проверить ее истинность. В интернете пишут разное. Люди, которые любят теории заговора, утверждают, что рестораны McDonald’s нужно считать частью мирового плана Антихриста по уничтожению социального обеспечения. Этот план включает сосредоточение власти в руках либеральной элиты и сокрытие того, что среди людей на самом деле живут инопланетяне. Но в жизни факты остаются фактами: Колумб переплыл океан в 1492 году, а не в 1776-м. Красный свет имеет большую длину волны, чем синий. Аспирин может вызвать расстройство желудка, но не аутизм. Факты важны. Однако отслеживать источники стало одновременно и проще, и сложнее. В прежние, доинтернетные времена люди ходили в библиотеку (как Гермиона в Хогвартсе) и выискивали факты в книжках. Возможно, тогда для проверки было достаточно лишь нескольких письменных источников. Например, статьи в энциклопедии, написанной выдающимся ученым, или нескольких рецензируемых докладов. Можно было найти там подтверждение факту и быть спокойным. Но требовалось сильно потрудиться, чтобы отыскать взгляды, отличные от общепринятых, – как верные, так и неправильные. Сейчас мы легко обнаруживаем тысячи разных мнений. И неверные попадаются так же часто, как и правильные. Как говорится в старой поговорке: тот, у кого одни часы, всегда знает точно, сколько времени; тот, у кого двое, никогда не может быть уверен. И теперь мы гораздо менее уверены в том, что считать верным, а что нет. Крайне важно – больше, чем когда-либо, – чтобы каждый взял на себя ответственность проверять любую информацию, подвергать ее оценке и сомнению. Этот навык – способность мыслить ясно, в рамках более общей картины, критически и творчески – мы должны тренировать у подрастающего поколения жителей Земли.

Назад: Часть III

Дальше: Глава 9. И все остальное