Глава одиннадцатая
— Вот пойду сейчас и с ближайшего сразу паспорт потребую! — самоуверенно и без всякого страха заявил Ласточкин. — Внаглую! Они думают меня напугать, а я сам их шугнуть попробую. Не боюсь я привидений! С самого детства не боюсь, и все тут…
— В самом деле не пугаться же их нам всем и не менять же место базы, — поддержал капитан своего снайпера. — Посмотри, что там за явление. Только про осторожность, Анатолий Васильевич, не забывай…
Колонна «волкодавов» и сирийцев продолжала двигаться, но неожиданно ее остановил лейтенант Сергеев:
— Внимание! Всем рекомендую — лежать и не рыпаться. Индикатор зарегистрировал использование бинокля с дальномером. Куда смотрят, не знаю. Откуда смотрят — у меня есть координаты. Я сейчас в прицел проверю. Если что, стрелять, командир?
— Сначала проверь. Потом решим. Всем лежать!
«Волкодавы» и сирийцы-операторы, которым ариф Салман перевел слова командира, залегли прямо там, где их застала команда. Залег и сам Радиолов. Он находился в этот момент от лейтенанта Сергеева в двух шагах и прекрасно видел, как лейтенант, встав на одно колено, навел винтовку в нужном направлении и стал шарить прицелом в довольно узком секторе. Но пока молчал, ничего не сообщая.
— Что там, Юрий Петрович? — не выдержав, спросил капитан.
— Вижу пятерых. Двое, на мой взгляд, местные жители. По крайней мере я так по одежде бы подумал. И по отсутствию оружия. Трое в песочном камуфляже, в шлемах, с очками ночного видения. Винтовки автоматические «М-16». Судя по всему, американцы. Сейчас попробую нагрудный флажок рассмотреть, если прицел позволит… Точно — америкосы… Продвигаются в сторону кладбища. Один смотрит время от времени в бинокль. Их, похоже, тоже светящиеся столбы интересуют. Желают с них сами паспорт потребовать.
— Ласточкин! Слышишь? Ты не один у нас такой любознательный…
— Слышу, командир. Будем захватывать?
— Не торопись. Пусть они пока к столбам сунутся… Мне самому интересно посмотреть, как америкосы с привидениями контактируют. Сергеев! На нас они не смотрят?
— Никак нет, командир, их только кладбище интересует. Мы сзади под углом в сорок градусов к ним подходим.
— Тогда все быстро встали, и — вперед! На сближение. Снайперы — продолжайте контроль! Непрерывный!
— Есть продолжать контроль! — один за другим, так что слова почти сливались, подтвердили свою понятливость Сергеев и Югов.
В это время «планшетник» дал звуковое сообщение о получении почты. Но «голос» «планшетника» был поставлен на одну из самых низких градаций. Таким образом, команду услышал только сам капитан и те, что рядом с ним находились — лейтенант Сергеев и один из сирийских операторов, обернувшийся на звук. Что за сообщение пришло, Радиолов примерно догадывался. Тем не менее решил все же проверить и, на ходу «загрузив» свой «планшетник», посмотрел. Так и есть. Сообщение пришло с узла связи ЧВК «Волкодав» и содержало в себе большое количество звуковых файлов. Радиолов убавил звук вообще до минимума слышимости и включил первое, чтобы прослушать. Полковник Селиверстов предупредил об этой записи Радиолова отдельно, она выполнена с помощью компьютерного робота — модулятора голоса. Такой модулятор, как слышал Радиолов из заслуживающих внимания источников, мог, только однажды прослушав пятиминутную речь человека, смодулировать ее так, что человек сам не поймет, он ли это говорил или кто-то другой с похожим голосом. При этом существуют специальные программы, которые робота-модулятора сразу вычисляют по характерным признакам.
«Здравствуй, отец… — сказал тяжелый и низкий, немного грубоватый, но уверенный в себе, если не самоуверенный, голос. И выдержал паузу, достаточную для того, чтобы собеседник поздоровался встречно. После чего последовал тяжелый вздох, и тот же тяжелый голос произнес уже более значимую, словно хорошо обдуманную и заготовленную заранее, фразу: — Я думал, отец, ты понял уже, что мне не идут на служебную пользу твои звонки и вообще твое желание присутствовать в моей жизни. Потому я и звоню сейчас с чужого номера. Лучше бы ты уже больше никогда не вспоминал, что у тебя есть сын. Но ты, к сожалению, вспомнил. Мне это принесло много неприятностей по службе. Иметь такого отца — позор для офицера. Но ты еще и объявился теперь в Сирии, рядом с моими сослуживцами. И я вынужден сообщить тебе, что иду к тебе. Я, твой сын капитан Сергей Волков, иду к тебе. За тобой иду, чтобы ты больше не мешал мне жить. Ни мне, ни моим детям, ни моим соотечественникам, которые когда-то были твоими соотечественниками. Ты никому не нужен больше. Ты недостоин того, чтобы жить…»
Это была полная версия смодулированной речи капитана ВДВ Сергея Волкова. Робот сказал то, что должен был бы сказать сам Сергей. Только он должен был бы еще и прийти за отцом, чтобы пресечь навсегда его деятельность. Такие слова могли выбить из колеи любого человека, даже с очень крепкой нервной системой. Радиолов сам оценил придуманное им, как весьма даже удачный ход в борьбе с таким опытным противником, как Лугару. Вывести его из равновесия — это один из путей победы над противником.
Пока Радиолов смотрел полученные материалы, пока прослушивал запись, группа уже существенно продвинулась в направлении кладбища.
— Товарищ капитан, мы так скоро америкосов догоним, — сообщил лейтенант Югов. — Надо бы нам направление сменить и зайти им за спину. Спереди наша разведка их встретит, а сзади мы подстрахуем.
— Согласен, — ответил командир. — Показывай направление.
Ведущий, которым в настоящий момент был лейтенант Греков, обернулся, чтобы уловить жест Югова, который рукой показал исправление маршрута, и сразу свернул правее.
— Подскажешь, если не туда пойду, — попросил он.
Так шли еще восемь минут, которые Радиолов отсчитал по внутренним своим часам, не заглядывая ни в циферблат наручных часов, ни в часы на трубке, ни в часы в «планшетнике». Время он умел «держать» в голове. Ведущие менялись приблизительно каждые полчаса. Когда ведущий начинал уставать и сбавлял темп, он сам это чувствовал или дожидался подсказки командира и сдвигался в сторону, пропуская мимо себя всю группу, чтобы стать замыкающим. А ведущим становился тот, кто шел вторым. Через восемь минут, как раз после смены ведущего, лейтенант Югов, которому командир доверил наблюдение за ситуацией, дал очередную команду:
— Груз, я думаю, нужно где-то здесь оставить. И налегке спуститься с бархана, чтобы обхватывающую позицию занять.
— Сложили груз. Ариф! Оставь с грузом кого-то из операторов. Лучше — всех, чтобы нам не мешали… — распорядился капитан. — Пошли пару человек навстречу взводу спецназа. Пусть те залягут и не двигаются, иначе могут спугнуть американцев. И сам операторами командуй… С ними оставайся. Опарин!
— Здесь я, командир! — отозвался старший лейтенант не в уставной форме.
— Бинокль используй. Подозреваю, что америкосы могут сюда «беспилотник» отправить. Прошарь небо… И оба снайпера тоже — помогите старлею… Заметите, «гасите» его.
— Есть «беспилотник», командир… — отозвался от часовни старший лейтенант Ласточкин. — Я звук услышал и на прицел его взял. Веду безотрывно. Дрон наблюдательный, вертолетного типа. Нас он не видит, но светящиеся столбы рассматривает. «Погасить» его?
— Изображение он уже передал, наверное…
— Думаю, давно, он долго на одном месте крутится.
— Как только над самими столбами зависнет, «гаси»… Спишут это на какую-нибудь потустороннюю кладбищенскую аномалию. Подумают, привидениям он не по душе оказался…
Наушники сразу донесли звук выстрела.
— Готово, командир… «Беспилотник» свалился прямо рядом с ближайшим световым столбом. Сам, кстати, засветился, когда падал. И от столба к нему, словно молнии, провода-щупальцы тянулись. Как ощупывали… Интересно, если я вплотную подойду, тоже светиться начну? И надолго?
— Лучше не высовывайся. И без тебя есть кому на себе эти столбы испытывать… Или себя на столбах. Не знаю уж, как правильнее. Лучше следи сразу и за америкосами, и за небом. Могут второй дрон выслать.
— Понял, командир! Работаю, как Карошко!
— А как Карошко работает?
— От игрушки своей, от бинокля американского, оторваться не может.
— Бинокль, кстати, израильского производства. Я проверил, — уточнил Карошко серьезным, в отличие от Ласточкина, тоном. Но лейтенант вообще был человеком от природы серьезным, тогда как старший лейтенант всегда показывал себя слегка легкомысленным, попросту говоря, балаболом. Кроме боевых ситуаций, естественно, где он обычно тоже бывал серьезным и сосредоточенным, но от шуток и там не отказывался, если они были к месту.
Тем временем два сирийца и три американца подошли уже к светящимся столбам почти вплотную, американцы находились от них на дистанции метра в четыре, сирийцы держались метров на пять дальше. Это Радиолов прекрасно видел даже в прицел своего автомата, тоже имеющий тепловизор, пусть и уступающий биноклю, и уж тем более тепловизору прицела снайперской винтовки, тем не менее расстояние, на которое «волкодавы» подобрались к противнику, было уже малозначительным и позволяло использование прицела автомата.
— Они что, собственные тормозные колодки проверяют? — непонятно кого спросил Радиолов. — Что они на месте застряли? Уже почти три минуты не двигаются…
— Страшно им… — сказал Ласточкин. — Потому и не двигаются… Старший из американцев уже пытался выдвинуться, даже два шага вперед сделал. Столб сразу качнулся, изогнулся и к нему боком потянулся. Американец догадался не отпрыгнуть, а медленно отодвинуться и залечь. Мне, как, похоже, и ему, подумалось, что, если бы он резко отскочить попробовал, столб за ним прыгнул бы…
— Все может быть… — согласился Радиолов. — Вы пока за ними присматривайте, я попытаюсь в Интернете что-нибудь про такие светящиеся столбы на кладбище поискать.
Он повернулся на бок, желая своим телом прикрыть свечение монитора, и через «планшетник» вышел в Интернет.
Забираться в американские популярные поисковые системы Радиолов не стал, хотя на своем домашнем компьютере иногда пользовался «Гуглом». В данном случае он обошелся российской поисковой системой, как то и предлагалось инструкцией. Сформулировал вопрос о светящихся столбах на кладбище и набрал его в строке поиска. Оказывается, явление это было достаточно известное и встречалось не редко. Многие люди, далекие от разного рода мистики, описывали свои истории встречи со светящимися столбами на кладбищах и задавали вопросы, на которые опять же многие знающие люди, а чаще незнающие, но что-то слышавшие про подобные явления, отвечали. Но везде, во всех ответах, что прочитал Радиолов, говорилось о том, что светящиеся столбы возникают на относительно свежих могилах и являются выходом то ли фосфористого водорода, то ли фосфида водорода, то ли гидрида фосфора, то ли метана с дифосфинами. Но везде в том или в ином виде присутствовал фосфор, который в виде газа фосфина выделялся при гниении костей. Фосфор, как известно, обладает способностью впитывать в себя солнечный и вообще любой свет, который потом выделяет в темноте, с наступлением ночи. При этом фосфор, а особенно газ фосфин, бывает вреден для человека. Капитан нашел статью про фосфин и узнал, что это сильно ядовитый газ, отрицательно воздействующий на нервную систему человека. При вдыхании газа верхний предел кровяного давления поднимается до двухсот сорока, что грозит людям, у кого есть проблемы с сердцем, мгновенной смертью. Кроме того, фосфин способен к самовозгоранию при взаимодействии с кислородом воздуха и еще способен вызвать появление «блуждающих огней». Фосфин реагирует на любое движение воздуха. Если быстро двигаться вблизи от него, газ «бросается» на движение. В принципе все было понятно — дело обходилось без всякой мистики, за исключением небольшой неувязки. Свечение должно было исходить, как утверждалось в интернет-публикациях повсеместно, из относительно свежих могил. А кладбище было старым, заброшенным, стоящим в пустыне еще со времен крестовых походов, и «блуждающие огни» никак не должны были возникать на старых могилах.
«Значит, — решил Радиолов, — здесь появились и относительно свежие захоронения. В стране, где идет война, это возможно. Или же работают какие-то неизвестные науке явления».
— Ласточкин! — выключив «планшетник» и убрав его в карман, позвал он.
— Я, командир! Работаю… — отозвался снайпер. — Контролирую и противника, и небо над головой.
— Столбы опасны для человека. Не суйся паспорт с них спрашивать.
— Чем опасны? — поинтересовался старший лейтенант. — Больно кусаются?
— Это фосфин — ядовитый газ. Не хочешь сдохнуть, не двигайся к ним. Еще они не любят быстрого передвижения. «Бросаются» на движение.
— Тогда понятно, почему американец отходил от столба, медленно пятясь. Выходит, он знает, с чем имеет дело…
— Возможно. Только я все равно не могу понять, что этой группе здесь нужно! Тем более если американцы знают, что такое фосфин… Зачем тогда соваться туда, где опасно…
— Командир, во втором столбе слева человеческая фигура появилась! — сообщил лейтенант Югов, не отрывающийся от мощного прицела своей винтовки. — В самом верху, между небом и землей. Это, похоже, и есть привидение. Фигура в саване, как женщина в ночной рубашке. И длинные волосы по плечам распущены. Что это может быть? Оптический эффект? Я как-то в облаках наблюдал примерно такую же фигуру. Плотные облака шли, а на них женская фигура стояла. Эти парни внизу тоже фигуру заметили. Пальцами показывают. Один из америкосов в бинокль рассматривает… Жуть какая-то, честное слово! У меня у самого мурашки по коже бегают, а что же там, у столбов…
Радиолов нашел в своем прицеле очертания человеческой фигуры близко к вершине светового столба. Фигура как раз начала разводить руки, распуская свой саван. При этом одна рука была неестественно длинной, вторая уродливо короткой.
При виде этих движений один из двух сирийцев, сопровождавших американцев, вдруг вскочил и побежал прямо на «волкодавов», занявших позицию на прежнем пути сирийско-американской группы. Бежал, что-то с подвизгом истерично крича.
— Не стрелять! Сдвинуться в стороны и пропустить его… — дал команду капитан и, снова вытащив свой «планшетник», включил нужную программу. На мониторе не было видно бегущего человека, но точками отмечалось местоположение бойцов группы. И Радиолов сразу отметил, как две точки расходятся в стороны, создавая «коридор» для бегущего.
— Зачем его отпускать, командир? — поинтересовался Опарин. — Лучше захватить, допросить. Он с перепугу расскажет, что здесь американцам надо. Он нас тоже за привидения примет. А если Греков ему улыбнется, будет рассказывать, что на него вампир напал. Греков, у тебя красной краски нет, клыки подкрасить?
— Не догадался захватить. Знать бы, где упасть, соломки бы… — отшутился лейтенант.
— Пусть бежит… — решил Радиолов. — Мы остальных не выпустим. А он со страху такого дома наговорит, что сюда больше никто не сунется. Сам Оборотень испугается, когда другие не вернутся, подумает, что их привидения на ужин потребили…
— Правильно! — поддержал командира старший лейтенант Ласточкин. — Перепуганный и других перепугает. Таким самое место среди «Охотников за головами». Пусть у них у самих головы не в ту сторону «поедут». Нам это будет кстати…
В принципе решение командира в боевой обстановке обычно не обсуждается. Если командир решил, значит, так надо. Но Радиолов часто позволял себе выслушивать мнение бойцов. Так часто, что они привыкли к тому, что он прислушивается к их совету, поэтому порой могли позволить себе задать вопрос. А он обычно отвечал, объясняя необходимость тех или иных действий.
— Продолжаем наблюдение. Лучше всех видно, наверное, Ласточкину с Карошко. Там дистанция в полста метров. Наверное, и физиономии можно разглядеть. Старлей, комментируй. Что там происходит?
— Ждут чего-то. Смотрели в спину убегающему, что-то крикнули вдогонку. Но гнаться за ним не стали. И даже остановить не попытались. А вот светящиеся столбы на беглеца явно среагировали. Второй сириец это заметил, сказал всем, и сейчас наблюдают…
— В чем выражена реакция столбов? — переспросил капитан.
— Видно, как они заволновались, заколыхались. Шевеление снизу пошло, потом и кверху поднялось.
— Фигура вверху столба пропала, — сообщил лейтенант Югов. — Может, за беглецом сорвалась? Не знаю… Может, просто растворилась. Ветерок пошел. Все столбы колыхаться начали… Но если за беглецом ринулась, значит, она разумная? Привидение? Натуральное? Мне показалось, что вся вершина столба в его сторону полетела… И бандиты тоже смотрят. Они, видимо, тоже что-то заметили…
— Сергеев, с твоей стороны виднее. Что с беглецом?
— Пару секунд, командир. В прицел поймаю… Вот он. Сейчас за барханом скроется. Бежит, только лопатки работают, словно пулю просят.
— Не стрелять!
— А я и не стреляю…
— Командир! — вступил в разговор старший лейтенант Ласточкин. — Тот америкос, что вперед выступал, куда-то звонит. Могу трубку у него пулей разбить. Только получится вместе с рукой. Сделать?
— Не надо. Я знаю, кому он звонит… Сейчас разговор прослушаю. Кстати, Сергеев, сумеешь беглецу хотя бы кисть руки отстрелить?
— Могу попробовать, пока за склоном не скрылся. Потом поздно будет…
Последовала пауза, потом наушники принесли звук выстрела, а через три секунды и второго. Догадаться было нетрудно — первая пуля улетела в песок. А куда попала вторая — лейтенант не сообщал, видимо, смотрел в прицел. Затвор у снайперской винтовки работал только от движения руки, без звука, потому люди у кладбища ничего не слышали.
Капитан тем временем «загрузил» свой «планшетник», подающий какие-то новые сигналы. Монитор показал, что автоматически включилась программа спутникового контроля. И мигала строчка с телефонным номером Оборотня. А в следующей мигающей строчке появился другой номер.
Капитан Радиолов ткнул пальцем в номер Оборотня на сенсорном экране и стал слушать уже начавшийся разговор, одновременно ожидая сообщения от лейтенанта Сергеева. Тот вскоре сообщил:
— Как было заказано, командир. Пуля оторвала беглецу кисть… Он сейчас по вершине бархана вертится, пытается кровь в руке пережать. Все на небо смотрит, не понимает, кто на него напал и откуда.
— Нормально, Юрий Петрович, фантазия у парня наверняка сирийская. Скажет, что за ним гнался джинн из светящегося столба и откусил часть руки…
— Боюсь, он не видел, что за ним кто-то гнался, — предположил лейтенант Югов.
— Ничего, фантазия подскажет. Юрий Петрович, пулевое ранение в этом случае определить возможно?
За Сергеева ответил лейтенант Крамолов, санинструктор группы «волкодавов»:
— Если бы был, скажем, сквозной прострел, определить опытный хирург сможет. А если травматическая ампутация, здесь можно сказать, что крокодил откусил, все поверят…
— Откуда в пустыне крокодилы! — возмутился Ласточкин.
— Тем не менее поверят. Даже в акулу поверят… А крокодил пустыни — варан. Я сам здесь видел громадного… — заверил Крамолов.
Командир эти разговоры уже не слушал, он снял шлем с головы, чтобы не подключать гарнитуру связи к «планшетнику», и слушал разговор двух американцев. При этом сам разговор благодаря множеству употребляемых жаргонных выражений и неологизмов был капитану понятен лишь частично. Недостаточное знание английского языка сказывалось…
