ГЛАВА 34
Выбор властелина
Вечер я проводил за любимым делом — поливом арацений. И чувствовал себя превосходно, потому что не надо было готовиться к теоретическому туру. Нет, я не собирался играть в поддавки. Лави бы этого не понял и не принял. Но пропустить его и некроманта вперед смогу. Третье место в конкурсе — не поражение. Как и второе — в общем соревновании. Представил себе мордаху эльфа, когда он поймет, что победил, — и усмехнулся. Пусть Ранибетта и не лучшая партия, но миг триумфа того стоит.
Чужие шаги услышал еще до того, как нежданный гость появился на пороге. Я не оборачивался. Пусть думает, что не слышу. Ник Роберин мялся в дверях. Он какое-то время молчал, и я уже решил, что некромант уйдет восвояси, но тот заговорил:
— Когда ты убьешь меня, Эрин Вестер?
От такого заявления у меня лейка выпала из рук. Хорошо хоть, не холодильная сумка — вещь хрупкая, ею швыряться не стоит. А арацении, чувствуя мое настроение, недовольно оскалились на пришельца.
— А с чего ты взял, некромант, что я собираюсь тебя убивать? — поднял лейку и поставил ее на полочку, а потом невозмутимо сел на скамью, заставляя Ника смотреть на меня сверху вниз.
— Но ты же… — Ник запнулся. Неужели узнал? И чем я себя выдал? Истинную силу рода ведь не применял. Мечи — это сила тьмы, пусть доступная единицам, но не только роду повелителя.
— Я — что? — сделал невинную физиономию.
— Ты — темный властелин Эринальд Третий, — шепотом выдал некромант.
— К целителям обратиться не пробовал? — поинтересовался я.
— Эрин! — Ник вспыхнул. Какой эмоциональный попался некромант.
— А что ж не ваше темнейшество? — достал из сумки кусок мяса и бросил Паулине. Арацения довольно причмокнула, проглатывая угощение.
Некромант стушевался. Заварил кашу, на весь мир заявил о своем происхождении, а теперь то краснеет, то белеет. Юный еще. По поведению видно, даже совершеннолетия не достиг. Все-таки ритуал в сто пятьдесят лет многое меняет. Прежде всего внутри тебя. Добавляет умения контролировать эмоции.
— Сколько тебе лет? — решил проверить свою догадку, потому что на глаз не скажешь, темные могут выглядеть вечно юными.
— Сто сорок пять, — признал некромант. Значит, я прав. Хоть он и всего на пять лет меня младше. Но пропасть между нами огромна.
— А теперь скажи мне, несчастье, сколько ума надо иметь, чтобы ради победы подписать себе смертный приговор?
— Я не хотел, это была чья-то магия.
А вот это уже интересно. Кому-то было так весело, что он решил заставить участника открыть, чьей он крови? Знал ли этот кто-то, что Ник — сын моего отца? Ставлю на то, что знал. Вот только вряд ли подозревал, что я сам здесь.
— И теперь ты ждешь, что я тебя убью. — А некромант боялся. У него даже губы едва заметно дрожали. Но лицо держал, молодец.
— Ты должен, я понимаю.
Вот только этого мне не хватало. И смотрит так, словно я собираюсь отнять у ребенка игрушку, а не у некроманта — жизнь.
— С чего ты взял, что я — Эринальд Третий? — вот что беспокоило меня больше всего.
— Когда создавал связь с умершими, мне сказала твоя… наша бабушка. И попросила за тобой присмотреть, — теперь Ник упрямо глядел в пол. Ну, спасибо, бабуля! Удружила! Теперь я в стенах академии должен как-то избавиться от парнишки или подождать, пока приедут другие. Или принять решение и сохранить ему жизнь. А я, между прочим, о таком не просил. Мне и тех родственников, что остались в столице, хватает. Поднялся и пошел раздавать арацениям вечернюю порцию. Ник растерянно следил за мной. Наверное, ждал, когда испепелю его на месте. Что скрывать? Я мог. Потом, правда, восстанавливаться придется пару часов, но мог же.
— Ваше темнейшество…
Решился все-таки.
— Еще раз так назовешь — развею по ветру, — пообещал я. — Можно просто Эрин. Я тут инкогнито, как ты мог догадаться. Откроешь рот — опять-таки развею по ветру.
— А если промолчу — нет, что ли? — кажется, Ник посчитал меня сумасшедшим. А я украдкой разглядывал братца. Теперь, когда знал о родстве между нами, отмечал, что в нем присутствуют фамильные черты. Нет, мы с ним непохожи абсолютно. А вот на папашу похож. И на братьев. Кровь — не водица.
— Тут есть только один вариант, — я закончил обход арацений и вернулся на место. — Клятва вечной верности. Клянись, и, так и быть, я попытаюсь сохранить тебе жизнь. Правда, нет никаких гарантий, что это получится. Мои родственники не знают, где я.
— А кто же тогда правит? — кажется, до Ника дошло. А ведь неглупый парень. Был.
— Не твое дело.
— А твоя внешность? Это морок? Ты же выглядишь… не так.
— Морок, морок, — заверил я, умалчивая, что морок и правит. — Ты подумай над моим предложением, хоть оно мне самому не нравится.
— Тогда… зачем? — Ник перестал понимать хоть что-то.
— Садись, — приказал я. Надоело задирать голову, чтобы изучить реакцию некроманта. Тот послушался, но само выражение его лица говорило о многом. Неверие, изумление, шок. Он был жив — и не верил, что жив, а я просто сижу и с ним разговариваю. — Слушай сюда, братец. Конечно, я должен тебя убить. Мне ни к чему лишние наследники.
— Я не…
— Не перебивай. Но здесь, в академии, я не являюсь темным властелином. И не хочу привлекать к себе внимание, которое неминуемо вызовет твоя смерть. Поэтому мне проще оставить тебя в живых, но убедиться, что ты не всадишь мне кинжал в спину.
— Я не…
— Молчать, я сказал. — Некромант сник. — Ты даешь мне клятву, я забываю о твоем существовании. И попытаюсь защитить от других желающих укоротить тебе жизнь. Идет?
— Да, — Ник склонил голову. — Вы очень великодушны, ваше темнейшество.
— Убью прямо сейчас, — рыкнул я.
— Простите, Эрин.
— И еще одно, — склонился я к уху некроманта. — Мне надо, чтобы ты завтра занял второе место, а первое уступил эльфу.
— Эльфу? — округлились глаза Роберина.
— Ему самому. А теперь иди, обдумай мое предложение. И после завершения испытаний встречаемся здесь же. Кыш.
Некромант испарился, а я устало потер виски. Нелегка ты, доля темного властелина. Даже с семьей надо держать ухо востро. Но лишний союзник не помешает, раз уж остальные родичи жаждут видеть меня в семейном склепе.
После разговора с братцем я спал как младенец. Хоть и подозревал, что сам он не сомкнет глаз. Что ж, не всегда стоит верить слухам. Мало ли что обо мне говорят. Гораздо важнее, что я из себя представляю. Утром даже демон удивился моему сияющему виду.
— С тобой что-то не так, — хмуро заметил он. — Опомнись, корона еще не твоя.
— В бездну корону, — усмехнулся я. — Пусть Лави танцует со своей Ранибеттой. А я сегодня буду наслаждаться театральным действом. Заодно знания свои проверю.
— Странный ты, темный, — вздохнул Кай, кажется, отчаявшись понять мою загадочную темную натуру.
Мы вкусно позавтракали, а затем пошли на поле, чтобы принять последний бой соревнований. Я ощущал себя победителем. И это было жутко приятное чувство. Давно такого не испытывал, если вообще когда-нибудь приходилось. Все встречные травники здоровались со мной и желали удачи. Даже подходили ребята с других факультетов. Жаль, что придется их немного разочаровать. Но, с другой стороны, игра стоила свеч.
На этот раз на поле нас ждало восемь высоких тумб. Я стал так, чтобы видеть и эльфа, и некроманта. Не хочу ничего упустить. Раз уж не собираюсь побеждать в этом испытании, все должно быть под контролем. В центр круга вышел лично ректор Редеус. Что ж, стоило признать, что его идея с соревнованиями удалась, и я за неделю не разнес академию и даже не попадал к нему в кабинет.
— Студенты, — обратился к нам ректор, — настал заключительный этап ваших состязаний. Сегодня вы докажете, достойны ли самого главного — победы и титула короля академии. Вас ждет пять кругов из восьми вопросов. Четверо с наибольшим количеством правильных ответов пройдут в финал и будут отвечать на скорость на десять вопросов. Победителя выявит количество набранных баллов.
А это интересно! Мне надо выйти в финал. Что ж, как оказалось, на первом туре придется все-таки шевелить мозгами. Ну и хорошо. Не ударю в грязь лицом.
И понеслось! Редеус задавал вопросы с такой скоростью, что мы едва успевали отвечать. Он тараторил не хуже заправского распорядителя королевских балов. Я выпаливал первое, что приходило в голову, и с восхищением понимал, что за месяц в моей голове появились хоть какие-то знания. Когда пятый вопрос остался позади, едва мог дышать. И ни разу не ошибся. Как и Лави. Эльф выглядел сонным и взъерошенным, но отвечал хорошо. Готовился. Наверное, с ним сидела сестрица. Не отставал и некромант. Ожидаемо, завершил нашу четверку проклятийник. Сильнейшие из сильнейших. Остальные участники раздосадованно переговаривались.
— Итак, во втором туре встретятся Эрин Вестер, Лаавелион Аэльвин, Ник Роберин и Берт Лион, — Редеус подтвердил мои подсчеты. — Всех остальных попрошу присесть на скамью. А вы, господа, отвечаете на скорость. Мой ассистент раздаст вам магические маячки. Кто первый прикоснулся, тот и отвечает. Первый вопрос. В каком году родился его темнейшество Эринальд Третий, да продлит тьма его дни?
Первым нажал Ник. Я осуждающе посмотрел на некроманта. Но надо же как-то тому выбраться на второе место.
— В три тысячи двадцать первом от падения мрака, — ответил он.
— Ответ неверен, — отчеканил Редеус. Пришлось к маячку прикоснуться мне.
— В три тысячи двадцать втором, в первый день года, — поправил я. Ник покраснел — и правда не знал. А я заработал первый балл. Лави кусал губы. Может, намекнуть эльфу, когда у меня день рождения?
— Второй вопрос. Каким заклинанием возможно определить яд, находящийся в крови человека?
А вот теперь я не знал. Стыдно! Зато нажал Лави. Сразу видно, сестра — целитель.
— Заклинание чистого зрения, — ответил он.
— Ответ верный, — кивнул Редеус. — Третий вопрос. Каким заклинанием возможно снять проклятие жабьего глаза.
Жабьего… чего? А мы это проходили? Первым был проклятийник и неизвестное мне заклинание развеивающего дыхания. Даже не было необходимости притворяться. Части ответов я не знал. Плохо! Очень плохо. Надо учиться старательнее, а не профессоров казнить.
Когда остался последний вопрос, ситуация сложилась странная. Одно очко было у Лиона и по три — у каждого из нас. Мы переглянулись с Ником. Он едва заметно кивнул. Понимает, что отвечать нельзя. А вот второе место нам придется разделить. Ладно, пусть так. Что-то я просчитался. Или увлекся.
— Назовите правителя Темного королевства с две тысячи пятого по две тысячи пятьсот восьмой год.
Ариан Кровавый. Был у меня такой предок. Мой прадедушка. Долго правил, пока не умер своей смертью. Он уже немолодым вступил на престол, но его все боялись. Характер, говорят, был хуже бездны. Я ждал ответа эльфа. И вдруг по побелевшему лицу Лави понял, что тот его не знает. Зато на маячок нажал проклятийник.
— Ариан Кровавый, — ответил он.
— Верно, — подтвердил Редеус. — Что ж, второй этап завершился с неожиданным результатом. Поэтому я задам один контрольный вопрос. Отвечают только те, кто набрал по три балла. Итак, какой камень украшает корону темного властелина?
Он издевается? Откуда бедному эльфу это знать? Но Лави нажал.
— «Око тьмы», — дрожащим голосом ответил тот.
— Правильно. Мы определили победителя этапа, и им становится Лаавелион Аэльвин. Эрин Вестер и Ник Роберин занимают второе место. Берт Лион — третий. Сегодня ночью мы подсчитаем все результаты, и уже завтра вас ждет церемония награждения победителя.
Второе! Тьма, просчитался. Хорошо хоть, первое по привычке не завоевал. Роберин подошел ко мне. Для чего, спрашивается? Чтобы его недоброжелатель, кем бы он ни был, обратил внимание на нашу связь?
— Я согласен, — тихо сообщил некромант.
— Место и время тебе известны, — кивнул я. — А теперь иди. Надо, чтобы нас как можно меньше видели вместе до этого момента.
Ник испарился, зато на месте остался Лави.
— Ты поддавался! — налетел на меня возмущенный эльф.
— Даже и не думал, — честно ответил я. — Что за глупости лезут в твою голову?
— Ты ведь не собирался отвечать на последний вопрос, — наседал Лави.
— Потому что не помнил ответа.
— Ложь, Эрин! Так вот, мне не нужна твоя жалость. Она унижает, знаешь ли.
— Лави, ты глуп, — отрезал я и пошел прочь. Внутри полыхнула злость. Что самое обидное — и не поддавался. Почти. Занял второе место вместо третьего. Остолоп. И я, и Лави. Настроение испортилось. Я заперся в комнате с Шуном, достал один из фолиантов Кая, посвященный основам некромантии, и углубился в чтение. Вечером идти никуда не хотелось. И только данное слово заставило отложить фолиант и все-таки пойти в галерею.
Роберин уже был там. И не мог не заметить моего раздражения. Но промолчал. Умный некромант. Молчал он, и пока я кормил цветы, а затем чертил угольком на земле знаки, позволявшие принять клятву вечной верности. Я стал в центр получившегося узора и спросил:
— Ты уверен, что принял правильное решение?
— Глядя на тебя сегодняшнего — нет, — честно ответил Ник. Что ж, ценю чужую честность. — Но я сделаю это.
И он полоснул себя кинжалом по ладони. Кровь капала на символы, наполняя их алым сиянием. Вскоре весь узор полыхал, словно пламя бездны, а Ник заговорил на древнем языке:
— Я, Никеас Ревердион, он же Ник Роберин, клянусь служить его темнейшеству Эринальду Третьему словом, делом, оружием, пока не прервутся дни моей жизни. Если я нарушу клятву, пусть поглотит меня бездна и не даст мне вернуться на круг перерождений. Да будет так. Клянусь.
— Я, Эринальд Третий, принимаю твою клятву, Никеас Ревердион, — проговорил я. — Клянусь защищать тебя силой крови моего дома, пока не прервутся дни твоей жизни. Да будет так. Клянусь.
Узор полыхнул — и пропал. А Ник вскрикнул. Я не видел, но знал, что сейчас его предплечье охватывает татуировка из тех самых символов, что были на полу. Клятва дана и принята. Некромант будет жить.
— Спасибо, — побелевшими губами прошептал Роберин. Или же Ревердион. Стоп!
— Ревердион? Правда? — уточнил я.
— Да, — кивнул некромант. — Моей матерью была принцесса светлых эльфов Даланиэль.
Приехали. И папка туда же! Что же их всех к эльфийкам тянет? Видимо, удачно съездил с посольством к эльфам. Вон девчонку беременной оставил.
— Я слышал, Даланиэль умерла.
— Да, давно, — подтвердил Ник.
— Соболезную. Что ж, теперь тебя ничего не связывает со светлыми. Иди и помни о своей клятве. Не заставляй меня когда-либо предъявлять счета.
Ник хотел сказать что-то, но промолчал. Ценное качество. Вместо этого некромант поторопился уйти и оставить меня наедине с арацениями. Эльфийский принц — некромант. Смешно. Как иногда бывает извилиста судьба. Может, и к лучшему, что наши пути пересеклись именно так. Может, и к лучшему.
