Ночью она проснулась от зуда в колене. Зуд этот расползался под тугой повязкой, похожий на гусениц, цепляющихся лапками за разгоряченную кожу. Гусениц хотелось немедленно достать и выбросить. Валя елозила ногтями по эластичному бинту, и в туманной полудрёме казалось, что комната наполнена людьми, которые держат её за руки и за ноги, прижимают плечи к кровати, не дают встать.

– Отпустите! – вяло бормотала Валя.

Сон приходил часто, два-три раза в неделю. От него нельзя было скрыться. Страшное воспоминание, зачем-то сохраненное на подкорке памяти. Как ни пыталась Валя его оттуда выудить, не получалось.

Над Валей склонилась старая сутенерша Виолетта Борисова, умершая от пневмонии года два назад. Нижней челюсти у Виолетты не было, сквозь дрожащие губы по морщинистому подбородку текла слюна.

– Не дёргайся! – шлепала Виолетта губами. – Хорошие же деньги платят, ну? А ты скулишь, как сучка. Тело у тебя хорошенькое, дорогое. Недельку на выездах проведешь – и, считай, светлое будущее обеспечено. Кто хорошо трудится – тот хорошо живет. Золотые слова!

Из-за спины сутенерши выглядывал дядя Сеня – нынешний смотрящий за районом. Кобель с маленьким хером, костлявый татуированный гондон. Он хихикал и держал Валю за стопы. Дяди-Сенины холодные мерзкие пальцы она бы ни с чем не перепутала.

В темноте был кто-то еще. Темнота шевелилась и дрожала. Она не помнила лиц, но знала, что это её клиенты – грязные, мерзкие, скользкие, потные, влажные, с гнилостным запахом из раскрытых ртов, с белыми языками, выпученными глазами, костлявые и толстые, извращенцы и неженки, агрессивные и пассивные, вялые и неутомимые. Все, кого она не хотела запоминать. Но они были тут, во сне. Приходили, потому что им нравилось бывать у неё в голове. Нравилось обнажать её жизнь.

– Уйдите, – сопротивлялась Валя. – Отвалите от меня! Что я вам сделала?

В этом кошмаре вдруг появился пацан. Он стоял в углу между окном и шкафом. Свет луны очерчивал неровный овал лица, потрескавшиеся губы и впадины глаз. Пацан оглядывал комнату, вытянув шею. В руках он держал чемодан – так крепко, что побелели костяшки пальцев.

Почему-то именно появление пацана окончательно разбудило Валю. Темноту вытеснила духота и плотный запах сигаретного дыма. Вообще-то, хозяйка квартиры оторвала бы Вале голову, если бы узнала, что та курит не на балконе, но сейчас – какая разница? Да и не в первый раз…

Валя поискала на тумбочке сигарету и зажигалку. Дрожали вспотевшие пальцы. Кошмар хоть и развеялся, но привычно оставил после себя шлейф воспоминаний, которые совсем не успокаивали.

Зуд в колене не проходил. Врачи сказали, что перелома нет, но неделю придётся провести в постели. Это беспокоило больше всего. Денег всегда не хватало, а дядя Сеня, тупой кобель, никогда никому не занимает.

«Хорошая проститутка, как хороший писатель – должна голодать, – говаривал дядя Сеня, – тогда глаза будут гореть для новых свершений».

Правда, он не уточнял, какие же свершения должны стоять перед девушкой по вызову.

Валя курила одну сигарету за другой, пока не нашла в себе силы остановиться. За окном постепенно стало светло, тени растворились, забирая остатки кошмара, но неуютное, раздражающее чувство осталось. Будто нужно было остаться на дороге мёртвой, а не лежать сейчас на кровати и не встречать рассвет.

Она заказала в интернет-магазине более-менее приличный костыль, потом позавтракала, получила доставку и с полчаса вышагивала по квартире, пытаясь приноровиться. Боль в колене пульсировала, едва Валя опиралась на ногу. Вместе с болью приходила темнота, похожая на клубы дыма, а в темноте стоял пацан и улыбался. Он всё видел – её прошлую и нынешнюю жизнь. Каким-то непонятным образом, знал о ней всё.

Валя выкурила еще одну сигарету, чувствуя, что в горле першит от едкого табака, закинула в рот пластинку жвачки и заковыляла прочь из квартиры.

Пацан сидел на том же месте, что и вчера. Забрался на старый чемодан с ногами, поставил жестяную банку и табличку, вытянул ладошку лодочкой. Ничего в нём не было необычного, в этом пацане. Обыкновенный попрошайка, каких по городу так много, что и не замечаешь. Сливаются с пейзажем, вроде мусорных баков или автобусных остановок.

Валя подошла, подождала, пока он её заметит.

– Это вы, – произнес пацаненок, будто не удивился. – Я же говорил.

Она почему-то тоже не удивилась его реакции. Будто после вчерашнего вообще разучилась удивляться.

– У тебя тут есть обеденное время или как? Пожрать хочешь?

– Смотря что. Я вообще-то с утра от пуза поел. Меня просто так не заманить.

– В «Макдак» сходим?

Пацан оживился и тут же соскочил с чемодана, босыми ногами на холодный асфальт.

– Это дело, – сказал он. – Это я уважаю. Пойдемте.

Он взял с собой чемодан и направился следом за Валей.

«Макдоналдс» светил вывеской через два квартала. Валя в нём часто бывала, потому что дешевых отелей вокруг было полно, а в «Маке» всегда самые вкусные завтраки.

Свободный столик отыскали быстро. Валя заказала по максимуму – бургеры, картофель, «хэппи мил» и две большие колы. Пацан все это время пялился в окно и ковырял согнутым пальцем в носу. Видимо, пытался найти самое ценное сокровище в своей жизни.

– Как живется? – спросила Валя, присаживаясь напротив.

Пацан хмыкнул.

– Это мне у вас надо спросить, – сказал он. – Обычные люди просто так под машины не суются.

– Я не…

– Бросьте. Я же не дурак. Прекрасно всё видел… И как вам в новой жизни?

– Что?

– Ну, говорят, если избежал смерти, то как будто заново родился. Поговорка такая. Как вам?

Валя пожала плечами:

– Не знаю. Вроде бы ничего не изменилось. Нога, проклятая, болит. В голове шум, как от работающего двигателя, не проходит. Работать не могу. Неудобно с костылем.

– Кошмары не беспокоят? Воспоминания?

Она вытаращилась на него, не зная, что ответить. Пробормотала:

– Откуда ты узнал?

– Я таких, как вы, каждый день вижу. Вы самый лучший контингент. Всегда денежку бросаете. Почему-то считается, что если подать нищему, то как бы избавляешься от проблем. Но это не так. Деньги не помогают. Есть другие способы избавиться от депрессии. Например, проблемы можно спрятать, упаковать в чемодан и никогда не выпускать.

Валя посмотрела на чемодан, стоящий на диване рядом с пацаном: потёртый бок, замок в пятнышках ржавчины, растрёпанные уголки.

– Так, значит, – все проблемы внутрь чемодана?

– Именно так. Психологи советуют: хочешь измениться – избавься от прошлого. Я так поступил и вам советую. Найдите чемодан, запихните в него всю эту вашу чепуху из головы, и готово.

Валя сходила за готовым заказом, и пацан тут же накинулся на бигмак с подростковой голодной жадностью. Не верилось, что он с утра наелся от пуза. Гамбургер исчез за полминуты. В ход пошла картошка. Потом пацан вскрыл «хэппи мил» и принялся пить яблочный сок через трубочку. Глаза его сделались сытыми, движения – вялыми.

– Это что же у тебя была за жизнь, если сейчас ты считаешь, что всё хорошо? – спросила Валя, всё еще разглядывая чемодан.

Ей почему-то хотелось открыть его и посмотреть, что внутри. Наверняка что-то банальное и предсказуемое. Комплект одежды, носки, старые кроссовки, какая-нибудь книжка и пара фотографий, которые пацан стащил из детдома. Может быть, что-то еще из воспоминаний о детстве. Подростки всегда предельно сентиментальны, даже если скрывают чувства за кирпичной стеной с колючей проволокой.

Пацан погладил кожаный бок чемодана.

– Херовая у меня была жизнь, – произнес он. – Примерно, как у вас сейчас.

– Ты ничего обо мне не знаешь.

– Да ну? И зачем же вы тогда здесь со мной сидите? Вы же не волонтер, по вам видно. Обычная потрепанная жизнью девушка. Значит, переживаете. Думаете о том, что мы с вами… как там в мультфильме было… одной крови. Товарищи по несчастью. Я вам вчера жизнь спас, а вы мне решили сегодня вот так вот заплатить. Чизбургером с колой.

Возразить было нечего.

– И где ты взял чемодан? – спросила она.

– Нашёл, – ответил пацан. – И вы найдете, если постараетесь.

– Не уверена, что получится. Я, знаешь ли, не очень везучая.

– Теперь вы в моей жизни тоже. В моих воспоминаниях. Так что будем считать, что часть везения я вам передал.

Он встал, прихватив стакан с колой, подмигнул на прощанье и был таков. Валя несколько секунд сидела одна, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Казалось, диалог не закончился. Пацан мог бы сказать что-нибудь еще, но не сказал. Может быть, намекал на новую встречу?

– Психолог-попрошайка, – буркнула Валя, поднимаясь. – Такого у меня никогда не было.

Она вышла из «Макдоналдса» и заковыляла к метро. Не вовремя зазвонил телефон. Чертыхаясь от неудобства, одной рукой опираясь о костыль, второй взяла трубку, прислонила к щеке.

– Тебя где черти носят? – спросил дядя Сеня. – Смена идёт, забыла?

– У меня форс-мажор…

– Слова-то какие умные знаешь! Тебе заказы не нужны? План выполнила, денежку закрыла за месяц или как?

– Не уверена, что получится. Я ногу сломала.

Дядя Сеня рассмеялся противным грубым смехом.

– Ну, значит, придется на одной ноге перед клиентами скакать. Я позвоню, как надо будет выдвигаться.

– Дядьсень, постой, я же…

Он сбросил звонок, и Валя в бессилии выругалась сквозь зубы. Дядя Сеня действительно позвонит. И ему будет совершенно всё равно, что там у Вали с ногой. Достанет с того света. Отправит в отель, в чью-нибудь квартирку или съемную комнату. Заставит работать. Потому что даже у проституток есть план продаж, месячные отчеты, проценты, штрафы и премии. Потому что дрянную жизнь нельзя сложить в чемодан и забыть.

Она свернула на перекрестке и остановилась. В пяти метрах впереди у стены дома валялась жестяная банка, вокруг которой рассыпалась мелочь. Тут же стоял чемодан, боком прислонённый к фонарному столбу.

Пацан находился в окружении трех полицейских, которые оттеснили его в сторону от тротуара и зажали в углу между двух домов. Пацана били дубинками по спине и по ногам. Несильно – для профилактики. Прохожие старались прошмыгнуть мимо, не поднимая голов и не вмешиваясь. Стандартный рабочий день. Каждый крутится, как может.

У Вали ком встал в горле. Она сделала было шаг в их сторону, но вовремя сообразила, что ничем помочь не сможет. В крайнем случае, её тоже вот так вот встретят дубинками по спине и по ногам. Или отведут в отделение для выяснения личности. Продержат до вечера, удовлетворяя моральную похоть личностного превосходства.

Поэтому она направилась к автобусной остановке. Сквозь автомобильный шум доносились обрывки разговора:

– …не надо, дядя, вы что…

– какого х… не на своем… куда ушел, мудак?..

– …на пять минут всего…

– …бл… покажу пять минут… в следующий раз…

Валя полуобернулась, увидела сквозь стекло остановки удаляющихся полицейских. Пацаненок же сидел на корточках в углу между домами и растирал по грязному лицу кровь. Губа у него снова лопнула.

Зазвонил телефон. Дядя Сеня. Валя мысленно послала его на хер и сбросила. Почти сразу же пришла эсэмэска: «Через час на Спортивной. Отель „Семь звезд“, номер двадцать шесть. Час, с продолжением. Клиент – Артем. Не шали».

Не колеблясь, Валя удалила эсэмэску, после чего заковыляла к пацану. Между домами не попадало солнце, холодная тень коснулась лица. Вале показалось, что за спиной пацана, в черноте угла кто-то стоит. Люди без лиц, пьяные и тихие, готовые наброситься на неё, прижать к земле…

– Досталось, – пробормотала Валя.

Пацан поднял на неё взгляд и невесело улыбнулся. Он вроде бы плакал, но успел растереть слезы по щекам.

– Мне тоже сегодня достанется, – сказала Валя. – Жизнь паршивая. Никакой радости. Сожрал бигмак – получил по почкам.

– Ну, вас-то, наверное, просто отругают. Какой-нибудь директор в пиджаке и с галстуком, да?

– Меня, дорогой, поставят раком и будут трахать до тех пор, пока сознание не потеряю. Да и вряд ли потом остановятся, – ответила Валя. – Так что у нас с тобой примерно одинаковое положение. Даже с твоим позитивным взглядом на жизнь.

Он пожал плечами и улыбнулся.

– Тогда нам определенно нечего терять. Прогуляемся?