Глава 24. Особое внимание фавориткам
Кейриния все-таки не удержалась от соблазна и изо всех сил вломила ненавистному «поросенку»: сначала в живот, а потом и в висок. Острый носок туфли на высоком каблуке врезался в кость и сломался. Фаворитка ахнула, выматерилась и запрыгала на одной ноге, морщась от боли.
Спохватившись, она внимательно посмотрела на лежащую у ног тушу. Та окончательно замерла и затихла, из перекошенного рта не вырывалось ни звука, на губах застывала коричневая пена. Собрав слюну, любовница смачно плюнула в отвратительное дебелое тело, стараясь попасть в опостылевшую рожу.
А потом вышла, громко хлопнув дверью.
В небольшой комнатке остались два трупа: бывший император в теле выпитого мальчика и бывший мальчик-калека в погибающем императоре. Сердца обоих остановились. Вот только в первом теле, в отличие от второго, не было сверхспособности, подаренной Колесом. Логи интерфейса продолжали отображаться в поле зрения императора так, как если бы он все еще видел.
Зафиксированы множественные повреждения внутренних органов!
Поражена нервная система.
Дыхание — отсутствует.
Сердцебиение — отсутствует.
Зафиксирована клиническая смерть носителя.
Обеспечение клеток кислородом… неуспешно! Недостаточно неорганических энергетических резервов!
До гибели клеток мозга носителя: 00:49… 00:48… 00:47…
За дверью зазвучал разговор: снова явился старший подавальщик, но был перехвачен фавориткой.
— Повелитель отдыхает и велел его не беспокоить! Он отдал много сил и… соков, Нем, — певуче произнесла Кейриния и рассмеялась. — Ему нужно поспать.
— Как скажете, госпожа, — треснувшим голосом ответил старик. — Если желаете, я принесу все и накрою для вас столик прямо здесь.
— Какой ты милый, Нем… — прожурчал смех фаворитки. — Спасибо, я лучше вернусь к себе…
Голоса затихли. Метаморфизм продолжал перебирать варианты противодействия токсину, зациклившись на полученных в момент отравления данных. Способность продолжала регенерировать организм, но все было тщетно: каскадное разрушение отмирающих клеток шло слишком быстро. Неорганических резервов — энергии Колеса, питающей все, что оно дарило странникам, — не осталось. Она, конечно, восполнялась, но медленно. И скорость эта была постоянна в любом из миров в теле любого из носителей — примерно один процент резервуара за сутки с небольшим (по счислению мира Луки).
Лишь когда процесс вплотную приблизился к точке невозврата, и разрушение мозга могло повлечь распад личности и перенос сознания, метаморфизм обновил данные окружения.
Обнаружена слабощелочная жидкость на кожном покрове!
Анализ…
Идентифицирована слюна человеческая, полное совпадение с ДНК особи «Кейриния».
Обнаружены доступные материалы: вода 99%, менее 0,01% — хлор, натрий, калий, кальций…
Обнаружено неизвестное органическое соединение!
Анализ…
С вероятностью 99,9992% соединение является антидотом!
Строчки логов замелькали в остекленевших глазах Луки. Если бы метаморфизм мог напевать, он бы это сделал. Ни в одном из миров, известных Колесу, где властвовал разум подобный тому, что на этой планете, токсинов, похожих на введенные в организм носителя, не существовало. Впрочем, метаморфизму было плевать. Несуществующий антидот нашелся.
Выделив активное вещество, способность мгновенно распространила его по всему телу. Информация о структуре соединения ушла в базу данных Колеса.
Убедившись, что алкалоид нейтрализован, метаморфизм включил регенерацию тканей на полную катушку, используя каждую накопившуюся долю процента энергии Колеса. Он успел — мозг Луки’Онегута остался цел, а сам император очнулся за несколько мгновений до окончательной смерти в этом теле и переноса сознания в следующий, второй для себя мир.
Помутившимся взглядом Маджуро осмотрелся и сделал попытку встать. Глаза налились кровью, ватные ноги не слушались, и он едва не упал. Остановившись, он долго стоял, прислушиваясь к собственному тяжелому дыханию и набираясь сил.
Удивительно, но Лука помнил каждый миг, проведенный им на пороге жизни и смерти. Разве что осознавал себя не как действующее лицо, а как зрителя. И в этой ипостаси ему удалось разглядеть каждую деталь сцены плоть до мельчайших мимических морщин в уголках глаз Кейринии.
Так что, придя в сознание, он стал ходить по комнате, яростно отмеряя шаги и играя желваками. Морща лоб, раздумывал о наказании для той, что так подло и почти удачно попыталась его убить, и о том, как прекратить покушения. Он даже с тоской вспоминал о спокойных и безмятежных днях в теле парализованного калеки. Но ностальгировать было не время.
Лука злился, и это была накопившаяся злость за все, сконцентрированная на фаворитке. Он даже мимолетно подумал, можно ли теперь считать Кейринию его первой женщиной, а его самого более не девственником? И решил, что нет, — по многим причинам. В первую очередь из-за незавершенности акта, а во вторую — из-за подозрений, что это должно происходить немного не так. Не туда, в общем. Определенно, это делается не так. Все у этих аристократов через… неправильно.
Мозг императора, переживший гипоксию, лихорадочно генерировал всевозможные виды пыток и казней для подлой змеи Кейринии, оказавшейся ядовитой во всех смыслах. Он дофантазировался до послойного снятия кожи и обработки щелочью вкупе с ведром, полным чинилий. Идеи хаотично кружились в голове. Лука метался и почти уже кликнул слуг, чтобы отправить тех в подвал к Ядугаре за кровососами, но здравый смысл взял верх.
Разум бурлил, но прокачанная в теле калеки эмпатия и недремлющая совесть задались важным вопросом: а виновна ли фаворитка?
Нет, ответ на этот вопрос однозначен — виновна. Но лично перед Лукой? Судя по ее поведению, она ненавидела Маджуро, и было за что, это очевидно. Но Лука не Маджуро, и мальчик с удивлением заметил, как злость растворяется, и остается рациональное: ситуацию надо обратить в свою пользу. Или показательно наказать и выгнать всех любовниц, что, безусловно, облегчит ему жизнь, или…
Желудок свело и резануло. Голод проснулся — внутри засосало, и император, так ничего и не решив, вылетел из комнаты в главный зал покоев. Заметил исчезнувшую из проема голову и истошно заорал:
— Завтрак! Живо! Сюда!
В дверях императорских покоев появилась седая голова:
— Уже подаю, ваше императорское величество!
— Стой! Гектора и Кейринию — ко мне! — добавил Маджуро.
Присутствие капитана должно было помочь ему принять верное решение — исходя из того, как себя поведет девушка. Или женщина? А сколько ей вообще?
Резные дубовые двери распахнулись, и вереница слуг с подносами начала сноровисто заставлять блюдами и кувшинами огромный стол, за которым могло поместиться три десятка человек. Лука только диву давался, глядя на то, сколько появляется еды для одного единственного императора. Да его семье этого хватило бы на пару недель!
Его познания мира не хватало, чтобы определить, из чего все это приготовлено. С уверенностью он мог сказать только то, что в кастрюлях, скорее всего, дымится суп или похлебка, а в одной из тарелок из-под крышки виднеется какая-то каша, в которой кусков мяса (опять же, непонятно какого) больше, чем крупы и овощей. Или то не каша?
В любом случае мальчик был не в том положении, чтобы возмущаться несправедливостью мироустройства. Он жадно накинулся на густую жирную рыбную похлебку, щедро приправленную огненным тассурийским перцем, а следом на обжигающую небо острую кашу, как бы она там ни называлась.
Император покрылся потом, из глаз хлынули слезы, а метаморфизм только и успевал нейтрализовать жгучий перец, воспринимая его как угрозу, и расщеплять животные жиры, не давая им шанса пополнить личные склады носителя.
Способность исподволь подсказывала ему, что из еды станет наиболее полезно — и мальчик налегал на белки и морепродукты, восполняя дефицит необходимых элементов.
Старик Нем застыл рядом, шепотом подгоняя слуг. Блюда исчезали, стоило Луке пару раз зачерпнуть ложкой.
Поначалу он недоуменно провожал уносимое тоскливым взглядом, но потом, распробовав запеченного морского окуня, вцепился в блюдо руками и зарычал. Слуга замер, нерешительно оглядываясь на Нема. Старик махнул рукой, шикнул на излишне ретивого подчиненного, а потом расплылся в улыбке:
— Повелитель… Ваши вкусы изменились? Позвольте заметить, что…
— Не позволяю! — рявкнул Лука, взбешенный тем, что слуга, пока он отвлекся на старика, стащил из-под носа поднос с лобстером, съесть удалось только половинку клешни! — И вообще, пошли все вон! Доем, тогда придете и заберете. А сейчас… верните лобстера!
Старик в ужасе кинулся на колени, стараясь поймать руку повелителя и облобызать, и ему это удалось. Лука выдернул пальцы из захвата старшего подавальщика. Метаморфизм мгновенно проснулся и объявил: «Обнаружена слюна человеческая: вода 99%...» Потерявший равновесие Нем свалился под стол, скатерть, зацепленная им, поползла следом, а кинувшийся за шефом слуга уронил поднос на его императорское величество. Что и стало последней каплей.
— Пошли вон! — заорал Лука, но увидев, как появившийся капитан с фавориткой исчезают за дверью, приняв крик на свой счет, снова вынужден был кричать: — Гектор! Кейриния! Ко мне! — Из неведомых глубин наследия Эска всплыло и тут же было озвучено: — Мухой!
На некоторое время на пороге императорских покоев воцарилась неразбериха: слуги пытались выйти, в слезах ползал на коленях уже мысленно себя приговоривший Нем, Кейриния рвала на себе платье и тоже хотела было рухнуть на колени, моля о пощаде воскресшего повелителя, но там хаотично дергался старший подавальщик… За всем этим брезгливо наблюдал Гектор.
— Ваше императорское величество, — сказал он. — Ваше приказание выполнено. Спешил к вам с докладом, когда встретил посыльного. Что-то случилось?
Лука не ответил. На немую мольбу фаворитки он кивнул. Слуги к тому времени рассосались, и девушка остановилась в центре покоев, не решаясь ни сбежать, ни подойти ближе.
Император показал на свободные стулья рядом:
— Ничего не случилось, капитан. Подумал, что за утренними хлопотами ты мог пропустить прием пищи. Так что раздели со мной завтрак, Гектор. — Он перевел взгляд на застывшую девушку. — Кейриния, ты тоже. Здесь слишком много еды на одного…
Он опустил голову, вгрызаясь в хорошо прожаренный кусок маринованного мяса, но успел заметить изумление в глазах обоих. Осталось непонятным, что его вызвало: предложение о совместной трапезе или замечание о количестве еды. Да… снова он сделал что-то не то.
Кейриния к завтраку так и не притронулась. Гектор скромничать не стал, и долгое время в зале был слышен только результат работы мужских челюстей, рвущих, жующих и перемалывающих изысканные деликатесы так, словно то была грубая крестьянская пища. Фаворитка поморщилась, но тут же взяла себя в руки и натянула маску заботливого умиления, играя роль хозяйки застолья. Она сама с собой вела светскую беседу, что-то щебетала, но что именно — Лука не мог расслышать из-за треска за ушами. Поэтому и он, и Гектор просто глубокомысленно хмыкали и издавали стоны блаженства.
Когда император насытился, капитан дворцовой стражи отложил столовые приборы, вытер рот скатертью, сыто рыгнул и, не извинившись, начал докладывать, но был тут же перебит ответным рыком императора. Смутившись, Лука покраснел, и это было воспринято как недовольство.
— Простите, ваше императорское величество! — Кейриния извинилась за капитана, сжигая того взглядом.
— Э… — не понял Гектор причины извинений. Лука счел за лучшее промолчать, и капитан продолжил: — Бывший первый советник назвал все имена. Помимо прощенного вами доктора в заговоре участвовал ряд высокопоставленных персон… — Он полез в карман и вытащил скомканную бумажку. — Вот полный список упомянутых. Ленц был лишь исполнителем, и то, что Наут присутствовал утром, — его собственная инициатива. Кретину не терпелось плюнуть на ваше бездыханное тело, повелитель. Все заговорщики взяты или в данный момент берутся под стражу. Ведется опись имущества, включая загородные имения. Семьи предателей Империи изолированы в дворцовой башне. Слежка за подозреваемыми, не указанными Наутом, ведется как силами наблюдателей, так и с привлечением… внештатных агентов.
Заминка в бойком докладе капитана не прошла мимо внимания Маджуро.
— Внештатных? — Он нахмурился, поняв, что простая игра бровями сразу же придает особую силу его словам.
— Виноват, повелитель. В столице орудует одна воровская банда. С их лидером Куницей я хорошо знаком…
— Капитан? — воскликнула Кейриния. — Вы? С вором?
— Так вышло, повелитель, — признал Гектор, не обращая внимания на фаворитку. — Он сын моего сослуживца, старого друга. С тех пор как мой товарищ умер, я присматриваю за парнем. В общем, я нанял его ребят для наблюдения. Шустрые, скрытные, незаметные, знающие город как свои пять пальцев.
— Хорошо, — кивнул Лука. — Есть еще кое-что. Понимаю, что дознаватели загружены, но мне бы хотелось, чтобы вы уделили особое внимание всем моим фавориткам. Есть основания полагать, что среди них тоже есть те, кого нанял мой брат Рециний.
— Уделить внимание всем? Вообще всем? — глаза капитана округлились. — Да кто же их всех считал! Разве что Ленц… Они все бегают к доктору за понятно чем…
— Нет, только тем, кто… с кем я… — Лука закашлялся. — За последнее время, скажем так.
— Будет исполнено, ваше императорское величество! — Капитан резко встал. — Будут ли еще поручения?
— Нет, это все на данный момент. Вы свободны, Гектор.
Обращение на «вы» окончательно сразило капитана, он сглотнул, не зная, чего ожидать и, поклонившись, оставил Маджуро с Кейринией. На полпути его осенило, он остановился и, кинув взгляд на первую фаворитку, уточнил:
— Последний приказ касается… присутствующей здесь дамы?
Девушка замерла. Ложечка в ее руке забренчала о край чашки.
— Нет, Гектор. В ней я уверен.
Одновременно с хлопнувшими дверьми раздался грохот упавшего стула. Слишком много переживаний для одной отдельно взятой девушки за утро, пусть даже первой фаворитки императора Маджуро Четвертого.
