III
Я захожу в кафе у трассы. Окна покрыты толстым слоем пыли и копоти. Смог с автострады оседает на них, образуя узоры, как черная плесень или закопченная изморозь. Дорога лижет стекла едким кислотным языком. Пышные соцветия буддлеи заполонили весь периметр автостоянки, а кое-где эти кусты уже проросли из выбоин в асфальте, на котором паркуются легковушки и грузовики.
Я толкаю дверь. Она цепляется за старый волнистый линолеум и поддается не сразу, но затем все же открывается. Я уже отвык от вида стольких людей вблизи. Это даже как-то жутковато. Но запахи кипящего масла, жареного мяса и яичницы, выпечки, пудинга с говядиной и почками, горохового пюре и картофеля фри буквально затягивают меня внутрь.
В последние несколько недель нормального питания не было. Объедки из мусорных баков, растущие на обочинах ягоды, сырая репа с фермерских полей. Однажды я съел пиццу, валявшуюся у железнодорожных путей, и весь следующий день провел под виадуком, корчась в рвотных судорогах.
Я зашел сюда с намерением выклянчить еды. Я мечтал о яблочном пироге с заварным кремом. Я размечтался о сочном йоркширском пудинге. О сосисках с картофельным пюре.
Люди сидят за столиками — забегаловочными столиками того типа, что накрепко соединены со скамьями. Большей частью мужчины, и почти все одиночки. Дальнобойщики склоняются над яичницей с беконом или просматривают журналы. Пожилая дама в углу разгадывает кроссворд. Семья с маленькими детьми за столом у окна. Дети ковыряют вилками тушеную фасоль и картофельные вафли. Их родители, обжигаясь и кривясь, прихлебывают слишком горячий кофе. Аккуратные, хорошо одетые, воспитанные люди. Они явно нездешние, смотрят то друг на друга, то на прочих посетителей, то на работников за стойкой, вытирающих жирные руки о засаленные фартуки.
— Чем тебя угостить, дружочек? — громко спрашивает, заметив меня, женщина за кассой в дальнем конце зала.
Ее волосы убраны под сетку, а черты лица трудно разглядеть из-за больших очков. Она в белом кафешном прикиде; руки упираются в поверхность прилавка, как в крышку сюрпризной шкатулки, откуда в любой миг может выскочить подпружиненный чертик.
Пара голов поворачивается в мою сторону. Но большинство никак не реагируют. Я продвигаюсь по узкому проходу между столами. Я хочу подобраться поближе к женщине, прежде чем ответить на вопрос. Не хочу кричать через головы посетителей. Я хочу обратиться к ней шепотом.
Несколько недель я не пользовался своим голосом. Сейчас пойдут хрипы и сипы, как пить дать.
Женщина улыбается, несмотря на мою грязную одежду и чумазое лицо. Уже неплохо. Не иначе, всяких тут навидалась.
— Здравствуйте, — говорю я ей. — Мне бы хотелось чего-нибудь горячего. Чего не жалко, я уже много дней нормально не ел. Вот только заплатить нечем. К сожалению. Поверьте, я не шучу.
По ее лицу непонятно, расслышала она меня или нет. Я произнес эти слова почти шепотом.
Но вот она кивает, а улыбка становится сочувственной. Она оборачивается к девушке лет семнадцати со светлыми волосами, собранными в тугой пучок на затылке. Женщина понижает голос, чтобы ее не слышали клиенты в зале:
— Принеси этому пацанчику порцию пирога — из тех, что у нас в излишке, усекла? И навали картошки и овощей по полной. Я чек не отбиваю, так что смотайся на кухню и скажи им сама.
Девушка оглядывает меня с ног до головы и отправляется выполнять распоряжение.
Женщина вновь сочувственно улыбается.
— Садись за стол, дружочек, — говорит она. — Я сейчас подам чай.
Чай хорошо заварен. Я разбавляю его молоком и пью, пока он не остыл. Приносят тарелку. Мясной пирог, еще и политый соком от жаркого. Горох и морковь также с подливой. Ароматный пар, поднимаясь над тарелкой, щекочет мои ноздри. Сбоку горкой лежит жареный картофель. Я все это подсаливаю и брызгаю уксусом.
Так много еды.
Щедрость незнакомцев.
Случайных незнакомцев.
Семейка нездешних путников поднимается из-за стола. Они выуживают из кошельков мелочь и кладут монеты на пластиковую поверхность стола. Девочка ковыряет пальцем в носу. Мальчик берет маму за руку. Дверь за ними захлопывается.
Я уплетаю за обе щеки. Оглядываюсь, проверяя, не смотрит ли кто-нибудь в мою сторону, прежде чем дочиста вылизать тарелку. Мне приносят яблочный пирог с заварным кремом. Я поглощаю его столь же быстро и снова вылизываю тарелку. Потом переношу свою пустую посуду и столовые приборы на стойку перед кухней. Я благодарю их всех и повторяю благодарности еще раз, а они улыбаются и кивают.
Доброта незнакомцев. Доброта женщин. Женщин, приносящих свою выпечку соседям и никогда не пропускающих родительские собрания в школе. Женщин, умеющих слушать. Женщин, знающих, что нужно сказать.
Я покидаю кафе. Автостоянка залита солнцем, машины катят по трассе сплошным потоком.
Водитель-дальнобойщик стоит, прислонившись к дверце кабины. Он глядит на меня и спрашивает:
— Подвезти?
