ГЛАВА 13
У мести властелина нет границ
Как назло, время тянулось медленно. Я лежал на кровати и изучал потолок. Одна трещинка, две трещинки, три трещинки. С трудом сдержанный зевок. Четыре трещинки. Пять. Кай корпел над учебником. Что-то выписывал в свиток. Я подумал, что тоже надо бы выполнить домашнее задание. Но — не сейчас. Завтра. Или послезавтра. После Паулины и шишиги выговоры профессоров казались малостью. Всего неделя, а ярких впечатлений больше, чем за всю жизнь.
Повернулся на другой бок. Почему-то вспомнилось, как погибли отец и брат. Тогда ко мне пришел весь совет министров, чтобы сообщить печальные известия и попросить назначить дату коронации. Наверное, в тот момент я впервые понял, что не принадлежу себе. Хотелось рвать и метать, рыдать от отчаяния — а вместо этого был вынужден отдавать приказы и следить за приготовлениями. Такова жизнь повелителя. Вечно быть не тем, кем хочешь, а тем, кем надо. К ста пятидесяти годам я успел забыть, кем же хотел быть. Помнил только, что не королем. Думал сбежать из дворца и отправиться странствовать по свету. Или изобрести новые заклинания, каких не видывал мир. Чтобы меня уважали, а не боялись, как отца. В итоге меня все боятся, заклинания остались непридуманными, а дороги — нехожеными. Так что академия — как глоток свежего воздуха. Может быть, поэтому впервые за много лет не было желания сорвать на ком-то злость. Заставить кого-то расплачиваться за мои разбитые надежды.
Пора! Я прогнал прочь печальные думы и подскочил на ноги. Шун тут же примостился на плече.
— Ты куда? Час поздний, — сурово спросил Кай.
— А ты что, моя мамочка, чтобы контролировать каждый шаг? — Я пытался быстро попасть рукой в рукав пиджака. Не получалось, я злился — и поэтому грубил.
— Иди куда хочешь, — демон нахмурился и отвернулся.
Надо бы извиниться, но времени оставалось в обрез. Поэтому я решил поговорить с Каем позднее, вылетел из комнаты и помчался на место встречи. По пути у меня родилась прекрасная идея. Можно ведь взять немного морока. Совсем чуть-чуть. На пару минут. Колдовать пришлось на ходу. И ровно с одиннадцатым ударом часов на башенке академии я влетел в галерею.
Оба кавалера запаздывали. А вдруг не придут? Скептически осмотрел свои руки, ставшие меньше в размерах, длинное платье, подметавшее пол. Простите, ребята. Мстить так мстить. Роскошные черные волосы опускались до самого пола. И мордашку постарался сделать посимпатичнее. А, чуть не забыл! Бюст повнушительнее. Надо же чем-то отвлечь парней от возможных несуразностей лица.
А вот и они! Похоже, студенты столкнулись у двери и громко спорили, кто войдет первым. Пойти пригласить обоих, что ли? Но вместо этого я сел на скамейку у кадок с розами и принял соблазнительную позу. Благо кокеток во дворце хватало — было на кого равняться.
Наконец парни ввалились в галерею — и замерли с разинутыми ртами. Даже стало их жаль. Совсем немного. Капельку. Одну. Под скамейкой хихикал Шун. Пришлось на него шикнуть. Шишига — он и есть шишига.
— Д-д-добрый вечер, — наконец выдал Кивлис, а Деммер, похоже, язык проглотил от восторга.
— Добрый, мальчики, — улыбнулась «дама». — Опаздываете.
— Просим простить, — покаянно попросили оба.
— Увы, прощения вам нет, — я поднялся и шагнул к ним. У обоих чуть ли слюни не капали, а выражение лиц было такое, словно их палкой по лбу приложили. — Знаете, в чем вы провинились?
— Нет, красотка, — глупо расплылся в ухмылке Деммер.
— В том, что пытались напасти… на меня, — я принял свой настоящий вид. — Ассенцио!
Рой мошкары взметнулся в воздух и облепил незадачливых студентов. Но больше, чем жалящие мошки, их шокировало превращение красавицы-брюнетки в темного мага. Поделом!
— А-а-а, — раздался протяжный звук под сводами галереи, и кавалеры бросились врассыпную, пытаясь избавиться от жалящей мошкары. Как красиво улепетывали! Я даже залюбовался. Шун вылез из-под скамьи и перебрался ко мне на плечо. А из дальнего угла уже покачивала бутоном-головой Паулина.
— Привет, девочка, — помахал ей рукой. — Извини, еда только утром. Спокойной ночи.
Паулина не возражала. Дожил! В друзьях у меня — шишига и хищный цветок. И какой я после этого темный? Хотя стихающие крики врагов говорят о том, что темный, да еще какой!
Я был бесконечно доволен собой. И легкую примесь раздражения вызывал только один факт — эльф не явился. А обещал! Вот так и доверяй после этого эльфам. В свою комнату я прокрался на цыпочках. Одно из двух — либо Кай уже спит, и будить его чревато последствиями, либо он еще не спит, но и тогда лучше не привлекать его внимания. Демон не спал. Он по-прежнему корпел над учебником. Завидное стремление к знаниям! Даже стало стыдно за то, что сам я до заданий так и не добрался.
Я ожидал хоть какой-то реакции на мое возвращение, но Кай демонстративно промолчал. Злится, наверное. Все-таки я ему нагрубил. Но сам виноват! Ненавижу, когда меня пытаются контролировать, — во дворце хватило.
— Еще не спишь? — решил первым начать разговор. Демон промолчал. Игнорирует. Меня еще никогда не игнорировали. Поэтому сдаваться не собирался. — Слушай, Кай, если ты думаешь, что молчанием чем-то меня уязвишь, то ошибаешься. Да, я был не прав. Но и ты тоже.
— В чем? — демон изогнул бровь.
— Что попытался учить жизни. Ты мне, конечно, приятель, но не друг.
На мгновение мне показалось, что Кайен меня придушит. Потому что в его глазах вспыхнул недобрый красный огонек. Но он быстро взял себя в руки и отвернулся. Я остался жить. Вот только почему-то почувствовал себя дрянью.
— Слушай, Кай, может, я не так выразился… — попытался сгладить обстановку.
— Заткнись!
Ах так? Ладно. Я тоже умею злиться и обижаться. Взял со стола учебник и уткнулся носом в непонятный текст. И неожиданно зачитался. Оказывается, зелья — это очень увлекательно. При их помощи можно изменить внешность, приворожить, отворотить. Не говоря уже о том, что можно отравить особо зарвавшуюся личность. Вот бы все это изучить! Интересно, сколько я тут пробуду? Достаточно ли долго, чтобы хорошо познакомиться с зельеварением?
Свет погас. Вот упертый демон!
— Спасибо, — буркнул я.
— Обращайся, — откликнулся Кай, укладываясь спать.
Я щелкнул пальцами — светильник зажегся снова. Признаю, из вредности, потому что глаза уже закрывались. Кай повторил мой жест — и светильник погас. Зажегся. И снова погас. И снова зажегся.
— Еще одно движение — и я тебя испепелю, — предупредил демон, снова загасив светильник.
— Еще одно движение — и я тебя прокляну. — Вот не стоило меня злить! Я всегда был человеком настроения. И сейчас шел на принцип. Мне было плевать на учебник. Но последнее слово должно было остаться за мной.
Демон поднялся с кровати. Его глаза пылали алым, а черные волосы ниже плеч шевелились, как змеи. Жуткое зрелище. На лице даже появились чешуйки, рассыпавшиеся от бровей к вискам. Когти удлинились и потемнели.
— Ну и образина, — поморщился я.
Кай замер, не понимая, кого я имею в виду. Но, судя по тому, что в комнате находились только я и он, ответ был очевиден. Демон озверел еще больше. И он бы кинулся на меня, если бы наперерез с боевым кличем не вылетел Шун. Малыш начал раздуваться в размерах, и я испугался, как бы он не лопнул.
— Не кара эрре дест, — зашипел на него Кай.
— Вар-ра, — вызверился Шун. Это он его так попросил идти лесом, что ли?
— Шун, оставь его в покое, — я попытался отозвать малыша. — Не видишь? Он не с той ноги с кровати встал.
Оба уставились на меня. И стало как-то не по себе.
— Что? — не выдержал я.
— Я когда-нибудь убью тебя, темный, — пообещал Кай, убирая когти.
— Ра, — подтвердил Шун. Видимо, решил, что присоединится к Каю в освобождении мира от властелина тьмы.
— Рога пообломаешь, — зевнул я.
— У демонов нет рогов, — Кай снова начинал злиться. — Что за суеверие?
— Всего лишь детское представление, — я скинул рубашку, штаны и забрался под одеяло. Не рассказывать же демону, как во времена войны с их народом нянюшка рассказывала, как когда-то монстры напали на ее родную деревню. Они были огромными, черными и рогатыми. Наверное, с тех пор я и считал, что у демонов должны быть рога. И поинтересовался при случае.
— Тебя воспитывали темные люди, — вздохнул Кай, укладываясь.
— Очень темные, — согласился я, вспоминая папашу — темного властелина. — Добрых снов.
Шун забрался ко мне на подушку и забавно дышал в лицо. По телу разливалось тепло. И вскоре я сладко спал, а во сне видел страшных рогатых черных чудовищ, у которых пытался открутить рога.
Утром я быстро собрался и побежал в галерею — кормить Паулину. Странно, но цветок больше не вызывал нервной дрожи. Наоборот, она казалась милой. И словно понимала, что я ей говорю. Но все-таки протянуть руку к ее бутону я бы не рискнул. Паулина благосклонно приняла подношение, и я помчался на занятия, надеясь, что вчерашнего прогула никто особо не заметил.
Однако стоило переступить порог аудитории, как раздался голос ректора:
— Эрин Вестер, немедленно в мой кабинет.
Что за человек? И поучиться спокойно не даст. Не успев разложить свитки, поспешил к ректору. Не то чтобы я жаждал видеть господина Редеуса, но злить руководство академии с утра пораньше — дурной тон.
Я постучал, дождался приглашения и вошел в кабинет, который уже стал родным. Редеус сидел за столом. Он смотрел на меня с таким укором, что захотелось сразу извиниться, пока еще не понимая за что. Хотя что тут понимать? Думаю, искусанные Деммер и Кивлис уже добрались до лекаря. И успели нажаловаться ректору.
— Садитесь, студент Вестер, — приказал Даниэль Редеус.
Я сел. В ногах, как известно, правды нет.
— Скажите мне, любезный господин Вестер, по какому праву, — голос ректора зазвенел от негодования, — вы наслали рой мошкары на студентов Деммера и Кивлиса.
— Я наслал? — сделал невинное лицо. — Что вы, господин ректор. Они, верно, ошиблись. Когда я вечером уходил из галереи после выполнения задания профессора Карентель, они очень мило ворковали с какой-то девицей.
— Ложь! — ректор подскочил и ударил кулаком по столу. — Почему я ежедневно должен видеть вашу гнусную физиономию, Вестер? Неужели так трудно вести себя как человек?
— Я — темный, и веду себя как темный, — спокойно поправил ректора. — Уж извините, это во мне заложено природой. А сейчас мне пора. Занятия вот-вот начнутся. А первой парой у нас травология. Профессор Кевлис будет недоволен.
От воспоминания о Снежке свело зубы. Может, и правда тут задержаться?
— Еще три дня отработок, — гаркнул ректор.
— С удовольствием, — ответил я. — Мне кажется, мы с профессором Карентель прекрасно понимаем друг друга.
— Вон!
Зачем тогда звал? Чтобы вот так просто вышвырнуть? Обидно. Но спорить не стал. Вместо этого вернулся в аудиторию, где снова собрались две группы. Вот только оба места рядом с Маритой пустовали. Одно занял я. А где Лави? Не заболел ли ушастый? Надо обязательно его проведать после занятий.
В аудиторию вошел Снежок, и разговоры стихли. А я приготовился к самой нудной лекции из возможных, потому что Снежок и интересные вещи казались несовместимыми.
