Глава 10
На следующий день Кристина на работе не появилась. Но Ксюша даже не сразу это поняла, потому что ей, честно говоря, было не до Кристины. Прямо с утра у них в музее снова началась чехарда. Ровно в десять появился Мишка во главе съемочной группы с аппаратурой, камерами, софитами и всем, что в таких случаях полагается. Увидев затормозивший возле музея микроавтобус телевизионщиков, Ксюша выскочила им навстречу:
– Уже? Как тебе удалось?
– Не лыком шиты!
И гордый собой Миша прошел в музей. Ксюша за ним.
Оказывается, вчера вечером, побеседовав с Ксюшей, ее приятель тут же позвонил, договорился с Инной Карловной и получил от последней карт-бланш и полное разрешение на съемки. Мишка всегда говорил, что железо нужно ковать, пока оно горячо. А работать надо, пока есть кураж. После разговора с Ксюшей у него такой кураж, судя по всему, появился.
– Не каждый день доводится пообщаться с настоящей моррой. Чтобы такие у нас в стране водились, я вообще не слышал.
– Но как Инна так скоро согласилась? Я думала, что нам с тобой придется обрабатывать ее несколько дней. Как раз сейчас сидела и обдумывала, как лучше Инне Карловне преподнести информацию о том, чему будет посвящена передача. И тут вдруг вижу, ты! С ребятами!
Миша объяснил, что кураж куражом, а действовать надо осторожно. Об истинной цели своего репортажа он по телефону ничего не сказал. Объяснил, что они с телевидения, снимают репортаж. А о чем репортаж, умолчал и в итоге очень быстро получил «добро».
– Получается, ты ее обманул! – ахнула Ксюша.
– Ну почему обманул. Просто не сказал ей всей правды.
– Так это еще хуже! Ой, что будет, что будет!
– Перестань дергаться. А что это у вас тут такое?
Ксюша повернулась и увидела, что Миша указывает на небольшую витрину, в которой были выставлены гаубицы и пищали разных размеров, из которых могли бы палить артиллеристы фельдмаршала или даже он сам. Миша заинтересовался пузатыми ядрами, сложенными внизу.
Указав на них, он сообщил:
– Тут у вас не хватает одного ядра.
– Как не хватает? – удивилась Ксюша. – Не может такого быть.
– Сама посчитай.
Ксюша посмотрела и посчитала.
– Что написано?
– Боевые ядра – девять штук.
– Девять, – повторил Миша. – А их у вас всего восемь.
Ксюша и сама прекрасно помнила сложенные в аккуратную пирамидку ядра. Внизу те шесть, что побольше. Потом сверху еще два среднего размера. И венчало пирамиду последнее, самое маленькое ядрышко, по размеру напоминающее средний персик. Куда же он делся, этот персик, отлитый из чугуна?
– В принципе это не столь важно, – сказала Ксюша.
Миша возмутился:
– У вас в музее уже прямо у всех на виду пропадают экспонаты!
Ксюша лишь улыбнулась. Экспонаты пропадают, но не у всех на виду. Дело в том, что все предметы в витрине, в том числе и сами ядра, были репликой – новоделом, и они не имели подлинной исторической ценности. Да и саму витрину оборудовали тут исключительно для привлечения внимания детей. Так что Ксюша махнула рукой на пропажу. Невелика ценность, если кто из юных посетителей и взял ядро себе на память, то восполнить убыток нетрудно.
И она снова пристала к приятелю:
– Миша, пожалуйста, скажи Инне Карловне правду.
– Зачем? Может, она еще и не увидит отснятый нами материал.
– А если увидит? Если поймет, что твой репортаж совсем не о том, о чем она думала?
– Ну, поймет, значит, поймет.
– Умоляю, хотя бы не говори ей о том, что мы с тобой знакомы и что это я вас пригласила!
– По-моему, она это и сама сейчас поймет. Если не ошибаюсь, это она смотрит на нас сверху.
Ксюша оглянулась, и сердце у нее ушло в пятки. На верхней площадке лестницы был четко виден силуэт Инны Карловны.
– Все равно не говори. Я что-нибудь придумаю, как-нибудь отмажусь…
Впрочем, Инна Карловна была сегодня слишком занята, чтобы отвлекаться на что-либо или кого-либо. Гораздо больше вопросов к телевизионщикам возникло у Нарышкина. Он выяснил и канал, и название передачи, не поленился залезть в Интернет и посмотрел пару ранее отснятых сюжетов. И конечно, понял, что сюжет коснется чего-то потустороннего. Впрочем, само название передачи «Мистический Питер» говорило само за себя.
И Нарышкин заявил:
– Если будете снова говорить о том, что фельдмаршал принадлежал к одной из масонских лож, то учтите, это ничем не доказанный факт. Да, какие-то кенигсбергские каменщики заявляют, что к ним приходил некто Суворов из некоей петербургской ложи. Но даже если Александр Васильевич и заходил к ним, то лишь для того, чтобы окончательно убедиться в том, что он прав относительно всей их организации. И пусть масонами в ту пору были почти все видные деятели, это в большинстве случаев просто была своего рода дань моде. А уж для глубоко и искренне верующего Александра Васильевича, который сам пел на клиросе и посещал все церковные службы, масоны были вовсе сродни нечистому.
– Да мы ни о чем таком… – начал Миша, но Нарышкин не позволил себя перебить:
– Знаете, как фельдмаршал высказался об одном из своих адъютантов, который свалился в пропасть, но уцелел и даже совсем не пострадал при падении? Александр Васильевич прямо заявил: «Знаете, кто его вытащил оттуда? Черт, потому что он франкмасон». И вот этот факт доподлинно известен из мемуаров известного человека, лично знавшего Суворова. И сомневаться в его подлинности не приходится. Так что как бы вам, молодой человек, не сесть в лужу с вашими репортажами.
И лишь после того, как Миша торжественно пообещал, что о мнимом масонстве фельдмаршала в их передаче не будет сказано ни слова и что сама передача коснется в большей степени здания музея, Нарышкин несколько успокоился. Но все же он ходил по пятам за телевизионщиками и с каждой минутой становился все более и более задумчивым и мрачным.
– Как я понимаю, у вас имеется какая-то информация о том, что к убийствам в музее причастна нечистая сила. А могу я спросить, кто вам это сообщил? Кто-то из сотрудников?
Миша ничего не ответил, он не выдал Ксюшу. А вот Ксюша вспыхнула алым румянцем так сильно, что посмотри Нарышкин на нее в эту минуту, все понял бы без слов. Испугавшись, как бы не выдать саму себя, Ксюша удрала в свою комнату. Пусть без нее дальше разбираются. Ну их!
Кристина между тем так на службе и не появилась. И Ксюша почувствовала негодование. Почему она должна работать, когда другие раскатывают на иномарках с разными там Артурами?
«Один день пропустить – это еще туда-сюда. Но хотя бы сегодня Кристина могла бы появиться на работе. Даже Зинаида Никитична и та приползла, хотя Инна Карловна предлагала ей взять больничный или хотя бы положенный по закону отпуск».
Сильней всего раздражали девушку сотрудники, которые то и дело заходили к ним и которым нужна была Кристина. Ничего удивительного, Кристина никогда не упускала возможности потрепаться с приятелями и приятельницами. И теперь, не найдя Кристины по второму и даже по третьему разу, эти люди выкладывали свои новости Ксюше, будто были не в силах удержать их в себе.
Но первым был Глеб Михайлович. Он и ошарашил девушку новостью:
– Представляешь, Ксюшенька, наш Веня был вовсе не тем, за кого себя выдавал!
– Как это?
– Он не директор. Он никто!
– Был же приказ!
– Приказ о его назначении – это фальшивка!
– Не поняла! Его же вроде как получили из министерства, этот приказ?
– Вот только в самом министерстве ничего о таком назначении не знают! Когда стали слать им туда запросы, ну в связи с похоронами Вени, по его положению ему полагались бы почетные похороны, то из министерства пришел ответ, что они не понимают, что мы от них хотим. И следом пришло уведомление, что такого человека они на должность директора нашего филиала не назначали и даже никогда не собирались этого делать.
Ксюша была поражена:
– Не назначали? А кого назначали?
Этого никто не знал. Зато всем не терпелось обсудить шутку с назначением Вени на должность директора.
– Уверен, что этот приказ сам Веня и сварганил!
– Но как он посмел? Он что, не понимал, что обман вскоре раскроется?
– Наверное, решил: хоть денек, да мой! Покуражиться над нами вздумал, га!.. – Тут Глеб Михайлович вспомнил, что говорит о покойнике, немного подумал, а потом уверенно закончил: – Гад какой!
Но Ксюша не была так уж уверена, что приказ сочинил сам Веня.
– Он выглядел таким самоуверенным!
– Скажи уж прямо, наглым!
– Если бы он знал, что приказ – это просто филькина грамота, глупая шутка, которая не сегодня завтра раскроется, он бы не начал так активно увольнять одних и продвигать других.
– Ну, не знаю. Только не был Венечка нашим директором ни единого дня, ни единой минуточки. Дюша, конечно, в отчаянии. Он-то привык думать, что теперь вместе со своим дружком взлетит высоко наверх. А вон оно как оказалось. Ходит теперь как в воду опущенный. Не понимает, как в такую лужу сел. Так ему и надо, гаденышу.
И очень довольный, Глеб Михайлович покинул Ксюшу, чтобы обсудить новость еще с кем-нибудь. А Ксюша, вновь оставшись одна, принялась вспоминать события того дня, когда Веню объявили их новым руководителем. Допустим, объявление было сделано Инной Карловной лишь вечером на общем собрании, которое Ксюша пропустила. Но девушка наблюдала Веню до этого целый день. Видимо, он уже знал о своем назначении. Как же он пыжился! Как хорохорился! Нет, такое сыграть невозможно! Веня был твердо уверен в своем назначении.
– Ну да, ведь слухи о таком назначении ходили и раньше, – задумчиво произнесла Ксюша, обращаясь к самой себе.
И, наверное, когда приказ о назначении Вени пришел, Инна Карловна сначала сообщила об этом одному Вене. И его буквально понесло! Но неужели сама Инна Карловна, как опытная сотрудница, не смогла разобраться, что документ у нее в руках – всего лишь подделка?
От мыслей про Инну Карловну девушку оторвала сама Инна Карловна, заглянувшая к ней.
– Ксюша, детка, ты ведь все равно не работаешь?
– Не могу собраться с мыслями.
– Очень хорошо тебя понимаю. Все эти события совсем выбили меня из колеи. Ты уже слышала про подделку приказа о Венином назначении?
Ксюша молча кивнула.
– Я чувствую себя виноватой. Если бы я начала возмущаться, позвонила бы в министерство, стала бы требовать объяснений, обман бы тут же вскрылся.
– Он и так вскрылся.
– Слишком поздно, – вздохнула женщина. – Подними я шум раньше, и, возможно, Веня бы не пострадал. Чувствую себя так, словно сама его убила.
– Вы думаете, его убили, потому что он стал нашим директором?
– У многих были против его кандидатуры серьезные возражения. Боюсь, что его мнимое назначение спровоцировало убийцу.
– Вы тут ни при чем. Веня и сам мог бы проявить чуточку тактичности. Если бы он позвонил в министерство и поблагодарил там за свое назначение, ему бы объяснили ошибку. Но он не проявил даже элементарной вежливости.
– Считаешь, что несоблюдение правил хорошего тона – достаточный повод для убийства?
Инна Карловна пыталась шутить. Но Ксюша видела, что ей невесело.
– Я вот зачем к тебе заглянула… Не могла бы ты разобрать стол… Георгия?
И Инна Карловна указала на письменный стол, за которым еще совсем недавно хозяйничал Георгий.
– Мне хочется как можно скорей покончить с этой историей.
Ксюше тоже хотелось. Но не слишком ли они торопятся насчет Георгия? Его тело еще даже не предали земле.
– Чем быстрей освободим место Георгия от его бумаг и всего того, что с ним связано, тем быстрей сможем забыть… обо всем об этом.
– Не рановато ли?
– Чем быстрей, тем лучше. Мне кажется, еще немного, и я сойду с ума. С чего-то надо начинать уборку. Дюша сейчас разбирает рабочее место Вени. А ты, будь добра, разбери стол Георгия.
– Хорошо.
Ксюше совсем не хотелось этим заниматься. Но если Инна Карловна ее просит, то придется.
– Сделаешь это? Ради меня?
– Прямо сейчас и начну.
Никакого энтузиазма это задание у Ксюши не вызвало. Ничего интересного она там не найдет, это ясно. После осмотра полицией всех мест, имеющих отношение к Георгию, вряд ли в его столе могло остаться хоть что-нибудь заслуживающее внимания. Ксюша посмотрела на стол и тяжело вздохнула. Георгий был известным хламовщиком. Тащил к себе что надо и что не надо. Видимо, эта страсть к накопительству разных бумаг была у них с теткой, что называется, в крови.
Ксюше как-то довелось случайно наблюдать, как Георгий пытается открыть нижний ящик своего стола. Тот никак не хотел открываться из-за того, что был битком набит всякой всячиной. Если такое творилось в нижнем ящике, к которому приходилось нагибаться, что же было в верхнем и среднем ящиках, которые были у Георгия «под рукой»! Ксюша задумалась и не заметила, что Инна Карловна все еще стоит в дверях.
Очнулась девушка лишь после того, как начальница заговорила вновь.
– Завтра к нам придет человек на собеседование, – сказала она. – Если мы с ним столкуемся, мне бы хотелось показать ему рабочее место незамедлительно. И оно должно быть свободным от вещей прежнего владельца. Впрочем, если тебе не хочется этим заниматься, я попрошу Зинаиду Никитичну сюда прийти.
Представив, что старушка будет сама заниматься уборкой, Ксюша ужаснулась. С нелюбовью Зинаиды Никитичны выкидывать даже крохотную бумажку, а вдруг на ней что-то важное, уборка у нее растянется не на один день. Наблюдать же все время перед собой бухгалтершу Ксюше не хотелось. У Зинаиды Никитичны, помимо ее скаредности, было еще одно неприятное свойство. Она обожала давать поручения. Можно не сомневаться, милая старушка загоняет Ксюшу до седьмого пота, проверяя, не нужно ли то или иное «сокровище» кому-нибудь из коллег. А в конце заставит ту же Ксюшу искать всем этим вещам новое место. И лично проконтролирует, если Ксюша вздумает вынести вещи туда, где им и самое место, на помойку.
– Нет! Я все сделаю сама!
– Ну и чудесно! – расплылась в довольной улыбке Инна Карловна. – Я в тебе не сомневалась.
Ксюша кивнула и медленно подступила к столу.
– Так, что тут у нас? Посмотрим!
В столе оказалось даже больше хлама, чем предполагала Ксюша. Выходит, полицейские не стали утруждать себя разбором ящиков. Наверное, заглянули, увидели, сколько тут работы, и решили, что в столе никаких улик, способных указать на преступника, быть не может. Что же, возможно, так и есть. Если преступник действовал так нагло, в музее он свой человек. Ничто не помешало ему заранее изъять возможные улики из ящиков Георгия.
И все же внезапно Ксюша замерла. В руки ей попала папка, в которой находился пакет документов на получение ипотечного кредита. Заем, насколько могла видеть Ксюша, предполагался весьма крупный. Целых восемь миллионов. Квартира всего лишь двухкомнатная, но зато в очень хорошем доме.
– Ничего себе заявочка!
Впрочем, Ксюша вспомнила, как ей рассказывали о том, что где-то год тому назад Георгий пытался ухаживать за одной весьма капризной девицей, которая во всем требовала особого к себе отношения. Звали ее то ли Ариной, то ли Ириной. И прибыла эта пава из-за Уральских гор, где вместе с родителями проживала в каком-то ПГТ – поселке городского типа. Где уж она там нахваталась замашек светской львицы, сказать не брался никто. Но Арина ценила себя необычайно высоко и признавала для себя все только самое лучшее.
Как в это лучшее втиснулся Георгий, сказать было нельзя. Видимо, Арину привлек в нем статус ученого и манера дорого и стильно одеваться. Ей так и виделись ворота европейских или даже американских университетов, куда Георгия обязательно позовут работать, ну, и Арина поедет вместе с ним на правах законной супруги, музы и вдохновительницы. Видимо, Георгий умело поездил по ушам недалекой девице, потому что она поверила и почти согласилась выйти за него замуж. А может, не последним тут стал стиль жизни Георгия. Полюбовавшись на то, как ее жених выглядит, девушка решила, что карманы на пошитых у знаменитого модельера брюках тоже не будут пусты.
– И жить в твоей халупе мы не станем, – заявила невеста. – Что это за жилье такое? Панель! Конец советской эпохи. Нет, я хочу, чтобы у нас с тобой был современный кирпичный дом, со своей охраной, магазинами и фитнес-залом.
Зачем уж там Арине дался этот фитнес, непонятно, формы у нее были аппетитные, вряд ли девушка изнывала на тренажерах.
И вот теперь Ксюша понимала, что не иначе как под влиянием этой девицы Георгий и вляпался в ипотеку, которую платил и сейчас. И платил немало, что являлось предметом его постоянных жалоб и стенаний.
– Хотя очень странно, как он купил эту квартиру? Ведь тут написано, что в банке ему отказали в заеме!
Последнее было совсем неудивительно. Наверное, в банке подсчитали, за какой срок Георгий сможет выплатить им долг, и пришли в ужас. При его зарплате оказалось, что восемь миллионов плюс проценты он должен будет платить чуть ли не сорок лет. Георгий был уже не мальчик, и банкиры решили, что есть риск, до девяноста лет их клиент может и не протянуть. Так что внизу документов стояла резолюция – отказать.
– Но квартиру Георгий, я знаю, все же себе купил, – задумчиво произнесла Ксюша. – Где он взял деньги на такую покупку?
Ксюша недолго ломала голову над этим вопросом. В конце концов, не все ли равно? Наверное, взял в другом банке. Георгия ей было жалко, ведь пока шло оформление купли-продажи квартиры, Арина сбежала к другому кавалеру, побогаче. И остался Георгий наедине с абсолютно ненужной ему квартирой и гигантским долгом.
– Как жаль человека! Не жизнь, а сплошные страдания. Невеста бросила. В долги вляпался. А теперь его еще и убили!
За разбором бумаг мысли Ксюши блуждали совсем в другом месте. Так, значит, Инна Карловна уже подыскала нового сотрудника на место Георгия? Ничего не скажешь, оперативно действует дамочка. Так скорбит, что даже не может видеть предметы, напоминающие ей о Георгии, а объявление об открывшейся вакансии разместить не забыла.
Впрочем, оказалось, что Ксюша несправедлива к Инне Карловне. Никакого объявления она не давала, соискатель нашелся сам. Его привел Петр Нарышкин.
Это сообщил ей Дюша, заглянувший, чтобы узнать, как у Ксюши дела. Увидев, что она занята разборкой стола Георгия, он с пониманием кивнул и сказал:
– Слышала, значит, уже?
– О чем?
– Завтра у нас будет новый сотрудник.
– Инна Карловна упоминала, что кто-то завтра придет на собеседование.
– Собеседование! – фыркнул Дюша. – Собеседование, если это можно так назвать, было сегодня. Нет, это дело решенное. Завтра у вас тут с Кристиной появится кое-кто новенький.
– Ты его видел?
Дюша утвердительно кивнул:
– Ничего, симпатичный такой. Кстати, его привел этот… Нарышкин. Как посмотреть, так теперь он тут всем заправляет. Инна и пикнуть ничего не успела, как у нас в штате появился новый коллега.
– Ну… может, оно и хорошо.
– Хоть бы подождали, пока Георгия похоронят. Похороны намечены на послезавтра, а завтра на его месте уже будет сидеть новый человек. Если правда, что говорили эти телевизионщики, то я этому парню не завидую!
– Почему это?
– Так ведь душа погибшего до сорокового дня будет крутиться возле того места, где он погиб. То есть у нас в музее. Представь, проплывает эта душа по вашему кабинету и видит, сидит на его рабочем месте какой-то чмырь и что-то там делает. Как ты думаешь, будет Георгий таким поворотом дел доволен?
– Глупости все это.
– И ты вон его вещи приготовила выбросить, а вдруг это для него самое ценное!
– Хочешь сам этим заняться?
– Нет, но выкидывать не советую.
– Я и не собиралась.
Про себя Ксюша думала, что неизвестно, как там отреагирует душа Георгия, способна она на какие-то активные меры воздействия или нет, зато насчет Зинаиды Никитичны все ясно. Стоит старушке пронюхать, что вещичками ее племянника кто-то занимается, она тут же ринется сюда. И горе будет той, кто решится выкинуть хоть малюсенький фантик.
И, словно бы почувствовав мысли девушки, Зинаида Никитична появилась. Правда, часы показывали уже четвертый час. Впору было задуматься о том, чтобы идти домой. Но для Зинаиды Никитичны рабочий день был в самом разгаре. Грозным взглядом она окинула место действия и приготовилась что-то сказать, но Ксюша ее опередила.
– Я ничего не выбрасывала! – воскликнула она поспешно. – Вон там я сложила вещи, которые кажутся мне ненужными. Посмотрите, пожалуйста, все ли правильно я сделала.
Лицо старушки смягчилось:
– Ты молодец, Ксюшенька. Не то что нынешняя молодежь. Им бы все только выкидывать. А не понимают того, что прославься человек, и любая бумажка, пусть даже квитанция с его подписью, уже будет стоит денег, и немалых.
Уж не думает ли она, что Георгия накроет посмертная слава? Но у Ксюши хватило здравого смысла, чтобы не возникать. Зинаида Никитична не скрывала, что хочет избавиться от Ксюши.
– Спасибо тебе. Дальше я сама справлюсь. Можешь идти.
– Куда же мне идти? – слегка удивилась Ксюша. – Это мой рабочий кабинет.
– Да? В самом деле, я и запамятовала, что вы с Георгием работали вместе.
– И еще Кристина.
Зинаида Никитична почти целиком скрылась за столом. Ксюше была видна лишь ее спина.
– Кстати, где она, эта ваша Кристина?
– Не знаю. Сегодня она еще не появлялась.
Зинаида Никитична замерла, затем она выпрямилась. Росточком она была Ксюше по плечо, но сейчас вид у старушки был необычайно разгневанный. И Ксюша поняла, что ляпнула глупость.
– Как не появлялась? – строго спросила Зинаида Никитична. – Это же нарушение трудовой дисциплины! Она больна, быть может?
– Наверное.
– Как это наверное? То есть ты этого точно не знаешь?
– Откуда мне знать?
– Но разве Кристина не звонила? Не предупреждала?
– Меня? Нет, не предупреждала.
– Я бы на твоем месте сообщила Инне Карловне. Или я сама ей сообщу.
– Нет, нет, лучше я схожу. Может быть, Кристина как раз ей и звонила.
Но Инна Карловна была в таком же недоумении, как и Ксюша.
– Нет, Кристина мне не звонила. Вчера ее тоже не было. Неужели ее нету на рабочем месте и сегодня?
– Нету.
– Сейчас я ей позвоню сама.
Инна Карловна набрала номер. Потом еще раз и еще.
– Нет, телефон все время выключен. Скажи мне, а Зинаида уже у вас?
– Да.
– И она уже знает, что Кристина не вышла сегодня на работу?
– Знает. Я сама ей сказала. Не специально, но так получилось. Она стала спрашивать, где Кристина, мне пришлось сказать, что ее сегодня нету. И Зинаиду Никитичну это почему-то сильно взволновало.
– Ох, как неладно. Если бы не Зинаида, закрыли бы мы на ее прогул глаза. Такое время, что не до Кристины. Но если Зинаида в курсе… Так просто мы от нее не отделаемся. У Зинаиды с отчетностью всегда очень строго. Она даже с меня больничный требует. Что поделаешь, человек старой закалки. Если сотрудник не явился на работу, значит, ему надо ставить прогул. А мне бы не хотелось так обходиться с Кристиной.
Почему? Сначала Ксюша подумала, что дело тут в особых отношениях Кристины с Иваном Петровичем. Но оказалось, дело в другом.
– Понимаешь, Кристина – для меня отдельный случай. Мы с ней долгое время жили на одной лестничной площадке. Больше того, с ее матерью мы старые подруги. И когда-то именно я по просьбе Марты согласилась взять Кристину на работу к нам в музей.
– И теперь вам неудобно перед подругой?
– И кроме всего прочего, я думаю, а вдруг у Кристины и впрямь что-то случилось. Тогда это будет выглядеть совсем не по-дружески.
Ксюша искренне недоумевала. В чем дело? Какая проблема? Кристина живет с матерью. Мать является подругой Инны Карловны.
– Позвоните своей подруге и все выясните у нее про дочь.
Инна Карловна тяжело вздохнула:
– Если бы это было так просто. Дело в том, что Марта… Она, как бы это помягче выразиться… С возрастом стала немного чудной. Она уже лет десять как не очень хорошо соображает. И с годами эти ее странности все усиливаются.
– Ваша подруга страдает деменцией? – догадалась Ксюша.
– Деменция! Склероз сосудов! Маразм! Напридумывали разных слов! Раньше про таких старух говорили: выжила из ума! По-моему, это очень точное определение того, что случилось с Мартой. Она плохо понимает, что происходит вокруг нее. Не всегда ориентируется во времени. Давно уже перестала понимать, что за окном – зима или осень. Может по двадцать раз в день подойти к окну и искренне изумиться, как там холодно. Хотя если ноябрь, то вроде как и должно быть холодно. Кристина жаловалась, что на днях мама пыталась разогреть чайник на плите.
– А тут что не так?
– Чайник-то у них электрический. А плита газовая. В общем, после этого случая Кристина сняла все краны в квартире.
– Как же теперь ее мама себе готовит?
– Ну, готовить Марта и в лучшие годы не очень-то умела. А уж сейчас ее хватает лишь на то, чтобы сварить картошку. Да и то Кристина должна эту картошку положить в раковину, рядом поставить кастрюльку с водой, положить нож, тогда Марта сообразит, что надо делать. Так что готовить Марта ничего не готовит, раньше разогревала, что ей оставляла дочь, а теперь и того не может сделать.
– А если в микроволновке?
– Включить микроволновку Марта тоже не может, так и не научилась ею пользоваться. Впрочем, мобильный телефон она тоже не освоила.
Трудно поверить, что в наши дни у кого-то может не быть под рукой хоть самого простенького сотового телефончика. И Ксюша слушала рассказ Инны Карловны со все возрастающим интересом.
– Кристина покупала Марте и самые дешевые модели с большими кнопками, предельно простые. Потом надеялась соблазнить маму смартфоном, им где-то пользоваться даже легче. Но и этот трюк не прошел. Так что Марта в состоянии пользоваться лишь домашним телефонным аппаратом.
– Так позвоните ей на домашний.
– Придется.
Инна Карловна набрала номер на стоящем у нее на столе служебном телефоне. Рука ее двигалась с большой неохотой. И Ксюша поняла, такое длинное предисловие получилось у Инны Карловны оттого, что она всячески оттягивала тот момент, когда ей придется общаться с подругой.
– Марта, Марточка, – заговорила она приторно-льстивым голосом, каким обычно говорят с больными. – Это я – Инна. Ну, как какая Инна? Мы жили вместе на Авиаторов. Ты что, меня не помнишь? Ах, помнишь. Голова кружится? Марта, а ты попроси Кристинку, пусть тебе лекарство даст. Ах, Кристинки дома нету. Ты уверена? Куда пошла? А-а-а-а… И ты пойдешь приляжешь? Ну, хорошо, родная, поди, приляг.
И, положив аккуратно трубку обратно на рычаг, Инна Карловна вздохнула:
– Ох, не приведи бог дожить до такого состояния! Меня она явно не помнит. Про Кристину сказала, что та в школе. И хотя верить словам Марты нельзя, ясно, что Кристины дома нет, иначе бы она ее позвала. Но где Кристина? Ясно, что не в школе.
Детей у Кристины не было, так что в школе ей делать было нечего. И Ксюша почувствовала тревогу. Даже не столько за Кристину, которая куда-то умотала, сколько за ее старенькую маму. Как она там одна? Если Марта не в состоянии разогреть себе даже суп, то, наверное, она голодная.
Видимо, эти же мысли крутились в голове и у Инны Карловны, потому что она внезапно попросила у Ксюши:
– Ты сейчас сильно занята?
Ксюша поняла, о чем хочет попросить ее начальница.
И сказала:
– Я съезжу.
– Догадалась, о чем я хочу тебя попросить?
– Чего же тут трудного. Адрес мне дадите, и я поеду.
– Ксюша! – возликовала Инна Карловна. – Ты умничка! Назад можешь сегодня уже не возвращаться. Если Зинаида начнет допытываться, где ты, скажем, что ты в местной командировке. – И, подмигнув Ксюше, женщина призналась:
– Ты меня очень обяжешь, если съездишь. Сердце не на месте из-за Кристины. Навестишь их, и я тебе этого никогда не забуду.
Ксюша даже порозовела от смущения. Она бы и так съездила. «Никогда не упускай случай, – поучала Ксюшу ее бабушка, – сделать другому человеку доброе дело. Второй раз такой случай может и не представиться». И все же вдвойне приятно, когда тебя за твое же усердие еще и начальство хвалит.
