Пять лет спустя

За прошедшие годы моя жизнь успела сильно поменяться. Главным образом в том, что касается размера нашей семьи. Мы с Сарой завели еще троих детей и перебрались в Атланту насовсем. Новоприбывшие члены нашего семейства не знают «котика» (пока что), а вот Лейзер, которому уже шесть, то и дело вспоминает его как супергероя. На днях у нас заглохла машина, и старший сын тут же придумал решение:

— Пап, зови «котика»! Он поднимет машину на руки и отнесет к нам в гараж!

Так точно, сынок!

К сожалению, морпех не примчался, паря под облаками в развевающемся плаще. Нашу машину приехали чинить обычные механики. «Котик» уехал и оставил в жизни семейства Ицлеров зияющую дыру. Я прочувствовал ее сильнее всех. У меня случилось что-то типа «фитнес-похмелья»: я был совершенно разбит. Забросил тренировки на полтора месяца. Насколько «котик» мотивировал меня, когда был рядом, настолько быстро исчезла эта энергетика после его отъезда. Испарилась, как утренний туман в Центральном парке. Мне потребовались долгие недели, чтобы снова войти в тренировочный ритм. Но затем случилось нечто удивительное. «Котик» зазвучал у меня в голове. Громко и четко, словно голос Оби-Ван Кеноби.

Мой мастер-джедай стал являться мне в мыслях. Буквально в любой ситуации я начал спрашивать себя: «Что бы сделал «котик»?» Можно сказать, завел себе мысленный хештэг #чбск. Я слышал голос «котика» на долгих дистанциях («Ерунда, есть ноги — можешь бежать!»), он нашептывал за рабочим столом («Проверка на бёрпи») и не затихал весь день («Управляй своим разумом»). Перед моим внутренним взором представало суровое лицо морпеха. Он видел меня спящим и чувствовал, когда я уже проснулся. Ему было известно, хорошо я себя вел или плохо… как в той песне про Санта-Клауса. От него не укрывалась ни одна мелочь.

Хотя его спальня пустовала, присутствие «котика» незримо ощущалось в доме. Многие его уроки я накрепко затвердил, и они стали неотъемлемой частью моей личности. Оказалось, «котик» повлиял не только на мое тело, но и на разум. Что бы мы ни делали — прыжки в ледяное озеро, смертельная жара в парилке и другие сумасшедшие штуки, — все это имело целью натренировать мою главную мышцу: мозг. В особенности навык концентрации на задаче. Я узнал, что, постоянно выгоняя себя из зоны комфорта, повышаю свою устойчивость к разным неожиданностям и препятствиям. Мне становится хорошо от того, что я делаю себе нехорошо. Вот что значит волевое мышление.

Настойчивость и несгибаемость в достижении долгосрочной цели — вот ключ к успеху. Я всегда знал эту схему, но «котик» помог ее переосмыслить и упростить: никогда не сдавайся. Постоянно ставя себя в новые, сложные ситуации, я создал в голове такое русло для мыслей, которое заставляет меня двигаться вперед, даже если сопротивление обстоятельств чересчур велико. Теперь я не пасую, а бросаюсь в атаку. Спасибо, «котик».

Можно сказать, что «котик» стал моим «тотемным животным» и я ношу его образ с собой. Как тогда на реке Гудзон пару лет назад. У меня была пятидесятикилометровая гонка по сапсерфингу вокруг Манхэттена. Маршрут пролегал от пирса Челси, через Колумбийский университет, затем поворот на Ист-Ривер и финиш у Бруклина. Течение было непредсказуемым, и управление доской отнимало много сил. Прямо скажем, Гудзон — не лучшее место для сапсерфинга. Порой приходилось грести что есть мочи, чтобы проплыть каких-то десять метров. И как только делаешь передышку, тебя относит обратно на пятнадцать. В подобном режиме быстро истощаются не только физические, но и моральные силы.

Когда я прибыл к месту сбора, то осознал, что крупно прокололся. Мои соперники были как на подбор: что ни парень, то звезда спорта или атлант, сошедший с постамента. На сапсерфинг они ходили, как люди ходят на работу. За годы участия в гонках их доски обросли множеством хитроумных приспособлений: крепко установленная система для питья, примотанные скотчем энергетические батончики, суперсовременные навигационные гаджеты… Безукоризненная аэродинамическая форма их досок окончательно повергла меня в уныние. Свое плавсредство я купил неделю назад по интернету. И теперь, сравнивая его с чужими, я обнаружил, что моя доска мало того что гораздо короче — она еще и тяжелее. Ни о каких обтекаемых формах и речи не было. Черт, лучше бы я взял свой надувной плот из-под кровати.

Что меня добьет быстрее: солнечный удар или обдирающий кожу ветер? Все 50 километров мне предстояло плыть по воде с сильным течением против ветра, да еще по сорокаградусной жаре. Моя доска годилась лишь для рекламы пива. Будь я ростом метр с кепкой, может, и смог бы без приключений покататься по тихому озеру туда-сюда, но на такой дистанции, в такую погоду — это был явный провал. Мне пришлось срочно напрячь мозги. Чтобы убрать лишний вес, я передал все запасы (воду, еду, солнцезащитный крем и даже спасательный жилет) своим приятелям — братьям Янгам. Они собирались плыть неподалеку на байдарке, взятой напрокат. Пусть тащат груз, подумал я, и эти десять часов гонки пройдут чуточку легче.

— Не отрывайтесь далеко, ребят, — попросил я. — Вы теперь моя команда.

Как только дали старт, сотня участников рванула с места и рассыпалась по всему Гудзону, бешено колотя веслами. Но не успел я сделать и сотни гребков, как мои верные оруженосцы Майк и Роб скрылись из виду. Я балансировал на волнах, озираясь по сторонам, но их и след простыл. Наконец мне удалось разглядеть товарищей на берегу. Что они там забыли? Как выяснилось впоследствии, «байдарка не подходила для плавания в непогоду». Представляете, так и сказали!

Тут-то я и понял, что пришла пора призывать внутреннего «котика». Мне предстояло осилить десятки километров по реке без питья, еды и без защиты от солнца. Команды «котика» сложились в мантру, и я без конца прокручивал ее в голове: «Вперед, засранец, поднажми!»

Когда две трети гонки были позади, надо мной быстро пронеслась тень. Это был мост — не уверен, какой именно, но очень похож на Трогс-Нек. Как только кончик доски вышел на солнце, кто-то позвал: «Ицлер! Ицлер!»

Я поднял голову и увидел на мосту свою группу поддержки.

— Эй, мы притащили еду, лови! — закричал один из Янгов.

Он засунул в пластиковый пакет бутылку Zico и сэндвич с тунцом. Посылочка для меня полетела в воду, я подгреб к пакету и расправился с сэндвичем за считаные секунды.

Вперед, засранец, поднажми…

Честно, не знаю, доплыл бы я до финиша, если бы не мои тренировки с «котиком». Он провел меня через такие трудности, что я был морально готов ко всему. А впереди ждали новые задачи: социальные и рабочие проблемы, конфликты в личной жизни. И каждый раз я проверял себя: а что бы на моем месте сделал «котик»?

Однажды в 2012 году я сидел за столом, работая с набросками будущей книги. Ее очертания были весьма туманны. Я просто накидывал в папку обрывки мыслей, и со временем их набралась целая кипа. У меня были записаны идеи для 20–30 глав, но одна глава не давала мне покоя. Каждый раз, садясь за работу, я мысленно возвращался к месяцу, проведенному с «котиком», проживал заново каждый день. И наконец кусочки пазла сложились. Я понял, что «котик» — не просто глава, а целая отдельная книга. Работа закипела. С помощью блога я восстанавливал хронологию тренировок, а за завтраком Сара, смеясь, подкидывала свои записи и воспоминания. Я ушел в книгу с головой, и по иронии судьбы мои тренировки в тот период стали лучше.

Оглядываясь, я вижу, что книга сама по себе превратилась для меня в путешествие. Я написал ее потому, что захотел поделиться опытом с широкой аудиторией, в надежде, что он поможет людям обрести мотивацию (и немного посмеяться). Моим литературным агентом стала Лиза Лэшни. Она помогла составить предложение для издательств, чтобы заполучить контракт на публикацию. Именно Лиза свела меня с Кейт Хартсон из Center Street, подразделения Hachette Book Group. Остальное вам уже известно. Процесс подготовки книги оказался необычайно волнующим, я узнал столько всего нового! Книга была уже сверстана, обложка нарисована, маркетинговый отдел распланировал рекламную кампанию. И внезапно меня осенило. «Котик»-то не в курсе. Неловко! Пришлось звонить в издательство и договариваться об отсрочке печати. Прежде чем выпускать книгу в свет, я должен был заручиться согласием главного героя.

В общем, написал ему эсэмэску. Никакого ответа. Накатал электронное письмо. Молчит.

Даже голосовое сообщение оставлял. Без толку.

Да в чем дело? Где его черти носят? Лишь через пару недель раздался звонок, а на экране телефона высветилось его имя.

Судя по голосу, «котик» страшно спешил, словно за ним по пятам гнался вооруженный до зубов отряд боевиков. Я понял, что надо быстро изложить суть дела.

— Книгу о нашем путешествии написал!

— Что за путешествие?

— Наши совместные тренировки. Когда ты стал частью моей семьи.

— Это не путешествие. Просто жил у вас, и все.

Я не стал спорить.

— Ты разрешаешь публикацию?

— Какую публикацию?

— Книги про путешествие. Точнее, про мое путешествие.

В трубке повисла долгая тишина.

— Ладно, пришли мне эту свою книжку. Посмотрю.

Я бросился в службу доставки. Пока заклеивал большой конверт, все гадал, понравится ли ему. Разрешит или нет? И что я скажу в издательстве, если «котик» упрется и запретит выход книги?

Прошло еще несколько недель. Наконец звонок от «котика».

— Короче, Джесси!

В его голосе звучала угроза. На моем месте испугалась бы даже банда байкеров. Я был готов сымитировать автоответчик, лишь бы не слышать то, что он собирался сказать.

— Эм-м…

— О, ты там! Слушай, я прочитал. Книгу твою.

— И что думаешь?

— Друг, ты сделал из меня монстра. Приписал мне такие выражения… Я получился злым и психованным. Ты специально так написал? Чтобы меня боялись?

Он замолчал на пару секунд, а потом выпалил:

— Черт тебя подери, Джесси! В самую точку!

В 2005 году, после того как «котика» послали в Ирак, его направили на парашютные тренировки. И как раз в это время он узнал, что в провинции Кунар вражеским огнем был сбит вертолет «Чинук». На его борту было несколько других «котиков», вместе с которыми он проходил обучение в спецназе. Все они погибли, спеша на помощь четырем коллегам, в ходе операции «Красные крылья».

Услышав трагические новости, «котик» подумал и решил собрать денег для семей погибших бойцов, а заодно привлечь к этой теме внимание общественности. Но он не стал устраивать вечеринку с выпечкой или благотворительный турнир по гольфу. Нет, «котик» сделал все по-своему. Нашел в интернете десятку самых тяжелых спортивных состязаний в мире и решил в них участвовать в память о трагедии боевых товарищей. Организация, куда он решил перечислять деньги, называется «Фонд воинов спецопераций». Она оплачивает колледж детям спецназовцев, павших в боях.

Марафон Бэдуотер на 220 километров был первой трассой «котика». Я уже упоминал этот забег в книге. Когда «котик» позвонил организаторам, чтобы зарегистрироваться, то получил ответ: для начала надо пробежать 160 километров и уложиться в сутки, иначе его не допустят.

Через четыре дня «котик» уже стоял на старте того суточного марафона в Сан-Диего. До этого его максимальная дистанция не превышала 32 километра. Но у него не было вариантов. Этот забег был единственным шансом пройти квалификационные требования на Бэдуотер.

Во время марафона «котик» (который весил в тот период под 120 килограммов) сломал несколько косточек в обеих ступнях и страдал от почечной недостаточности из-за своего веса и нехватки питания. Через 110 километров он едва волочил ноги и мочился кровью. И как он поступил дальше? Отдышался, слез со стула и добил оставшиеся 50 километров. Итого 163 километра за 19 часов, на разбитых ступнях и с неработающей почкой. Какую бы то ни было медицинскую помощь после забега он отверг.

Не успели его ноги как следует зажить, как через три недели он рванул на марафон в Лас-Вегасе. Финишировал за три часа восемь минут, получив доступ к участию в Бостонском марафоне. Еще через несколько недель он завершил HURT 100, одну из сложнейших стошестидесятикилометровых трасс. И уж тогда организаторы Бэдуотер согласились его взять. Спустя полгода «котик» пробежал сложнейший маршрут в Долине Смерти и финишировал пятым.

Через четыре месяца «котик» поучаствовал в трехдневной гонке Ultraman на Гавайях. Десять километров вплавь по океану, 420 километров на велосипеде и 85 километров бегом. Для сравнения: соревнования Ironman включают в себя четыре километра вплавь, 180 километров на велосипеде и 42 километра бегом. Таким образом, Ultraman превосходит Ironman больше чем в два раза! Имейте в виду, что «котик» не садился на велосипед с самого детства. По прибытии на Гавайи он взял велик напрокат. А поскольку там не было гоночных моделей со сцепкой между обувью и педалью, ему пришлось удовлетвориться ремешками. И, несмотря на все это, он пришел вторым.

За последние годы «котик» принял участие примерно в 50 гонках на сверхдлинную дистанцию. Минимум в двадцати из них он пришел в первой пятерке. В 2007 году вернулся на Бэдуотер и взял третье место. В Ironman он стартовал, прыгнув в воду с парашютом. Его фотографии помещали на обложки журналов Runner’s World и Outside Magazine, посвящали ему статьи. ВМФ США снимал его в роликах для призыва новобранцев. Он приходил на канал NBC и участвовал в шоу Today, где пытался побить предыдущий рекорд книги Гиннеса по подтягиваниям: 4021 раз за сутки. Подтянувшись 2588 раз, «котик» порвал мышцу на предплечье. Но всего лишь четыре месяца спустя, в январе 2013-го, он все-таки добился своего и установил новый рекорд — 4030 подтягиваний за 17 часов. За ним закрепился титул «самого крепкого спортсмена в мире».

Его зовут Дэвид Гоггинс.