Глава сорок вторая

– Мои койо! – выкрикивал с экрана Мика эль-Даджайли. – Ты и твои солдатен! Я к тебе обращаюсь, Инарос. Что ты сделал с моей семьёй?

Марко прикрутил звук. Где-то рядом это видел кто-то ещё. Эль-Даджайли продолжал приглушённо ругаться и ныть, а тем временем «Пелла» поднималась с Каллисто в окружении полудюжины кораблей.

– Есть захват цели?

Не отводя сосредоточенного взгляда от монитора, Джози вздёрнул руку в знак подтверждения. Они шли всего на одной g, Но Марко мучила головная боль где-то в основании черепа. Неважно. Подумаешь – легкая боль, только и всего. У него ещё будет время с ней разобраться – когда враги перестанут отравлять воздух. Вокруг него командная палуба «Паллады» кишела людьми. Джози на контроле оружия. Карал на связи. Мирал что-то бормочет в головной телефон кому-то на инженерной палубе. Они – волки, стая хищников, готовая наброситься. Эль-Даджайли вопил что-то о мести. Что-то о предательстве Пояса ради собственной славы.

– Давайте заткнём придурка, – небрежно бросил Марко. – Всё спалить.

Предупреждение из системы Юпитера поступило как раз вовремя. Земля, Марс, предательница Мичо Па, Холден. Наоми. Все его враги запалили факелы, подняли на него вилы и вышли на тропу войны. Марко это не удивляло. Его предупредили, он наблюдал за ними и был готов к встрече. Правда, он не ожидал, что это случится вот так, сразу со всех сторон. Объединённый флот повалил и с Цереры, и с Земли, и с Марса. Они шли на скорости, застав врасплох по дороге кое-какие силы Вольного флота. Но пространство и расстояние были естественными союзниками Марко. Нужно время, чтобы пролететь полмиллиарда километров с Марса, а система Юпитера оставалась вотчиной астеров. А значит, и Вольного флота, и не важно, что там тявкают мелкие шавки вроде Мики эль-Даджайли и что пыталась изобразить Эйми Остман. К тому времени, как земные союзники доберутся до эль-Даджайли, он уже станет трупом, а все идущие рядом с ним корабли уничтожены.

– Огонь, – сказал Джози.

«Пелла» загрохотала орудиями и торпедными механизмами. Вибрация передавалась по корпусу, от чего весь корабль звенел, как боевой колокол. Марко смаковал этот звук – лёд и железо. Прекрасно.

– Эй, капитан, – позвал Карал. – Есть входящие сообщения. С других кораблей интересуются – им тоже стрелять?

– Да, – подтвердил Марко. – Скажи, чтобы все открывали огонь.

– И те, которые идут с Ганимеда? Неэффективное расстояние для огня.

Марко перевёл на Карала пристальный взгляд. Головная боль всё усиливалась. Он знал Карала не один десяток лет и доверял ему. Но сейчас в его голосе Марко слышал сомнение. Хуже, чем сомнение. Дерзость.

– Все. Огонь. Пусть эль-Даджайли наворачивает круги, выковыривая торпеды из задницы. И заткнёт наконец свою болтливую пасть.

– Понял.

Карал склонился над передатчиком и заговорил – настойчиво и чересчур тихо, но Марко не трудился прислушиваться.

Это происходило повсюду. Веста. Паллада. Титан. Станция Гигея. Доки Фисбы. Европа. Большие мишени и мелкие. Враги шли на него, полагая, что сумеют смести Вольный флот единой волной. Да, он несёт потери. Паллада блокирована. Веста пала. Одна только армия, которая мчится сейчас к Титану, возможно, самая большая в истории, но Марко не сказал бы, что для него важна эта победа. Она почти не имеет значения. Тут главное, что он вовлек их в драку. Заставил испытывать гнев и страх. В этом рецепт его хитрости. Теперь, после покорной и трусливой ответной реакции Земли и Марса, он испытывал облегчение.

Пусть они явятся. Пусть одержат свою маленькую победу. Вольный флот поступит умнее – заберёт всё, что сможет, рассеется во мраке, а потом вернется и нанесёт удар в незащищённую спину. Марко знал – они сделают эту ошибку. За все века своего доминирования внутренние планеты только воображали, что умеют сражаться и побеждать. Марко знал и нечто большее. В этой войне нельзя победить или проиграть. До сих пор – до него – Земля и Марс считали, что живут в мире, поскольку всё насилие изливалось на Пояс и не возвращалось обратно. Их вина. Их недальновидность. У них был свой час победы, и теперь он истёк. А эта битва – судорожный припадок, пустой план, обещавший им тысячи новых.

Пояс примет от них удары. Но никогда больше они не останутся безответными. И в этом его победа.

– Первая волна сбита, – сказал Джози. – Они отразили все наши торпеды. Ни одного попадания. Попробовать снова?

– Нет, – сказал Марко. – Позволим им думать, что они могут с нами справиться. А потом разобьём.

– Бьен, – сказал Джози.

Карал бормотал по связи что-то невнятное. Стрельба прекратилась, но корабль до сих пор гремел. Марко потянул шею, стараясь сбросить накопившееся напряжение, но всё в нем так и стремилось в сторону эль-Даджайли. Он уже убил Фреда Джонсона собственными руками, и теперь все фракции АВП, настолько тупые, что стремятся к Земле, увидят, какое зерно посеяли.

Он вызвал на монитор тактический экран. Восемь вражеских кораблей, во главе с «Торнгарсаком» эль-Даджайли шли довольно разбросанно, двоих одной торпедой не сбить, но в то же время достаточно близко, чтобы поддерживать друг друга орудийным огнём. Несмотря на всю свою злобную болтовню, эль-Даджайли не настолько вышел из себя, чтобы лишиться здравого смысла.

«Пелла» и шесть других кораблей Вольного флота с верфи Каллисто держали строй свободнее, но шире по фронту. Сейчас они в меньшинстве, но с десятью кораблями, идущими на большом ускорении от Ганимеда, это уже ненадолго. Марко ухмыльнулся.

– Сбрось до четверти g, – сказал он. – Вели кораблям с Ганимеда скоординировать торможение и быть начеку. Если враг подождёт, числом мы его превзойдём. Атакует сейчас – будь готов к развороту. Вытаскивай его из строя.

– Бьен, – ответил Джози. – Абер… Они стреляют.

– Давай! – крикнул Марко, командуя «Пеллой» как частью своего тела. Как будто она могла выбирать путь только с помощью силы его намерения.

– На четверть? – взвизгнул Карал, и Марко с рычанием выдернул у него рычаги управления. Под его руками «Пелла» рванулась вперёд, и его качнуло назад. Корпус корабля скрипел и трещал, но Марко видел, как целится Джози, слышал тяжёлый уверенный грохот орудий, смотрел на дуги очередей – они пока ещё далеко и не представляют реальной угрозы, но уже достаточно близко, чтобы сбить врага с курса перед тем, как размазать торпедой. И ещё далеко, но уже приближается плотно сплетённый, как верёвка, след торпед кораблей с Ганимеда. Они сойдутся и обрушатся на врага. Огонь, металл и кровь. Как музыка.

Он менял курс «Пеллы», то включая маневровые двигатели на все сто, то совсем отключая. В крови бурлило предвкушение победы, а скрипучие подвески кресла старались удержать равновесие на крутых поворотах. Кто-то стрелял, но Марко сейчас ничего не слышал. Это бой. Восторг, наслаждение, сила.

Сработали датчики приближения, и орудия «Пеллы» автоматически навелись, плюясь во вражескую торпеду, затерявшуюся в перекрёстном огне. Марко рассмеялся. Второй его корабль, выполняя предписанную ему роль, свернул в сторону «Торнгарсака». Один из кораблей эль-Даджайли ошибся, получил в бок торпеду от корабля с Ганимеда и смялся, выпустив воздух. Один корабль Марко лишился маневрового двигателя, и три врага окружали его, дружно паля из ОТО – как львы, преследующие хромую газель. Но даже в момент потери и гнева Марко чувствовал радость битвы.

Он действовал резко, жёстко, уверенно. Никаких разумных решений и хитрых уловок. Драка лицом к лицу, пока кто-нибудь не упадёт. Древний зов человечества бить друг друга камнями и палками, проливать кровь, пока не останется только одна сторона. Сторона Марко. Вольный флот, и к чёрту всех остальных.

«Торнгарсак» пал последним. Корабль плясал меж потоков огня ОТО, эль-Даджайли выкрикивал по радио ругань и непристойности. А потом всё закончилось. «Торнгарсак» потерял управление, безвольно поплыл и взорвался, как маленькое недолговечное солнце. Марко откинулся в кресле, впервые вспомнив, как давно на него действует гравитация. На тактическом дисплее отображались два удирающих вражеских корабля. Марко не заметил, как они бросились в бегство, но теперь их уже не достать. Бегут со всех ног. Он улыбнулся и почувствовал кровь на губах. Прикусил щёку и не помнил когда.

Сознание как будто медленно расширялось. Есть не один только монитор – и его кресло, и его тело. Где-то слышался рёв сирены. Запах дыма, вонь средств тушения. Головная боль стала пульсировать ещё сильнее, а он не заметил когда. А пальцы как будто вывихнуты и только начинают приходить в норму. Он окинул взглядом палубу. На него смотрели Джози, Мирал и Карал. Марко поднял сжатый кулак.

– Победа, – выдохнул он.

Но победа дорого обошлась. Два корабля из его пополнения с Ганимеда разбиты в клочья, экипажи погибли. Трём кораблям с Каллисто потребуется ремонт. У «Пеллы» вышел из строя регенератор воздуха – поломка болезненная, но обыденная. Однако из-за неё придётся на несколько дней опять возвратиться на верфь для починки и тестирования. АВП, прихвостень Джонсона, пострадал сильнее и кораблей потерял больше, но всё-таки такого рода успех Марко больше не может себе позволить.

И в придачу к этому – оскорбление, нанесённое нотациями Нико Санджрани.

– Это следует прекратить, – заявил с экрана мелкий экономист. – Ущерб, наносимый инфраструктуре, становится больше, и чем сильнее отклоняется эта кривая, тем тяжелее, практически невозможно будет её поправить.

Марко, сидевший в своём офисе на Каллисто, который приспособил для командования Вольным флотом, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Сообщение отправили с глубоким шифрованием, путь и адрес отправителя скрыты под слоем цифр. Наверняка он мог сказать лишь одно – судя по световой задержке, Санджрани находится достаточно далеко, и ограничения оборудования не позволяют ему общаться в реальном времени. Чему Марко был несказанно рад.

– Я повторно переслал данные, – верещал Санджрани. – Но ситуация ухудшается ещё быстрее, чем показывают вычисления. Ты должен изменить ее всеми средствами. Если в ближайшее время мы не начнём налаживать самостоятельную рыночную экономику – а под «ближайшим временем» я понимаю вчера – нам, возможно, придётся пересматривать весь проект. Возможно, нам вообще не удастся полностью отказаться от валюты внутренних планет. Тогда мы сможем иметь столько политической независимости, сколько хотим, но будем финансово ограничены внутренними планетами, а именно от этого мы в первую очередь пытались избавиться.

Санджрани казался усталым. Измученным. Кожа болезненно-бледная, глаза ввалились. С учётом того, что от боя он прятался в какой-то безопасной дыре, всё это выглядело немного наигранно. Марко остановил воспроизведение – в сообщении оставалось ещё двадцать минут – и стал составлять ответ. Он получился недлинным.

– Нико, – мягко начал он. – Ты возлагаешь на меня чересчур большие надежды. Никто не в состоянии контролировать злодеяния, которые Земля, Марс и их заблудшие союзники с Пояса совершат, чтобы нас остановить. Мы можем только придерживаться своих принципов и идеалов. Придёт время, и мы одержим победу. Когда внутряки сложат оружие и оставят Пояс в покое, мы найдём силы остановить падение экономики. До тех пор выбор у нас лишь один – защищать себя или дать нашим людям погибнуть, а этого ты, как я знаю, не хочешь.

Вот так. Тридцатисекундный ответ на тридцать минут болтовни паникёра. Вот, что значит эффективность. Он отправил сообщение обратно по извилистому пути, проверил новости – сражение на Титане ведётся уже второй день, имеются новые жертвы с обеих сторон, но всё же пока неясно, кто выиграл или победил. Рабочие отчёты по его кораблям – «Пелла» готова к полёту, но без сопровождения, по крайней мере, ещё на три дня. А потом он поднялся и отправился в переговорную.

Чем бы ни было это помещение раньше – машинным залом, служебным помещением охраны или хранилищем – теперь здесь разместился военный совет Вольного флота. Карал, Крылья, Филип и Сарта с «Пеллы», капитан Листер с «Серебряной монеты» и капитан Чу с «Ляна» сидели в белых матерчатых креслах, форма придавала им официальный вид. При виде вошедшего Марко все встали. Кроме Филипа, который просто кивнул, как сын отцу.

– Спасибо, что собрались, – сказал Марко. – Нам нужно разработать план. Это нападение не должно пройти безнаказанным. Мы должны нанести ответный удар и показать внутрякам, что мы не напуганы. Продемонстрировать силу.

По комнате пробежал шепоток согласия, но слух не ответил никто. Лишь бы не высунуться.

К его удивлению – кроме Филипа.

– Ещё один? – произнёс его сын. – Что, последний шикарный жест удался?

Марко застыл. Гневный, больше того, презрительный голос Филипа прозвучал как пощёчина. Все остальные затихли.

– Ты что-то сказал, Филипито? – поинтересовался Марко. В его тихом спокойном тоне была явно заметна угроза. Но Филип её будто не слышал.

– Да так, кое-что. Мы ведь уже говорили то же самое прежде? Ушли с Цереры, сказав, что нам нужен план – показать нашу силу. План контратаки. Пусть они нас боятся. Мы всё это уже делали – и вот, опять начинаем. – Филип залился краской, дыхание участилось и стало тяжёлым, как будто он сюда прибежал. – Только в тот раз это, кажется, не были эса койо? Розенфельд, Санджрани. И Па, ведь так? Внутренний круг. Сердце Вольного флота. Часть великого плана.

– Ты устал, Филип, – сказал Марко. – Пойди отдохни.

– Ответь, – сказал Филип, – в чём разница с тем, что ты говорил в прошлый раз?

В груди Марко рос гнев, наполняя голову туманом и жаром. Он ощущал его дух, как запах огня.

– Я хочу знать, – голос Филипа дрогнул – Этот план, сегодняшний. И тот, что был до него. И перед ним. А который из них настоящий? Он существует? Или мы просто падаем, притворяясь, что так и задумано?

Марко улыбался. Когда он шагнул к сыну, Филип приготовился встретить удар – стиснул челюсти, сжал кулаки. Марко взъерошил ему волосы.

– Мальчишки, – улыбнулся он остальным. – Дети и их истерики. Капитан Чу. Можем мы выслушать ваш отчёт?

Чу откашлялся.

– У нас имеется несколько потенциальных целей, – начал он, извлекая ручной терминал и выводя с него данные на настенный экран. – В зависимости от того, насколько они соответствуют глобальной стратегии.

Филип побледнел, челюсть выдвинулась вперёд. Чу продолжал говорить, указывая на стенной экран, перечислял свои планы и предложения. Марко не сводил взгляда с сына, позволяя остальным делать вид, что ничего не произошло, обычная встреча. Если ведёшь себя как ребёнок – будь готов к тому, что к тебе и относятся как к ребёнку. Ты меня компрометируешь – я сделаю с тобой то же самое.

Филип проглотил комок в горле, развернулся и вышел, расправив плечи и высоко держа голову. Дверь захлопнулась, и Марко рассмеялся вслед – настолько громко, чтобы Филип наверняка услышал.

Он повернулся к экрану на стене.

– Ты не включил в список Тихо, – сказал он. – Почему?

Чу глянул на свой перечень, потом перевёл взгляд на Марко.

– Ты хочешь взять Тихо?

– Почему нет? – сказал Марко. – Разве мы не ведём войну? Разве внутряки не натравили нас друг против друга? Хитростью вынудили убивать своих. Астеры против астеров, а ради чего? Чтобы мы не могли одолеть Землю и Марс. Они никогда не станут смотреть на нас, как на равных. Но Эйми Остман? Карлос Уокер? Они должны быть на нашей стороне. И были бы, если бы до сих пор не цеплялись за давным-давно ушедшее прошлое.

– Как скажешь.

Чу кивнул. Но невесело.

– Станция Тихо всегда была украшением Пояса. Источник нашей гордости, символ успеха. Вот почему Фред Джонсон засел там на долгие годы. А теперь на ней другой землянин, вообразивший себя спасителем бедного убогого Пояса. Почему мы должны позволять Джеймсу Холдену захватывать то, что никогда не было его собственностью? – Марко ухмыльнулся, последующие несколько слогов утонули в этой улыбке. – Станция Тихо. Соберём все корабли, какие есть, и бросим туда все силы, пока внутряки не успели перегруппироваться. Мы быстрее их. И умнее. А когда мы придём на Тихо, люди выйдут приветствовать нас и вышвырнут Джеймса Холдена в шлюз. Я вам обещаю.

Листер откашлялся.

– Но ведь «Росинант» не на Тихо.

Марко нахмурился, ощутив в сердце лёгкий укол смущения, даже обиды.

– Что?

– Помнишь, лос дуос корабли, что мы посылали за ледовозом Остман? «Джамбаттистой». Ретрансляторов нет, но они подошли достаточно близко, чтобы прочесть сигнатуру двигателя корабля эскорта. Эса эс ла «Росинант».

В комнате повисла тишина. По спине Марко скользнул холодок. Все прошедшие годы он следил за тем, где Наоми и что она делает, а теперь она и её любовник ускользнули от его взгляда. Это выглядело как угроза. Ловушка.

– «Росинант», – тщательно выговаривал он каждое слово, – сопровождает старый драный ледовоз Остман?

– Похоже на то, – ответил Листер.

Что-то явно не так с воздухоочистителем. Марко стало не хватать кислорода. Сердце заколотилось, дыхание стало чаще.

– И куда они направляются?