55. Оооооооо
Все хорошие воскреснут и будут вместе, а все плохие – нет. Это главное, что понимает София Маргарита Лаиса Стар Гэллакси Челеста. Остальные, может быть, понимают и того меньше, но аккуратно постриженный под машинку (вот же на что люди тратят драгоценное электричество) человек в черном костюме и посеревшей белой рубашке не требует от них многого. Одно занятие – одна мысль. Занятия длинные, все сидят кружком, потом еда. Вечером еще занятие, потом еда.
Что слышит София Маргарита Лаиса Стар Гэллакси Челеста:
– …с имен. Все помнят свои имена? Давайте проверим… Иаков… Эсав… Давид… Урия… Не помнишь? Развернись, развернись, не надо клубком, разве я сворачиваюсь клубком? Это неуважение к товарищам по церкви, сядь хорошо, ровно. Ну, давай, как тебя зовут? «А…» «Ааа…»
Что думает София Маргарита Лаиса Стар Гэллакси Челеста:
– Эмилия. Эмилия. Эмилия.
Человек в серой белой рубашке напомнил всем, как их зовут. Они уже почти все помнят, почти все отвечают с первого раза. Много занятий они учили такое: «Бог есть». София Маргарита Лаиса Стар Гэллакси Челеста это знает, она на все кивала, их научили кивать и мотать головами, чтобы они не выкрикивали и не шумели. Бог есть, София Маргарита Лаиса Стар Гэллакси Челеста знает это лучше всех: Бог старый, с белой бородой, добрый, но строгий, на одной ноге у него ботинок с очень толстой подошвой, а на другой – с тонкой. Потом были занятия такие: «Есть хорошее, а есть плохое». Это правда: Бог часто ругает Эмилию Анну Лаису Стар Гэллакси Челесту плохой девочкой, потому что та тянет и дергает поводок, однажды разбила стакан, наполовину съела дохлую крысу и не хотела выпускать из зубов; а вот София Маргарита Лаиса Стар Гэллакси Челеста – хорошая девочка, ей Бог говорит: «Хорошая девочка». Когда их спрашивали имена, у некоторых уже были имена, все на нее смотрели, как на выставке, поэтому она сказала: «София Маргарита Лаиса Стар Гэллакси Челеста», – некоторые смеялись, тогда ее спросили, как ее звал хозяин, она сказала: «Софи и Милли». Он не понял, человек в серой белой рубашке, и сказал: «Теперь ты просто Софи, без Милли». От этой фразы что-то случилось с ней, она вдруг завыла, выла страшно, убежал и спрятался новоиспеченный Авшалом, кошки шипели из-под стоек с кубиками и картинками, фретка Бат-Шева забралась по шторе под потолок и раскачивалась, явно наслаждаясь всем происходящим; только мелкий змееныш, получивший почему-то несерьезное имя Шуфи, остался сидеть, где сидел, и смотрел на Софи, открывая и закрывая рот вместе с ней. Потом приходил кто-то, ткнул в нее иголкой, она долго спала, теперь она больше не воет даже по ночам, когда Эмилия почти рядом, но все-таки ее нет. Теперь новое занятие, она слушает и кивает. Софи теперь хорошая девочка.
Что слышит София Маргарита Лаиса Стар Гэллакси Челеста:
– …вот я, например, живой. А кто еще живой? Ты живой? Живой. А ты? Живой. А ты? Живоооой. А кто еще живой? (Чей-то блеющий голосок: «Бог?..» Человек в серой белой рубашке: «Молодец! Мо-ло-дец! Бог живой, но про это мы потом поговорим. Кто еще живой? Учимся топать, кто хочет сказать; не так, не со всей силы, одной лапой, топ-топ-топ – и прекратили. Оооочень хорошо, ах вы умницы, вы молодцы. Правильно, мы все – живые».)
Что думает София Маргарита Лаиса Стар Гэллакси Челеста:
– Эмилия, Эмилия, Эмилия. Эмилия живая. Где Эмилия? Это непонятно. Эмилия была всегда. Они бежали и кричали, даже хозяин кричал, даже Эмилия рвалась с поводка, воздух был черный, Софи казалось, что ее бока, ее узкие, ребристые, шелковые, кофейные бока, ее длинные ноги с окаемкой струящейся шерсти какое-то чудовище царапает огромными острыми когтями. Эмилия темнее Софи, Эмилия – как тень Софи, но вот Софи пытается перепрыгнуть вонючий мутный поток, хлещущий из торчащей дыбом сквозь асфальт разверстой трубы, рвется и тянет хозяина, хозяин медлит, не прыгает, асфальт вдруг разевает рот, хватает хозяина, Софи задыхается, намертво притянутая к земле, хрипит, Эмилия бьется, пытается вытащить узкую голову из ошейника, освобождается, тень Софи отделяется от Софи, Софи кричит, Эмилия бежит и кричит, Эмилия исчезает.
Что слышит София Маргарита Лаиса Стар Гэллакси Челеста:
– …мертвых? Не выкрикиваем, топаем ногами, топаем, топаем, чтобы я хорошо видел. Кто не видел мертвых, кто не топает? Авива, ты никогда не видела мертвых? Но ты знаешь, что такое мертвый? Чем мертвый отличается от живого? (Кто-то, мечтательно: «Раньше уже можно было есть». Кто-то другой: «Дебил, его нельзя есть!» Рычание, визг, предупредительный стук учительской палки в пол.)
Что думает София Маргарита Лаиса Стар Гэллакси Челеста:
– Эмилия, Эмилия, Эмилия. Эмилия где-то есть. Она знает, как вернуться, это понятно. Я здесь, никуда не пошла, не дала себя забрать далеко, рычала, показывала зубы, только с этими согласилась жить, они хорошие, еда, занятия тоже хорошие. Хозяин не здесь, об этом нельзя думать, иначе опять вой, иголка, спать. Эмилия тоже не здесь. Но Эмилия живая. Значит, ее не пускают. Значит, украли.
Это всегда было: украдут, украдут, украдут. Софи хорошо помнит: вот они с Эмилией еще крошечные, вот такусенькие, размером с левреток, почти розовые, почти прозрачные в своей аристократической худобе; хозяин еще не водит их на поводке, а носит гулять на руках, показывает: вот куст. Вот куст. Вот куст. Вот забор. Вот бак. Вот куст. Вот так можно вернуться домой. Понимаешь? Все смотрят на них, все верещат: «Хамудим! Хамудим!» – все тянутся почесать, кто-то хочет взять на руки, подсовывает Софи пальцы под бок, хозяин дергается, говорит с человеком нехорошим голосом, каким может сказать: «Плохая девочка!» – если порвать носок, съесть тапку. Быстро идет домой, Софи лежит, прижавшись к нему ухом, слушает «бум», «бум», это счастье. Украдут, украдут; потом они взрослые, хозяин возле супермаркета проверяет армированные поводки, проверяет замочки на ошейниках: украдут, украдут. Смотрите: направо, потом налево, потом еще налево – вот этим путем можно вернуться домой. Понятно? Хорошая девочка. И ты хорошая девочка. Ни от кого ничего нельзя брать. Ни за кем нельзя идти. Украдут. Вот так можно вернуться домой. Запоминайте все пути, чтобы вернуться домой. Они запоминали. Вернуться к хозяину. Хозяина теперь нет. Об этом нельзя думать. Им говорят: «Надо всегда думать: „Господи, Господи, Господи!..“» Софи это все равно. Софи думает: «Эмилия, Эмилия, Эмилия. Эмилия есть. Эмилия не здесь. Значит, Эмилию украли. Значит, ее надо найти».
Что слышит София Маргарита Лаиса Стар Гэллакси Челеста:
– …самое важное. Все слушают? Авиноам, ты слушаешь? Все хорошие будут опять живые. А плохие останутся мертвые. Вот картинка, вот две кошки, обе мертвые, вот белая – она хорошая. Вот черная – она плохая. Теперь – оп-па, белая живая, черная мертвая. Понимаете? Это понятно? Кто был хороший и кого больше нет – опять будет живой, с нами, все мы будем вместе, все хорошие. Хороший оживет и вернется к нам. Сейчас мы будем это запоминать.
Что думает София Маргарита Лаиса Стар Гэллакси Челеста:
– Господи, Господи, Господи!..
