– Их там до дури, – прошипел Мишка. – На огородах зачем-то пасутся. Картошку, что ли, выкапывают?

Разведчики – Азаров, урядник и Мишка с Витькой – притаились за трухлявым деревом, на самой опушке. До плетня рукой подать, французы на задах огородов хорошо видны и без подзорной трубы. Невооружённые, расхристанные, в шапках-бонетках. На выгоне щиплют травку стреноженные лошади, возле них, в стожке, дремлет, заложив руки за голову, солдат. Из сена торчит сабля в блестящих ножнах, на земле – пара бутылок. Рядом дрыхнет ещё один – прикрылся овчинным вальтрапом, только босые пятки торчат. На заборах сохнет пёстрое тряпьё.

Надо было взять бинокль, в который раз выругал себя Витька. Складной японский двадцатикратник, подарок дяди Саши Данилина на день рожденья. Что мешало сунуть в рюкзак? Как бы сейчас пригодился…

По ушам резанул пронзительный визг, ничуть не ослабленный расстоянием. Дверь сарая с треском отворилась, оттуда вылетело что-то мелкое, юркое. Следом выкатился верзила в полосатых, как матрац, портках и жилете на голое тело. Хрипло каркнул – камрады, копавшиеся на грядках, оставили своё занятие и кинулись на подмогу. Верзила по-крабьи растопырился, выпростал ручищи и пошёл в обход. Визг сменился недовольным хрюканьем.

– Поросёнка ловят – хихикнул Мишка. – Прям как вкино…

– Мишель, вы позволите? – Азаров показал пальцем на подзорную трубу. Он называл ребят на французский манер: «Мишель», «Виктуар» и «Алексис»

Обозрев задворки деревни, корнет опустил трубу, махнул рукой – назад! Витя кивнул, ткнул приятеля в бок – тот все не мог оторваться от зрелища охоты на поросёнка, – и они на четвереньках попятились в лес.

Проползли шагов тридцать, до ельника; встали, принялись чистить заляпанные травяной зеленью и землёй штаны. Деревня отсюда не просматривалась, только гогот и поросячий визг пробивались сквозь завесу ветвей.

– Почему секретов-то нет? – удивлялся Мишка. Он обтряхнул с формы прошлогоднюю хвою, и теперь рассматривал дырку на рукаве: послюнявил палец, потёр ссадину. Совсем как малыш, разодравший в песочнице локоть.

– А зачем? – пожал плечами Азаров. – На дороге посты, разъезды. Деревня полна войск, местные об этом знают и не сунутся. А вообще-то вы правы, друг мой: слишком уж беспечны французы, мало их куринцы учили…

С дороги они свернули, не дойдя верст двух до деревни. К Бунькову вышли в три часа пополудни – злые, ободранные, грязные. Добирались долго, тяжело; волокли «Днепр» на руках через густой малинник, овраги, коровьими тропами. Азаров сто раз пожалел, что польстился на хитроумный агрегат – верхами бы добрались до места!

Мотоцикл и лошади спрятали в лощинке, в полуверсте от опушки. Дальше отправились пешком, а потом и ползком – и все ради того, чтобы увидеть, как беспечные французы ловят в огороде поросёнка!

– Залететь бы в енту дярёвню с богородской дороги! – предложил урядник. – Оттеда, небось, не ждут, караулы все с обратно хода. Проскачем, шумнём, что надо увидим – и вася-кот!

– Не выйдет, – покачал головой Азаров. – Будь нас хоть с полсотни – тогда да, а малым числом увязнем. Французов в деревне как собак, с налёту не проскочим. Задавят нас, Прокоп Ефремыч…

– Ан не задавят! – сдвинул брови урядник. – Не ждут они отсель, вот шо любо! Пока опомнятся – вскрозь пролетим, и ло-о-ови конский топот!

Азаров посмотрел на схему деревеньки, которую прутиком нацарапал в пыли проводник.

– Артиллерия, обозы, у них вот здесь, на площади, больше негде. Одним глазком только глянуть, что там понаставлено! Если пушек хоть с пяток – значит завтра надо ждать неприятеля к Вохне, а то и к Павлову. Чего им время терять? День, много три – из Покрова подойдут войска Голицына, и тогда придётся воевать всерьёз. А вот если нет пушек – тогда дело другое, будут ждать подкреплений.

Витька кашлянул. Азаров понял глаза от схемы:

– Что-то хотите сказать, Виктуар?

– А если попробовать на мото… на бицикле? На дороге он быстрее любого коня. К тому же – сами говорите, испугаются французы! Пролетим деревню насквозь, как Прокоп Ефремыч предлагал, и всё рассмотрим.

Азаров с урядником переглянулись.

– А что, может и получиться… – неуверенно произнёс корнет. – Ефремыч, веди отряд назад, встретимся у ручья, где коней поили.

– Вы что, с нами собираетесь? – забеспокоился Витя. – Не надо – не угонитесь, отстанете. Мы лучше сами.

– Ну уж нет, юноша! – твердо сказал Азаров. – Рекогносцировка поручена мне, я сам должен все увидеть. Вы уж, пожалуйста, найдите мне место.

Витька кивнул. Корнет прав: какие из них разведчики? А Азаров гусар, это его стихия…

– Значит, решено. Надо выйти на дорогу хотя бы в версте от деревне, со стороны Богородска. Машину потянем на руках, чтобы не встревожить французов раньше времени. Справимся, Ефремыч?

– Куды мы денемся? – буркнул казак. – Она, конешное дело, чижолая, а только и не такое таскали. Слышь, Гнат, скольки тута шкандыбарить?

– А ну, православный, навались!

Затрещали ветки. Казаки вместе с мужичками выволокли на дорогу тяжеленный «Днепр». Лёха забрался в седло, вывернул руль:

– Готово, можно ехать!

– Погоди минутку! А байк пока лучше в кусты приныкайте, ветками привалите. Мало ли кто на дороге покажется?

Урядник посмотрел на Азарова. Тот кивнул, и казачки снова впряглись в мотоцикл.

Витька развернул на колене пожелтевшую бумажку. Её извлекли из картонного ящика – того, что Сергеич вёз для пиротехников.

Три большие дымовые шашки армейского образца – неплохой сюрприз для солдат Нея. Ещё вопрос, решатся ли они броситься в погоню за тарахтящим чудом-юдом, извергающим густые клубы грязно-белого дыма?

Спичечного коробка не было, зато имелась зажигалка – одноразовая, из прозрачного пластика, наполненная сжиженным газом. Витька не курил, но зажигалку носил с собой с тех пор, как прочёл в одной приключенческой книжке, что человеку в экстремальной ситуации необходимы две вещи: нож и источник огня.

Запал – деревянная палочка длиной в полтора пальца, обмазанная горючей смесью, была прилеплена к жестяному боку шашки полоской скотча. Вместо загадочной «проколки» подошло шило из швейцарского армейского ножа. А вот как быть с безопасной дистанцией?

Витька привязал к проволочной скобе на крышке кусок шнура, отмерил шесть метров, обрезал. Сойдёт: надо только дождаться, пока воспламенится дымовой состав.

– Мих, давай айфон. Корнет пусть разглядывает, чего ему надо, а я буду снимать. Потом, в спокойной обстановке, изучим…

– Это с какой стати – ты? – взмутился Мишка. – А мне, значит, трястись назад на этой кляче? Не-е-е, мы так не договаривались! Я и верхом ездить не умею!

– А я что, умею? А вчетвером тесно будет. Ты что, прокатиться хочешь, или дело сделать?

– Всё равно нечестно! – набычился Мишка. – Почему это я должен остаться? Это ты так решил? Тоже мне, начальник выискался!

– А как иначе? – возмутился Витька. – Я придумал, мне и ехать!

Он понял, что приятель упёрся всерьёз. Вон, как глаза блестят, губы поджал от обиды! А ведь верно: чего это он раскомандовался?

– Ладно, кинем монетку. Орёл – я еду, решка – ты.

Обрадованный Мишка полез в сумку. Витька искать не стал: все деньги остались в рюкзаке, на биваке реконструкторов.

Мишке надоело шарить в сухарке. Он вытряхнул ее содержимое прямо на дорогу и принялся копаться в пыли. Витька сжалился:

– Да брось, всё равно ничего нет! У меня вот тоже ни монетки. Может, «камень-ножницы-бумага»?

Азаров удивлённо наблюдаем за их манипуляциями:

– Что, друзья мои, решили бросить жребий? Что ж, разумно. Вот, прошу…

На ладони Азарова лежала монета из белого металла. В лавровом венке надпись: «Государственная российская монета». Витька перевернул монетку. На оборотной стороне – имперский двуглавый орёл, по краю буквы: «полуполтинникъ, 1802 год». Ага, двадцать пять копеек…

Монетой уже завладел Мишка. Сложил ладони коробочкой, подул, долго тряс и наконец, хлопнул по запястью. Орёл.

Он повернулся и пошёл к мотоциклу. Азаров уже уселся на заднее седло и ошупывал пистолеты – Мишка, готовясь к рекогносцировке, повесил ольстры прямо на раму. Витька сел на сложенный поверх решётки брезент и завозился, устраиваясь. Так, шнур от дымовой шашки надо привязать заранее…

– На, держи! – Мишка протягивал айфон. – Только смотри, не урони. Может, и тромблон дать?

Витя удивлённо посмотрел на друга. Конечно, досадует, что не повезло; но – не обижается, даже самопал свой драгоценный готов уступить. Хороший у него всё-таки друг…

– Спасибо Мих, не надо. Мало ли, вдруг напоретесь на французов? Мне будет не то стрельбы – и снимать, и шашка эта… Вдруг одной не хватит, придётся на ходу новую зажигать?

– Ну, ладно, – не стал спорить Мишка. – Тогда – удачи вам!