Встречайте новый пример с исследованием, которое провел афроамериканский эпидемиолог и исследователь общественного здравоохранения Шерман Джеймс. Он родился и вырос в Хартсвилле, Южная Каролина. Джеймс специализировался в психологии в колледже Талладега и получил степень доктора психологии в Вашингтонском университете в Сент-Луисе, Миссури. К концу его аспирантуры старый школьный друг рассказал Джеймсу о работе в области эпидемиологии и гигиены окружающей среды. Джеймс был поражен. Он всегда хотел заниматься подобным делом. Прошел год. После окончания университета он неожиданно получил звонок с кафедры эпидемиологии медицинской школы университета Северной Каролины в Чапел Холм. Ему предложили работу – должность ассистента профессора по эпидемиологии. Он не мог объяснить, почему ему позвонили, но он знал, что ответить «да».

В Северной Каролине он погрузился в вопрос о расовой диспропорции в области здравоохранения. Он привел его к известному явлению: афроамериканцы как мужчины, так и женщины имеют более высокие показатели артериальной гипертензии (артериальное давление выше 140/90), чем белые американцы. В недавнем докладе говорилось: «Почти треть чернокожих мужчин (34 %) и чернокожих женщин (31 %) считаются гипертониками по сравнению с 25 % и 21 % белых мужчин и женщин соответственно». Кто-то мог бы подумать, что эти различия отчасти объясняются различиями между черными и белыми людьми по доходам, уровню образования, индексу массы тела, курению и тому подобное – всем факторам, которые вызывают гипертонию. Но различия сохраняются, даже когда они корректируются под действием этих факторов. Кто-то мог бы подумать, что генетика африканского происхождения способствует этой болезни, но черные африканцы лишены повышенного давления.

Джеймс начал писать исследовательский грант. Его подготовка включала опрос амбулаторных черных больных гипертонией в больнице университета Северной Каролины. Один человек ему особенно запомнился, рассказчик и лидер местного сообщества, который порадовал Джеймса рассказами о его жизненных победах.

Мужчина родился в районе верхнего Пьемонта штата Северная Каролина в 1907 году в крайней бедности в семье испольщика. Хотя он, в конце концов, научился читать и писать, он ходил в школу только до второго класса. Вот что пишет Джеймс:

«Еще более впечатляюще […] через неустанную работу и упорство, […] несмотря на огромные трудности, он вызволил себя и свое потомство из долгового рабства испольщины. В частности, к тому времени, когда ему было 40 лет, ему принадлежало 75 акров плодородных земель Северной Каролины. […] Но ближе к 60 годам он страдал от гипертонии, артрита и язвенной болезни настолько тяжелой, что 40 % его желудка пришлось удалить».

Однажды Джеймс пришел беседовать с ним в полдень. Они сидели во дворе. Человек начал свой рассказ о борьбе и победе. Через некоторое время его жена закричала из дома: «Джон Генри, пора обедать». Слушая о борьбе человека перед лицом трудностей, а затем услышав его имя, Джеймс подумал, что оно будет определять всю его карьеру. Имя мужчины было таким же, как у легендарного Джона Генри, «стального человека» из американского фольклора, и сходство между жизнями двух Джонов Генри было трудно игнорировать.

Легенда о «стальном человеке» возникла в конце девятнадцатого века среди железнодорожников и туннельных рабочих. История сообщает, что события легенды произошли, вероятно, в конце 1870-х годов возле туннеля Биг Бенд в Западной Вирджинии. Согласно легенде, Джон Генри известен повсюду своей удивительной силой и выносливостью в забивании железнодорожных костылей. Его втянули в состязание с паровой машиной, забивающей костыли, и началось их эпическое соревнование. Они шли ноздря в ноздрю в течение нескольких дней. На последнем отрезке соревнования Джон Генри сделал финальный бросок к победе шквалом ударов своего девятифунтового молотка. Его победа, однако, далась ужасной ценой. Джон Генри упал в обморок от усталости и умер через несколько секунд после пересечения финишной черты, что стало хорошим уроком для индустриальной эпохи.

Для Шермана Джеймса, слушающего об испытаниях нового Джона Генри и знающего о состоянии его здоровья, легенда была больше, чем легендой – это была метафора психосоматического синдрома, который мог способствовать повышению показателей гипертензии у черных. Джеймс уже знал гипотезу С. Саймса, в 1970-х годах, предположившего, что длительные, большие усилия по совладанию с трудными психосоциальными стрессами могут быть самым скупым объяснением более высокого уровня гипертонии среди бедного населения, включая чернокожих. Хотя Джон Генри Мартин – новый Джон Генри, по Джеймсу – преодолел много невзгод, интенсивные и длительные усилия, которые, возможно, сказались на его здоровье. Джеймс видел бедственное положение Джона Генри Мартина как символ «более тяжелого положения афроамериканских мужчин и женщин (особенно рабочего класса), пытающихся освободиться от всепроникающих и глубоко укоренившихся систем социально-экономического угнетения». Он намеревался проверить гипотезу «активное сопротивление/гипертония». В дань исторической драме, которую он увидел в жизни Джона Генри Мартина, он называл ее гипотезой Джон-Генриизма.

Джеймс сперва разработал шкалу для того, чтобы измерить ценности, которые входили в Джон-Генриизм. Шкала включает в себя двенадцать заявлений, таких, как «я всегда чувствовал, что могу сделать из своей жизни то, что хочу» и «когда все идет не так, как я хочу, это заставляет меня работать еще усерднее». Респонденты должны оценивать согласие с каждым заявлением по пятибалльной шкале. Джеймс выдвинул гипотезу, что справляться со стрессом от того, что у вас низкий доход и вы чернокожий, тяжело для всех, но будет особенно тяжело тем, кто набрал высокие баллы по своей шкале, то есть тем, кто находится в группе людей, «кто бы упорствовал с результативным активным сопротивлением тяжелым условиям». Измеренный таким образом, Джон-Генриизм выступает в качестве отношения людей, которые демонстрируют эффекты угрозы подтверждения стереотипа – людей, которые с ней ассоциируются и стараются преуспевать в области, в которой их группа подвержена негативным стереотипам.

Джеймс впервые проверил эту гипотезу на небольшой выборке черных мужчин из округов Питт и Эджкомб в Северной Каролине – два округа, которые, за некоторыми исключениями, являются малообеспеченными и сельскими. Каждый участник заполнил шкалу исследования, и ему измерили артериальное давление. Вот все, что было в исследовании. Догадка Джеймса была правильной: люди, которые набрали высокие баллы в шкале, имели более высокое кровяное давление, чем люди с меньшими баллами, и этот эффект был сильнее среди бедных, чем среди состоятельных мужчин. Дальнейшие исследования в тех же округах включили большее количество участников и подтвердили то же самое. Одно исследование в округе Питт включало 1784 участника в возрасте от двадцати пяти до пятидесяти лет. Было установлено, что среди чернокожих в нижней трети доходов, те, кто набрал мало в Джон-Генриизме, имели только 19,3 процента заболеваемости артериальной гипертензией – в то время как те, кто набрал высокие баллы, составили 35 % случаев.

Отвратительные условия, с которыми сталкиваются чернокожие с низкими доходами в сельских районах, сами по себе не могут поднять кровяное давление. Для того чтобы это произошло, люди должны в высокой степени разделять ценности Джон-Генриизма; они должны заботиться о том, чтобы преуспевать достаточно, для того чтобы вытерпеть борьбу со сложными условиями. Раса тоже является определяющим фактором. Белокожие, жившие в тех же условиях и разделявшие ценности шкалы, не имели повышенного давления. Именно высокие баллы по шкале в совокупности с условиями бедности и черного цвета кожи в тех южных сельских районах увеличивали кровяное давление у людей. Новейшие исследования обнаружили подобные результаты даже среди чернокожих среднего класса.