Не ошибается тот, кто ничего не делает
Во втором томе «Архипелага ГУЛАГ» Солженицын саркастически замечает:
«А еще сверх этих причин бывают естественные и вполне простительные недосмотры самого Руководства. Как говорил товарищ Ленин, не ошибается тот, кто ничего не делает. Например, как ни планируй земляные работы – редко они в лето приходятся, а всегда почему-то на осень да на зиму, на грязь да на мороз».
Действительно, в советское время изречение «Не ошибается только тот, кто ничего не делает» приписывалось Ленину. В таком виде оно приведено в его канонической статье «О значении воинствующего материализма» (1922). Ничуть не реже цитировалась также цитата из ленинского доклада на V съезде Советов 5 июля 1918 года: «Не ошибается тот, кто ничего практического не делает».
Разумеется, мысль эта не принадлежит вождю мирового пролетариата. Изречение, послужившее заглавием этой заметки, вероятно, попало к нам из французского языка. Это не помешало Вл. Далю включить его, чуть дополнив, в «Пословицы русского народа»: «Не ошибается тот, кто ничего не делает; а кто делает – ошибается». При всем уважении к великому лексикографу, тут он нам не указ; как известно, Даль считал русской мудростью даже знаменитый афоризм Ларошфуко «Ни на солнце, ни на смерть нельзя смотреть в упор».
Впрочем, первыми до мысли о безошибочности неделания додумались не французы, а итальянцы эпохи Возрождения. По-итальянски это звучит гораздо короче: «Chi non fa, non falla», т. е. «Кто [ничего] не делает, не ошибается». Эта фраза встречается, например, в поэме Джованни Баттисты Пескаторе «Смерть Руджеро» (1546), которая была продолжением «Неистового Роланда» Лудовико Ариосто.
Итальянская сентенция получила развитие в Германии XVII века: «Кто ничего не делает, не ошибается; а кто не ошибается, не продвинется дальше» (Пауль Винклер, «Три тысячи хороших мыслей», 1685).
Не менее популярное суждение «На ошибках учимся» представляет собой перевод с латинского «Errando discimus». Однако ошибкой было бы думать, что оно принадлежит латинянам, – нет, оно появилось лишь в Новое время. У английского неолатинского поэта Джона Оуэна находим двустишие:
Ты часто себя извиняешь: на ошибках-де учимся.
Но отчего же, после стольких ошибок, ума у тебя еще меньше?
(«Эпиграммы», 1606)
Зато сентенция «Ошибаться свойственно человеку» действительно древняя. С различными вариациями она встречается у многих греческих авторов, в том числе у Софокла:
Все люди заблуждаются порою,
(…) Упрямого ж безумным мы зовем.
(«Антигона», перевод С. Шервинского и Н. Познякова)
Отсюда знаменитое изречение Цицерона: «Каждому человеку свойственно заблуждаться, но упорствовать в заблуждении – только глупцу» («Филиппики», XII).
Блаженный Августин перевел эту мысль на язык христианского богословия: «Заблуждаться – дело человеческое, упорствовать в заблуждении – дело дьявольское» («Проповеди», 164).
Августин говорил также: «Не ошибается (или: «Не заблуждается») тот, кто ищет» (трактат «Против академиков», I, 4, 10). Эта мысль стала крылатой у немцев благодаря строке из «Фауста» Гёте: «Es irrt der Mensch, solang er strebt»; в свободном переводе Б. Пастернака: «Кто ищет – вынужден блуждать».
Почти о том же говорил Рабиндранат Тагор: «Закрой дверь для всех заблуждений, и истина останется за порогом» («Залетные птицы», 1916).
В наше время появилось множество вариаций на тему старой сентенции, например:
Человеку свойственно ошибаться, но еще более свойственно сваливать вину на других. («Законы Мёрфи».)
Человеку свойственно ошибаться, но лучше ошибаться по директиве. (Казимеж Слонимский, Польша.)
Человеку свойственно ошибаться, но только сверхчеловеку – признаваться в ошибках. (Дуг Ларсон, английский автогонщик и литератор.)
Человеку свойственно ошибаться, но для сверхчеловеческих ляпов нужен компьютер. (Пол Эрлих, США.)
