Считается, что понятие «блеф» — это чисто американская выдумка, как и карточная игра покер. Суть ее состоит в том, чтобы создать у противника впечатление, будто у вас на руках гораздо более сильная карта, чем на самом деле. Предполагается, что введенный в заблуждение партнер не решится наращивать ставки в игре и бросит карты.

Возможно само это слово — «блеф» (Bluff) действительно появилось за океаном, где-то между Миссисипи и Великими Озерами. Но сам принцип использовался политиками и военными всего мира за много столетий до появления на политической карте Североамериканских Соединенных Штатов. Например, некий военачальник китайского царства Цин, подойдя к вражеским пределам, велел в первую ночь разжечь сто тысяч костров, во вторую — пятьдесят, а на третью лишь тридцать. Противник опрометчиво решил, что цинские воины струсили, повел войска в наступление — и угодил в расставленную ловушку.

Или вот пример из американской истории. В декабре 1780-го года некий полковник Уильям Вашингтон и восемьдесят его кавалеристов блокировали в какой-то бревенчатой развалюхе отряд лоялистов. Оживленная перестрелка не дала результата; осажденные пришли в себя и уже подумывали о контратаке, когда перед ними предстал сам полковник Вашингтон. И не один: рядом с ним стояла внушительных размеров пушка, каковой он и посулил изничтожить упрямцев вместе с их «крепостью». Напуганные лоялисты сложили оружие; каковы же были их возмущение и досада, когда выяснилось, что страшное орудие — не более чем раскрашенное бревно на колесах, вошедшее в американскую историю под названием «квакерская пушка».

Да что там китайцы и квакеры! Любой из читателей с легкостью извлечет из мировой истории не один пример блефа — в военном деле и в политике.

Блеф, как прием карточной игры, имеет свои, и весьма строгие законы. И один из них таков — если партнер не поддается на блеф и не бросает карты, он неизбежно выигрывает, причем проигрыш будет тем разорительнее, чем дольше вы будете упорствовать в выбранной стратегии. Это правило действует в военном деле и в политике столь же безжалостно, как и за зеленым сукном.

И еще одним политические игры великих держав напоминают покер. Игрок, не имея представления о картах партнера, судит о них по нюансам его поведения, оценивая по тем или иным, часто трудноуловимым, признакам степень его решимости. В этом и кроется главный подвох: приходится строить игру, исходя из собственных, и не всегда верных, представлениях о чужой психологии. И при том (особенности военно-политических игрищ!) порой серьезно заблуждаются по поводу своего расклада.

Примерно это и происходило в январе 1878-го года между Британской и Российской Империями. С одной стороны, Россия уверенно одержала на Балканах победу и, как никогда, близка была к воплощению стародавней мечты — твердой ногой встать на берегах Проливов, после чего весь Ближний восток, вся Малая Азия, все Восточное Средиземноморье оказывались под прицелом русских пушек. И это означало конец имперской политики викторианской Британии, ведь под удар попадала и главная артерия Империи, Суэцкий канал. Кроме того, русские войска давно закрепились в Туркестане и уже подбирались с севера к главной жемчужине короны — Индии!

Можно сколько угодно отливать памятники недавним победам из трофейных русских пушек, но обманывать себя бессмысленно и опасно — ждать повторения успеха Восточной войны силами одной Британии, без союзников в лице Турции и Франции не стоит. На Австрию надежда слабая — Берлин не дремлет, половина европейской прессы твердит, что стоит Британии вступить в войну с Россией, как Германия ударит не только по Австрии, но и по не добитой при Седане Франции.

Но и ждать, наблюдая, как император Александр прибирает к рукам Проливы, тоже немыслимо! А значит, остается блеф. Блеф наивысшей пробы, основанный на тонком знании психологии противника. Недаром русский канцлер Горчаков как огня, боится морской мощи Британской Империи; недаром министр иностранных дел Милютин испуганно замолкает при мысли о британских броненосцах в Финском заливе. И оба слушать не желают Великого князя Константина, плешь им проевшего в попытках доказать — мощь Королевского Флота бессильна перед отлично организованной обороной Кронштадта. Если Ройял Нэви, как и в 1854-м, явится на Балтику, то это кончится тем же самым. Постоят в виду неприступных фортов, покалечат пару кораблей на минах, покидают бомбы по прибрежным крепостям, пустят на дно полсотни каботажных посудин, сожгут десяток чухонских мыз, оборвут подолы попавшимся под руку чухонкам — и уберутся, несолоно хлебавши. Вести сухопутную войну с Россией без помощи европейских держав Британия не может. А терроризировать столицу, чего так боялись и Горчаков с Милютиным, а до известной степени, сам император, не выйдет — минные поля и форты Кронштадта вместе с пушками Балтийского флота надежно берегут морские подступы к городу Петра Великого.

Но, как и было сказано, по-настоящему качественный блеф всегда основан на тонком знании образа мыслей партнера. Выстраивая свою игру, джентльмены из Форин Офис думали не о реальной мощи Королевского Флота, о русских минах и крупповских орудиях на фортах Кронштадта и Свеаборга. Расчет строился исключительно на понимании того, чем дышат в Санкт-Петербурге.

В известной нам истории английский министр иностранных дел лорд Дерби и премьер Дизраэли не ошиблись. Русские, имея на руках четыре туза, бросили карты, и Британия сорвала банк — Берлинский конгресс, на котором были подведены итоги Балканской войны, лишил Россию плодов ее блестящей победы. И тем самым, отвел угрозу существованию Британской империи. Но ведь история, как мы условились, имеет сослагательное наклонение…

Законы блефа беспощадны — если партнер не поддался на обман, вы можете потерять все. Единственный вариант — вовремя бросить карты, не пытаясь запугать его повышением ставок. Англичане, как мы уже знаем, карт не бросили.

Да и была ли у них такая возможность? Кроме описанных выше последствий, это решение стало бы сигналом всему миру: Британия уже не та, она готова отступить, признать поражение. На континенте набирает силу новорожденная Германия; индийские раджи только и ждут повода для мятежа; французы строят броненосный флот; в Южной Африке зреет недовольство буров; из-за океана недобро поглядывает бывшая колония, с которой за последнюю сотню лет случилось то ли три, то ли четыре войны. Нет, сейчас решительно невозможно показать хоть малейшую слабость! А значит, надо бросить на сукно новые ставки в виде броненосных эскадр — вдруг заупрямившийся партнер вспомнит, наконец, о своих страхах и спасует?

Но… уже отзвенели благовесты над куполом Святой Софии. Отгуляли по городам, городкам, селам и станицам от Буга до Сахалина шумные праздники — за обретение Царьграда, за невиданную, самим Богом дарованную православному воинству победу. Англичане не понимали, что теперь русский император не может уступить! Не нашлось умника, который напомнил бы, как Петр III 1762-м году отказался от плодов победы в Семилетней войне, заключив мир с прусским императором — что и стоило ему трона вместе с головой. А тут ставки повыше: не о какой-то там Пруссии речь шла — о Константинополе, Втором Риме, колыбели православия! Такого позора императору не простил бы ни народ, ни петербургская аристократия, ни собственная Гвардия.

К тому же, чтобы решиться выйти из игры, надо отдавать себе отчет в собственной слабости. А вот с этим у британских политиков было туго: они, как и их геополитические противники, попали под магическое воздействие длинных колонок списков броненосцев Королевского флота. Британия правила морями, а значит — и всем миром, и усомниться в этом не смел решительно никто! Даже тревожный звоночек в виде бесславного бегства эскадры Хорнби из Мраморного моря не был услышан — его попросту списали на нерешительность и трусость вице-адмирала. А значит, игра продолжается, джентльмены!