Глава 28
Как и ожидала Тиана, сестра на завтрак не пришла. Зато, едва баронесса выкатила столик в коридор, перед ней возник слуга:
— Досточтимая баронесса Арлей! Вас хочет видеть королевский лекарь!
— Зачем? — удивилась Тиана. — Что-то случилось с Меганой?!
— И да, и нет, баронесса, — тихо сказал слуга. — Она выгнала всех сиделок из комнаты, где лежит герцог, и пускает к нему только лекаря.
— Мне надо одеться.
Собираясь, Тиана решила, что младшая сестра в здравом уме. Ведь пускает она лекаря к больному. С другой стороны, Мегана больше суток не спит и может свалиться с ног в любой момент. Хотя кто знает, сколько она может выдержать? Но на случай буйства баронесса прихватила маленькую коробочку с иглами синего кактуса. Только это оказалось лишним.
Слуга проводил Тиану в незнакомую часть дворца. За первой дверью на диване сидели три озадаченные девушки в белых передниках и чепцах. Они вскочили на ноги и поклонились, а баронесса решила, что это и есть сиделки, изгнанные от герцога Меганой. И оказалась права — вторая дверь привела в комнату раненого.
— Ти! Он ночью бредил и горит весь! И всё время теряет сознание!
Мегана выглядела ненамного лучше герцога: волосы растрёпаны, глаза заплаканы, да и платье следовало сменить.
— Мег, — ласково сказала Тиана. — Надо пойти помыться и поспать…
— Нет! — выкрикнула Мегана. — Без меня он умрёт!
Тиана открыла дверь и крикнула:
— Найдите и приведите сюда баронессу Борик! И где лекарь?! Или не он меня звал? — Баронесса повернулась к сестре: — А зачем ты выгнала сиделок?
— Они, Ти, все молодые и симпатичные! — заявила Мегана. — И я сама справлюсь! Ты мне веришь, Ти?!
— Верю. Но сейчас придёт Рита, и ты вместе с ней пойдёшь к себе. Душ и постель на три часа. И обязательно поешь. И это не обсуждается.
— Я не могу! — возразила Мегана. — Если он придёт в себя, то…
— То увидит страшную рожу! — оборвала Тиана. — Есть ещё один выход. Ты останешься…
— Да! — улыбнулась Мегана.
— …Я тебя усыплю, а ты здесь будешь лежать и вонять. Возможно, что это понравится герцогу больше.
— Ти злая, злая, злая! — плаксиво наморщилась Мегана. — Я посплю! Только ты, Ти, побудь с ним! Пожалуйста!
— Ну уж нет. Сиделки справятся. И ночью они будут посменно дежурить у кровати раненого. Это их работа. Под твоим присмотром. А ты сможешь подремать на диване. И вообще! Герцог мёртвым не выглядит. И оплакивать его рано.
В дверь постучали, вошла баронесса Борик и присела в реверансе:
— Досточтимые баронессы Арлей!
Посмотрев на герцога, Рита решила с ним не здороваться.
— Добрый день, баронесса, — поздоровалась Тиана. — Простите, если оторвала от дел, но у вас будет непростая задача. Необходимо помыть и накормить Мегану, а потом заставить спать. Иначе лекарю работы прибавится. Справитесь?
— Конечно, баронесса! — заверила Рита.
А Мегана, когда уже выходила, повернулась и горячо заверила:
— Я скоро вернусь, Сай!
— Через три часа, — твёрдо повторила Тиана. Потом повернулась к герцогу: — Можно открыть глаза.
Герцог Кайрис не шевелился, и баронесса тихо добавила:
— Это король промазал на ладонь, а я не промахнусь…
Белки глаз герцога были в красных прожилках, а голос чуть дрожал:
— Когда мне становится хуже, и я… Она берёт мою руку в свои…
— Ясно. Что чувствуете?
— Слабость… И левый бок онемел…
— Вы ели, герцог?
— Тошнит… Хорошо, что Мег поспит… Спасибо…
Тиана открыла дверь и позвала сиделку.
— Будьте внимательны. И если станет хуже, не берите его за руку — до вечера не доживёте. А вы, герцог, болейте на здоровье.
Лицо у сиделки стало испуганным. Что же до герцога Кайриса, то он попытался улыбнуться, но вышло у него плохо.
Запыхавшийся лекарь столкнулся с Тианой на выходе в коридор.
— Досточтимая баронесса Арлей, прошу прощения! Меня вызывал король!
— Добрый день. Что с раной герцога?
— Она хорошо закрылась, но у него лихорадка. И не понимаю почему. Я позволил себе побеспокоить вас по той причине… Я не могу так работать! Понимаете, баронесса, ваша сестра… Она следит за каждым моим движением! И держит руку на кинжале!
— Понимаю, — кивнула Тиана. — Кинжал я могу отобрать, но если герцог умрёт, то ей и рук хватит, чтобы… Ну, вы понимаете.
Лекарь вздохнул и печально улыбнулся:
— Если бы меня, баронесса Арлей, убивали во время каждой перевязки, понадобилось бы больше, чем бессмертие. И всё же я хочу попросить вас присутствовать завтра на осмотре или убрать вашу сестру из комнаты.
— Хорошо. Но почему у него жар?
— Боюсь, что рана оказалась не такой простой, как я надеялся. Я послал гонца за сухим горным бальзамом к ворожее Сирли, но есть ли он у неё…
— Я не ошибаюсь? Этот бальзам лишь поддерживает силы?
— Вы удивляете меня, досточтимая баронесса Арлей! Даже это вам известно… Но больше пока сделать ничего нельзя. А я не колдун из-за Пустоши…
* * *
Баронесса пыталась читать, но ничего не получилось. И она решила погулять в саду. Но перед этим взяла переносной светильник, сдвинула панель, закрывающую зеркало, и сняла с деревянного цветка ловушку. Цветок повернулся легко, что-то тихо щёлкнуло, и зеркало ушло во тьму. Тиана осветила небольшую каменную площадку и винтовую лестницу, уходящую вверх и вниз. А вот обследовать тайный ход не отважилась — не в пышном платье ходить по узким пыльным проходам, прорываясь через паутину.
Она немного посидела в укромном уголке сада, даже не достав книгу из сумочки, потом перебралась на скамейку, где пел Менестрель. Здесь Тиана убедилась, что правый подлокотник с некоторым усилием сдвигается назад, а в результате вся скамейка бесшумно отъезжает в сторону, открывая ступени, ведущие в темноту. Вернув подлокотник в прежнее положение, баронесса подумала: «Кого могут поймать эти горе-стражники, если такую простую вещь не смогли найти?!»
Убедившись, что её катание на мраморной скамейке, по счастью, никто не видел, Тиана ушла к себе, пообедала и сидела, бездумно глядя в холодный камин. Итогом такого времяпрепровождения стала уверенность, что вечером следует разжечь огонь. Как там у Менестреля? «Свечу зажигает в окне милый друг». Поймав себя на этих мыслях, Тиана обошлась без самобичевания. Ведь так в жизни не бывает? А значит, и каяться не в чем. Да и Менестрель уже давно дома в далёких горах. Кстати, неизвестных…
Вечером Тиана в сопровождении слуги проведала сестру. Не было никаких сомнений, что она сидит у постели герцога. Хотя на этот раз баронесса немного ошиблась — у постели раненого находилась сиделка, а Мегана стояла у окна и ревниво следила, как девушка промокает пот со лба герцога.
— Тиа! — обрадовалась Мегана. — Видишь? Я не лезу в уход! Почти…
Тиана заметила, что сиделка наклонила голову, чтобы скрыть улыбку.
— Вижу, — согласно кивнула баронесса. — А герцог как?
— Говорит совсем мало, — помрачнела Мегана. — То горит, то потеет.
— Воду пьёт?
— Пьёт! И я, Ти, помню, что говорил Реток: «Перестал пить — шагнул к смерти!» Ти! Он ведь не умрёт?!
В глазах сестры было столько боли и надежды, что Тиана обняла её и погладила по волосам, как в детстве.
— Не сегодня, Мег. И не завтра. Но бессмертных не бывает.
— Плохая Ти… — всхлипнула Мегана. — Сказала бы, что не умрёт… У тебя же есть лекарства? Реток дал или отец… Может, они помогут?!
— Во-первых, Мег, я не пророк. А лекарства… Они хороши, когда точно знаешь, что лечишь. А лекарь и сам не понимает, что с герцогом. Но я пороюсь в сундуках. А ты поспишь здесь на диване.
— Поройся, Ти! Как следует! А я буду очень хорошо себя вести! Лекарь обещал прийти, посмотреть Сая на ночь… После этого я обязательно посплю! Немного…
Уже у себя Тиана подумала, что не дала бы и мелкой медной монетки за то, что сестра сказала правду. Ведь точно — после осмотра герцога лекарем выгонит всех и будет рыдать всю ночь! Да и спала она не больше двух часов. Если вообще спала.
Но свои обязательства Тиана выполнила, собрав по тайникам всё, что считала бесполезным грузом: три бутылочки с редкими целебными бальзамами, оплетённые верёвкой, набор хирургических инструментов и пару странных деревянных цилиндров с навершиями в виде крупных синих бутонов. Эти цилиндры подарил Реток и рассказал, как пользоваться, а остальное дал отец. И ничего против лихорадки… Не представляя, чем это может помочь герцогу, Тиана сложила всё в простую холщовую сумку и повесила её на спинку стула.
Баронесса заказала ужин и взялась за камин. К тому времени, как она закатила столик в комнату, пламя уже занялось, и Тиана с удовольствием подумала, что дрова сложила ничуть не хуже, чем Менестрель. Она подтащила стулья, столик поставила прямо напротив камина, скинула тапочки и уселась, вытянув ноги к теплу. Немного понежилась, быстро поела и налила вино в два бокала: себе треть, а второй, напротив пустого стула, до краёв.
— А что вы хотите, — сказала Тиана стулу и пригубила вино. — Вы мужчина, а мне хватит и этого. Вы же видите, что я совершенно пьяна и беззащитна?
Браслеты Тиана и вправду сняла. Она медленно пила сладкое вино и смотрела на огонь, а в голову лезли странные мысли. «Сейчас я начну в куклы играть для полноты картины… — Баронесса хихикнула и поставила бокал на стол. — Вот Мегана наигралась в детстве в куклы и сразу окунулась во взрослые игры. А я никому не нужна…»
Тиана заплакала, настолько ей стало горько.
— Не смотри, стул, на меня, когда я плачу! — потребовала она сквозь слёзы. — Я некрасивая…
«Может, и вправду некрасивая? А сам-то! И что ему ещё надо?! Огонь горит, вино налито, я в одной ночной сорочке! Не всё в жизни, как в песне…»
Предавалась печали Тиана долго — пока дрова не превратились в угли. Всхлипывая, баронесса залезла на кровать, свернулась калачиком и уснула. Столик оставила в комнате. Вдруг придёт? Хоть поест…
