Глава 5.2
Вопреки ожиданию, мы вышли на улицу и пересекли широкий задний двор, направившись в сторону псарни.
– Поверь, Анаретт, уж кто-кто, а собаки нас точно сумеют различить, хотя вряд ли скажут тебе об этом, – зачем-то пошутила я, но улыбка сестры лишь стала шире.
Неподалеку от псарни немного в стороне от конюшен была небольшая постройка вроде сарая или амбара, где хранили всякую всячину, от старых седел и сбруи, до битых глиняных мисок, треснувших корыт и прочего порченого инвентаря для ухода за животными. Обычно там никого не было, так что я слегка удивилась, но спрашивать снова не стала, лишь постаралась подготовиться и напустить на себя надменный вид.
Перед входом Анаретт придержала меня за локоть:
– Помни, не сумеешь его обмануть, спущу шкуру. С него разумеется. А заодно отравлю парочку твоих любимых псов.
Я возмущенно повернулась к сестре.
– Зачем ты так? В чем виноваты собаки?
– Потому что могу, – пожала сестрица плечами.
Только сейчас осознала, как глубоко проросли в ней семена жестокости и безразличия. Стало по-настоящему страшно.
Я взялась за вытертую мозолистыми руками дворовых слуг деревянную ручку, не решаясь открыть дверь. Что-то подсказывало, что это испытание окажется гораздо хуже предыдущих.
– Входи! – поторопила шепотом сестра.
Вдохнув несколько раз для храбрости, я потянула ручку готовая к чему угодно. Даже к тому, что на меня набросится дикий кабан. С Анаретт станется придумать что-то подобное. А я что? Просто попью потом воды…
Внутри пахло прелым сеном, пылью, старой кожаной сбруей и куриным пометом. Я замешкалась на пороге. Внутри царил полумрак и после ярко освещенного солнцем двора было почти ничего не видно, и следовало приучить глаза к скудному освещению.
Анаретт грубо толкнула меня в спину, и я, потеряв равновесие, сделала несколько быстрых шагов. Едва не полетела вперед, наступив на длинный подол платья, но меня поймали чьи-то руки.
– Спасибо! – поблагодарила я того, кто помог.
В тот же миг меня обхватили за талию, прижали к себе, обжигая дыханием ухо:
– Попалась, принцесса!
Глаза уже привыкли к освещению, но мне и не требовалось видеть, чтобы понять, кто это.
– Гансар, немедленно пусти меня!
Весь грандиозный замысел сестрицы предстал перед глазами. Но нет!
– Гансар, с меня хватит этих игр. Я сегодня же расскажу королеве о ваших шашнях, и плевать мне, что с тобой потом будет!
Угроза не возымела действия, вместо свободы я ощутила как мокрый язык скользнул мне прямо в ухо, и взвизгнула. Это было такое мерзкое ощущение, что я рванулась в сторону изо всех сил, но эти руки укладывали на землю необъезженых жеребцов, где уж справиться мне?
Оставив мое ухо в покое, конюх принялся целовать шею, одновременно стискивая ягодицы.
– Ган… сар! Перестань! Делать… это! – прерываясь на рывки и бессильные шлепки, – рычала я.
– Как скажешь, моя принцесса.
Вопреки сказанному он подхватил брыкающуюся меня на руки, и понес по дороге, одновременно умудряясь лапать за грудь.
– Гансар! Отпусти меня! Я не шучу! Немедленно отпусти, я прикажу отрубить тебе голову, тварь! Перестань! Прекрати! Отпусти меня! Анаретт, прикажи ему перестать!
Еще никогда я не испытывала подобной паники. Унес он меня совсем недалеко. Ловко уложил животом на какую-то накрытую старой овчиной перекладину, а еще через миг, я оказалась закованной в колодки.
– Ты что творишь сын штарна?! Пожри тебя Хаос! Пусть демоны из-за Черты оторвут твой…
В рот мне всунули большой кусок морковки и тут же перевязали куском ткани, заглушив крик. Я протестующе рычала и дергалась, роняя крупные слезы.
– Все что пожелаешь, моя принцесса, – ответил невменяемый конюх и потянул шнуровку на корсаже.
