Глава 39. Игнат Свирепый и его люди
— Да, еще кое-что, — Маджуро задержал уходящего Ленца. — Как там Пенант?
С полмесяца назад до императора дошли слухи о том, что Ядугара погиб. Подробностей никто не знал, но по всему выходило, что во время процедуры перелива что-то пошло не так.
— Жив-здоров, — пожал плечами советник по вопросам науки и здравоохранения. — После безвременной кончины Ядугары окончательно выяснилось, что тот проводил нелегальные процедуры перелива, в том числе с лицами, не дававшими на то согласия. Мы это знали и раньше, повелитель, но его любовница, некая Рейна Дератто, поделилась подробностями, которые подтвердили обвинения старшего ученика. Рейна была рабыней, а слуги получали зарплату, таким образом, единственным, кто служил Ядугаре безвозмездно, был Пенант. Близких и родственников у целителя не осталось, а потому парня признали наследником, особенно после того, как выяснилось, что тот делился с наставником еще и жизненными силами. Суд постановил передать всю собственность погибшего, включая особняк, Пенанту.
— Еще что-то?
— Да. Как вы и просили, Керлиг принял парня в клинику. Частная практика ему не светила, а знания у него есть. Будет полезен, — сухо заключил Ленц.
Едва за одним советником закрылась дверь, появился другой: Гектор кого-то привел.
— Это Куница, — представил он спутника императору. — У него сообщение от Игната. — И, повернувшись к посланцу, хотел было влепить ему подзатыльник, но тот уклонился. — Балда! Кто же на прием к императору ходит с оружием? Одних метательных ножей шесть штук изъяли. Еще два кинжала и нож в голенище!
— Дядя Колот, так неспокойно нынче на улицах! — искренне возмутился Куница. — Днем лихие люди подошвы на бегу срезают, а про ночи я вообще молчу. Совсем ваша стража мышей не ловит!
Гектор бросил на гостя уничтожающий взгляд, но промолчал. Парень хоть и глумился над ним, сам принадлежа к преступному миру, но сказанное было неоспоримо: в столице настали неспокойные времена. И если за последнее время часть проблем удалось решить, разгулявшуюся преступность побороть не удавалось. Наоборот, по достоверным данным Маджуро знал, что все больше бывших стражников, подчиненных Гектору, переходит в противоположный лагерь, присоединяясь к тем, с кем должны были бороться.
— Простите, ваше величество. — Куница прижал кулак к сердцу и склонил голову. — Виноват.
— Это было забавно, — улыбнулся Маджуро. — Редко приходится видеть людей, осмеливающихся спорить с моим советником, ужасным и наводящим страх Колотом Гектором.
— Ну так он же мне как сын... — смутился Гектор. — Я вам рассказывал, повелитель. Присматриваю, с тех пор как его отец безвременно скончался… Видимо, плохо присматриваю!
— Это моя жизнь, — резонно заметил парень.
Император кивнул, удовлетворенный объяснением, и протянул руку. Молодой человек с готовностью, но несколько удивленно ее пожал. Выглядел он лет на двадцать пять, но метаморфизм определил возраст точнее — девятнадцать. Парня старили глаза — с наметившейся по углам сеткой морщин, смотрящие твердо и пристально.
Для своих лет этот заросший щетиной, с золотыми серьгами в ушах посланник Игната Свирепого держался уверенно. Особенно, учитывая, где и с кем сейчас находится. Парень щеголял в приталенной кожаной куртке, с подбитым мехом воротником и многочисленными серебряными заклепками, шелковой рубахе и пурпурных бархатных штанах, заправленных в высокие сапоги из мягкой лакированной кожи. Носки их венчали металлические набойки. Для уличных драк, смекнул Лука.
— Рад знакомству, Куница, — сказал император. — Что тебе поручил передать Игнат?
— Ваше величество, — склонил голову парень. И посчитав, что на этом с церемониями можно заканчивать, развязно ухмыльнулся: — Босс сказал, что ваши глашатаи зря дерут глотку. Так дела не делаются... — Чуть смутившись под бешеным взглядом Гектора, он уточнил: — У нас так дела не делаются. Это, как его... Понимаете, ваше величество, у нас все просто. Император — сам по себе, мы — сами по себе. Мы вашим законам не подчиняемся. За то и страдаем, если кто-то попадается вашим псам, и его отправляют в тюрягу, на рудники или плаху. Но это, понятно, издержки нелегкого ремесла и единственная, так сказать, точка пересечения интересов...
— Не мудри, Кейн! — поморщившись, перебил парня Гектор. — Что ты плетешь?
— А что я, дядя Гектор? Мне сказали передать, я и передаю. Игнат сказал, мы сами по себе и законы Империи нам не писаны. А если его величество решил поиграть на нашем поле, то пусть лучше выучит правила игры. Я правильно понимаю, что ваше величество бросил вызов боссу?
— Вполне, — миролюбиво усмехнулся Маджуро.
— Ну вот! — обрадовался парень. — Поймать вы его не можете, вот и решили таким хитрым манером скрутить босса. Но у нас нельзя вот так вот взять и просто бросить вызов главному, пока ты не доказал право в Круге с капитанами, то есть с другими боссами, теми, что помельче. Тем более если ты никто или хрен с горы.
— С какой горы? — удивился император.
Гектор влепил Кунице подзатыльник, и парень окрысился:
— Да что такого, дядя Гектор? Я передаю слова босса! И в наших кругах его величество на самом деле никто. Авторитет надо заработать с нуля, будь ты хоть Верховный жрец Пресвятой матери, лично Двурогий или император. Так он сказал.
— И? — синхронно вопросили Гектор и Маджуро.
— Ну а чо? Вашему величеству, если он в самом деле хочет биться с Игнатом и другими, надо лично бросить вызов. А не так, как щас, это какой-то цирк с хромыми конями. Так сказал босс.
— Лично? Да твой Игнат совсем ума лишился? — изумился Гектор.
— Колот, а он прав, — расхохотался император и обратился к Кунице: — Слушай, парень, я бы и хотел лично, да только твой босс прячется, словно крыса в норе. Как же я брошу ему вызов, если не знаю, где его найти?
— Он не крыса, — хмуро ответил посланник. — А хотите встретиться, я вас к нему проведу. Ночью. И одного! А то нет вам никакого доверия — прознаете, где наши верховоды дела мутят, да и отправите своих псов за ними. Нет, Игнат не вчера родился, знает с какой стороны за титьку хватать.
— Ты это к чему? — хмуро поинтересовался Гектор.
— Что?
— Про титьку. Хочешь сказать, что у его императорского величества большая грудь? Ты на что намекаешь, сучье рыло? Батя твой в гробу сейчас со стыда переворачивается!
— Да я не про то совсем... — стушевался парень. — Я к тому, что Игнат имеет основания полагать, что затеянный его величеством вызов не что иное, как профанация, направленная на то, чтобы его, Игната, изловить, а коли тот откажется, ударить по его это... как его... весу! Престижу, то бишь.
— Это его слова или ты сейчас своими домыслами делишься? — поинтересовался Маджуро. — Ну, про авторитет и мои коварные планы?
— Своими, — признался Куница.
— Тогда я скажу, что ты неправ. Я не вижу смысла ловить Игната, потому что вместо него придет другой Игнат. Пусть не Свирепый, а Жестокий или Добрый, не суть. Ничего не изменится, ваша братия все так же будет мешать мне и моим людям строить достойное государство и готовиться к войне. Вы саботируете строительные работы, запугиваете мастеровых, угрожаете моим советникам. Я долго спал, Куница, отдав управление страной в руки бесчестных и вороватых людей, но теперь проснулся. Я знаю, что крыс, тараканов и чинилий не искоренить, но не хочу, чтобы они чувствовали себя в городе, основанном моим предком, как дома. Хозяевами! — Маджуро бешено посмотрел на посланника Игната, и тот невольно отступил под таким напором. — Устрой мне встречу со своим боссом, главной крысой!
— Ваше величество! — не сдержался Гектор. — Не вздумайте!
— Я буду один, — уже сдержанно сказал Маджуро. — Если и тогда твой босс откажется, я клянусь, о его трусости узнает каждый житель Империи!
— Я вернусь за вами в полночь, ваше величество, — невозмутимо произнес Куница. — Он не откажется.
* * *
Кроме Гектора, единственным человеком, узнавшим об очередной авантюре императора, стала Гердиния. Но вопреки опасениям Луки, она не стала его отговаривать. Напротив, посмотрела с гордостью, чмокнула в щеку и пожелала успеха.
К полуночи, усыпив Кейринию, он выбрался через окно кабинета Гектора к ожидавшей его со стороны моря карете. Та была пуста, не считая Куницы, правящего лошадьми. Император с советником забрались внутрь, и карета тронулась, докатив их до дворцовых ворот.
— Повелитель, разрешите...
— Нет, Гектор, — твердо сказал Маджуро. — Не хочу подвергать тебя риску.
— Удачи, повелитель! — Гектор стукнул себя кулаком в грудь. — Да пребудет с вами сила Пресвятой матери!
Они оставили Колота у ворот, и Куница погнал лошадей на встречу с главами преступного мира. Ехали быстро, но все равно поездка выдалась долгой: через весь город, мимо элитных районов, через Торговую площадь, Охотный ряд и лавки городских ремесленников; через нищие кварталы, где Кунице пришлось орудовать как кнутом, так и словом, выкрикивая грозные прозвища авторитетных бандитов и распугивая местную шпану и оборванцев, решивших поинтересоваться содержимым кареты и прощупать карманы пассажиров.
Вопреки уговорам Гектора, император оделся по-простому. Заурядные штаны, рубаха и плотный кожаный плащ с капюшоном. Он не взял с собой даже кинжала, настойчиво пихаемого ему Колотом.
За весь путь Куница не проронил ни слова в адрес императора. Молчал и Маджуро, занятый тем, что в который раз проверял созданные метаморфизмом усиления, моделируя в уме самые разные опасные ситуации.
Кости, кожный покров, стенки сосудов — все было усилено. Даже вне боевой формы каждый важный орган был защищен жировой прослойкой и хромированной сталью, армированной титаном, чудом найденным в хирургических инструментах Ленца. Пронзить императора не смог бы ни один человек никаким видом холодного оружия. Сила Пресвятой матери берегла Маджуро, как думали приближенные Ленц, Гектор и Хастиг, но на деле сила была не мистической, а вполне реальной. Разве что из другого мира.
Маджуро похудел. Он все еще считался толстым, и лишнего веса в нем все так же было прилично, но около двадцати килограммов наиболее вредного висцерального жира метаморфизм переработал. Это ничто в сравнении с тем центнером, который еще оставался, но все же прогресс наметился. Императору даже стало легче ходить.
Недаром первым, что усилил метаморфизм, стали колени и позвоночник, чтобы улучшить осанку и не гробить огромной нагрузкой связки и суставы. Наращенная мышечная масса позволяла держать спину прямо в любой ситуации, а окрепшие руки первой заметила Кейриния, когда в постельных играх император начал легко поднимать девушку и держать на весу сколь угодно долго.
Да, он стал настоящим мужчиной. В ночь после церемония награждения Ядугары, когда Кейриния с Корой вернулись из торговых рядов, чтобы похвалиться покупками, он чувствовал себя безумно уставшим. Кора, поняв, что между братом и ее новой подружкой что-то намечается, деликатно попросила:
— Ваше величество, позвольте мне удалиться на отдых. Первый день во дворце, столько впечатлений! Я очень устала!
— Да, конечно, Кора, иди отдыхай, — разрешил Маджуро.
Оставшись с Кейринией наедине, он почувствовал, как от желания у него перехватывает дыхание. Фаворитка, по какой-то причине смыв с себя всю косметику, выглядела такой невинной и чистой, что пляшущие в ее глазах дьяволята придали ему решимости. Он схватил ее за руку и, ничего не говоря, повел в спальню. А потом весь мир исчез, оставив после себя только прекрасное, податливое и жаркое девичье тело. Кейриния знала и умела в сексе все, угадывая промелькнувшие желания Луки в одно мгновение и с блеском доказывая, что не только за красоту стала первой фавориткой настоящего Маджуро.
С незаметно пришедшим рассветом, чувствуя, как в душе что-то поет, он осознал, что открыл для себя занятие настолько прекрасное и волшебное, что хотя бы только ради этого стоит жить. С тех пор, имея все возможности обладать любой женщиной Империи, он все равно желал только одну женщину. Кейринию.
Парадоксально, но при всем этом он прекрасно осознавал, что хоть и испытывает к фаворитке очень теплые и нежные чувства, однако не любит и лишь с благодарностью принимает…
— Приехали, ваше величество.
Маджуро, погруженный в свои мысли, осознал, что они остановились у побережья — возле скалы, хищным саблевидным клыком выпирающей из череды горных пиков за городом. У входа маячила неясная тень с факелом в руках. Она сделала шаг вперед, и огонь осветил обезображенное старческое лицо, изуродованное ужасным шрамом. Редкие седые волосы трепал свежий ветер с моря.
— Меня зовут Лоу, — надтреснутым голосом представился старик. — Сразу предупреждаю, подобных мест у нас много. После этой встречи оно использоваться не будет, поэтому, если планируете вернуться со стражей, забудьте.
Лоу повел Маджуро вглубь пещеры к узкому проходу, заваленному камнями. Свистнул. В ответ раздалась соловьиная трель, послышался стон натянувшейся лебедки и скрип колеса. Камни — или бутафория, их изображавшая, — поднялись вместе с ранее незаметной платформой в воздух на метр и зависли.
— Надо ползком, ваше величество, — виновато пояснил Куница и, нагнувшись, крикнул в проем: — Эй, там! Поднимите еще немного! Наш высокопоставленный гость довольно упитан!
— Так пусть просрется! — заржал кто-то с той стороны.
Лука представил, как заползает под камни, и тот шутник опускает всю эту груду на него. Все, конец Маджуро Четвертому, добро пожаловать, новый император Рециний! Немного обеспокоенный подобной перспективой, он смоделировал ситуацию метаморфизму и получил неутешительный ответ:
Моделирование ситуации «Давление 10 тонн» завершено.
Анализ...
Моделирование противодействия…
Рекомендуемое преобразование…
Недостаточно материала для метаморфозы тела носителя!
Требуется...
Требовалось много что. Металлы, время на преобразование тела, энергия Колеса. С последним проблем не было, а вот где прямо сейчас найти полсотни килограмм титана, не говоря уже о вольфраме или иридии, Лука не знал. Он вообще сомневался, что подобные металлы добываются в этом обществе, по крайней мере, на Съяре.
— Так что, его толстейшество полезет или уже обмочило штаны? — поинтересовался Лоу.
Не удостоив ехидного старика ответом, Маджуро резко нырнул в проем и заработал конечностями так резво, как мог, протискиваясь, разрывая одежду и расцарапывая себе затылок, спину и локти. Через три секунды он поднялся на ноги возле ошалевшего шутника и невозмутимо отряхнулся. Тот стоял с саблей в руках и хлопал глазами.
— Эй, Рамзец, что у тебя там?
— Гость... — Шутник сглотнул. — На этой стороне. Что, ведем его в Круг?
— Растяпа, — беззлобно выругался старик.
Через минуту и он, и Куница пролезли через лаз. Старик окатил Рамзеца — зачуханного бродягу с бельмом на глазу и отвисшей губой — презрением и молча побрел вглубь. Вслед за ним направились и Маджуро с Куницей.
По бесконечным темным тоннелям они шли почти час, сворачивая в неожиданных местах, и Лука был готов поклясться, что его водят кругами, а одно место прошли многажды.
Наконец, они добрались до большой пещеры, освещенной развешанными по стенам огнями. В центре, отражая играющий свет факелов, блестела лужа, а вокруг нее сидели на округленных валунах и камнях бандиты.
Пестрая многолюдная толпа, среди которой Маджуро заметил и лихого вида девушек, и ярко размалеванных дамочек. Но большей частью присутствующие были мужчинами, причем самой агрессивной породы — из тех, кто чужую жизнь не ставит ни во что, а зарабатывает злодеяниями. Такого разномастного люда Лука не видел даже на паперти у храма Пресвятой матери, а там бродил самый разный народ. Бородатые, татуированные, франтоватые, в лохмотьях… Изящные молодые люди с узорно выбритыми бородками, щегольски одетые по последней моде, соседствовали с обнаженными по пояс великанами с глазами убийц... Но как бы разнообразно они ни выглядели, от всех веяло угрозой. И если бы Лука классифицировал ее виды, то дал бы одну из высших оценок по степени опасности.
Старик Лоу вывел Маджуро в центр пещеры, указав место в луже. Та оказалась по колено. Куница тем временем где-то исчез, растворившись в людской массе.
При появлении императора толпа заволновалась. Кто-то издевательски хохотнул, кто-то свистнул так, что отраженный от стен звук заложил уши.
Из тесной группы сидящих в дальнем конце отделилась массивная фигура. Постепенно разговоры утихли.
Фигура вышла на всеобщее обозрение, и Лука понял, что это и есть Игнат Свирепый. Коротко, на манер гладиаторов, стриженый, с чудовищными руками и мощным торсом, не скрываемым расстегнутой шелковой рубахой с закатанными рукавами. Кисти украшали дорогие браслеты, а бычью шею окольцовывала золотая цепь. Лидер преступного мира Империи двигался легко и бесшумно, будто джамалайский тигр, а на лице его застыла широкая улыбка.
— Ну что все затихли? Братья! Сестры! — Игнат взмахнул руками, призывая толпу. — Поприветствуем императора Маджуро Четвертого, оказавшегося не таким трусом, как мы представляли!
Толпа заревела, заулюлюкала, загоготала, забрасывая пришельца всяческим хламом и мусором. В щеку ударил огрызок яблока, в плечо прилетел весомый камень. Если Лука и рассчитывал на толику уважения — все-таки сам император! — то иллюзии сразу развеялись. Ему здесь были не рады.
— Ну, здравствуй, Маджуро! — гаркнул Игнат. Все стихли, ожидая продолжения шоу. — Твои горлодеры кричали, что ты хочешь бросить мне вызов? Так или нет? Язык проглотил?
— Да, Игнат, я бросаю тебе вызов. Как видишь, лично.
Народ зашептался, кто-то что-то выкрикнул, и все рассмеялись. Дождавшись, когда народ уймется, Игнат схватил Луку за ворот, попытался приподнять — не вышло — и зло выпалил:
— А с чего ты, свинья, решил, что каждый может бросить мне вызов? Кто ты такой? С чего решил, что заслуживаешь этого? А?
Последние слова он выкрикнул Луке в лицо. Только тогда император понял, что Игнат взбешен. Глаза Свирепого налились кровью и буравили насквозь.
— С того, убийца, что я император! — заорал Маджуро. Он сам схватил Игната за ворот и попытался поднять, но рубашка не выдержала и порвалась. — Это мой город! Моя земля! Моя страна!
— Да ты совсем поехал! — изумился Свирепый. — Глупец, твои мозги окончательно заплыли жиром! Не знаю, что за моча ударила тебе в голову, но теперь я абсолютно точно могу сказать, такой правитель нам не нужен! Сколько лет ты пил кровь из народа?! А? Вот тебе мой ответ: отсоси у каждого, кто находится здесь...
— И отлижи! — заорала какая-то деваха.
— ... и мы тогда подумаем, позволять ли тебе вообще вызывать в Круг хоть кого-то из честной братвы!
— Тогда тебе впору называться Игнатом Зассавшим, трус! — проревел Маджуро.
Тот оскалился, потрепал императора за щеку:
— Ты пожалеешь, тварь. Клянусь, утром город увидит твою пустую башку вместе с отрезанным членом в хайле на Торговой площади!
Он обвел взглядом притихшую ораву и рявкнул:
— Призываю капитанов в Круг! — а обернувшись к императору, негромко произнес: — А ты, свинья помойная, если хочешь, чтобы я размазал тебя лично, сначала справься с каждым из моих капитанов!
В лужу ступили четверо. Они, скалясь, выстроились рядом с Игнатом.
— Знакомься, чушка! Лицо кого-то из них станет последним, что ты увидишь в своей бессмысленной жизни, опарыш! Мои капитаны: Роккан, Худояр, Керкион и Отолик! Справишься с ними — обретешь честь сдохнуть от моей руки! Кому первому из них ты бросишь вызов?
В пещере установилось могильное безмолвие. Капитаны не сводили глаз с императора, на губах каждого застыла насмешливая улыбка.
— Порядок не важен, я убью каждого из них! — ответил Маджуро.
По пространству бандитского логова пробежал удивленный шепот. Маджуро прошелся по кругу, обводя взглядом зрителей, и проорал:
— Я, Маджуро, именуемый Четвертым, владыка всего мира, выбранный Пресвятой матерью защитником всех людей и всего живого мира, кровь от крови основателя Империи Маджуро Первого, Победителя! Я вызываю всех четверых, а кто отважится первым, пусть решают сами!
