Глава 17
К десяти вечера все передвижные кафе к югу от Маркет закрывались, а посетители расходились. Однако Фрост знал, что Дуэйн надолго задержится в своем фургончике – будет все чистить после ужина и подготавливать к обеду следующего дня. Иногда бывало, причем довольно часто, что брат и ночевал в фургончике.
Правда, не всегда один.
Уличный фуд-парк располагался в тени трассы сто один, в зоне складов и парковок. Охранник у ворот знал Фроста, поэтому без колебаний откатил в сторону секцию забора с колючей проволокой и впустил его. Когда бы Истон ни приходил сюда, состав фургончиков всегда был разный, но Дуйэнов с «Азиатско-средиземноморской кухней» всегда стоял на одном и том же месте в задней части и служил столпом, на котором все держалось. Фроста окутали ароматы ужина – от шаурмы до тако.
Фургончик был закрыт, но внутри слышались голос брата и мелодичный женский смех. Фрост постучал. Ему открыл улыбающийся Дуэйн, но улыбка мгновенно исчезла, уступив место мрачному виду.
– Что тебе надо, Фрост?
– И тебе привет. Можно войти?
– Смотря зачем. У тебя ордер?
– Смешно.
Фрост поднялся и прошел мимо брата, который был одет в шорты и майку с надписью «Двигай дальше». Дуэйн залил в глотку густой оранжевый напиток из пластмассовой бутылки. У него была странная тяга к морковному соку.
Табби, вытянув голые ноги, сидела на полу в другом конце фургончика. Она умела везде выглядеть своей. В руке у нее была бутылка пива, рыжие волосы растрепались, одежда тоже была не в полном порядке: кое-где пуговицы были расстегнуты, «молния» на юбке спущена до половины. Он явно прервал какой-то важный процесс, подумал Фрост.
– Извините, ребята, что помешал, – сказал он.
– Если хочешь поужинать, ты опоздал, – сказал Дуэйн. Он наклонился к его лицу и принюхался. – «Поп-тарт»? Серьезно?
– В последнее время гумпомощь перестали подвозить.
– Ну что поделаешь, я был занят. Мог бы научиться готовить, между прочим.
– Скорее Шак научится, чем я, – ответил Фрост.
Дуэйн сделал большой глоток морковного сока и больше ничего не сказал. Он все еще сердился. Фрост тоже упрямо молчал. Табби со вздохом встала и застегнула блузку, а затем сунула ступни в плоские шлепанцы. Если она и рассчитывала, что братья повзрослеют, то Фрост мог бы заранее предупредить ее, что этому не бывать.
– Дуэйн Истон, немедленно извинись перед своим братом, – отрезала Табби.
– За что? – возмутился тот.
– За то, что ты козел.
Брат уже открыл было рот, намереваясь защищаться, но потом просто пожал плечами. Обычно после ссоры они легко взламывали лед, правда, для этого им нужна была помощь извне.
– Ладно, это справедливо. Прости, братишка.
– Не парься. Я вылил на тебя всю эту историю с Руди Каттером и сделал это грубо. Поверь мне, вся эта ситуация мне тоже не нравится.
– Ты говорил с мамой и папой?
– После суда – нет. Надо им позвонить.
– Они завтра прилетают из Таксона.
– Что? Зачем?
Ответила ему Табби:
– В субботу собирается группа поддержки. После того как Каттера выпустили, мы все решили, что надо обсудить происходящее.
Фрост ощутил угрызения совести, как будто в этом была его вина.
– Где мама и папа собираются остановиться?
– У Холтсманов. Рядом с нашим старым домом.
– Они злятся на меня, как и ты?
– Нет. Послушай, братишка, я не злюсь. Просто для меня это стало шоком.
Табби подошла и обняла Дуэйна за талию. Ее зеленые глаза лукаво блестели.
– Ладно, братья Зверюги, все это очень мило, но что касается меня, то я все еще на взводе, и единственный способ охладить меня – это уйти одному из вас. Итак, кто из вас уходит?
Фрост впервые в жизни увидел, как Дуэйн лишился дара речи. Он уже начинал верить в то, что брат испытывает к Табби истинное чувство, и отлично понимал почему.
– Между прочим, Табби, я хотел поговорить с тобой, – сказал он. – Это много времени не займет.
– Со мной? Это уже интересно. О чем?
– О Нине.
Она помрачнела. Ее запал пропал.
– А. Конечно. Извини, я веду себя неадекватно, ведь ты же расследуешь… – Она замолчала и с виноватым видом посмотрела на Дуэйна. – Я позволю Фросту украсть меня на пару минут, ладно?
– Конечно, да. – Дуэйн хлопнул брата по плечу. – А я пока соберу гумпомощь.
– Спасибо.
Фрост по ступенькам спустился на асфальт, Табби вышла вслед за ним. Она поежилась, так как ночь была холодной. В бледном свете уличных фонарей ее рыжие волосы казались темнее, цвета красного дерева. Она все еще держала в руках бутылку пива. Бутылка была пустой, и Табби, ощущая некоторую неловкость, просто вертела ее в руках.
– Я еще тогда рассказала все о Нине, – сказала она.
– Знаю.
– О чем ты хочешь меня спросить?
– Ты говорила, что вы с Ниной выросли вместе, но я не предполагал, что вы еще и работали вместе. Ты ведь была там, когда Руди Каттер зашел в кофейню, верно?
Лицо Табби потемнело.
– Да.
– Что ты помнишь?
– О Каттере? Ничего. Он попал в подозреваемые только через три года после убийства Нины. Когда я увидела его фотографию, не узнала. И с какой стати? Я помнила лица только нескольких завсегдатаев. Их было слишком много.
– Я вот все думаю о Нине, – сказал Фрост.
– В каком смысле?
– То был ее день рождения. Какой она была?
Табби улыбнулась.
– Сплошной восторг. Двадцать один год! Для нас это был звездный час. Мне двадцать один исполнился на неделю раньше, так что: мир, поберегись! Мы компанией отправились в мексиканский бар в Кастро. Три порции текилы, и Нина отправилась метать харч в туалет.
– Хорошо, что вы были так близки.
– Да, мы были очень близки. Именно я на следующей неделе заявила о ее исчезновении. В полиции – без обид – меня и ее семью послали куда подальше, но я чувствовала, что случилось плохое. Это было не в ее духе – пропасть из виду.
– Она рассказывала о чем-нибудь необычном перед исчезновением? Например, что кто-то следит за ней? Или что ее преследуют?
Табби помотала головой.
– Нет.
– А что насчет тайных поклонников?
– У Нины? Ни в коем случае. У нее никого не было. – Выражение ее лица стало озабоченным. – Надеюсь, тогда полиция от нас ничего не утаила, а? Ведь никакого сексуального насилия не было, да?
– Да.
– Хоть это хорошо.
– Понимаю. – И он действительно понимал. Точно такие же мрачные опасения мучили его в связи с Кейти. Какая бы извращенная патология ни толкала вперед Каттера, она не были связана с сексуальными фантазиями. Тут было что-то еще.
– Прости, Фрост, я не могу представить, почему он выбрал Нину. Поверь мне, за все эти годы я уже голову сломала, пытаясь что-то понять. Нина никогда никому не причинила вреда. Она была милой и порядочной девочкой.
– Расскажи мне о ее дне рождения, – попросил Фрост. – Как этот день прошел в кофейне?
Табби обеими руками провела по своим рыжим волосам.
– Было весело. Я купила воздушные шарики, и мы везде их развесили. Весь день она носила большую корону – ведь то был ее день, и она была королевой. Она была одета в футболку с большими самодельными значками из старых фотографий. Где она на школьном выпускном. Где мы с ней в ее спальне собираемся на вечеринку. Где все ее братья и сестры, собравшиеся на Рождество. Еще она весь день пела «С днем рождения меня».
– А что обо всем этом думали посетители? – спросил Фрост.
– Большинство поддерживало. Нина в тот день получала огромные чаевые. Мужчинам, конечно, нравилось. Нина всем демонстрировала значки с фотографиями, но под футболкой у нее было гораздо больше того, что можно было бы продемонстрировать, чем у меня.
– Никто не возмутился?
– Насколько я помню, нет.
Фрост покачал головой. Он десятки раз бывал в той кофейне. Зальчик там крохотный. Если сидишь за стойкой, бариста прямо перед тобой. У Каттера, пока он пил свой латте, была масса времени изучить Нину вблизи. И у девушки была масса времени прожужжать ему все уши со своим днем рождения. Те полчаса изменили жизнь обоих. А вот почему, этого Фрост не знал.
– Родители Нины все еще живут здесь? – спросил он. – Я хочу поговорить с ними.
– Да, живут в том же домике на Сильвер-авеню, они владеют им многие годы. Мои родители жили через квартал от них, но пару лет назад, когда вышли на пенсию, переехали в Орегон. Я уже давно не виделась с мистером и миссис Флорес. Не знаю, придут ли они на собрание группы в следующие выходные.
– Ясно.
– Прости, Фрост, я бы очень хотела помочь.
– Все в порядке, спасибо, Табби. И спасибо за кое-что другое.
– За что?
– За то, что стала примирителем между мной и Дуэйном. Иногда нам этого не хватает. Упрямые мальчишки Истон и все такое.
– Ага, я это уже поняла.
Они замолчали, стоя на холоде. Над головой шумела трасса сто один. У Табби порозовели щеки. Она обхватила себя руками и смотрела себе под ноги. Как ни странно, Фрост вдруг почувствовал себя неловко рядом с ней, но его спас сигнал телефона. Пришла эсэмэска от Джесс.
«Нужно срочно увидеться».
– Я должен идти, – сказал Фрост.
– Конечно. Понимаю. – Табби повернулась к фургончику, но вдруг оглянулась с веселой улыбкой и откинула свои рыжие волосы. – Можно тебя кое о чем спросить?
– Ради бога.
– Я понимаю, что своим вопросом ставлю тебя в трудное положение, но мне очень надо, чтобы ты сказал, не совершаю ли я ужасную ошибку. В смысле с Дуэйном.
– А почему у тебя возникли такие мысли? – удивился Фрост.
Табби закатила глаза.
– Твой брат отличный парень, но что касается отношений, то тут у него не очень-то надежная репутация.
– Ты права. Могу сказать тебе одно: с тобой он кажется совсем другим, чем с остальными девушками.
– Ну может быть. Он тоже так говорит. Он мне нравится, но я не хочу вступать в серьезные отношения с тем, кто не способен быть серьезным. Понимаешь, о чем я?
– Да, понимаю.
– Когда я влюбляюсь, я влюбляюсь быстро и глубоко. Вот поэтому я очень осторожна и пытаюсь определить, во что мне ввязываться.
Фрост взвесил свои слова и сказал:
– Как бы то ни было, я думаю, что ты не совершаешь ошибку. Если учесть, что чувствует Дуэйн.
Табби долго смотрела на него, словно пытаясь решить, а не говорит ли он ей то, что ей хочется услышать. Затем она потянулась к нему и ласково поцеловала в щеку, а потом стерла след от губной помады, всячески отводя глаза.
– Спасибо, Фрост.
Неожиданно он ощутил влечение к ней, и это застало его врасплох. Он не искал никаких эмоций, он не хотел их, но влечение пришло само.
