Адвокаты – мой и Криспина – произносят заключительные речи. Когда они договорят, присяжные удалятся на совещание и решат мою судьбу.

– Хочешь, я с тобой посижу? – предложил Робин.

– Нет, не надо.

Я не могла смотреть ему в глаза.

Меня увели в боковую комнату и заперли. Можно посидеть и подумать обо всем, что произошло.

Когда Клайв повторил мои слова о том, что машину вел не Криспин, по залу пронеслась молва, будто прошелестела огромная волна.

По лицам присяжных я видела, что любое сочувствие ко мне как к жертве изнасилования разом вытравила моя ложь. Кто мне поверит, если я солгала о том, кто сбил мою сестру? А я ведь еще тогда, семнадцать лет назад, гадала, почему Криспин не оспорил мои слова. Меня даже немного тронуло, что он принял на себя вину матери.

Я долго и тщательно мыла руки, мельком взглянув в зеркало и не узнав себя. Волосы торчали в разные стороны – я часто хваталась за них сегодня. Такая у меня привычка в стрессовой ситуации – Свинцовый Человек часто поддразнивал меня за это.

– Вам плохо, болит что-нибудь? – спросила охранница, наклонившись ко мне.

Я покачала головой, не желая признавать что мне действительно больно. Душу переполняла острая боль от незаслуженного предательства.

Спустя целую вечность, хотя по часам прошло всего тридцать семь минут, Лили открыла дверь:

– Присяжные вынесли вердикт.

Так быстро? Челюсти адвокатши сжаты. Мы возвращаемся в зал суда. Робин, тронув меня за руку, ободряюще шепнул:

– Это может быть и хорошим знаком.

Но я видела, что он просто старается меня утешить. С тем же успехом они могли единогласно решить, что я виновна.

Я поискала глазами Криспина. Ни его, ни Свинцового Человека не видно, но в зале яблоку негде упасть. Боже мой, родители Ванессы! Спустя столько лет я сразу узнала ее мать – ах, эти высокие скулы бывшей модели! Она смотрит прямо на меня, и ее лицо искажено ненавистью.

Я стараюсь сосредоточиться на том, что говорят в суде, но в ушах стоит гул, словно я нахожусь под водой. На минуту я оказалась в прошлом, в нашей бухте рядом с Робином. Мы часто соревновались, кто дольше просидит под водой. Однажды – а я и забыла про этот случай – я так долго не выныривала, что Робин нырнул за мной и вытащил на поверхность, чуть не захлебнувшись. Я смеялась, а он сердился: «Я думал, с тобой что-то случилось!»

Встала председательница жюри – миниатюрная, как колибри, в ярко-красном платье. Заговорила секретарь суда. В ушах у меня стоял звон, я слышала какими-то отрывками.

Но ответ присяжных я поняла прекрасно.

– Виновна по всем пунктам.

В зале поднялся настоящий рев. Люди повскакали с мест.

– За решетку эту тварь! – раздался крик (по-моему, оттуда, где я видела родителей Ванессы). Робин оторопел. Лили, несмотря на свою выдержку, показалась мне расстроенной.

А я?

Я испытала облегчение. Воздаяние вполне соответствует моим заслугам.