Во время нескольких часов сна я вижу кошмары: себя на арене; женщину, сидящую в моем кресле; девушку с короткими серебряными волосами, направляющую на меня пистолет; Хидео, прижимающего меня к себе в стеклянной спальне. Мне снится, как Тримейн облокачивается о стену инновационного института и наблюдает за дождем.

Я просыпаюсь. Тримейн стоит там и не подозревает, что кто-то наблюдает за ним в тени. Я подскакиваю в постели, бормочу его имя, напрасно пытаясь предупредить.

Ко времени встречи с «Всадниками» в квартире Эшера я чувствую себя выжатой как лимон, под глазами залегли темные круги. Про себя радуюсь, что мероприятие, на которое я собираюсь, требует макияжа и официального костюма, так что мне не придется показываться там, похожей на привидение.

Эшер открывает дверь.

– Выглядишь ужасно, – говорит он, облокачиваясь на подлокотник коляски.

– Ты тоже, – отвечаю я.

Он одаривает меня улыбкой, прежде чем пригласить внутрь.

– Ну, Хэмми что-нибудь с этим сделает.

Хэмми уже ждет меня. Она берет меня за руку, ведет в спальню Эшера, запирает дверь и тянет меня к шкафу. Я оказываюсь перед вешалкой с платьями.

– Я тут прошлась по магазинам, – говорит она, прикладывая ко мне одно из платьев. Она закрывает один глаз: – Вроде твой размер.

Я молча снимаю свою одежду и надеваю первое платье из мерцающей ткани. Это Givenchy.

Хэмми задумчиво изучает меня.

– Немного странно сидит вот здесь, – говорит она, похлопывая меня по плечу. Потом поворачивается, чтобы взять другое платье. – Давай попробуем Giambattista Valli.

Она протягивает мне красивое платье цвета розового шампанского с пушистой пышной юбкой. Я смотрю на себя, утопающую в слоях тюля, и представляю, каково это будет снова увидеть Хидео вживую.

– Возможно, это плохая идея, – начинаю говорить я.

– М-м-м, ты права, – громко размышляет Хэмми, вешая платье на вешалку. – Слишком пышная юбка. Как насчет Dior?

– Нет, я имею в виду… – Я делаю глубокий вздох и закрываю глаза. – Хидео. Это плохо кончится.

Хэмми замирает с бальным платьем с черно-белым принтом в руках.

– Ты боишься снова увидеться с ним?

Я встречаюсь с глазами Хэмми в зеркале.

– Ты не видела его, когда мы в последний раз разговаривали. Он не станет меня слушать. Скорее всего отправит своих телохранителей, как только узнает, что я на вечеринке.

Хэмми этого не отрицает, и я почти благодарна ей за то, что она не пытается утешить меня ложью.

– Слушай, – отвечает она вместо этого. – Один раз мои мама и папа поссорились перед Новым годом. Не помню из-за чего, кажется, не могли решить, кто должен идти гулять с собакой… В общем, по глупости. Оба решили пойти отдельно друг от друга на новогоднюю вечеринку друзей. Я пошла с папой. Когда мы туда добрались, отец увидел маму в самом прекрасном серебряном платье, которое я когда-либо видела в своей жизни. Знаешь, что он сделал? Он подошел прямо к ней, извинился, и они целовались, целовались, целовались… Это было отвратительно.

Я награждаю Хэмми уничтожающим взглядом.

– Это другое. Твои родители любят друг друга. И они не ссорились из-за того, что твой папа хочет контролировать мир.

Хэмми беспечно отмахивается:

– Это детали. Я просто хочу сказать: думаешь, это ты не забыла Хидео? Он сходит с ума по тебе. Ты слышала, как Кенн об этом говорил. Даже Ноль знает. А теперь девушка, которую он не может выкинуть из головы, появится прямо перед ним без предупреждения в потрясающем платье. Ты снесешь ему башку.

– Ну, я рада, что хоть кто-то из нас так думает. – Я натягиваю новое платье и поправляю бретельки. Сидит как влитое. У него глубокий вырез на спине и длинная юбка, идеально заканчивающаяся у моих ступней. – Не думаю, что непредсказуемость – хорошая идея в случае с Хидео.

– Ты была непредсказуемой с того момента, как вломилась в игру. – Хэмми отступает, восхищаясь прямым кроем платья. – Если он не удостоит тебя даже взглядом, увидев в таком наряде, то у него нет души. Тогда можешь надрать ему задницу.

Мы замираем, заслышав стук в дверь. Хэмми отвечает, что мы готовы, и открывает дверь: Рошан стоит в проходе. Он оглядывает меня с одобрением.

– Машина приехала, – говорит он.

– Дай нам секунду, – отвечает Хэмми. – Я сделаю ей прическу и макияж.

Мир висит на волоске, и все равно «Всадники» ведут себя так, как будто я просто готовлюсь к вечеринке. Я чувствую, как меня захлестывает волна благодарности.

– Хидео поймет, что вы все мне помогали, – говорю я Рошану.

– Тебе не нужно волноваться из-за нас, – отвечает он. Его спокойный взгляд встречается с моим. – Просто будь осторожна.

Я закрываю глаза, когда Хэмми начинает наносить блестящие тени мне на веки. Ну и пусть. История Тримейна об их прошлом все еще свежа в моей памяти, и взглянув на лицо ничего не подозревающего Рошана, я чувствую боль в груди.

Наконец я готова. Выходя из дома, я слышу, как Хэмми в последний раз кричит мне «Удачи!». А потом сажусь в машину.

Всю поездку я сижу, сцепив руки на коленях, потерявшись в шелковых складках юбки. За окном проносятся небоскребы, между которыми зажаты небольшие храмы, а за ними виднеются сады и большой парк. Солнце уже садится, на улицах зажигается все больше неоновых ламп. Проезжая вдоль реки, в которой отражается поезд метро на противоположном берегу, я вижу забитый пассажирами вагон. Многие из них одеты в виртуальные костюмы Warcross.

Я и так очень волнуюсь, поэтому заставляю себя отвернуться и сосредоточиться на том, чтобы надеть на себя случайно созданное лицо. Мои радужные волосы превращаются в блестящие темно-каштановые локоны, а глаза становятся бледно-карими. Увидев свое отражение в зеркале заднего вида, я сама себя не узнаю.

Мне не нужно много рассказывать ему сегодня вечером, напоминаю я себе. Сейчас необходимо просто убедить «Черные Плащи», что мне удается приблизиться к Хидео. Надо, чтобы Хидео согласился встретиться со мной наедине, и я могла спокойно поговорить с ним.

Он сходит по тебе с ума. Я пытаюсь повторять про себя успокаивающие слова Хэмми. Но поверить в это сложнее, когда ее нет рядом.

Такое впечатление, что поездка длится вечно и в то же время один миг. Главный вход Музея современного искусства Токио сегодня закрыт, там стоит охрана, но машина поворачивает к маленькому боковому входу, ведущему через парк. Мы едем по извивающейся дорожке и останавливаемся сбоку здания. Здесь намного тише, перед нами стоит всего парочка черных автомобилей. Я задерживаю дыхание, когда мы добираемся до начала ряда. Здесь машина останавливается у входа, дверца открывается.

– Хорошего вечера. Снова поздравляем вашу команду с победой.

– Спасибо, – бормочу я и, прежде чем выйти, поправляю платье.

Все гости одеты в изысканные костюмы. На некоторых полумаски, украшенные перьями и драгоценными камнями, а другие держат у лица изящные веера кремового цвета. Я останавливаюсь на мгновение, чувствуя себя и уязвимой, и невидимой. Слава небесам, Хэмми заставила меня выбрать такое элегантное платье, иначе я бы выделялась в толпе.

Зал после главного входа в музей – парящий коридор из стекла и металла, огромные треугольники прорезаны стальными кругами. Гигантские стеклянные панели – это экраны, и когда я прохожу мимо них, «НейроЛинк» воссоздает сцены из миров чемпионата этого года. Я узнаю мир матча-реванша, облачные равнины и утесы, а потом ледяной мир моей первой официальной игры. Я останавливаюсь на мгновение перед панелью, где показывают зловещие подводные руины, в которых мы играли в третьем раунде. В этом мире Ноль вломился в мой аккаунт и сделал свое предложение.

Повсюду вокруг меня представители элиты собираются вместе, вежливо смеются и ведут светские разговоры, которые я не могу понять. Я вижу дам, обвешанных драгоценностями, мужчин в идеально сшитых костюмах и смокингах. Эшер сказал, что здесь собираются сливки общества, миллиардеры и филантропы, с которыми все время пересекаются пути Хидео.

А потом я наконец дохожу до конца зала и замечаю того, кого искала.

Все мышцы в моем теле напрягаются. Хидео стоит там с маленьким кругом телохранителей, одетых в одинаковые черные костюмы. Он увлечен разговором с несколькими гостями. Мари тоже здесь, в серебряном платье с длинными рукавами и тонким прозрачным шлейфом. К Хидео наклоняется девушка моего возраста, смеясь над тем, что он только что сказал. Я пытаюсь не обращать внимания на то, как она красива. Еще несколько дам и бизнесменов ждут в стороне шанса поговорить с ним.

По крайней мере, Эшер был прав по поводу обстановки: если Хидео увидит меня здесь, то не захочет устраивать сцену. На чемпионате этого года и так было достаточно нарушений, к тому же здесь слишком много представителей элиты. Но если он не хочет, чтобы я устраивала сцену, то ему придется поговорить со мной.

Пока я наблюдаю, как он вежливо отвечает на вопросы девушки, начинаю понемногу растворять свое анонимное виртуальное лицо, наложенное на мое собственное, так, чтобы только Хидео мог увидеть его. А потом иду вперед, передо мной остаются лишь он и девушка.

Он бросает взгляд в моем направлении. И замирает. Его отстраненное выражение лица исчезает, и на мгновение я вижу лишь шок.

Девушка касается его руки, смотрит в мою сторону и хмурится в замешательстве. Ей я кажусь незнакомкой.

– Кто это, Хидео? – нервно смеется она.

Один из телохранителей должно быть почувствовал внезапное изменение в поведении Хидео, потому что я вижу, как его рука тянется к пистолету. Мысленно я собираюсь с силами. Я сделала ошибку, недооценив масштаб мероприятия – Хидео позволит своему телохранителю избавиться от меня, ему не страшно устроить здесь сцену, какие бы могущественные люди ни собрались на вечеринке.

Но потом Хидео предупреждающе поднимает руку. Он встречается с охранником глазами и качает головой.

– Простите, – говорит он девушке, а потом подходит ко мне и вежливо кивает.

– Прошло много времени с тех пор, как я видел тебя в последний раз, – говорит он. Хидео берет меня за руку и прижимает ее к своим губам. Девушка, с которой он только что был, задерживает дыхание и быстро обменивается взглядом с подругой. Разговор вокруг нас затихает.

Должно быть его разум сейчас бушует. Должно быть, он гадает, как я здесь оказалась, приехали ли «Всадники Феникса» и каковы мои планы.

Со стороны, однако, я просто улыбаюсь и делаю вид, словно все хорошо.

– Ну, это моя вина или твоя?

Он быстро поворачивается к гостям, которые уставились на нас с очевидным интересом.

– Приношу свои извинения, – говорит он. Его взгляд перескакивает на телохранителей. – Оставайтесь здесь. Я ненадолго. – Не дожидаясь их ответов, он поворачивается и кладет руку мне на талию. Я пытаюсь игнорировать ощущение, что единственное, что нас разделяет – шелковая ткань моего платья.

Его лицо выглядит уставшим, и я задаюсь вопросом, узнал ли он что-то новое об ошибке в алгоритме с тех пор, как я подслушала его разговор. Кажется, он мне не верит, но по какой-то причине ведет меня через зал. Мы попадаем внутрь музея, откуда один из коридоров приводит нас во дворик.

В ночном воздухе ощущается легкий холодок, и здесь прогуливается всего пара гостей. Вдоль уходящего в вечернее небо строения высажены деревья. Другие арт-инсталляции посвящены Warcross. 3D-скульптуры образуют логотип игры c одного угла зрения, а с другого напоминают артефакты, виртуальные объекты или костюмы официальных игроков.

Другой арт-объект – изображение различных миров, использованных в чемпионате этого года: ряд белых многоугольников, представляющих ледяные колонны «Белого мира», в котором я играла; арт-руины города, заключенного в гигантский стеклянный куб, выкрашенный в болотно-зеленый цвет. Еще одна инсталляция – настоящая ода виртуальным мирам Warcross: десятки гигантских круглых фонарей посылают в небо цветной луч. Тихо играет оркестр. Мелодия меняется в зависимости от цвета колонн.

Все кажется таким мирным, если бы не причина, по которой мы здесь.

Теперь Хидео подводит меня ближе к одной из световых инсталляций. Голубые и желтые лучи отбрасывают свет на его кожу.

– Куда мы идем?

Взгляд Хидео темнеет.

– Я вывожу тебя отсюда, – говорит он тихим голосом.

Меня не удивляют, но все равно задевают его слова. Он не задумывается над тем, что мне явно помогли «Всадники» или что я здесь, чтобы навредить ему. Просто смотрит на меня, словно я его дальняя знакомая, которую он уже забыл. Я чувствую, как вспыхивают румянцем щеки, а сердцебиение ускоряется. Глупо переживать из-за него, но я не могу справиться с этим уколом и начинаю думать, что все время понимала его неправильно.

Только если он не боится моего присутствия здесь. Может быть, он боится, что меня отправили за ним. И он прав.

– Пожалуйста, – отвечаю я, прежде чем успеваю обдумать свои слова. – Просто выслушай меня. Я здесь не для того, чтобы спорить. У нас обоих нет на это времени.

– Что ты делаешь тут, Эмика? – говорит Хидео, вздыхая. Он бросает взгляд на яркий зал музея. В его сердитом взгляде чувствуется нетерпение.

Я сглатываю и ступаю на одну из световых колонн. Желтый свет подсвечивает все вокруг меня, а музыка становится бодрее. Хидео следует за мной.

– Я обнаружила кое-что, о чем ты должен знать. – Мои слова закрыты от любопытных ушей музыкой. Со стороны кажется, что мы – два человека, наслаждающихся арт-инсталляцией.

Я задерживаю дыхание, готовясь к тому, что Хидео вызовет телохранителей. Он этого не делает, изучая выражение моего лица, словно пытаясь понять, что я скажу дальше.

– Рассказывай, – говорит он.

Я ступаю в колонну другого цвета. В этот раз меня окрашивает в голубой цвет, а музыка становится более мрачной. Слова вертятся на кончике языка. Ноль твой брат. Тот самый хакер, которого мы выслеживали во время чемпионата.

Когда он узнает, пути назад не будет.

– Я лучше тебе покажу, – отвечаю я.

И потом загружаю изображение Ноля без доспехов, с открытым лицом. Изображение парит между нами.

Такое впечатление, что я ударила Хидео в грудь. Он не двигается, не дышит, не моргает. Все краски уходят с его лица. В голубом свете его кожа зловещее подсвечивается, а глаза похожи на два черных шарика. Он сжимает губы. Когда я опускаю взгляд, то вижу: он так сильно сжал кулаки, что его побитые костяшки побелели.

Он изучает лицо Сасукэ, так похожее на его собственное. Возможно, прикидывает в уме список того, чем они похожи, или пытается соотнести эти черты лица с детскими воспоминаниями о брате. Он словно рисует новое изображение в своей голове.

А потом его глаза потухают. Что бы он ни думал о фотографии, недоверие в нем одерживает верх. Хидео поворачивается ко мне.

– Это подделка. Ты мне врешь.

– Я никогда не была так честна. – Я пытаюсь говорить спокойно и не отключать изображение.

Он выпрямляется и отступает, оказавшись наполовину в колонне красного света.

– Фотография ненастоящая. Это не он.

– Она настоящая. Клянусь своей жизнью.

Злость на его лице заметнее с каждой секундой и поглощает ту его часть, что поверила мне. Но я все равно остаюсь на месте, впиваясь ногтями в ладони.

– Я встречалась с твоим братом. – Я присоединяюсь к нему в красном свете и продолжаю говорить, медленнее и настойчивее: – Я пока немного о нем знаю и не могу рассказать тебе все здесь. Но я видела его собственными глазами, лично с ним разговаривала. Ноль твой брат.

– Это ловушка.

Я слышу крошечный намек сомнения в его голосе, а затем между нами повисает долгая пауза, и я начинаю понимать, что смогу до него достучаться.

– Это не так. – Я качаю головой. – Разве изначально ты не нанял меня охотиться за людьми, которых ищешь? Это я и делаю.

– Только вот ты больше на меня не работаешь. – В его взгляде бушует огонь, но за ним я вижу страх. – Между нами нет ничего, что могло бы заставить тебя открыть мне правду, только если ты не ждешь чего-то взамен. Так что это, Эмика? Чего ты хочешь?

Он читает меня лучше, чем я думала. Хидео полагает, раз он поступил так со мной, то и я сделаю то же самое. Один раз я сказала ему, что приду за ним, и он не забыл мои слова.

– Я не охочусь за тобой, – говорю я. – А пытаюсь рассказать тебе правду.

– На кого ты работаешь? – Теперь он подходит ближе, напряженно вглядываясь в меня. – Это Ноль? Кто-то отправил тебя?

Он перескакивает вперед, догадываясь о слишком многом. На мгновение мне кажется, что я вернулась в момент нашей первой встречи, когда мне нужно было выдержать его взгляд и доказать, чего я сто`ю.

– Здесь небезопасно. – Мой голос не дрожит под его пристальным взглядом, я не отворачиваюсь. – Мне нужно поговорить с тобой наедине. Пока я не могу сказать тебе большего.

Лицо Хидео вновь стало непроницаемым. Вспоминает ли он каждую деталь того дня, когда пропал Сасукэ, каждое полное боли мгновение, которое он пережил после этого. Или может пытается разобраться с этой ситуацией, решить, подстраиваю ли я ему ловушку или нет.

– Не я предала наше доверие, – мягко продолжаю я. – Я всегда говорила тебе правду, честно работала на тебя. А ты мне соврал.

– Ты хорошо знаешь, почему мне пришлось это сделать.

Теперь во мне вспыхивает злость из-за его упрямства.

– Зачем ты тогда продолжал со мной общаться? – резко спрашиваю я, заводясь с каждым словом. – Ты мог бы просто отстраниться или нанять кого-то другого. Ты мог бы оставить меня в покое вместо того, чтобы обманывать.

– Поверь, я ни о чем другом так не жалею, – огрызается в ответ Хидео.

Его слова поражают меня, и я забываю свой подготовленный ответ. Кажется, что и он не был готов сказать это. Он отворачивается от меня, снова рассматривая зал музея, откуда раздается смех. Этот звук эхом доносится до нас.

Я предпринимаю еще одну попытку:

– Переживаешь ли ты за своего брата, так сильно, что готов поверить мне? – наконец спрашиваю я. – Ты все еще любишь Сасукэ?

Я никогда раньше не произносила имя его брата вслух. Вот что наконец заставляет его щит треснуть. Он вздрагивает от моих слов. На мгновение я вижу Хидео маленьким мальчиком, его страх, когда он понимает, что брат больше не в парке. Он провел столько лет, возводя защиту, которую теперь я прорываю простым вопросом. Заставляю вернуться в настоящее.

Секунду мне кажется, что Хидео снова откажется. Что я просчиталась в своих планах по поводу него и «Черных Плащей», что переоценила свои возможности контролировать ситуацию. Это слишком большое препятствие для меня.

Хидео поворачивается ко мне. Он чуть склоняется, так что наши силуэты почти касаются друг друга.

– Завтра, – говорит он тихим голосом. – В полночь.