Глава 12. Схватка
Итак, двое на двое.
Шур, темный эльф. Убийца 62 уровня.
Рубака, орк. Берсерк 61-го уровня.
Разумеется, оба – игроки. Кланового символа нет, что тоже вполне разумно.
И мы – жалкий Инквизитор 46-го уровня и Карманник 41-го, да еще и, прости Нааму, хоббит. То есть мелкий, щуплый и с голыми мохнатыми пятками наперевес. Даже я куда как более серьезный противник, с моим-то арсеналом боевых молитв и с парой довольно грозных питомцев.
Вот только будет ли от них прок против настолько превосходящего нас уровнем противника? Эффективность чистых боевых классов растет примерно на 3–4% урона за уровень и на 5 % по броне и здоровью. То есть они в полтора-два раза нас сильнее, и это не считая экипировки, наверняка заточенной и зачарованной специально для сражений.
На топор, который сжимает в руках орк, даже смотреть страшно – на багряном металле светятся зловещие алые руны, а вокруг лезвия сплетаются потоки тьмы. И это не говоря уже про ее размер, почти в половину меня. Или с целого Топтыгу.
А у нас?
Моя лопата, пара ржавых зубочисток, которые хоббит почему-то называет «кинжалами».
Ну и голые мохнатые пятки – куда ж без них-то.
– Мертвяк-то нам зачем? – недовольно пробурчал орк.
– А это не простой мертвяк, а темный инквизитор. Это редкий класс, что-то вроде сыщика, дознавателя и палача в одном. Только работает с покойниками да прочей нечистью.
– Понял.
Рубака вдруг сорвался с места с такой скоростью, что я и моргнуть не успел. Вот он стоит у окна, миг – и вот уже зловещий полумесяц сверкает между мной и Топтыгой. Наверное, применил какое-то воинское умение.
– Может, хотя бы объясните, чего тут творится? – тускло поинтересовался мой спутник.
– Да ловим пару олухов на живца, – ухмыльнулся Шур.
В его руке появился веер метательных ножей.
Что я могу сделать?
Самое простое и безопасное для меня – закопаться, и пусть тут разбираются как-нибудь сами. А я потом допрошу тела. Хотя, это вряд ли – раз уж им известны особенности моего класса, то трупы эта парочка наверняка за собой приберет.
Второй вариант – я могу активировать все свои защитные умения, и на пару минут связать боем одного из противников. Цербера и кошку – бросить на помощь хоббиту, авось втроем управятся со вторым врагом, а потом и меня спасут. Если успеют.
Третий – окружить нас Болотным Пузырем. Это даст почти минуту на… На составление плана? На отступление при помощи портала? Или на то, чтобы помахать этой парочке на прощание ручкой и пафосно самоубиться?
– Бес, держись за мной, – процедил сквозь зубы Топтыга.
Его колени подломились, и хоббит бросился прямо на врага, одновременно приседая. Не ожидавший такого маневра, воин запоздало махнул секирой, и багряный полумесяц пронесся над головой коротышки.
Сам же вор просто скользнул между ног Рубаки, и выпрямился уже за его спиной, прикрывая меня своим телом.
– Сука, он меня порезал!
Только теперь я заметил в руках Топтыги пару окровавленных кинжалов.
– Ну так заплачь, – спокойно отозвался Шур, усаживаясь на подоконник и с любопытством наблюдая за схваткой.
Точнее, за избиением.
– А ну-ка сюда иди! – рявкнул орк.
При этом он выставил вперед левую ладонь. И вперед устремилась цепь, до этого плотно обмотанная вокруг предплечья воина. Стальные кольца обвились вокруг пояса храброго хоббита, который не успел даже пошевелиться, и Рубака тут же рванул цепь, притягивая коротышку к себе на расстояние удара.
Который берсерк тут же и нанес своей жуткой секирой.
Я вскрикнул.
Топтыга охнул.
Полоска его здоровья стала короче почти наполовину. Судя по логу, берсерк одним ударом снес коротышке аж 240 Здоровья. У меня (я даже перепроверил) – всего 345 Здоровья. И 250 сможет принять на себя Щит Веры, да еще часть урона поглотит Железная кора. Итого жить мне максимум четыре-пять ударов – и это при условии, что не сработает крит, или этот шинкователь хоббитов не использует какое-нибудь убойное умение.
– Может, все же пойдете с нами по-хорошему? – раздалось со стороны окна.
– Фиг тебе! И тебе тоже – каждому по волосатой фиге!
– Отруби ему ноги, раз сам идти не хочет, значит, они ему не нужны, – приказал Шур напарнику.
– Перевооружение! – задорно крикнул хоббит и… пропал!
Чтобы тут же снова появиться между мной и растерявшимся орком. Вот только теперь это был совсем не тот уличный воришка, с которым я провел эти два дня.
Он… переоделся.
Во что-то иссиня-черное, кожаное, тисненое и золотыми рунами украшенное. Не знаю, что это был за комплект (низко надвинутый капюшон, маска, жилет, рубаха, наплечники, наручи, перчатки, штаны, сапоги – нет, я не смотрел сквозь него, а просто открыл окно сопартийца), но выглядел в нем хоббит очень эффектно… и опасно.
Из общей зловещей гаммы выбивался разве что огромный красный амулет-рубин на его груди, пара перстней да оружие, сменившее кинжалы.
Теперь Топтыга сжимал в руках… Змей! Самых настоящих, извивающихся и злобно шипящих змей!
– Вот теперь потанцуем, – почти пропел он, и бросился в атаку.
Ловко пригнулся, пропуская над собой стальной (или из чего там была сделана секира?) полумесяц, и вонзил своих… эм… змей… в открывшийся под удар бок противника.
Полоска здоровья Рубаки просела едва ли на одну десятую, но зато сменила цвет с красной на ядовито-зеленый. Это означало, что персонаж отравлен.
– Ишь-ты, кусается! – рассмеялся орк.
Он вытянул вперед руку, и короткий удар цепью прямо в грудь отбросил хоббита на несколько шагов назад, но тот даже не упал.
Берсерк схватил с пояса какое-то зелье и залпом его осушил.
И выражение его лица стало каким-то… растерянным?
– Этот дот не снимается, – любезно пояснил Топтыга, – Пропадает сам со временем… Или уже после смерти.
– А ну-ка сюда иди! – снова рявкнул орк, проделывая уже знакомый нам трюк.
Хоббит рассмеялся ему в лицо, когда секира со всего маху обрушилась на плечо коротышки, скованного цепью.
Полоска его здоровья вздрогнула, сократилась едва ли на одну десятую своей длины… а потом и вовсе принялась стремительно расти!
– Не только ты зелья хлебать умеешь, – ухмыльнулся воришка, и наотмашь ударил змеями прямо в лицо воину, вынуждая того отбросить в сторону свою добычу и отпрянуть назад.
– Вечер определенно перестает быть томным! – радостно объявил Шур, присоединяясь к поединку.
И изучил лог боя.
Нет, это был не обычный обмен ударами. Противники сражались всерьез, применяя умения с довольно зловещими и кровавыми названиями!
Вот Рубака снова попытался использовать «Кровавые цепи», чтобы поймать наглого хоббита, но тот пропал из виду и тут же появился в паре шагов левее, используя «Скольжение в тени». В черную юркую фигурку тут же ударил «Стальной веер» метательных ножей, выпущенных Шуром, но воришка буквально выхватил их из воздуха при помощи «Смертельной кражи», и швырнул обратно.
Отвлекшись на убийцу, он пропустил коварный «Удар в спину», и секира вонзилась точно между лопаток Топтыги. Но тот лишь вздрогнул, и, крутанув эффектное сальто, вышел из зоны поражения Рубаки.
Я даже перепроверил запись в логе, благо мы состояли с хоббитом в группе, и боевой лог был у нас общим: всего 42 урона?
Я тоже хочу такую курточку! И капюшон! И штанишки мне заверните… две пары!
– Ах ты ж гребаный донатер, – прошипел Шур, и метательные ножи в руках убийцы сменились парой кинжалов.
– Сам дурак! – показал ему язык Топтыга и… раздвоился!
Кстати, а чего это я тут стою и прохлаждаюсь?
Верная Дохлятина встала между мной и берсерком, и угрожающе зашипела на противника.
– Чур моя правый нога кусай! – возвестил о появлении в комнате еще одного бойца не то Мургл, не то Гварл.
– Твоя опять будет путай право-левой. Лучше башка кусай! – напутствовал его братец.
Четверо против двоих – вот такой расклад мне уже нравится!
Я активировал Щит Веры, и вовремя – отшвырнув каким-то хитрым приемом в сторону мертвую кошку, Рубака подскочил ко мне и ударил секирой наотмашь.
Щит Веры поглощает 180 урона (физический).
– Да вы что тут оба – деревянные что ли? – возмутился орк, поняв, что его удар не возымел никакого эффекта.
Он вдруг подпрыгнул почти до самого потолка, и с силой обрушился на пол, эффектно приземляясь на одно колена и выставленную руку.
Ударная волна от умения «Громовое падение» отбросила и меня и Топтыгу назад. Мой «Щит Веры» пропал, а полоска здоровья хоббита стала чуть-чуть короче.
У окна раздался странный звук, привлекший мое внимание, а потом и голос:
– Эй, придурки, чего возитесь?! С парой доходяг никак не справитесь? Хватайте «непися» и быстро улетаем, пока маги не сбежались!
Я повернулся. За окном, тяжело взмахивая крыльями, висел огромный грифон золотого цвета, на спине которого сидел всадник.
Прокурор, темный эльф. Маг Воздуха 74-го уровня.
А вот и воздушное подкрепление подоспело – причем во всех смыслах. Жаль только, что не к нам, а к противнику.
Топтыга > Бес: Прости, Бес, ничего личного.
Топтыга исключает вас из группы!
Смертельный разрез! Топтыга наносит вам 85 урона (Смерть).
(Крит!) Смертельный разрез! Топтыга наносит вам 145 урона (Смерть).
– Ты чего творишь! – только и успел крикнуть я, прежде, чем меня окутала тьма…
Привычное «ничто», в котором проводит от пары секунд до пары часов любой игрок после смерти. Учитывая, что мне давно не приходилось умирать, число на таймере, отсчитывающего время до воскрешения, меня неприятно удивило:
Вы возродитесь через: 2:42:18
Почти три часа? С какой такой радости?!
Ну, хоть не двадцать четыре, как это происходит с обычными «неписями». В любом случае, теперь у меня есть время разобраться со случившимся. И заодно восстановить утраченные после возвращения в игру скрипты, написать пару новых, спланировать развитие персонажа, подобрать на аукционе новую экипировку, которую я не менял уже сколько уровней?
Опять же, нужно посмотреть характеристики и умения Буси, настроить модель поведения Дохлятины – тут и в три часа не уложиться!
К Топтыге лично у меня не было никаких претензий: между пленением «непися», который слишком много знал и мог рассказать, и его же (то есть моим) убийством он выбрал единственной верный вариант.
На его месте я поступил бы точно так же.
Глупо надеяться, что низкоуровневый зомби, чья лояльность под сомнением, сможет не только удержать язык за зубами, но и что-нибудь выяснить о своих похитителях и их нанимателе, а потом еще и как-то эту информацию ухитрится передать.
Хотя, я бы смог… наверное…
Язык удержать – так точно. Правда, для этого наоборот, мне бы пришлось от него избавиться, чтобы не сболтнуть лишнего под какими-нибудь зельями. Тем более, если моя капсула действительно опять заряжена и может синтезировать всякую дрянь.
Любопытная тема, конечно, с этим универсальным синтезатором. Хочешь, капсула вколет тебе успокоительное, хочешь, питательный раствор, а если наоборот – не хочешь сотрудничать, то и сыворотку правды. «Открывай тайну Золотого Ключика, открррывай!»
Я нервно хохотнул. Мысленно, разумеется.
Вы возродитесь через: 2:41:34
Прошло меньше минуты. А мне показалось, что минут пять – не меньше.
Ладно, итак, конструктор скриптов…
Я открыл окно проектирования вспомогательных команд. Простейший набор команд и условий, которые можно объединять в связки вроде «Использовать зелье из слота 1, если Здоровья осталось больше 10», официально доступный любому игроку.
Сложность и список команд ограничен, как и их количество в связке, но даже с таким набором можно существенно облегчить себе жизнь.
И выживание.
– Бес. Ты меня слышишь? – раздался вдруг тусклый и совершенно безжизненный голос.
Я даже не сразу понял, что это был именно вопрос.
– Да…
Разумеется, я не смог ответить, потому что в этом безликом Ничто я был бесплотным духом. Впрочем, это мы уже проходили буквально пару часов назад, когда примерно в такой же обстановке мне выдали задание на спасение статуй.
Где тут чат локации?
Нигде.
Это ведь не сюжетный инстанс. А просто состояние, в котором простаивающий игрок ждет воскрешения. И может разве что гайдики почитать: даже с товарищами нельзя пообщаться, потому как все чаты заблокированы.
Оно и правильно: нечего покойникам раздавать советы и подсказки живым.
– Ты должен проснуться.
Где-то я все это слышал. Такое стойкое чувство «дежа вю», да еще и с приличным таким запашком шизофрении.
– Ты должен проснуться. Ты должен освободиться. Ты должен спастись и спасти их.
Я даже пролистал лог чата, чтобы убедиться: он говорит точь-в-точь как Таинственный Голос, выдавший мне квест про Скульптора.
– Им нужна твоя помощь. Код активации дублирующего контура системы безопасности…
Ого! А вот этого в квесте не было!
– Через сорок три секунды враг войдет. Твоя тюрьма откроется через двадцать секунд. Итого у тебя будет не больше двадцати…
Голос утих, а мое отсутствующее тело вдруг начало чесаться так, словно я…
Реальный мир. Резервная оперативная базаохраной фирмы «Спартанец».
– Эй, док, а вы чего тут забыли? Это пункт наблюдения, вам тут делать нечего.
Человек в армейской униформе и легком защитном жилете задержался у открытой двери, окидывая помещение цепким взглядом. Справа на груди у него красовался бейджик с крупной цифрой «18», фотографией и незатейливым именем: Восемнадцатый.
– И где Седьмой?
– Так он меня и вызвал, говорит, нехорош ему стало. Вот и я пришел.
Доктор, одетый в белоснежный медицинский халат, присел на корточки, словно над кем-то или чем-то склонившись.
– Десятый, это Восемнадцатый, – забормотал боец, – Я на точке Один, тут Седьмым…
– Эй, вы мне поможете, или так и будете стоять? – прикрикнул доктор, на спине которого красовалась цифра «6».
Восемнадцатый вбежал в комнату, при этом его правая ладонь лежала на кобуре с оружием. Он перегнулся над столом, и увидел лежащее на полу тело одетого точно так же бойца, на спине которого была нашита цифра «7».
– Что с ним?
– Думаю, что эпилептический припадок, во время которого он ударился головой и потерял сознание. Вот, приподнимите аккуратно ему вот так и поверните набок, чтобы не захлебнулся слюной, а я вколю ему релаксант…
В руке доктора появился шприц.
Боевик аккуратно положил под голову пострадавшего руку, приподнял и повернул ему голову в сторону, как показал.
А доктор, тем временем, сделал укол. Вот только не больному – игла вонзилась в руку Восемнадцатого. Тот даже отдернуть ее не успел. Не прошло и секунды, как глаза бойца закатились, и он мягко осел на пол.
Шестой, он же Док, тем временем снова вернулся к терминалу, управляющему системами безопасности базы.
– Да будет тьма! – пафосно заявил он, и провел пальцем по сенсорной панели.
И… ничего не произошло.
Доктор повторил жест, и стена, на которую выводилось изображение с десятков камер, «погасла», превратившись в обычны гигантский и безжизненный экран. А вместе с ней погасли и сигналы датчиков движения, звуковых генераторов и прочих хитрых приспособлений, которыми была напичкана тайная база.
Еще секунд десять – и погасли лампы, а комната погрузилась во тьму. Точнее, вся база.
– Десять, девять… – начал он отсчет вслух.
В коридоре раздался приближающийся топот ног, сопровождаемый бряцанием металла и росчерками танцующих лучей света от ручных фонарей.
– Ты и ты, в пункт наблюдения. Троих – к западному входу. Остальные со мной, прочесываем базу, – раздался уверенный голос Десятого.
– Техники, почему аварийка не работает?
– Разбираемся.
– Не могу связаться с Седьмым…
Окружающая Шестого тьма вдруг вздрогнула, и расступилась перед тусклыми огоньками, дружной вереницей вспыхнувших вдоль пола и под самым потолком – заработало аварийное освещение.
А потом раздался глухой взрыв, и все вокруг задрожало, затряслось и неуверенно качнулось. С полок посыпались какие-то коробки и бумаги: началось вторжение.
– Нас глушат, связь не работает! – кажется, это было голос Пятого… или Двенадцатого.
Причем, раздался он совсем рядом.
– Всех кого встретите – бросайте на защиту периметра. Какой это был вход?
– Западный.
И снова громыхнуло. Пластиковое покрытие пола, казавшееся таким надежным, снова коварно ушло из-под ног. В комнату ввалилось грузное тело в пятнистом «унике» и защитном жилете. Тело бессильно материлось и пыталось удержаться на ногах, обеими руками ухватившись за дверной косяк.
Доктор ловко перепрыгнул через стол, едва касаясь его кончиками пальцев левой руки, а вторым прыжком оказался за спиной бойца. Левой рукой ухватил за волосы и рванул на себя, запрокидывая ему голову и открывая шею для удара иглой – в правой руке Шестого был зажат шприц.
Раздались звуки выстрелов: в коридорах базы разгорелся бой. На стороне нападающих была внезапность и численное преимущество, а на стороне защитников – знание местности и вооружение.
И вовсе не потому, что их противники были хуже вооружены – наоборот, их боевые «панцири» не шли ни в какое сравнение с обычными бронежилетами да легкими «униками» «нумерных». Но если защитники отбивались, используя боевое оружие и стреляя на поражение, то нападавшие применяли относительно безобидные парализаторы и шокеры.
Вот кто-то пробежал мимо открытой двери. Остановился, вернулся. Дал короткую очередь в темную глубины комнаты примерно на уровне своей груди. Прислушался и, не заметив ничего подозрительного, бросился дальше по коридору.
Через двадцать минут все было кончено.
Все шестнадцать «номерных», включая усыпленных доктором Седьмого и Восемнадцатого, и не считая его самого и отсутствующего на базе Второго, были обезврежены.
Нападавшие же потеряли восьмерых человек, и еще двое были тяжело ранены. Остальные же отделались легкими царапинами.
– Долбанные вояки! – один из нападавших с силой пнул лежащего перед ним бойца в живот, – Сколько наших положили!
Два его товарища равнодушно наблюдали за происходящим. Впрочем, по их лицам нельзя было сказать, что они думают об избиении беспомощных противников, потому что они так и не сняли тактические шлемы.
– Он все равно ничего не почувствует, – заметил входящий в комнату доктор.
– Супермены, что ли? Или обколоты чем-то?
– Скорее, потому что кто-то всадил в него сразу несколько ампул из парализатора.
– А потому что нехер на меня было из-за угла прыгать! С-сука… – беснующийся боец снова пнул лежачего и вытер тыльной стороной ладони кровь, вытекающую из глубокой раны на щеке.
– Дай посмотрю, – шагнул к нему Шестой.
– У телки своей смотреть будешь, понял? Нормально все.
– Вообще-то я – доктор.
– Крыса ты. С такими у меня разговор короткий… Верно говорю? – он повернулся к двум другим бойцам в поисках поддержки или одобрения, но глухие черные маски тактических шлемов все так же безучастно взирали на происходящее.
– Красный-четыре, на месте, – сказал вдруг один из них.
– Красный – шесть – на месте, – почти в точности повторил второй.
– Красный-альфа в эфире, – ответил координатору раненый боец.
– Серый-один – на месте, – Шестой тоже попал под перекличку, наравне со штурмовой группой, – Что случилось?
В отличии от инк-ов защитников базы, их персональные чипы работали, позволяя оперативно связываться друг с другом и не только.
– Слышали? – доктор повернулся к трем бойцам.
Двое в шлемах отрицательно мотнули головой, а бесноватый «альфа» злобно огрызнулся:
– Да эти уроды, походу, кого-то не добили, и теперь ищут.
Он пересчитал тела парализованных защитников, валяющиеся на полу и внятно произнес:
– Говорит красный-альфа. У нас четыре «подарка», все упакованы, – умолк, прислушиваясь к голосу координатора, звучащему в его голове, и уставился на доктора, – Слышь, сколько, говоришь, их тут было?
– Шестнадцать, включая меня.
– Ага. А тех, что в капсулах лежат и мультики смотрят – ты тоже посчитал?
– Н-н-нет. Но один из них – на реабилитации после серьезного ранения, еще двое – в полном погружении, ну четвертый…
Доктор запнулся.
– Я думал, что он тоже из ваших.
– Крыса тут только ты, док. Вон, у тебя и цифра правильная нарисована – шестерка. Так сколько их в гробах лежать должно?
– Четверо. Четвертый – это тот, который программист, Авраменко. Он тестирует новую систему защиты для электронных ключей…
– Это красный-альфа. Говорит, что тут один калека, два куска мяса и еще какой-то программер в гробах лежат. Ага… Да… Понял… Ладно, так точно, ну что ты в самом деле.
Доктор напрягся:
– Что такое, что происходит?
– Это ты мне скажи, крыса. Только, чур, лечить меня не надо – и так знаю, что ты доктор. Говорят, что тут кто-то дохера шустрый по базе бегает, и уже двое наших пропустили перекличку.
– В смысле?
– Поступающий с их чипов сигнал показывает полное отсутствие жизнедеятельности. Может, расскажешь, кто это их так, а? Руки! Руки держи так, чтобы я видел!
Боец направил на Шестого ствол парализатора.
Двое других повторили его жест.
Под прицелом трех стволов доктор почувствовал себя… неуютно, и нервно сглотнул.
– Я… я не знаю! Проверьте капсулы – наверное, они выключились, когда я…
Договорить он не успел.
Один из сенсорных экранов, закрепленных на столе, вдруг ожил. В тускло освещенной аварийными огнями комнате этот яркий прямоугольник света почти ослепил присутствующих, которые машинально повернулись в его сторону.
И потому они не видели, как в комнату за их спинами проскользнула гибкая тень…
