89

Полицейских не уменьшалось. Приехали высокие чины будапештской полиции и офицеры отдела криминальных преступлений. Вокруг тела были расставлены сильные прожекторы. Криминалисты в одноразовых комбинезонах изучали пол, ползая на коленях. Телевидение, которому кто-то успел сообщить, близко не подпускали, держа на улице перед оцеплением. Что происходит внутри склада, камеры заснять не могли.

На комиссара Габриель внимания не обращали. Она не могла сказать, для чего ей захотелось взглянуть на очередную жертву. Вид убитого говорил, что над ним жестоко издевались. Пытали. Похоже на стиль русской мафии. Личность убитого пока не установлена. На вид — мужчина старше сорока лет. Паспорта нет, мобильного телефона нет, кошелька с карточками нет. Убийцы вычистили карманы. Криминалисты не нашли ничего. Даже старого билета на трамвай. Кто он такой, будет известно после того, как отпечатки пальцев прогонят по всем базам. Скорее всего, несчастный задолжал мафии. С ним поступили так, чтобы другим было неповадно. Ничего интересного.

Подошел Карой.

— Пообщался с криминалистами, старый знакомый работает, — сказал он.

— Что-то необычное?

Карой пожал плечами.

— Мой знакомый говорит, что человек мертв более двенадцати часов.

— Трудно выжить с перерезанным горлом, — сказала Габриель, невольно прикоснувшись к шее.

— Когда резали, он был мертв.

— Вымещали злобу. Какая причина смерти?

— Мой друг не знает. Говорит, им нужно время на исследование… Внешние раны ни при чем.

Габриель задумалась.

— Может быть, это следствием взрыва в ломбарде?

— Почему ты так думаешь?

— Кто-то сильно разозлился, что не сможет забрать свою вещь из склада Полпроцента. Выместил злобу…

У комиссара было совершенно невинное лицо. Но Карой знал, насколько внешность этой женщины обманчива.

— Ты глубоко изучила наши дела, раз знаешь, кто такой Полпроцента, — сказал он. — Версия интересная. Подтвердится или нет, будет известно после установления личности.

— Лицо сильно изувечено, но оно тебе не кажется знакомым?

— Нет, Жанна, я его не знаю, — ответил Карой. — Во всяком случае, он не из постоянных клиентов Полпроцента. Это точно.

— Попроси у твоего криминалиста фотоаппарат…

Карой искренне не понял просьбу.

— Зачем? Все увидишь в отчете.

— Хочу взглянуть на лицо жертвы поближе… По битому кирпичу на каблуках трудно пробраться, — она улыбнулась.

Инспектор не смог противиться такой улыбке. И пошел к работавшей группе.

Габриель не знала, зачем ей понадобилось смотреть на фотографию. Там, где она стояла, лицо было видно под невыгодным ракурсом, почти в лоб. Но даже с такого угла оно казалось смутно знакомым. Комиссар не могла вспомнить, где его видела.

Карой вернулся с большим профессиональным аппаратом. Жидкокристаллический экран размером с ладонь. Он нажимал выбор кадров, пока не остановился на крупном плане.

— Вот, — Карой развернул экран, не выпуская фотоаппарат. — Подходит?

Руки его послушно поднялись, когда Габриель легонько подтолкнула их снизу.

— Он тебе знаком?

Комиссар отрицательно покачала головой.

— Спасибо, что исполнил мою маленькую прихоть, — сказала она. — Извини меня…

Карой добродушно улыбнулся и пошел возвращать технику криминалистам. А Габриель подумала, что от старых любовников есть большая польза. Они, как верные собачки, исполняют любую команду, не задают вопросов и ничего не замечают. Ей потребовалось немного больше усилий, чтобы не выдать себя.

Интуиция права. Она видела это лицо. И знала, как зовут погибшего. Знала и не хотела облегчать будапештской полиции работу. Потому что ей это было невыгодно. Габриель вдруг подумала, что профессор Дьёрдь может быть не так простодушен, как кажется. А смерть Шандора, которого подозревали в убийстве собственного отца и жены в Париже, имеет отношение к ее работе: к тайной операции по поимке Лунного Ветра. Вот только какое, она не могла понять. Мысли должны остаться с ней. Карой ни о чем не должен догадываться. Его дело держать контакт с агентом. Который все ближе и ближе к цели.