Я не чувствовала нос и кончики пальцев. Что на руках, что на ногах. Последние, впрочем, уже освободили от сапог, и кто-то их усиленно растирал, массируя.

Когда удалось разлепить веки, я увидела, что это Ио.

– Очнулась наконец-то, – сказал он. – Соизволила, видите ли.

– Ио, мой Ио. Как же я рада тебя видеть, – пробормотала я в ответ.

– Ага. Вижу, что очнулась. И даже пришла в себя. Какая-то странная из тебя спящая красавица получается. Вместо хрустального ларца – промёрзший пустой дом. Вместо поцелуя принца – ноги растирать.

Я слабо улыбнулась. Попыталась сесть, чтобы помочь, однако Ио мягко, но твёрдо вернул меня на место.

– Полежи пока. «Скорая» уже в пути. Охранник вызвал. Хорошо ещё, что камеры тут по периметру поставили. Иначе мы бы замучились тебя выслеживать. Ты словно заяц: следов наоставляла много, а какой верный – не поймёшь.

– Как ты меня нашёл? – спросила я. – Как узнал, что я здесь?

– Добрые люди помогли, которым на тебя не наплевать.

Ноги начало покалывать тонкими иголочками по всей длине. Я застонала, но Ио, кажется, только обрадовался. Он крякнул, стянул с себя куртку и замотал мои ноги.

– Ты простудишься, – сказала я. – Нас обоих тогда «Скорая» увезёт.

– Ничего страшного. У меня есть чем согреться. – Он достал из кармана маленькую фляжку, граммов на двести. – Будешь? Это коньяк.

– Ты его всегда с собой носишь?

– Нет. У охранника взял. Только ты его не ругай, пожалуйста. Я и так еле уговорил. Он, оказывается, тут на сутки заступил. Ну а завтра двадцать третье февраля. Как раз хотел отметить сразу же по окончании смены. Точно не будешь? А то смотри, иначе придётся раздеваться и отогревать тебя своим телом. А я, признаюсь, не очень люблю раздеваться. Даже на пляж не хожу из-за этого. Стесняюсь.

Я не хотела коньяк. У меня в груди разливалось тепло совсем другого рода. Хотелось плакать и одновременно смеяться. Вскочить, танцевать, обнимать Ио. Радоваться жизни.

Кошмар, который длился год, наконец-то остался позади.

Я дома.