Глоссарий

Ниже перечислены некоторые психоаналитические термины и идеи, лежащие в основе моего подхода к оценке личности президента Трампа.

Локализация – это действия, предпринимаемые матерью или главным опекуном при осмыслении и оценке чувств младенца, особенно когда ребенок рассержен или испуган. Мать ощущает чувства младенца, проецируемые на нее, и реагирует на них кормлением, сменой пеленок или укачиванием. Это процесс восприятия чувств во время материнских раздумий и перевода их в действия. Со временем младенец усваивает этот процесс и развивает способность воспринимать чувства других людей. Он учится понимать их и реагировать на них. Материнская локализация рождается в гармоничной связи между матерью и ребенком. На своих митингах Дональд Трамп часто простирает руки в материнском жесте, как будто удерживая чувства слушателей, их проецируемые нужды и расстройства, а затем превращает их в обещание принять меры: построить стену, осушить болото, запретить въезд иммигрантов из мусульманских стран. Процесс локализации помогает ребенку развить уверенность в своем окружении – во многом так же, как сторонники Трампа укрепляют свою уверенность в своем лидере и защитнике, который хорошо понимает их.

Процесс локализации развивается со временем, так что ребенок может поддерживать эту функцию по отношению к другим членам семьи, а в конечном счете и к обществу в целом. Встревоженной матери трудно настроиться на чувства ребенка, а гиперактивный младенец может чувствовать, что мать не желает утешить его, даже когда он старается изо всех сил. Таким образом, источник проблемы может заключаться не только в матери, но и в ребенке, как можно видеть на примере детей с сильными желудочными коликами или возбудимостью. Трамп был крайне возбудимым ребенком.

Настоящий лидер способен думать о том, что ему предстоит, и воздерживаться от немедленных действий, особенно когда проблема доставляет серьезное беспокойство. Кандидат Трамп заверял своих сторонников, что он «снова сделает Америку великой», как любящая мать реагирует на нужды и страхи своего младенца. Он также обещал защитить их от «чужаков», которые, по его словам, «хотели отобрать наше имущество, работу и свободы».

Вытеснение – основной принцип функции подсознания, перемещение, перенос неприятных воспоминаний или образов с первичного источника на нечто, существующее здесь и сейчас. К примеру, президент Трамп переносит на своих политических критиков, таких как Чак Шумер или Нэнси Пелоси, то недоверие, которое он испытывал к своим учителям, посылавшим его в кабинет директора за плохое поведение. Подсознательное вытеснение помогает скрывать источники гнева от осознанных воспоминаний и позволяет чувствам реагировать на текущие ситуации. Этот психический процесс способствует формированию расистских и шовинистских взглядов, поскольку человек нуждается в группе посторонних, которых можно обвинять в своих обидах.

Диссоциация означает отделение одной части разума – или человеческой личности – от другой. К примеру, Трамп демонстрирует, что он одновременно является строителем и разрушителем. Он хочет построить великую Америку, но при этом разрушает жизненно важные правительственные учреждения, такие как ФБР или Агентство по охране окружающей среды, которые делают государство великим. Диссоциация вступает в игру, когда Трамп рассматривает себя только в качестве строителя, считая, что разрушаемое им послужит дальнейшему строительству. Эмоциональное здоровье зависит от совмещения разъединенных частей личности.

Диссоциация Трампа освобождает его память от причин и следствий, смешивает факты с вымыслами. Она позволяет ему говорить одно и делать другое. Его «разворот на 180 градусов» в отношении контроля за обращением оружия после событий в Паркленде – хороший пример диссоциации.

Диссоциация связана с концепцией ложной личности. Детская эмоциональная травма часто приводит к созданию устойчивого ложного «я». Юный Дональд представлял миру свою ложную личность в образе хулигана и всезнайки. Поскольку Трамп был знаменитостью еще до прихода в политику, он уже имел готовую ложную личность, которую мог примерить на себя в качестве кандидата в президенты. Когда Трамп облачается в эти лживые одежды, он как будто одевается для званой вечеринки, только эта вечеринка никогда не заканчивается.

Дислексия – языковое расстройство и нарушенная способность к обучению, которая может оказывать глубокое влияние на личность человека и на его способность упорядочивать и контролировать свои побуждения. Как правило, это расстройство распознается, когда у ребенка возникают проблемы с речью и чтением в начальной школе. Дислексия – это расстройство обработки лингвистической информации, нарушающее способность понимать смысл, испытывать сочувствие и регулировать самооценку. У ребенка, страдающего дислексией, могут появиться фантазии о собственном величии, многократно преувеличивающие и искажающие его способности. Такие дети не умеют сидеть смирно; их разум начинает блуждать, когда они чего-то не понимают, а потом они и вовсе перестают слушать учителя. Это состояние часто определяется как СДВГ (синдром дефицита внимания и гиперактивность). Но иногда дислексия диагностируется лишь в зрелом возрасте, и одним из ее индикаторов служит частое неправильное произношение слов, что мы наблюдаем в Twitter-комментариях Трампа.

Хотя источник расстройства имеет неврологическое происхождение, ребенок испытывает психологические трудности. Упрощенный язык Трампа отражает его проблему с оценкой своих чувств, поэтому он только реагирует, а не размышляет. У детей с дислексией часто заторможено развитие навыков общения, что объясняет дискомфорт Трампа, когда он оказывается не лидером, а лишь членом какой-то группы. Это вносит свой вклад в его неприязнь к международным договоренностям, так как они основаны на принципе «ты мне, я тебе». Ему нужно иметь «рабочее время» наедине с собой. Люди с дислексией также легко перевозбуждаются в эмоциональном и когнитивном отношении.

Зависть – возмущение тем, что кто-то другой владеет чем-то желанным, чего у вас нет, или достигает привлекательных для вас целей. Сопровождается стремлением отобрать или испортить предмет зависти. К примеру, президент Трамп завидует тому, что Хиллари Клинтон победила на прямых выборах по числу проголосовавших за нее избирателей или что на инаугурации Обамы собралось гораздо больше людей, чем у него. Яростное оспаривание этих фактов защищает его от душевной боли. Слово «зависть» часто используется как синоним «ревности», но это не одно и то же. Если для ревности необходимы три человека, то для зависти достаточно двоих. Первоначально ревность связана с Эдиповым комплексом, когда ребенок хочет овладеть одним из родителей, исключив другого. Маленькие дети ревнуют, когда их мать с кем-то разговаривает по телефону, и могут попытаться отобрать аппарат. Зависть – это проявление ненависти, а не любви, смешанной с ненавистью. Впрочем, обе эмоции могут привести к насилию и разрушению. Несколько лет назад у меня была пациентка, откровенно обрисовавшая свои чувства ко мне. Когда я сообщил ей, что собираюсь в отпуск, она ответила, что одновременно завидует и ревнует. Она завидовала тому, что мне как будто проще расстаться с ней, чем наоборот, и ревновала, потому что я собирался уехать с кем-то другим, а не с ней.

Ревность, в отличие от зависти, основана на любви. Люди справляются с завистью разными способами, помимо неприкрытой деструктивности. Хвастаясь, они пытаются заставить других завидовать им, чтобы проецировать свои завистливые чувства на кого-то еще. Трамп проводит конкурсы красоты и выходит на сцену с конкурсантками, чтобы ему завидовали. Майкл Вольф писал, что Трампу нравилось соблазнять жен своих друзей, чтобы расстраивать их брачные союзы, но при этом он не ревновал, а завидовал тому, что его друзья счастливо живут со своими женами.

Претенциозность – фантазия, компенсирующая утраченное ощущение совершенства и защищающая от разочарования. Если ребенок чувствует себя униженным или заброшенным, он может создать представление о своей грандиозной личности, достойной любви и обожания. Но этого ощущения никогда не бывает достаточно, и его нужно регулярно подкреплять, чем постоянно занимается президент Трамп. Он также подбадривает себя, напоминая нам о том, что он знает «самые лучшие слова», или делая заявление в связи с вопросами внешней политики: «Единственный, кто имеет значение, это я. Я – единственный, кто имеет значение». Он произнес эти слова в ноябре 2017 года.

Гипербола – Трамп представил идею «правдивой гиперболы» в своей книге «Искусство заключать сделки». Разумеется, гипербола по определению не является правдой, поэтому его утверждение равнозначно существованию правдивой лжи. В человеческом подсознании гипербола отражает зависть, соперничество и отрицание; те, кто пользуется гиперболами, настроены на конкуренцию, а также защищаются от чувства зависти. Определение из «Современного английского словоупотребления» Фаулера ближе к тому, о чем говорит Трамп: «Гипербола – это преувеличение, которое не следует воспринимать буквально». Когда Трамп дополняет «гиперболу» определением «правдивая», он описывает то, чем до сих пор занимается в должности президента. Он говорит вещи, которые называет правдивыми, и в то же время предлагает нам не воспринимать их буквально.

Идеализация – результат расщепления в экстремальной форме, превосходящий упрощенное разделение мира на «хорошее» и «плохое» и поднимающийся до уровня «идеального» и «отвратительного». Идеализация превращает реальность в нечто лучшее; она может в латентной форме находиться в подсознании и проявляться, когда человек влюбляется, или у него рождается ребенок. Точно так же, как влюбленные видят свой идеал друг в друге, избиратели обычно идеализируют своего кандидата на высший пост. Так, например, Энн Коултер вела себя, как обманутая возлюбленная, когда Трамп подписал бюджет, не предусматривавший финансирования строительства стены, которую он ей обещал. Если люди чувствуют, что лидер (или терапевт) понимает их, они идеализируют этого человека. Избиратели Трампа чувствовали, что он понимает их обиды, разочарования и накопившуюся ярость, поэтому они идеализировали его сильнее, чем любого другого американского президента за последние несколько десятилетий. Он обещал «осушить болото» и приструнить эгоистичную элиту. Они настолько идеализировали его, что он заявил, будто может застрелить кого-нибудь на Пятой авеню и не потерять ни одного голоса, – и никто не возразил. Люди любили его: на предвыборных митингах никогда не собирались такие длинные очереди поклонников, как у Трампа. Он затронул их подсознательные воспоминания о младенческой любви к матери, которая волшебным образом понимает ребенка, когда он еще не умеет говорить.

Отождествление с агрессором в самом упрощенном виде происходит, когда обиженный ребенок обижает кого-то более слабого. Такие ситуации часто становятся причиной хулиганства. Поскольку у обидчика есть родители, которые его обижают, он проецирует свою достойную презрения и отвергаемую слабую личность на тех, кто не может дать сдачи.

Объект – нейтральный термин для обозначения человека, которого другой человек любит или ненавидит, либо одновременно любит и ненавидит. Объекты представляют собой наши внутренние представления о людях, с которыми мы связаны. Таким образом, у нас есть хорошие объекты, плохие объекты и категория объектов, к которым мы испытываем «смешанные чувства». Мы внутренне сопоставляем себя с этими объектами разными способами, и эти отношения могут способствовать или препятствовать нашим отношениям с реальными людьми. Таким образом, наша внутренняя реальность взаимодействует с материальной реальностью, а внутренние объекты взаимодействуют с реальными. Автократический объект создается ребенком, имеющим деспотичного родителя, и часто блокирует его способность к обучению и развитию, поскольку возможность превзойти родителя кажется ему опасной. Это может привести к симптомам, которые обычно ассоциируются с дислексией. В таких случаях интенсивная терапия помогает ребенку освободиться от внутреннего автократического объекта и возобновить обучение. Трамп никогда не проходил терапию, направленную на разрешение его детских проблем, и остается привязанным к своему «внутреннему мучителю». Он пытается бороться с этим состоянием с помощью вытеснения и проецирования «внутреннего мучителя» на Роберта Мюллера, либо с помощью своих нападок на СМИ.

Репрессия – ярким примером репрессии служит двухлетний ребенок, который просыпается от ночных кошмаров и боится какой-то угрозы, таящейся в комнате: монстров, призраков или злобных псов. Все это разновидности проецируемой агрессии. Для избавления от нее ребенок старается использовать внешние источники – к примеру, боится темноты или внезапного нападения. Когда мать разочаровывает маленького ребенка, он проецирует на нее свое возмущение и агрессию, а потом начинает бояться ее. Этот процесс сходен с паранойей. Ребенок чувствует себя гонимым и угнетенным. Взрослые могут специфическим образом переживать такие детские чувства; мы видим их в преувеличенных страхах перед иммигрантами, которые якобы угрожают отобрать работу у коренных американцев.

Предубеждение – вера, идея или теория, сформированная до ее проверки, считается предубеждением. Хотя предубеждения можно изменить или подтвердить в зависимости от жизненного опыта, некоторые люди – такие как президент Трамп – предпочитают избегать практических знаний, которые ставят под сомнение их давние убеждения. Поэтому они крайне неохотно принимают новые идеи или общественные перемены как нечто потенциально благотворное. У Трампа есть предубеждение, что взаимозависимость в международной торговле означает получение преимуществ одними за счет других, и ничто не может убедить его в обратном.

Вызов, брошенный предубеждениям, выглядит рискованным делом. К примеру, идея о том, что правительство отбирает наши свободы из-за чрезмерного регулирования, может восприниматься как факт, но становится предубеждением, если появляется новое знание – например, о том, что правительственные нормы защищают чистую воду от предприятий, загрязняющих ее. Но когда мы рассматриваем все предубеждения как факты, то отворачиваемся от поисков истины. Эти поиски так же необходимы для души, как пища для тела; без них психика истощается. Трампом движут многочисленные предубеждения, и если кто-то из его окружения бросает им вызов, то он скорее уволит этого человека, чем прислушается к нему.

Проекция – в том смысле, который чаще всего используется в моей книге, проекция – это приписывание своих желаний, наклонностей или движущих побуждений кому-то другому, чтобы не признавать их внутреннего происхождения. В большинстве случаев человек проецирует неприятные или постыдные качества. Если признать их наличие у себя, это вызывает беспокойство; при проецировании вовне они заставляют человека тревожиться о том, что сделают другие люди.

Регрессия – возвращение к прошлой жизненной ситуации с целью избежать беспокойства в настоящем. При возвращении к более ранним формам мышления, таким как детское мировоззрение, человек осознает свои чувства, но не их первоначальный источник. Постоянное возмущение Трампа расследованием Мюллера предполагает, что он вернулся к своему гневу на отца, отправившего его в военное училище за тайные запретные поездки на Манхэттен. Ситуация с Мюллером гораздо сложнее, но чувства президента Трампа регрессированы и упрощены до его юношеского отношения к отцу. Он совершает регрессию без осознания источника своей ярости; ему просто хочется уволить Мюллера. К несчастью для Трампа, упрощенный уровень функционирования психики, сопровождающий состояние регрессии, затрудняет для него понимание последствий своих действий.

Навязчивое повторение – это подсознательное стремление к стрессовым ситуациям. Оно часто сопровождается регрессией. К примеру, каждый раз, когда Трамп заявляет, что Мюллеру нечего расследовать, он неосознанно повторяет борьбу со своим отцом, хотя сам полагает, что его чувства относятся только к текущим обстоятельствам.

Президент Трамп пообещал демократам реформу DACA, а потом взял свое слово обратно. Нарушая обещания, он повторяет нечто хорошо усвоенное в детстве, когда он заставил своего младшего брата Роберта поделиться с ним кубиками для сооружения дома. Донни так и не вернул кубики, но склеил из них высокую башню. В тот раз он одержал победу, но продолжал заигрывать с катастрофой, пока отец не сослал его в Нью-Йоркскую военную академию.

Потребность сеять хаос вокруг себя, переходя от одного опасного положения к другому, – это навязчивое повторение, которое иногда проявляется у Трампа парадоксальным образом. Он ставит своих избирателей в положение Роберта, пользуясь их доверием, и ввергает оппозицию в состояние страха и беспокойства – снова то же самое, что он делал с Робертом. Навязчивая часть состоит в том, что Трамп действует за пределами осознанного контроля. Он повторяет свои страхи перед отцом и желание вызвать у того тревогу и беспокойство. (Здесь стоит напомнить, что Фред Трамп состоял в попечительском совете начальной школы, где учился Донни и часто слышал о буйном и оскорбительном поведении своего сына.) Нынешние конфликты Дональда Трампа воссоздают памятные моменты его детских переживаний и борьбы с отцом.

Садизм в своей основе представляет агрессию с сексуальным контекстом. Это получение эротического удовольствия от причинения боли и страданий другим людям. Чрезмерный садизм препятствует обучению и подавляет интерес к миру, поскольку желание причинять страдание гораздо легче осуществить, если садист почти ничего не знает о человеческих качествах своего объекта (жертвы). Садист неосознанно выбирает невежество, чтобы ему было проще поддерживать свое деструктивное мировоззрение. Трамп во многом разделяет такой подход, который стоял за его решением упростить и систематизировать свою администрацию примерно так же, как он поступал в своем бизнесе. Окружающие должны не только хвалить его, но и не сомневаться в его решениях. Трамп проявляет садизм с оттенком трусости, увольняя членов своего кабинета дистанционным способом через Twitter после льстивых заверений, что у него с ними прекрасные отношения. Его поведение с нашими союзниками тоже можно назвать садистским, так как ему доставляет удовольствие приводить их в смятение своими заявлениями о намерении расторгнуть «ядерную сделку» с Ираном. Он предпочитает делать то, что хочет, а не то, что должен, – и ему часто хочется причинять страдания другим.

Расщепление обозначает примитивный психологический процесс разделения нашего внутреннего и внешнего мира на «хорошее» и «плохое». Когда ребенок чувствует себя любимым и защищенным, то все хорошо; когда у него начинаются желудочные колики или приступ ярости, то все плохо. Мы расщепляем наши переживания на хорошие и плохие для защиты одного чувства от другого. Младенцы и маленькие дети не могут поверить, что один и тот же объект может доставить им как приятные, так и неприятные эмоции. По мере накопления приятных чувств от «хорошего» объекта, неприятные чувства становятся более терпимыми; в конце концов ребенок ощущает в себе достаточно внутренних сил, чтобы хорошие чувства взяли верх над плохими. Со временем мы отождествляем себя с «хорошими» объектами, и они становятся частью нашей личности. У Трампа этот процесс приобрел вид превращения себя в любимый объект, самый достойный из всех. Вместо кого-либо из своих родителей, он возлюбил самого себя. Отщепленный «плохой» Трамп испытывал трудности с обучением, завидовал окружающим и ненавидел их. Со временем такое расщепление ослабило способность Дональда Трампа любить мир, где он живет, и хорошо относиться к нему.

Перенос и контрперенос – основополагающие термины для вопросов, поднятых в книге «Трамп на кушетке». Обсуждение этих определений может показаться отдельной главой, а не описанием терминов, – примерно так же, как одна неделя президентства Трампа больше похожа на целый год.

Перенос – это основной инструмент, используемый в психоаналитической практике. Он состоит из вытеснения чувств и побуждений из прошлого в настоящее. В процессе лечения эти чувства направлены на аналитика. В жизни за пределами психиатрической консультации они бывают направлены на супруга, детей, начальника или коллег. Взрослые люди живут в настоящем и редко думают о том, что их нынешние чувства берут начало в забытых переживаниях прошлого.

С помощью инструментов прикладного психоанализа я могу строить теории о возможных источниках нынешних чувств президента Трампа к другим людям – особенно к его жене и детям, к персоналу Белого дома, репортерам СМИ и таким фигурам, как Келли, Сейшенс и Мюллер. Он также состоит в специфических отношениях с такими учреждениями, как ФБР, ЦРУ, Верховный суд, Конгресс и Национальная стрелковая ассоциация.

Пережитые чувства влияют на наше восприятие любых новых отношений, включая отношение читателей к Трампу до и после знакомства с этой книгой. Мы переносим на Трампа самые разные ощущения и защитные механизмы, определяющие наше восприятие. Даже мне было трудно модифицировать свои предубеждения о Трампе, пока я писал эту книгу.

Поскольку Трамп был знаменитым человеком, известным многим американцам еще до прихода в политику, наше отношение к нему частично основано на его выступлениях в шоу «Подмастерье». Чувства жителей Нью-Йорка, перенесенные на Трампа, были более интенсивными, так как они знали его в роли строителя, чьи здания превосходили старые небоскребы. Он регулярно встречался с прессой, давал интервью Говарду Стерну, а также был субъектом многочисленных судебных исков. У многих американцев еще до начала президентской гонки отношение к нему в значительной мере было основано на переносе их надежд, страхов и ожиданий. Если травма 11 сентября 2001 года, подкрепленная недавними террористическими атаками по всему миру, пробудила страхи перед мусульманами в целом, то люди могли симпатизировать кандидату, провозглашавшему запрет на въезд для всех мусульман-иммигрантов, пока правила безопасности не будут усовершенствованы. Мы интерпретировали его требование построить стену как желание защитить нас (хотя другие считали, что Трамп хочет отрезать нас от остального мира). Некоторые из этих чувств зависят от нашего внутреннего мировоззрения, дающего каждому из нас уникальное представление о Трампе. Семена этого представления были посеяны еще до того, как он вступил в президентскую гонку и значительно обогатил их.

Если нам нужен президент, который играет патерналистскую роль, то мы испытываем страх перед его мстительностью и непредсказуемыми сдвигами в принятии политических решений. Если мы хотим быть уверены, что зрелый человек держит палец на ядерной кнопке, то должны испытывать более сильную тревогу, чем раньше. Если некоторые из нас в детстве подвергались насилию, ощущали пренебрежение или безразличие, то мы можем испытывать параноидальные чувства при мысли о президенте Трампе. Если наши родители всю жизнь развлекались отдельно от нас или отсутствовали дома из-за работы, мы солидарны с Трампом, поскольку он регулярно нападает на вашингтонские элиты, играющие роль равнодушных родителей.

Перенесенные чувства усиливаются в периоды стресса – индивидуального или культурного, – когда люди прибегают к старым решениям для новых проблем. Они опираются на знакомые вещи для смягчения беспокойства и тревоги перед встречей с неизвестностью, даже если эти решения не всегда оказываются лучшими.

Мы также можем переносить на другого человека отвергаемые или забытые аспекты своей детской личности, а потом реагируем на этого человека так, будто он не слушал нас или не понимал наших разочарований. У меня был пациент, который, независимо от моих слов, считал, что я его не понимаю. В ответ я тоже расстроился и стал думать, что он не дает мне помочь ему. Внезапно я подумал о своей матери, которая настаивала на том, что она должна все делать сама и не позволяла мне участвовать в мелких домашних делах. Я вдруг понял, что испытываю сходные чувства по отношению к Хиллари Клинтон, когда она настаивала на лозунге «Я вместе с ней». Я полагал, что лучше бы Клинтон говорила: «Мы вместе друг с другом». Это приводит нас к обсуждению контрпереноса, или переноса моих чувств к пациенту на кандидата Хиллари, которая как будто не хотела никого слушать.

Контрперенос, или перенос чувств психотерапевта на пациента содержит ожидания из его прошлого жизненного опыта, а также чувства, связанные с реакциями этого конкретного пациента. Я обнаружил, что особенно тщательно прибираюсь в своем кабинете перед приходом этого пациента. Очевидно, это имело отношение к контрпереносу моих чувств, спровоцированных его переносом. Я как будто ожидал, что он может отругать меня за беспорядок. Из прошлого я перенес представление о себе как о неорганизованном ребенке, которого бранили за неряшливость. Ожидания этого пациента, что я всегда буду опрятным и пунктуальным, исходило от его собственных чувств в детстве, поскольку его мать неизменно опаздывала, забирая его с бейсбольной тренировки. Я видел, как он внимательно наблюдает за мной, готовый подметить любую ошибку. Он никогда не смог бы предъявлять таких требований к своей матери, но возмущенный и оскорбленный аспект его личности проявлялся в нашей совместной работе. Таково мощное взаимодействие между переносом и контрпереносом.

У президента тоже есть чувства, которые он переносит на нас. Его отношение к либералам в целом состоит в том, что они слабые люди, которые не ставят Америку на первое место и впускают в страну слишком много иммигрантов. Он позитивно относится к военным и армии в целом: Нью-Йоркская военная академия упорядочила его импульсивность. Как президент он назначил некоторых военных на гражданские посты в своей администрации. Кроме того, он ненавидит СМИ и испытывает постоянную угрозу со стороны так называемых «фейковых новостей».

Подсознание – это часть разума, недоступная для сознания, которая во многом определяет психическую жизнь человека. Мы косвенно получаем доступ к нему через сновидения и восстановление забытых воспоминаний, неотличимых от фантазий, чувств или желаний.

Подсознание становится нашим союзником чаще, чем думает большинство людей; к примеру, интуиция – это одна из форм неосознанного знания. Выживание и развитие – основополагающие процессы, которые наше подсознание помогает нам осуществлять разными способами, не всегда доступными для понимания. К примеру, когда хороший брак называют «заключенным на небесах», это сравнение отчасти основано на интуитивном знании о сходстве характеров.

Подсознание также может быть плавильным котлом пережитых обид. Дональд Трамп сталкивался со своими обидами, от отцовской тирании до материнской поглощенности собой, которые он так и не смог преодолеть. Другие люди, получающие любовь и внимание после травматических переживаний, редко вспоминают о них и не переносят ранние травмы на своих детей. Но Трамп не может сознательно встретиться или примириться с возмущением против отца, поэтому он предъявляет тиранические требования к собственным детям, которые одновременно превозносят и боятся его. Свои детские обиды и разочарования Трамп предпочел вытеснить вовне и направить на окружающих людей. Он продолжает делать это во всех аспектах внешней и внутренней политики США.