ГЛАВА 31
Таланты темного властелина
Да здравствуют ночные бдения! Накануне конкурса талантов я не мог уснуть. Мысли ворочались в голове, как тяжелые камни. Сдвинешь с места одну — на смену сразу же приходит другая. Не менее тяжелая, а иногда и более. Какие у меня есть таланты? Нет, я, конечно, просто клубок дарований, но большинство их людям лучше не показывать. Точнее, показать-то можно, но с ними не победить. Сначала я спрашивал Лави, что будет показывать он. Счастливый эльф признался, что будет петь. Эльфы — сладкоголосые создания. Я тоже петь умею, но учитель музыки как-то раз намекнул мне, что лучше держать голос подальше от чужих ушей. Наверное, до сих пор где-то в казематах томится, бедняга.
Еще я хорошо танцую. Знаю все танцы, модные в моем королевстве. Было бы странно, если бы не знал. Декламирую неплохо. Фехтую. Но что я делаю лучше всего?
— Эрин, прекрати ворочаться! — раздался в темноте голос Кая. — Еще один скрип твоей кровати — будешь завтра поражать судей умением бегать на сломанных ногах.
Ему бы все шутки шутить… А я ведь серьезно. Вздохнул и повернулся на другой бок. Демон угрожающе зарычал. Пришлось одеваться, забирать сонного Шуна и идти в парк, жаловаться деревьям. Они-то меня выслушают.
В парке было прохладно. Я выбрал скамейку, почти скрытую низкими ветвями ивы, склонившимися до земли. Сел и задумался. Шун радостно носился по полянке. Вот кому не о чем заботиться.
— Ра-на-ра, — сообщил мне шишига. Я кивнул, что бы он там ни сказал. Прикрыл глаза. И зря это сделал. Потому что проснулся на рассвете оттого, что Шун настойчиво по мне ерзал. Бегал вверх-вниз и что-то лопотал.
Проснулся я вовремя, чтобы услышать чужие голоса.
— Не делай глупостей, Айрид, — говорила девушка. — Этот темный опасен. Ты же видел, как он сражался.
— Он опозорил весь факультет некромантии, — не соглашался с ней спутник. — И должен за это ответить.
— Давай потом, когда закончатся соревнования. Сейчас слишком опасно. Ник может потерять баллы.
— Боюсь, ты права. — Я даже выглянул из-за ветвей и разглядел высокого сутулого некроманта с неприятной физиономией и его подружку, похожую на куклу. — В любом случае, я не забуду об осторожности, так что волноваться не о чем.
Кажется, это по мою душу. Вот и нажил себе врагов. Таких, как этот Айрид. Впрочем, мне не привыкать. Врагом больше, врагом меньше. Зато я, кажется, решил, какой талант продемонстрировать судьям, поэтому помятый, но довольный, направился в общежитие.
— Я думал, тебя волки съели, — Кай с утра был олицетворением дружелюбия.
— Не дождешься, — вытащил из шкафа черные штаны и такую же рубашку с пуговицами из агата. — В академии нет волков, зато маги куда опаснее зверей.
— Будешь разить судей наповал философией? — поинтересовался демон.
— Почти, — кивнул я, рассуждая, стоит ли идти на завтрак. Идея до обеда оставаться голодным как-то не порадовала. Поэтому я оставил одежду на кровати и поспешил в столовую.
Друзья радостно замахали мне руками. Зато появился факультет, который, как один, сверлил взглядом спину. Некроманты считали мою победу несправедливой. Но почему это должно меня заботить? Есть судьи. И решение принимают только они. Мое дело — проявить все, на что способен.
— Чем нас порадуешь, Эрин? — спрашивала Марита, пока я за обе щеки уписывал картофель с мясной подливкой.
— Секрет, — с набитым ртом пробормотал я, забыв о приличиях.
— Какой ты скрытный, — Марита лучилась отличным настроением. — Ничего, в полдень все тайное станет явным. А ты, Лави?
— Буду петь.
Что-то мне подсказывало, что песня будет о любви. Главное — не уснуть. Не люблю длинные эльфийские баллады. После завтрака я отправился воплощать свой маленький замысел в жизнь. То есть тренироваться. Все хорошо в академии, только тренировок часто не хватало. В итоге чуть не пропустил начало соревнований — если бы Шун не всполошился, бегая туда-сюда вокруг меня, так и не заметил бы, как прошло время.
Заглянул в общежитие, переоделся и стянул волосы на затылке, чтобы не мешали. Все, готов. Подхватил любимый меч, так и не отправленный обратно во тьму, и легкой походкой отправился на поле. Жеребьевка уже началась. Я едва протиснулся к Редеусу и достал последний листок с цифрой восемь. Вот и отлично. Уверен, последнее впечатление — самое запоминающееся. А я еще ни разу не выступал восьмым.
Лави повезло меньше. Эльф с кислым видом показал мне первый номер. Я похлопал его по плечу — ничего, удача любит смелых — и занял место на скамье, а Лави почти сразу же отправился в центр поля.
В руках эльфа возникла гитара. Признаться, я ожидал более тонкого инструмента. Как минимум, лиру или арфу. Так что Лави удалось меня удивить.
— Посвящается всем светлым, влюбленным в темных, и всем темным, влюбленным в светлых, — Лави проникновенно посмотрел в сторону Ранибетты. Девушка зарделась. Видимо, догадалась, что эльф к ней неровно дышит, и даже слегка прониклась. А я зевнул, прикрывая рот ладонью.
Раздался первый перелив аккордов. А когда Лави запел, я подумал, а не поменять ли свой номер, пока не поздно. Потому что пел эльф так, что даже мое темное сердце замерло, а потом пустилось в пляс.
В любви, как на войне кровавой,
Есть те, кто в битве победил.
А есть, кто был окутан славой,
Да только голову сложил.
И выбор сложным оказался —
Бороться или же упасть.
Я не умел, увы, сражаться,
И в сердце победила страсть.
Что делать мне? Ведь я захвачен
Врагом по имени любовь.
И был мне, видно, предназначен
Удел погибших за нее.
Мой свет с твоею тьмой несхожи,
Ведь тьма не любит ярких дней.
Но нет светлей любимой кожи,
Любимых глаз твоих — темней.
Что делать мне? Ведь я не в силах
Свою любовь убить в бою.
И заплачу за счастье милой,
Коль та захочет, жизнь свою.
Судьба — насмешница, а значит,
Не знать мне счастья — только ты
Мне улыбаешься и ранишь
Кинжалом острым красоты.
Что делать мне? Я погибаю,
Не проклинаю, а клянусь,
Что может стать моим спасеньем
Прикосновенье милых уст.
И если тьма со светом может
Соединиться хоть на миг —
Пусть станет грудь моя как ножны
Для слов признания твоих.
Что делать мне? Любовь не в силах
Забыть, о милости молю.
Уж если смерть — то рядом с милой,
С последним пламенным «люблю».
Я даже расчувствовался. Печальная баллада. А главное — краткая. Ладно, стоит признать, эльф пел так, что заплакали бы даже камни. Вот и Ранибетта вытирала платочком покрасневшие глаза. Это был успех! Если не в соревновании, так в любви точно.
Сам Лави бросил печальный взгляд на возлюбленную, чтобы у той не осталось сомнений, кому адресована песня, и медленно пошел к скамье.
— Ну как? — шепотом спросил он, наблюдая, как на поле выходит стихийник.
— Высший уровень, — без лести ответил я. — Живи ты в темной столице, я бы предложил тебе высокую должность в королевском театре.
— С ума сошел? — фыркнул эльф. — Не стал бы я выступать перед темными. Искусство — это от души, а когда дело касается денег, все волшебство пропадает.
Я задумчиво кивнул. Может, мой ушастый друг и прав. Откуда мне знать? У темного властелина деньги есть всегда. А вот искусства зачастую не хватает.
Стихийник, стоит признать, не удивил. Он демонстрировал свою способность управлять стихиями. Жонглировал ледяными глыбами, заставлял землю дрожать, а ветер играть на струнах арфы. Интересно, но не более того. Боевик Расмес порадовал больше. Друзья по факультету притащили для него одну из ледяных глыб, оставленных Парадием, и Расмес с помощью боевых приемов высек из нее статую девушки. Кажется, даму опознали, потому что послышались смешки. Хорошо хоть, над эльфом не насмехались, а то мой список врагов удлинился бы на треть.
Я ждал проклятийника и некроманта. Они выступали подряд. Когда Берт Лион начал показывать фокусы, у меня чуть челюсть не встретилась с землей. Нашелся фокусник! Нет, совсем не то. Он проигрывал даже боевику. Что ж, одарив Лиона магически, на другие таланты судьба оказалась скупа.
Следующим на поле вышел Ник Роберин. Мы с Лави подались вперед — до этого эльф чувствовал, что выступающие ему не конкуренты, а скорее примеры, позволяющие увидеть его собственную одаренность. Впрочем, некромант удивил. Он, словно из воздуха, достал стул и поставил в центре поля. Играть будет? Или залезет на него, чтобы было лучше видно? Но Роберин просто сел.
— Некромантия — это не магия, — начал он, и я чуть не поперхнулся. — Это настоящее искусство. У каждого из нас есть те, кто ушел за грань, не услышав самого главного. Сейчас я предоставлю вам возможность сказать то, что вы хотели. И, клянусь, вас услышат.
Врет. Это физически невозможно. Во-первых, нас здесь слишком много. Во-вторых, некромантия — сложная штука, она не терпит массовости. Поэтому затея была в корне неудачной.
— Попрошу всех замолчать, — голос Роберина звучал так, словно способен был заморозить. И вдруг повисла тишина. Казалось, можно услышать стук собственного сердца. Почему-то стало не по себе. Ник начал читать заклинание. По коже пробежали мурашки, ощутимо похолодало. Я закрыл глаза — и вдруг явственно увидел бабушку. Странно, учитывая, что даже не помнил ее лица. Оказалось, она была высокой, русоволосой и совсем еще не старой. Синие глаза смотрели ласково. Так в Темном королевстве не глядят.
— Эрин, мальчик мой! — бабушка всплеснула руками. — Какими судьбами?
— Я ненадолго, — поморщился, представляя, что где-то мое тело находится на грани жизни и смерти.
— Понятно, — бабушка улыбнулась. — Я так рада, что именно тебе достался мой дар. Для мужчин он редкость, поэтому не торопись отказываться от ведовства. Тяжело быть темным со светлым сердцем, правда?
— Тяжело, — признал я и запоздало возмутился: — Почему светлым-то? И ты туда же?
— Ни к чему отказываться от того, кто ты есть. Помни об этом. Ты не обязан соответствовать чужим запросам. Просто иди вперед, чтобы найти свою дорогу. Я люблю тебя, Эрин.
Губы бабушки мягко коснулись лба. Я ощутил на глазах влагу — это слезы? Нет, темные не плачут. Наверное, что-то попало в глаз. Или побочный эффект заклинания. Пространство подернулось дымкой, и я снова очутился на скамье рядом с Лави. Эльф рыдал, уткнувшись в мое плечо. Я не стал спрашивать, кого он видел. Некромант прав — у каждого есть человек, с которым жизненно необходимо поговорить, но это уже невозможно.
Раздались скупые аплодисменты. Роберин заставил стул испариться и вернулся на место. Не хотел бы я встретиться с ним в подворотне темной ночью. Опасный тип. Сильный и опасный.
Что-то я начинал нервничать. И собственная затея не казалась такой прекрасной. Что можно противопоставить тем, кто давит на чувства? Правильно, ничего. Но отступать было поздно. Поэтому я дождался своего выхода и шагнул на поле под градом выжидающих взглядов. Постарался абстрагироваться от всего, что произошло за последние минуты. Даже выступления остальных участников остались в памяти смазанным пятном. Достал меч, замер на мгновение. Каблук ударился о землю, высекая искру и издавая звонкий стук. Еще и еще раз. Равномерно, размеренно, чтобы зрители привыкли к ритму танца. Старинному боевому танцу меня обучал дед. Он был менее отстраненным от семьи, чем отец. Наверное, поэтому долго и не прожил. Проще всего держать друзей и близких на расстоянии. Тогда можно не ожидать удара в спину. Увы, я пошел в деда. И не мог воспринимать братьев и сестру как угрозу.
Удары каблуков сапог о покрытие поля становились все быстрее. Сверкнул клинок меча. Сначала я просто делал им выпады: удар — выпад, удар — выпад. Быстрее, быстрее. На клинке появились первые отблески пламени. Сейчас.
Вокруг сгустилась тьма. Этот танец был исключительно темным искусством, а в моих руках змеилось оружие первозданной тьмы. Вспышка — и зал ахнул, а клинок меча утонул в пламени, засиял, словно факел, и продолжил свой бешеный пляс. Я кружился вокруг своей оси, подпрыгивал, подкидывал меч вверх и ловил. Он повиновался, послушный моей воле, и крутился так быстро, что упусти я его — кто-то в первых рядах мог лишиться жизни. Вот только я никогда не допускал подобных ошибок. Быстрее, быстрее. Смертельная пляска пьянила не хуже вина. Я знал, что теперь всю мою фигуру окутал огонь. Но я его не ощущал. Только тепло, которое ластилось к коже. Только бесконечную силу, которая текла сквозь тело.
Столб огня прорезал небеса, ставя точку. Последний удар каблуков — и меч спрятался в ножнах, а я замер, наблюдая, как рассеивается призванная мной тьма. Кто-то зааплодировал, но это были одиночные аплодисменты. Время словно замерло. Затем раздался хлопок, еще один, и зрительный зал взорвался овациями. Я склонил голову — настолько, насколько подобает темному властелину, — и прошел на свое место.
Жюри удалилось на совещание, а я почувствовал, что со спины кто-то подошел.
— А ты опасен, Эрин Вестер, — раздался голос Кая.
— Ты это понял по танцу? — обернулся к демону.
— По той силе, что ты высвободил, контролируя клинок. Будь твоя воля, ты мог бы уничтожить всех нас одним заклинанием.
— Не преувеличивай, Кайен, — рассмеялся я.
— Главное, чтобы я не преуменьшал.
И Кай растворился среди зрителей.
— Чего это он? — шепотом спросил Лави.
— Не с той ноги встал, — я пожал плечами. — Кай — сложный человек. Точнее, демон. Его так просто не поймешь.
— Но твое выступление и правда было… прекрасным и пугающим одновременно, — вздохнул Лави. — Мне даже на миг показалось, что там не ты, а древнее божество.
Может, так оно и было. Танец-то боевой. Он должен даровать силу. Я просто убрал несколько магических элементов и оставил только картинку, чтобы никому не навредить. Поэтому на замечание Лави пришлось промолчать. К счастью, судьи на этот раз не стали испытывать мое терпение и появились достаточно быстро.
— Это снова был непростой выбор, — заговорил председатель жюри, профессор светлой магии. — Проблема в том, что многие из вас путают умелое использование своей силы с талантом.
Камень в мой огород, что ли?
— По решению жюри, победителем становится Эрин Вестер, потому что он продемонстрировал не только безукоризненное владение магией, но и настоящий талант, который позволил мечу ожить в его руках. На втором месте — Лаавелион Аэльвин, который растопил наши сердца. На третьем — Демиен Расмес.
Вот как! Но когда огласили, что некромант занял последнее место, я был решительно не согласен. Да, это была некромантия чистой воды. Но его сила велика. Так почему же…
Зато реакция зала оказалась предсказуемой. Травники и целители ликовали, некроманты призывали на мою голову всевозможные кары.
— Завтра вам предстоит одно из сложнейших состязаний, — взял слово ректор. — Задание от соперника. Когда будете продумывать, чего потребовать от других, помните, что они тоже могут потребовать чего угодно от вас. Удачи!
Лави радостно похлопал меня по плечу. На месте эльфа я был бы недоволен, потому что для его песни не нужна магия, но Лави искренне за меня радовался. А я радовался за него.
— Идем, дружище, — увлек эльфа за собой. — Пообедаем и попробуем придумать, как оставить противников не удел.
— Это будет сложно, — улыбнулся Лави. — Главное, чтобы мне не попалось твое задание. Заранее уверен, что ни за что его не выполню.
— Да ладно тебе, — отмахнулся я. — Пока что идей у меня нет.
— Но они будут, и заранее не завидую тому, кому придется воплощать их в жизнь.
Что ж, может, Лави и прав. Но пока что я думал о еде и отдыхе. А потом уже буду решать, как избавиться от ближайших преследователей.
