Я открыла глаза и немедленно о том пожалела. Потолок в комнате съехал набок, кровать раскачивалась, точно лодка на морских волнах. Я со стоном зажмурилась. Я умираю. Нет, со мной творится что-то еще более ужасное.

Вскоре сознание начало проясняться. Я поняла, что не умираю, а просто страдаю от побочных эффектов своего легкомыслия. Я попыталась восстановить в памяти события вчерашней ночи – или дня? – но в голове стоял плотный туман. Обрывки воспоминаний, прикосновение тела к телу.

Тело. Я резко села и тут же схватилась за голову: виски пронзила боль. Заглянула под простыню. К своему ужасу, выяснила, что полностью обнажена. Где я?

Все там же, в своей постели, внутри своего земляного холма. Над камином – пейзаж с изображением Рощи гоблинов, рядом все тот же столик и кресла в стиле Людовика XV, вокруг расставлены те же гротескные безделушки. Я ощупала себя дрожащей рукой. Цела и невредима, только голова болит. Цела. Нетронута. Меня охватила смесь облегчения и разочарования.

Мое роскошное бальное платье мятой кучей валялось на полу. Видимо, снимали его в спешке, мало заботясь о сохранности. В нескольких местах ткань порвалась, а корсет и вовсе превратился в лохмотья и починке не подлежал.

Я поискала глазами свое старое платье и сорочку, но другой одежды в комнате не было. Несмотря на периодически подкатывающую тошноту, мне страшно хотелось есть и пить. Откинув простыни, я встала с кровати.

– Смертные выглядят совсем по-другому, когда голенькие, правда?

Я растопырила пальцы, пытаясь хоть как-то прикрыться. И когда только Веточка и Колютик успели войти? Или они тут давно?

– Да. Такие розовенькие, – согласилась с подругой Веточка.

– Как вы сюда попали? – Горло у меня пересохло, я сипела и пищала, как гобой в руках неумелого духовика.

Веточка и Колютик одновременно пожали плечами. Первая держала в руках глиняный кувшин и кружку, вторая – каравай хлеба.

– Мы подумали, тебе это понадобится.

Они положили гостинцы на стол. Веточка налила из кувшина воды. Я посмотрела на кружку с подозрением: после гоблинского вина я опасалась любого напитка, который мне предлагали.

– Не бойся, не отравишься, – буркнула Колютик, видя мою нерешительность. – Его величество приказал… гм, ничего не подмешивать тебе в еду.

Уговаривать меня не пришлось. Я залпом выпила воду – холодную как лед, восхитительно-вкусную, словно из горного источника. Налила себе еще несколько порций. Как только волнение в желудке улеглось, я жадно принялась за хлеб.

Наевшись и напившись, я наконец почувствовала себя человеком. Можно сказать, ожила. И только тогда осознала, что все еще сижу нагишом.

– Гляди, она еще больше порозовела! – не преминула заметить мое смущение Веточка.

Я подбежала к кровати, сдернула одну из простыней и завернулась в нее.

– Хватит пялиться! – рявкнула я.

Веточка и Колютик склонили головы набок. Их собственный наряд состоял из крохотных лоскутков материи и листьев, скрепленных нитками. Казалось, одежда им нужна не для прикрытия наготы, а для демонстрации своего положения. В самом деле, гоблины на балу имели более человеческий вид, и их наряды также весьма походили на наши.

– Что вы сделали с моей одеждой?

– Сожгли, – опять пожала плечами Веточка.

– Сожгли?!

– По приказу его величества.

Я рассвирепела. Какое он имел право распоряжаться моими вещами? Одежда была последней ниточкой, что связывала меня с жизнью наверху. Чем дольше я оставалась в Подземном мире, тем сильнее чувствовала, будто с меня постепенно снимают кожу, слой за слоем сдирая человеческую оболочку Лизель.

– Отведите меня к нему. Я требую аудиенции у короля. Немедленно, – сказала я.

Гоблинки переглянулись.

– Ты так хочешь? – уточнила Веточка.

– Да, – подтвердила я. – Я хочу, чтобы вы отвели меня к Королю гоблинов.

– Ладно. – На физиономиях обеих служанок появились одинаковые едкие усмешки. – Как пожелаешь, смертная, – ответствовали они. – Как пожелаешь.

Я растерянно заморгала.

Я находилась в совершенно другом месте. Весь мой костюм по-прежнему составляла простыня, обернутая вокруг тела. Комната было гораздо больше моей землянки; потолок здесь поддерживали могучие древесные корни, похожие на контрфорсы храма. Аудиенц-зал, догадалась я.

Несмотря на размеры, помещение отличалось уютом. Простая, без изысков, мебель, сдержанный декор – никаких гобеленов, скульптур и статуэток. Единственным предметом, который главенствовал в зале, была огромная, стоящая в центре, кровать из камня и все тех же корней. До меня вдруг дошло, что я нахожусь не в аудиенц-зале, а в спальне Короля гоблинов.

Веточка и Колютик исполнили мое желание – привели к королю в ту же секунду, как я об этом попросила. Я этого захотела, и вот я здесь.

Констанца много раз предупреждала: нельзя вступать в игру с гоблинами. Никогда не говори «я хочу», ни в коем случае не давай им лазейки.

Взгляд мой заметался в поисках выхода. Нужно убираться отсюда, пока он не проснулся, пока не увидел меня. Однако, не сделав и шага, я приросла к полу, заслышав до невозможности знакомый звук. Так стонал папа, с трудом продирая глаза поутру. Так стонала мама, раздосадованная очередной неудачей мужа. Так стонала Кете, когда у нее тянуло живот во время месячных. Стон боли.

Мне следовало ретироваться, бежать со всех ног. Это стонал Эрлькёниг, Владыка Зла, правитель Подземного мира. Похититель моей сестры; тот, чья извращенная прихоть вынудила меня пожертвовать своей музыкой. Незнакомец, заманивший меня под землю, любитель азартных игр, заключивший со мной сделку.

И все же, вспомнив печальные глаза юноши, с которым я танцевала на балу и который называл себя моим другом, я заколебалась. Ладно, сегодня мы возобновляем войну.

Я приблизилась к кровати. Из-под вороха смятого постельного белья виднелась лишь копна всклокоченных светлых волос да изгиб обнаженного плеча. Я получше заткнула внутрь концы моей простыни. Собравшись с мужеством, схватила шелковое покрывало, которым был укрыт Король гоблинов, и резко потянула.

Я буквально выдернула его из постели. Пробудившись, он сразу начал изрыгать проклятья. Огрубевшим от вина и недосыпа голосом Король гоблинов поносил небеса, ад, Бога и дьявола. Мне стало смешно.

Над краешком покрывала показалась растрепанная голова. На щеках отпечатались следы подушки. Он выглядел на удивление юным. Я всегда считала, что Эрлькёниг не имеет возраста, что он ни молод, ни стар, но сейчас, в этом виде, он казался мне почти ровесником.

Король гоблинов метнул в меня испепеляющий взгляд и только потом сообразил, кто явился к нему в опочивальню без сопровождения и одежды.

– Элизабет! – Я не верила своим ушам: его голос сорвался, как у мальчишки.

Я скрестила руки на груди.

– Доброе утро, mein Herr.

Он рывком схватил простыню и обмотал ее вокруг худощавых бедер, оставив торс оголенным. Король гоблинов был высок, строен и мускулист. Я и прежде видела голых по пояс мужчин – загорелых, широкоплечих, с развитыми от физической работы мышцами, – однако их полуобнаженные тела не возбуждали меня так, как тело Короля гоблинов. Каждая линия его фигуры отличалась изяществом; грация сквозила не только во внешнем виде, но и в манере двигаться. Даже в моменты смущения и неуверенности.

– Я… я… – сконфуженно пробормотал он.

Я насладилась этим кратким мигом власти, этой своей способностью волновать его так же, как он волновал меня.

– Только это и можешь сказать? – вопросила я, сдерживая смех. – После всего, что между нами было?

– А что между нами было? – Теперь в его голосе явственно слышалась паника. Неожиданно игра перестала быть веселой. Пришел бы он в такой ужас, если бы мы и вправду покувыркались в его кровати? Я ведь не Кете с ее соблазнительной походкой и улыбкой, обещающей чувственные наслаждения. Пускай я некрасива, но между мной и Королем гоблинов проскочила искра. Впрочем, возможно, раздуть эту искру в пламя из нас двоих была готова только я.

– Да ничего, ничего. – Хватит его дразнить.

– Элизабет! – Волчьи глаза требовали ответа. – Что я с тобой делал?

– Ничего. Ничего ты со мной не делал. Я проснулась одна, у себя в комнате.

– Где твоя одежда?

– Превратилась в кучку пепла, как мне сказали. Осмелюсь прибавить, по твоему приказу, mein Herr.

Он неловко провел рукой по спутанной шевелюре.

– Ах, да. Я пришлю портных снять с тебя мерки. Ты поэтому здесь?

Я покачала головой.

– Я просила об аудиенции, а служанки, которых ты ко мне приставил, понимают все слишком буквально.

По лицу Короля гоблинов медленно разлилось облегчение, заслоняя собой образ застенчивого юноши.

– Я и моргнуть не успела, как меня доставили сюда.

Во время нашего разговора Король гоблинов медленно облачался в свою привычную броню, доспех за доспехом. Сперва усмешка. Иронично приподнятая бровь. Опасный огонек в глазах. Далее – небрежная поза, словно для него вполне естественно находиться голышом в собственной спальне в компании девушки, завернутой в простыню. Словно я взирала на его обнаженную душу не дольше секунды – той же секунды, на которую передо мной мелькнули его чресла.

– Что ж, моя дорогая, – даже тон его обрел привычную сухость, – прошу простить, что предстал перед тобой без штанов. Как видишь, я тоже вполне буквален. Я не собирался возобновлять нашу игру так скоро.

– Не предложишь мне сесть? – Несмотря на взъерошенные ото сна волосы и не слишком приглядный вид, я была намерена держаться с достоинством.

Король гоблинов учтиво кивнул и взмахнул рукой. Земля под моими ногами разверзлась, из нее показались корни молодого дерева. Быстро увеличиваясь в размерах, сплетаясь и скручиваясь, они приняли форму кресла. В стиле Людовика XV. Так вот откуда взялась мебель в моей комнате.

Я уселась, чинно разгладив на коленях складки простыни.

– Итак, Элизабет, чему обязан такой честью?

Юноша с робким взглядом исчез; Эрлькёниг надел мантию холодной отчужденности. Я уже скучала по тому юноше, хотела, чтобы он вернулся. Для меня он был настоящим, не то что Эрлькёниг, весь сотканный из теней и иллюзий.

– Где моя сестра?

– Полагаю, спит, – пожал плечами он.

– Полагаешь?

– Ночка выдалась бурная. – Губы его изогнулись в усмешке. – Думаю Кете мирно спит в своей постели. Или в чужой – наверняка утверждать не стану.

Меня охватил страх.

– Ты обещал ей безопасность!

Король гоблинов взглянул на меня с любопытством. До этого он избегал встречаться со мной глазами, но теперь, вернувшись в облик коварного плута, посмотрел по-настоящему. Его взгляд зафиксировал мои пылающие щеки и растрепанные волосы, обвел линию шеи, уперся в ключицу. Я ощутила, как к затылку поднимается жар.

– И исполнил свое обещание, дорогая. Твоя сестра в полной безопасности. Твоя сестра цела и невредима, – «Цела» он произнес с небольшим нажимом, – и прекрасно себя чувствует. Я запретил своим подданным трогать ее даже пальцем.

Вчера все было иначе. Я вспомнила толпу восторженных поклонников Кете, все их недозволенные поцелуи и прикосновения.

– Отлично. – С души свалился камень, но я твердо решила этого не показывать. Нельзя смягчаться ни на йоту. – Тогда я ее забираю, и мы уходим.

– Эй, не так быстро. – Король гоблинов сотворил себе гарнитур из стола и кресла и уселся напротив меня. – Игра еще не окончена, завершен только второй раунд.

– Который остался за мной, – напомнила я. – Я здесь, в твоих владениях.

– Это так, – согласился он. – Наконец-то ты здесь. – В этих словах мне послышался оттенок нежности.

– Да, наконец, – подтвердила и я. – И скоро уйду. – Я положила руки на стол ладонями вниз. – Значит, начинается последний раунд. Каковы правила?

Король гоблинов повторил мой жест. Пальцы у него были длинные, тонкие, изящно очерченные и, к моему облегчению, с нормальным количеством фаланг. Мы неслучайно демонстрировали друг другу руки: этот старинный знак подтверждал, что игра ведется по-честному. Наши пальцы соприкоснулись. На меня дохнуло облачком воспоминания.

– Правила просты, – сказал Король гоблинов. – Ты нашла вход, теперь отыщи выход.

– И все?

Он самодовольно усмехнулся.

– Да. Если сможешь.

– Я нашла путь в Подземный мир, стало быть, и наверх выберусь, – сказала я. – «Ибо мы ходим верою, а не видением».

– Благодушествуешь и желаешь лучше выйти из тела? – закончил он стих.

Владыка Зла цитировал Священное Писание!

– Желаю и готова, – медленно произнесла я, – сделать все необходимое.

Его губы растянулись в улыбке.

– Так что же ты сыграешь, Элизабет?

Ответа на этот вопрос я не знала. Я уже отдала свою музыку. Отдала все, что имела. Осталось ли у меня еще что-нибудь?

– Ты первый, – сказала я. – Что поставишь на кон ты?

Он пристально посмотрел на меня.

– Сочтемся?

Я сглотнула.

– Если ты так хочешь.

– В таком случае чего ты от меня потребуешь?

Он великодушно передавал мне в руки огромную силу. Он – Эрлькёниг, миф, легенда, маг и волшебник. Я могу попросить что угодно. Богатство. Славу. Красоту.

– Мою музыку, – наконец ответила я. – Во мне нет алчности, mein Herr. Я прошу вернуть лишь то, что принадлежало мне изначально.

Он устремил на меня долгий взгляд – такой долгий, что я уже приготовилась встретить отказ.

– Это справедливо, – в конце концов кивнул он.

– А ты? – Волосы у меня на голове зашевелились, вдоль позвоночника растеклась не то ломящая боль, не то сладость предвкушения. – Чего ты просишь взамен?

Он впился в меня взглядом.

– Невозможного.

Я отчаянно старалась выдержать этот взор, а лицо уже заливала краска.

– Имей в виду, я не святая и чудеса творить не умею.

Его губы дрогнули.

– Значит, я попрошу твоей дружбы.

От неожиданности я убрала руки со стола.

– Ах, Элизабет, – продолжал он, – я прошу, чтобы ты меня помнила. Не таким, как сейчас, а каким был тогда.

Я нахмурилась. В памяти всплыли наши танцы в Роще гоблинов, простые игры, загадки и пари, которые мы заключали в детстве. Раскопать истину в прошлом не удалось: я не могла отличить реальные воспоминания от выдуманных.

– Ты ведь помнишь. – Он подался вперед. В его голосе сквозила надежда, и слышать это было невыносимо.

Король гоблинов вскинул руку, и разделявший нас столик беззвучно поглотила земля. Он дотронулся пальцем до моего виска.

– Где-то тут, в этой светлой головке, ты надежно спрятала все воспоминания. Даже слишком надежно, слишком глубоко.

Кто для меня Король гоблинов? Друг, которого я себе представляла – помнила – с детских лет, или Владыка Зла, стирающий границы между фантазией и явью? Мною овладело зудящее беспокойство.

Он встал со своего места и опустился передо мной на колени, опираясь руками на подлокотники кресла и тщательно избегая прикосновений ко мне.

– Просто помни, Элизабет. Это все, о чем я прошу. – Слова, точно густой бас, резонировали в каждой клеточке моего тела. – Пожалуйста, помни.

Страстность в его голосе заставила меня отпрянуть.

– Я не могу дать тебе то, что дать невозможно, – сказала я. – Для меня легче отрезать руку и отдать ее, чем подарить тебе воспоминания.

Мы пронзали друг друга взглядами, затем Король гоблинов моргнул, и сковавшее нас напряжение развеялось.

– Ладно, – промолвил он, растягивая гласные. – Видимо, придется обойтись тем, что есть.

Я кивнула.

– Тогда каково будет твое желание?

– Твоя рука. – Глаза его блеснули. – Стань моей женой.

Такая прямолинейность – удар под дых.

– Что?

Скрестив на груди руки, Король гоблинов отстранился. Поза его выражала безразличие, на губах играла кривоватая усмешка, но в глазах застыла печаль.

– Ты спросила, я ответил. Мой ответ – ты. Я хочу получить тебя всю. Целиком.

Я нервно сглотнула. Воздух в Подземном мире вдруг сделался жарким и душным.

– А как же Кете? – шепотом выдавила я.

На лице Короля гоблинов промелькнуло смущение, однако он тут же рассмеялся.

– А что Кете? Невеста есть невеста. Ты или твоя сестра – по Древнему закону, это не имеет значения. – Он наклонился ближе. – И все же будь у нас выбор, мы ведь оба предпочли бы, чтобы невестой стала ты, правда, Элизабет?

Да, правда. Впрочем, пока эта мысль не успела полностью сформироваться, я торопливо затолкала ее в самый дальний угол сердца и заперла там на крепкий замок.

– Небогатый выбор ты мне оставил, – произнесла я. – Жизнь моей сестры или моя собственная.

– Все вы, люди, в конечном итоге умираете, – пожал плечами он.

Это проявление черствости охладило меня, напомнило, что Король гоблинов мне не друг. Что, несмотря на мое влечение к юноше с печальными глазами, он все тот же Эрлькёниг – безжалостный, безразличный, бессмертный.

Терпение мое закончилось.

– Хорошо, – сказала я, – ставки сделаны. Еще какие-нибудь пожелания, mein Herr?

Король гоблинов качнул головой.

– Нет, – коротко отозвался он. – Просто знай: когда закончится зима, сбежать ты уже не сможешь. Грань между мирами тонка, но лишь до того, пока не вступит в права новый год.

– А что, если я не успею выбраться наверх? – спросила я.

Его лицо помрачнело.

– Тогда застрянешь здесь навсегда. Моя власть велика, Элизабет, но я не могу изменить Древний закон. Даже ради тебя.

Я восприняла предостережение всерьез. Кивнула, встала с кресла. Склонив голову набок, Король гоблинов произнес:

– Pfiat’ di Gott. Храни тебя Господь, Элизабет.

– Я думала, гоблины не верят в Бога.

На его переносице появилась морщинка.

– Они и не верят. Я верю.