IV. Встреча на дороге
Про фонарик он вспомнил в последний момент. Отец уже ушел на работу, мама возилась на кухне, заворачивала сыну бутерброды в дорогу. Мальчик заскочил в отцовский кабинет, зашарил по полкам. Фонарика нигде не было. Витька принялся выдвигать ящики стола, и вдруг в самом нижнем, увидел выглядывающий из-под листка бумаги уголок смартфона.
Это был его, Витькин, «Самсунг». Неделю он назад начал глючить; попытка прогнать тестовые проги и антивирус, ничего не дали, и мальчик совсем уже собрался нести гаджет в сервис, но отец забрал его в институт, показать тамошним айтишникам. Наверное принёс и забыл отдать…
Фонарик нашёлся на полке. Витька сунул его в карман, сгрёб смартфон, поцеловал мать в щеку, закинул на плечо рюкзак и выскочил из квартиры.
Луна светила вовсю, светлая полоса песчаной дороги ясно выделялась на фоне кустов. За рощицей раздавались голоса, шумел мотор автомобиля. Но топать через лес страсть до чего не хотелось; решили дойти до большой поляны, откуда рукой подать до лагеря преображенцев.
Тьма навалилась внезапно – будто луну выключили, как электрическую лампочку. Витька споткнулся от неожиданности, в глазах замелькали фиолетовые полосы, замельтешили искры. И сразу пропали; снова песчаная дорога, кусты. И луна на месте, только светит тускло. Или, ему только кажется?
– Вроде, похолодало? – Мишка зябко повёл плечами. – Как бы дождик не начался, а то вымокнем завтра на поле. Вот и ветер, а ведь днем не было!
И верно – ветер гудел в кронах сосен, шелестел кустарником. И туман: стылый, сырой, лентами стелется между стволами. Откуда он взялся, ни с того ни с сего? Шума бивака больше не слышно, словно звуки унесло ветром…
– Слышишь, кто-то скачет! – вскинулся Мишка. – Сейчас спросим, как дойти до преображенцев!
Копытный дробот вырастал звончее, громче. Несколкьо мгновений – и из-за поворота появился всадник. Витька пригляделся, стараясь разглядеть его мундир. Эх, фонарик сдох…
Всадник повёл себя странно. Он никак не мог не заметить ребят, вместо того, чтобы окликнуть, подъехать, поднял коня на дыбы. Тот пронзительно заржал; в тусклом свете луны блеснула оружейная сталь, сталь
– Хто такие будетя? – раздался хриплый голос. – Русския, што ль, люди? Служивыя? С какой полки?
Вопрос был самый обычный: далеко не всякий реконструктор мог с первого взгляда опознать мундир собеседника. Но в голосе всадника прозвучало что-то тревожное, студеное, как этот ночной ветер.
– Мы из батарейной роты, – отозвался Мишка. – В белом лагере стоим, с пушками. Вот, хотели прогуляться и заблудились!
«Батарейной ротой» именовался клуб, с которым они приехали на Вохонский фестиваль.
Всадника ответ несказанно удивил:
– Шо, правда, батарейцы? И при пушках? А у нас кажинная сабля на счету! Надоть немедля ихнему благородию штаб-ротмистру доложить. Хто в вашенской команде старшой-та?
– Красильников, Алексей Борисыч. – ответил Витька. Он удивился: неужели реконструктор не Красильникова? Известный ведь и в их кругу человек…
– Ох ты ж дярёвня – "Ляксей" да "Борисыч"! – засмеялся верховой. – Чину какого? Што мне, их благородию так и докладать, по отчеству?
Витька недоуменно посмотрел на друга. Мишка пожал плечами: Красильников носил офицерский мундир, но вот чин… Может, поручик?
Так и ответили.
– В деле, видать, были? – непонятно спросил тот. – Шо, старшого побило, коли поручик старшой над ротой?
Теперь Витька окончательно впал в ступор. Немолодой дядька-реконструктор вошел в образ и теперь развлекается, разыгрывая зелёных пацанов? Странное занятие для ночной дороги… Мальчик хотел спросить – «а вы-то сам из какого клуба?» – и вдруг сквозь заунывный свист ветра донеслись глухие хлопки.
Всадник резко крутанул лошадь на месте. Ребята успели отскочить – оказывается, в поводу он вел еще одного коня, под седлом, к которому были привязаны то ли мешки, то ли свертки.
Выстрелов больше не было. Незнакомец опустил ружьё, повернулся. Теперь хорошо был виден его костюм: синий кафтан-чекмень, заправленный в шаровары с алыми лампасами, высокая, смятая назад шапка синего же сукна с козырьком. Казак да и только; на вид лет сорока; борода чуть не до бровей, в уголках глаз – морщинки, словно от постоянной, с хитрецой, усмешки.
– Что случилось? – прошипел Мишка. Витька, не глядя, пхнул локтем – потом разберёмся, не до тебя…
А хто их, охальников знаеть? – отозвался казак, расслышавший вопрос. Он снова привстал на стременах, прислушался. Выстрелов больше не было.
– Ну, ин ладно! На удачу козак на конь сддится, на удачу козака и конячка бьёть! Вот что, сынки, я слетаю, гляну, хто там шалит? А вы держите конячку, да и поспешайте дорогой, никуды не вертая, а я ужо вас сыщу!
Витьке оставалось только кивать. Он решительно ничего не понимал.
Казак швырнул Мишке поводья. Лошадь дернула головой, всхрапнула, и мальчик, побаивавшийся этих здоровенных, неуклюжих тварей, замер, сжимая в пальцах кожаный ремень.
– Вы, хлопцы, ступайте скоренько, а я сей же час догоню, вот те хрест! Оченно надо ваших батарейцев сыскать! То-то господину ротмистру радость!
И, уже скрываясь за поворотом, проорал:
– А конячку поберегите! Без коня козак, хоть плачь сирота! Дюже добрая, с драгуны взята, за такую господа ахфицера десяти рубли не пожалеють!
И растворился во мраке.
Некоторое время ребята обалдело смотрели друг на друга, на дорогу, где в песке отпечатались следы копыт, на врученную на сохранение скотину. «Драгунская» лошадь помотала головой, всхрапнула и потянула к пучкам травы на обочине.
– Что… кх-х-х… что это было, а? – просипел Мишка. Он, не моргая, глядел вслед казаку.
– А чёрт его знает! – прошептал Витька. Говорить громко не хотелось.
Вдали хлопнули два выстрела. Потом, секунд через десять – еще один.
– Развлекаются. Не настрелялись за день! – нарочито бодро сказал мальчик. – Слушай, может пёс с ними, с шашлыками? Пошли назад, расскажем всё Борисычу. Когда этот тип приедет – пусть расспросит, что за шутки такие дурацкие…
– А если не приедет?
– Куда он денется? Лошадь-то у нас! Тем более, она не его, а какого-то драгуна. Наверное, арендовал на конюшне, а казак пригнал…
– Что-то не видел я на поле драгун. – проворчал Мишка. – Гусары были, уланы. Кирасиры еще, казаки…
– А ты что, наизусть все мундиры знаешь? – язвительно осведомился Витька. – И потом, может они только вечером, после репетиции подъехали, а казак – он как раз лошадь и ведет, для завтрашней баталии. Увидел нас, решил приколоться. Логично?
Мишка неохотно кивнул.
– А раз так, пошли, а то я совсем замерз! И вот что… подержи животину, а я в седло залезу, о'кей? Весь день собирался выпросить прокатиться – а то, поверишь, ни разу в жизни на коне не сидел!
– Будто я сидел! – буркнул Мишка. – Ладно, полезай, только держись крепче. А то разнесет тебя по буеракам, не соберешь…
