Глава 31. Признание генерала Хастига
Это произошло мгновенно и уж явно не потому, что Лука так задумал. Стоило ему увидеть незнакомцев, ворвавшихся в покои, сердце забилось в груди, прокачивая адреналин по венам. С большим трудом Лука сохранил видимое спокойствие, и только вздымавшаяся грудь сдала его Ленцу с потрохами. Впрочем, и сам лекарь сидел в ужасе и боялся шевельнуться.
Не решив, что делать и как выпутываться из ситуации, он встал за капитаном, произведенным им в полковники, и лихорадочно думал. Больше всего он беспокоился за маму с сестрой, чуть меньше — за доверившихся ему Ленца и Гектора. Но поступок капитана, грудью вставшего на его защиту перед генералом Хастигом, придал решимости — своих людей он в обиду не даст!
Он положил руку на плечо Гектора:
— Похоже, Колот, ты был прав насчет еще одного покушения сегодня. А вот насчет того, что не пошевелишь и пальцем, ошибся. Видимо, ты ценишь клятвы и Империю больше, чем думаешь.
— Глядите-ка, ребята, говорящая свинья! — расхохотался Хастиг. — Надо же!
Квадратный подбородок генерала уступал тройному императорскому, но слышать подобное оскорбление от Хастига, самого не страдавшего излишней худобой? Это нелепая обида стала последней каплей. В последние дни Луку убивали камнем в висок, избивали стражники и старший ученик Пенант, лупили рабы Ядугары, травили ядом Ленц и Кейриния, из него высасывали жизнь, его грызли чинильи, и, так уж вышло, что мальчик, с детства славившийся безграничным терпением, потерял над собой контроль. Услышав гогот генерала, разгневанный Лука вспыхнул: вышел из себя и с непреодолимой силой возжелал уничтожить все, что угрожало ему и его семье, не задумываясь о последствиях.
«Все» в этот момент было олицетворено вполне конкретными фигурами в черненой броне. Лука представил, как их разрывает на части… Метаморфизм оценил задачу и выдал изящное решение, подсветив направление.
Дальше император действовал интуитивно. Резко выкинув вперед левую руку, он выпустил из указательного пальца щупальце, такое тонкое, что его можно было сравнить с той струной, которой в темнице был прикован кхар Терант. Струна рванула за спину солдатам, обогнула их сзади и соединилась в большую петлю прямо за спиной Хастига. Лука дернул руку, ощутил острую боль на кончике пальца, будто под ноготь вонзили раскаленную иглу, и через биение сердца щупальце отвалилось — сгорели крохи едва восстановившейся энергии Колеса.
Сначала ничего не происходило, солдаты лишь дернулись. Пятерка бойцов не издала ни звука.
Потом из их рук вывалились щиты и мечи. У кого-то вместе с кистями, у кого-то без, а у крайнего отпала вся рука по плечо.
Потом выступила кровь, отмечая тончайшие срезы.
И тогда их туловища стали медленно сползать, а кровь забила фонтанами. Именно в этот момент заорал Гектор. Через секунду к нему присоединился Хастиг.
Сам Маджуро помутневшим взором ошеломленно смотрел на дело своих рук, вернее, пальца, усиленного метаморфизмом, а потом колени подогнулись, и он, чувствуя накатившую слабость, повалился на паркет. Тут же рядом оказался Ленц, и на то, как Гектор ловко обезоружил впавшего в ступор генерала, император смотрел уже отстраненно.
— Что это было, повелитель? — шепотом поинтересовался Ленц. — Это… ваша божественная сущность?
Не в силах ответить, Маджуро только кивнул. Метаморфизм рапортовал об успешном преобразовании части углерода в управляемую мономолекулярную нить и исчерпании неорганических энергетических резервов, в связи с чем абсорбция затраченного материла невозможна. Из наследия Эска проявилось понимание слова «мономолекулярный» в отношении щупальца, а следом в воздухе возникла угрожающая красная надпись.
Очки Тсоуи: −5. Текущий баланс: 9.
Минус пять очков за пять трупов? В то время как за убийство, пусть даже и в рамках самозащиты, настоящего императора Маджуро Лука получил двадцать одно очко плюсом. Об этом стоило подумать, но позже. Как и о поддержке семей погибших.
— Мне надо собрать своих, хотя бы тех, в ком уверен, — сказал Гектор. — Повелитель, что прикажете сделать с изменником?
Генерал Хастиг в это время, с вывернутыми за спину и связанными руками лежа на животе, пытался что-то сказать. Делом это было бессмысленным, так как Гектор запихал ему в рот неведомо откуда взявшийся женский чулок. Маджуро понравилась невозмутимость капитана, но то, что у того накопилось много вопросов, на которые он попросит ответов, когда ситуация разрешится, казалось очевидным.
Император, не воспользовавшись помощью лекаря, поднялся сам.
— Дайте мне минуту, — сказал он. — Потом начнем действовать.
Минута ему была нужна не только для того, чтобы обдумать, что делать. Хастига надо было разговорить. Тот метод, который он использовал для проверки искренности Ленца, в данном случае не годился. Но метаморфизм предложил другой вариант, которым император не замедлил воспользоваться. Теперь оставалось лишь выждать немного, чтобы накопить необходимый мизер энергии Колеса на синтез вещества и внешних агентов.
Пока Маджуро мерил покои шагами, Ленц с Гектором переглянулись. Капитан, скосив глаза, указал лекарю на трупы, а потом вопросительно качнул головой — как? Ленц моргнул, что можно было расценить как знание ответа, и показал большой палец. Гектор недоумевающе нахмурился.
Это пантомима не ускользнула от внимания Луки, но прежде чем что-либо объяснять, он хотел сам понять, что именно увидели подчиненные. Заметили ли они нить и ее происхождение? Потому что если нет, то проще отговориться божественным вмешательством. Скажем, гневом Пресвятой матери.
— Вытащи кляп, Гектор, и посади его, — сказал он, остановившись у распростертого на полу генерала.
Капитан сделал требуемое. Маджуро приподнял голову предателя, взяв его за подбородок, и, внедрив вещество, развязывающие языки, попытался найти ответ на свои вопросы в глазах изменника. Не нашел, а Хастиг закашлялся, побагровел и резко склонился — его вывернуло. Дождавшись окончания конвульсий, Маджуро поставил стул напротив него и уселся верхом, сложив руки на спинке.
— Воды, — прохрипел Хастиг, с ненавистью глядя на всех налившимися кровью глазами.
Император кивнул, и Ленц подал генералу кувшин с вином. Тот начал жадно пить и осушил его до дна, после чего вытер губы рукой и дерзко уставился на императора.
— Не знаю, что за дьявольщина здесь происходит, но это ничего не меняет. Ты можешь выторговать жизнь, «поросенок», — он спародировал женские интонации, — и я, так и быть, отпущу тебя. Дам сбежать из дворца тебе и твоим прихвостням. — Хастиг перевел тяжелый взгляд на капитана. — Гектор, ты совершил самую большую ошибку в жизни, выбрав не ту сторону.
— Пока факты говорят об обратном, — усмехнулся капитан и собирался сказать что-то еще, но был остановлен взглядом императора.
— Дворец захвачен, генерал? — поинтересовался Маджуро таким непринужденным тоном, что даже Гектор поверил — повелителю это неважно. Даже если так, через час дворец будет освобожден от изменников, хотя пока и непонятно как. — Кто организатор переворота? Кто дает тебе приказы? Рециний?
— Кто?! Этот продавший душу Двурогому шакал? Да он ничем не лучше тебя, свинья! — выпятив губу, заревел Хастиг. — Пусть только явится в столицу, мерзавец, и я его вздерну на виселице! Нет никакого организатора переворота! Никто не смеет мне приказывать! Я сам себе хозяин! Армия послушна мне, всем офицерам я отец родной!
— То есть ты решился узурпировать власть?
— Я не стремлюсь к трону! — угрюмо буркнул Хастиг. — Свергнем тебя, защитим столицу от твоего братца, и я сложу полномочия!
— И от складов, куда ты наворовал на век вперед продовольствия, тоже откажешься? — подал голос Ленц.
— Не для себя воровал, — огрызнулся Хастиг и рявкнул: — Казна пуста, кто армию будет содержать?! Если солдат не кормить, они пойдут грабить гражданское население! Вам это надо?
— В чью пользу собираешься передать власть, если не Рецинию? — спросил Маджуро.
— Ни в чью конкретно. Соберем совет достойнейших людей, и пусть взваливают на себя управление этой клоакой, которую вы называете Столицей. У твоего героического предка не хватило воображения? Империя под названием Империя со столицей в Столице! — Хастиг закашлялся, испытывая побочное действие вещества, и его снова стошнило. На этот раз вино протянул ему сам Маджуро. Отдышавшись, генерал продолжил: — Власть? В гробу я ее видал! Уеду на свои виноградники на востоке, буду внуков растить и лошадей разводить, хватит с меня этой грязи!
— И чем же его императорское величество не вписался в твои планы, Хастиг? — сузив глаза, поинтересовался Ленц.
— Да плевать мне на Его Толстожопое Соплячество! — выкрикнул генерал, и Лука осознал, что его тело — тело Маджуро — раза в два младше седовласого генерала. — Будь я уверен, что он не станет рыпаться, я б отправил его в зимнюю резиденцию со всем табором прихлебателей, забил бы фургон его шлюхами и даже поставил бы всех на довольствие! Все-таки мы с его отцом росли вместе… Эх… Славные были денечки! Народ хоть и держали в кулаке, зато недовольных почти не было! Мутантов пожгли всех до единого, пока те не попрятались по пещерам! Южные бароны молились на императора, прижавшего Береговое братство — этих наглых пиратов! — к ногтю и расчистившего торговые пути к островам! А культ Спящих? Эти и нос ссали высунуть из своих щелей! Не то что сейчас, бродят нагло по стране и вербуют дураков! Что уж говорить о Столице? Вся эта воровская шантрапа да лиходеи повылазили только при тебе… тюфяк!
Выговорившись, Хастиг замолчал. Усы генерала поникли, но взор так же горел неугасимым огнем, разве что ненависть и презрение уступили место сожалению, что его план не удался. Он повернул голову туда, где валялись куски тел его солдат, и скрежетнул зубами.
— Как? — спросил он. — Что с моими бойцами?
— Видишь ли, генерал, я немного не тот император, которого ты знал, — вздохнул Маджуро, приняв решение. — Можно даже сказать, что я совсем не тот, если говорить о моих целях и желаниях…
— Повелителю явилась Пресвятая мать и одарила его толикой своей священной силы! — встрял Ленц, стиснув плечо императора. — Неверующий да узрит, что будет с теми, кто пойдет против воли императора!
— Это ничего не изменит, — сплюнул Хастиг, набычившись. — Вы спрашивали, захвачен ли дворец? Нет, я хотел сделать все по-тихому. Даже ни один из стражников Гектора не пострадал. Выучка у твоих бездарей, кстати, никчемная, капитан! Но если вы думаете, что спокойно от меня избавитесь и все будет как прежде, — ошибаетесь! Мои люди в курсе! Если я не появлюсь в условленном месте, дворец будет взят. И никакая Пресвятая сучка вам не поможет! Здесь до меня был владелец цирка — уж не его ли это фокусы? Плевать! Если понадобится, мы сожжем весь дворец вместе со всеми крысами, что здесь обитают! Так что, Маджурка, поднимай свой жирный зад и развяжи меня! И тогда я обещаю, что не закрою тебя в яме и не привяжу к позорному столбу на площади на поругание всякой швали, а отправлю в зимнюю резиденцию. Как и обещал, со всеми твоими подстилками и прихлебателями. Мне они здесь не нужны, зачищу все к матери Двурогого, если таковая вообще существовала!
— А мне нравится! — воскликнул император и призадумался, копаясь в памяти оригинального Маджуро в поисках имени генерала. — Гектор, развяжи Миклоса! Генерал, давайте поговорим без эмоций, мне кажется, мы найдем общий язык. Вот только… — Он по-мальчишески ухмыльнулся. — Дядя Миклос, пока я все еще император, а вы — командующий моей армией, не могли бы вы соблюдать субординацию?
