Глава 12

Кое-что новое

Компания друзей пригласила Билла Биллингсли в Новый Орлеан на Финал четырех. После игры он вышел с арены и влился в шумную, охрипшую от ликования толпу болельщиков, втискивавшуюся во Французский квартал, и в какой-то момент натолкнулся на Майкла Джордана и двух его партнеров, тихо наблюдавших за происходящим.

Джордан тут же узнал своего старого тренера по бейсболу, у которого тренировался в девятом классе. «Биллингсли! – воскликнул он. – Что вы здесь делаете?» Они немного поболтали, и Биллингсли с радостью поздравил Майкла, после чего двинулся дальше. Впоследствии тренер выражал изумление от того, что Джордан смог насладиться моментом победы, избежав попадания в объятия празднующих болельщиков. Ни один из них в тот момент, наверное, не представлял, что переживает последние мгновения «анонимности» Джордана и уже вечером того дня, 29 марта, им придется пройти испытание. В Чапел-Хилл 30 тыс. болельщиков собрались на Франклин-стрит, как только услышали слова радикомментатора УНК Вуди Дарема, объявившего: «Тар Хиллз» вот-вот выиграет национальный чемпионат».

«Как только игра закончилась, я с криками выбежал на Франклин-стрит, – вспоминал Дэвид Манн, который в то время учился на третьем курсе в Каролине. – И, разумеется, все остальные сделали то же самое. Тысячи людей были просто поражены событием. Дин Смит никогда прежде не побеждал, момент был просто невероятный. Все плакали и пребывали в экстазе».

«Столпотворение, истерия, фейерверки и пиво, – заявляла Greensboro Daily News на следующий день. – Вот из чего состоят чемпионские титулы». Празднования продолжались до четырех часов утра и возобновились двумя днями позже, когда 20 тыс. болельщиков собрались для того, чтобы поприветствовать вернувшуюся в город команду.

Пройдет несколько недель, прежде чем эйфория сойдет на нет, но формат его новой жизни откроется Джордану лишь в следующие месяцы. «Я был подобен оленю, выбежавшему на трассу, – скажет он много позже, оглядываясь в прошлое. – Я не осознавал масштабов того, что сделал». Момент победы восхитил миллионы людей, включая и тех, кто прежде не имел никакого отношения к Университету Северной Каролины, и моментально обратил многих из них в преданных фанатов «Тар Хиллз». Выигрыш национального первенства внес ноту гордости как для чернокожих, так и для белых жителей штата. Победа, радость от которой они все разделили, развеяла сомнения касательно Дина Смита и его программы и возвела молодого Майкла в статус принца колец. «Это было похоже на вылупление из скорлупы молодого парня, – делился впечатлениями Джордан. – Меня звали Майк. Все обращались ко мне как к Майку Джордану, упоминая меня, все говорили, Майк Джордан. После того броска я стал Майклом Джорданом».

Если до того броска он выдавал мегаватты трэш-тока, то после него его болтовня стала почти что невыносимой для оппонентов. Он и Юинг будут дружить всю жизнь и помнить этот совместный опыт. «Я помню, как он забросил тот мяч, – печально говорил Юинг в 2010-м. – Я не говорю с ним об этом. Он и так постоянно вдалбливает мне эти воспоминания, так что я никогда сам не поднимаю эту тему».

Спустя всего несколько месяцев после насмешек местных, твердивших, что он не сможет добиться чего-то существенного в УНК, Майкл возвратился домой, чтобы обнаружить, как вокруг него вырастают стены новообретенной известности, славы, которая вскоре заключит его в изолированный, замкнутый мир. Он планировал сходить на уилмингтонские городские площадки, чтобы сыграть в паре дворовых матчей, как делал это в дни до учебы в колледже. Но по приходе в парк он обнаружил там толпу людей, ожидавших его. Согласно свидетельствам судьи, работавшего на этих играх, в тот день Майкл даже не смог выбраться из машины. Это был первый знак того, что вскоре его прежнему образу жизни наступит конец.

Пару недель спустя город устроил банкет с чествованием Майкла Джордана. Он оставил автографы десяткам болельщиков, включая и компании восторженных молодых баскетболистов, пришедших на мероприятие в игровой униформе. В тот вечер на банкете Джордан сидел по правую руку от Дина Смита. Его тренер сиял довольной улыбкой и вел непринужденные беседы с окружающими, пока его обычно кипуче энергичная молодая звезда сидела тише воды. Было очевидно, что Майкл еще во многом подросток, почти ребенок, и такое огромное внимание его явно смущало.

Его родители тоже присутствовали там, каким-то образом им удалось соблюдать приличия, находясь у этого родника гордости и возбуждения. «Куда бы они ни шли, они всегда вели себя очень прилично», – сказал Билли Пэкер, частенько пересекавшийся с Джорданами. Он вместе с ними смеялся и праздновал в ночь завоевания чемпионства, покорившегося Каролине спустя ровно год после разочарования в Канзасе на игре «Макдоналдс», вызвавшей вспышку гнева у миссис Джордан. «Порой встречаешь родителей, которым обязательно нужно быть в центре внимания. Джорданы никогда не входили в их число. Они всегда были вежливы и вели себя исключительно порядочно. Меня это всегда впечатляло», – добавлял Пэкер. Эту весну они оба запомнили надолго. Делорис вернулась домой и обнаружила поздравления в светло-голубых цветах Каролины, развешанные в банке, где она работала клерком. Кто-то из коллег приветствовал ее словами: «Здравствуйте, миссис Мама Майкла Джордана». Она пыталась убедить окружающих, что они с мужем так же были бы горды своим сыном, если бы он был простым первокурсником Каролины, не игравшим в баскетбол. Интервьюеру она призналась, что материнский инстинкт заставил ее нервно хвататься за живот, пока игроки «Тар Хиллз» бросали друг другу мяч, словно горячую картофелину, в том последнем владении. Когда он оказался наконец в руках ее сына, первой ее мыслью было: «Отдай кому-нибудь другому!»

Джеймса же по приезде домой ждало специально организованное на заводе General Electric, где он работал, собрание под вывеской «Добро пожаловать домой, Майкл Джордан». Тот значимый бросок навсегда изменил не только жизнь самого Майкла. Поднявшиеся волны славы подхватили вместе с ним и его родителей.

Почти что подростковый дискомфорт, который Джордан испытывал в тот вечер на банкете, не мешал ему упиваться новообретенным статусом. В конце концов, большинство первокурсников возвращалось домой после года независимой жизни в колледже лишь для того, чтобы обнаружить, что их родители все еще считают их подростками. Возвращение Майкла домой способствовало осознанию того, что его новый статус потребует огромных изменений во взаимоотношениях между членами семьи. Его фигура довольно скоро затмит их всех и изменит природу семейных отношений, ее динамику. Даже теперь, в конце его первого года в колледже, все они чувствовали это. Он еще не был профессионалом, но в будущем он им станет. В семье старались не концентрироваться на таком видении будущего, особенно миссис Джордан. Более того, она стала еще бдительнее по мере того, как мечта ее сына начала обретать ясные очертания после завоевания чемпионства. Будь скромным. Не слишком акцентируй внимание на себе. Не забывай упоминать своих партнеров. Казалось, что она и Дин Смит читают один и тот же текст вслух. Всякий раз, когда она разговаривала с репортерами, она обязательно подчеркивала то, как сильно гордится всеми своими детьми. Майкл просто оказался тем, кому досталось все внимание публики, объясняла она.

Для Джордана первейшим вызовом весной 1982 г. был поиск места, где он мог бы насладиться свободой своей прежней жизни. Каким-то образом ему удалось договориться об очной дуэли с местечковой звездой округа Пендер. Поначалу казалось, что им удастся провести игру в уединенной обстановке, но даже туда явилась толпа из сотен людей, собравшихся посмотреть битву, в которой Джордан, по воспоминаниям местных жителей, выиграл два раунда из трех.

В конечном счете тихой гаванью для него стал Чапел-Хилл.

Благодаря семейной атмосфере, которую выстроил там Дин Смит, многие бывшие подопечные тренера, включая и звезд NBA Уолтера Дэвиса и Фила Форда, приезжали летом поучаствовать в неофициальных «дворовых» матчах. Тем летом после завоевания чемпионства они все жаждали помериться силами с молодым парнем, который сделал «тот самый бросок». Выпусники Смита были очарованы образом и поведением Джордана на площадке. В отличие от Уорти Эл Вуд принимал вызовы Майкла в его первые месяцы пребывания в Каролине и считал Джордана немного застенчивым. В одной из их первых дворовых заруб Вуд ударил его локтем, но перед началом второго курса обучения уже сам Джордан включил локоть в борьбе с Вудом, давая тому понять, что больше не потерпит запугиваний. Со временем их с Вудом связь окрепла, они вместе работали над слэм-данками по ходу дворовых матчей в то лето. Именно Вуд подкинул ему идею крэдл-данка одной рукой, который он впоследствии исполнит в игре с Мэрилендом. Конечно, находились и такие, как Уорти, считавшие, что уверенность первокурсника в себе была слишком большой. Но в его второй год в колледже все начали осознавать, что вера Джордана в себя отражала невиданный прежде уровень интенсивности, с которым он играл и тренировался.

Снова Грэнвилл

Джордан и Базз Питерсон жили теперь на первом этаже Грэнвилл Тауэрс, в коротеньком коридоре, который закрывался с обеих сторон с тем, чтобы защитить небольшую группку баскетболистов и обычных студентов, обитавших там на постоянной основе. Среди обычных студентов, живших на этаже, был Дэвид Манн, студент последнего курса, учившийся на факультете радио, телевидения и кино. Невысокий, щуплый и непритязательный Манн имел возможность видеть жизнь 19-летнего Джордана изнутри и наблюдать за тем, как возвышается статус молодого игрока.

«Он был очень дерзким даже в те годы, – вспоминал Манн. – Он был Мистером Уверенность и всегда полагался на свои силы». Манн видел девчонок, окалачивающихся около закрытых дверей коридора в надежде улучить возможность пробраться внутрь. Как и большинство «обычных» студентов, живших на этаже, Манн подмечал практически все, что делал Джордан. Он был удивлен, не увидев никаких доказательств того, что Майкл – звезда вечеринок и неутомимый тусовщик.

«Он был довольно серьезным парнем, – вспоминал Манн. – В коридоре с ним соседствовали ребята, любившие вечеринки, игроки и просто студенты, но он никогда не принадлежал к их кругу».

Базза Питерсона, к примеру, можно было увидеть в коридоре с выпивкой в руке, танцующим с подружкой и все еще смакующим победу «Тар Хиллз» в национальном чемпионате, выигранном несколькими месяцами ранее. «Базз определенно не был увлечен баскетболом так же сильно, как Майкл, – говорил Манн. – Базз был больше тусовщиком. Он никогда не относился к делу настолько серьезно, как Майкл. Он был дурнем, если честно».

Той осенью Sports Illustrated опубликовал фотографию Джордана в наушниках, танцующим в своей комнате под зонтом. Она разозлила Манна, потому что была постановочной и совершенно неискренней. Питерсон мог танцевать с подружкой, но не Джордан, пусть даже у него и был повод немного насладиться жизнью.

«Вот что делало его уникальным, – отмечал Манн. – Он мог стать глубоко эгоцентричным, мог втянуться в вечеринки, веселье и развлечения с женщинами, во все эти прелести жизни, но у меня сложилось впечатление, что он был настолько предан делу, что не позволил бы себе отвлекаться даже в таком возрасте. Он знал, что хочет стать лучшим, понимал, какие ловушки его подстерегают, и не собирался в них попадать. Он выглядел очень уверенным в себе, безошибочно знавшим то, чем хочет заниматься, и ничто не могло его остановить».

Манн заметил, что, хотя Джордан и был всего лишь 19-летним второкурсником, он умел управлять ситуацией за счет одного своего присутствия, даже находясь среди других баскетболистов, живших с ним на одном этаже. «Он не был громким парнем. Он не доминировал вербально, но когда он говорил, ты определенно прислушивался. Он не отдавал приказов другим игрокам, не выпячивал свой статус, ничего подобного, но я уверен, что другие игроки уважали его. Думаю, что он их немного пугал. Но он не рычал, отдавая приказы, и не творил ничего такого».

Джордан вскоре узнал, что Манн изучает средства массовой информации с надеждой на то, чтобы в будущем найти работу в киноиндустрии Голливуда. «Майкл считал, что это безумная затея, – вспоминал Манн, – а после этого подошел ко мне и сказал: «Знаешь, тебе надо пообщаться с женой Дина Смита». Жена Дина Смита была психиатром, и каждый раз, когда я видел Майкла, он спрашивал: «Ты уже сходил к жене Смита? Поговорил с ней?» Он считал смешным тот факт, что кто-то вроде меня хочет переехать в Лос-Анджелес и надеется хоть на какой-то шанс получить работу в кинобизнесе».

Эти поддразнивания продолжались пару недель, Джордан подкалывал Манна, насмехаясь над его планами по покорению Голливуда всякий раз, когда они пересекались. Именно тогда Манн понял, что каждый человек, выживший после общения с Джорданом, должен был осознать одну вещь – нужно уметь давать сдачи.

«Наконец я сказал ему: «Майкл, пойми, это моя мечта. Я всегда хотел работать в кино. У тебя самого разве никогда не было мечты?» Он ответил: «Да, у меня есть мечта – играть в NBA». После этого разговора он больше никогда не задевал меня по этому поводу».

Джордан вскоре узнал, что у Манна, учившегося на факультете журналистики, был в комнате видеомагнитофон, что было редким явлением в те времена, когда видеотехнологии еще были относительно новым явлением и стоили довольно дорого. Вдобавок Манн был ярым баскетбольным фанатом, он записывал игры Каролины на пленку. Джордан начал захаживать к нему, чтобы посмотреть на свою игру в записи.

«Это было так давно, в те времена, когда пульт управления был проводным, – вспоминал Манн. – Приходилось вертеть этот пульт с 12-футовым проводом в стороны, чтобы он работал. Майкл сидел и смотрел на себя, а потом пересматривал. Думаю, что он многому научился таким образом. Не знаю, как много времени уделяли этой работе с видео тренеры, но он точно очень часто этим занимался, пользуясь моим VCR».

Игрок, который сделает столь многое для развития эпохи видео, получал первую возможность изучить свою игру со стороны. Одной из первых кассет, которую Джордан и Манн посмотрели вместе, была кассета с записью чемпионского матча против Джорджтауна. Во время трансляции комментатор Билли Пэкер обронил фразу, что Уорти – быстрейший из игроков Каролины.

«Это полная ерунда, – засуетился Джордан. – Я – самый быстрый в команде».

Когда они дошли до момента с решающим броском Джордана, Манн задал ему вопрос об этом эпизоде. «Майкл сказал, что в момент своего заключительного броска не был уверен в том, что находится там, где тренер Смит хотел бы его видеть. Он думал, что облажался. Майкл сказал мне, что тогда немного запутался и не знал точно, где должен был находиться при розыгрыше. Вышло так, что он оказался никем не прикрыт, решил бросить и попал».

С началом сезона Джордан стал регулярно заходить в комнату к Манну, чтобы изучать свою игру. «Он был молчалив, сидел в полной тишине, – вспоминал Манн. – И почти ничего не говорил. Он был целиком сконцентрирован на своих мыслях и стратегических планах, возникавших в его голове. Он ничего не говорил, когда смотрел пленки, так что я, по сути, оставлял его в одиночестве».

Однажды Джордан натолкнулся на Манна в коридоре, когда тот пытался загнать мячик в стакан. «Он тоже захотел сыграть и предложил делать ставки на попадание, – вспоминал Манн. – Мячики были маленькими, всего по четвертаку или по десять центов, но мы все равно играли минут 30, и я побеждал его. Мне уже нужно было идти на лекцию, а Майкл не давал уйти. Он заставил меня остаться, но я не хотел проигрывать, а потому продолжал попадать в стакан».

Наконец, рассердившись, Джордан швырнул на пол клюшку и ушел. «Он остался должен мне 75 центов, – вспоминал Манн, – но так и не отдал этих денег».

Прогресс

После поездок в летние лагеря, дворовых битв и индивидуальной работы к тренировкам с командой Смита приступил уже обновленный Джордан. «Предсезонная подготовка, второй курс, – вспоминал позже Смит. – Я поверить не мог в то, как сильно он прибавил после окончания предыщущего сезона. Каждый раз, когда он практиковался с командой Синих, Синие побеждали. Каждый раз, когда он тренировался с Белыми, Белые побеждали. Тренеры в штабе начали спрашивать друг у друга: «Что тут вообще происходит?» Он не попал ни в одну предсезонную сборную лучших игроков Америки, но вырос на 5 см и здорово поработал летом над улучшением контроля мяча и качеством бросков, а уверенности у него было выше крыши».

«Дин всегда говорил, что наибольшего прогресса ребята обычно добиваются в период между первым и вторым курсами учебы, – говорил Арт Чански. – После года занятий баскетболом он всегда рассказывал им, над чем каждому из них нужно поработать. Если они возвращались и работали над собой, они видели плоды своих трудов, потому что уже год провели в студенческом баскетболе. Они становились крепче физически и начинали демонстрировать буквально квантовые скачки в играх – если, конечно, работали над этим. Майкл вернулся, и все были поражены: «Вау, ничего себе!»

Он стал больше, сильнее, быстрее. Время, за которое он пробегал 40 ярдов, упало до 4,39 секунды, он почти на две десятых секунды был быстрее самого себя, когда был первокурсником. Все стрелки, казалось, указывают наверх. В моменты беспечности Джордан признавал, что его цель – выиграть еще несколько национальных чемпионатов, что свидетельствовало о непонимании им того, как здорово ему повезло выиграть хотя бы один. Шансы на еще один титул были бы выше, если бы Дин Смит повел себя чуть эгоистичнее и убедил бы Джеймса Уорти остаться в Северной Каролине на последний, выпускной год.

Однако тренер продолжал ставить успех игроков выше своего собственного, выше даже командного благополучия. Другой тренер сказал бы Уорти, что сейчас у «Тар Хиллз» есть шанс выиграть два национальных титула подряд. С Уорти Каролина возвратилась бы в сезон с четырьмя игроками в основном составе, способствующими завоеванию титула в прошлом сезоне, такая команда могла переписать историю. Однако вместо того, чтобы приложить какие-то усилия к тому, чтобы надавить на Уорти, убедив его остаться, Смит начал изучать перспективы Уорти в преддверии грядущего драфта в NBA.

Когда он узнал, что у Уорти есть все шансы получить высокий номер драфта, то по-доброму посоветовал ему подать заявку на «hardship» и с получением этого статуса попасть на драфт. Риск получить травму и потерять огромные суммы денег был слишком велик в случае Уорти, чтобы он согласился продолжать играть в баскетбол на студенческом уровне. Этот эпизод в очередной раз демонстрирует исключительную честность и порядочность Смита, еще одну причину, по которой его игроки отзывались о нем столь высоко. Пятью сезонами ранее он сделал то же самое с разыгрывающим защитником Филом Фордом, настояв на том, чтобы его подопечный стал профессионалом после третьего курса, вспоминал Арт Чански. Форд, однако, отказался уйти, объяснив Смиту свой отказ вопросом: «А кто скажет об этом моей матери?» Он вернулся в Каролину и в том последнем сезоне стал игроком года.

Семья Уорти тоже ставила образование Джеймса в приоритет, но Смит подчеркивал, что пойти на драфт будет верным шагом. В итоге Уорти был под первым номером драфта выбран клубом «Лос-Анджелес Лейкерс». Чтобы заменить его в команде, Смит привел очередную партию игроков из числа лучших американских баскетболистов-школьников, среди которых были 17-летний Брэд Догерти ростом в 7 футов (213 см) и атлетичный 195-см защитник Кертис Хантер, а потому состав претерпел серьезные изменения. Сезон «Тар Хиллз» все же начала в ранге лучшей студенческой команды страны, однако почти сразу утратила этот статус.

Было несколько причин, по которым кампания 1982/1983 г. не оправдала изначальных ожиданий. За шесть недель до начала сезона Джордан сломал левое запястье. Тем не менее он продолжал тренироваться в гипсе. Посреди сезона Базз Питерсон травмировал колено, из-за чего Джордан начал носить свою фирменную повязку на предплечье – это было посвящением его соседу по комнате. Больше всего, впрочем, «Тар Хиллз» ощутила отсутствие в составе Джеймса Уорти. Как отмечал Билли Пэкер, Уорти был потрясающим игроком, оставившим после себя почти невосполнимую пустоту.

Перед началом сезона Дик Вайсс отправился в Чапел-Хилл навестить Джордана. Джордан с гордостью рассказывал о том факте, что он и его отец были фанатами гонок NASCAR. Вайсс отметил, что этот молодой человек имел склонность разрушать самые разные стереотипы. Он был приятным малым, вспоминал в 2011-м Вайсс, добавляя, что не увидел ни в Джордане, ни в его игре абсолютно ничего такого, что послужило хотя бы малейшим намеком на то, что «этот парень – следующий спаситель NBA». Однако уезжал спортивный журналист с убеждением, что следующей весной в схватке за титул вновь сойдутся Джорджтаун и Каролина. Этого так и не случилось.

Несмотря на гипс на запястье, Джордан набрал 25 очков, а Перкинс – 22 в матче-открытии нового сезона, который «Тар Хиллз» проиграла в овертайме Крису Маллину и его команде Университета Сент-Джонс со счетом 78: 74. Неделю спустя она отправилась в Сент-Луис, где вступила в физическую конфронтацию с Миссури и вновь проиграла – 64: 60. Стало ясно, что драмы в новом сезоне будет с избытком. Неудивительно, что каждая команда, с которой играла «Тар Хиллз», настраивалась на нее по максимуму. Три дня спустя в Чапел-Хилл с визитом пожаловала команда Тулейнского университета с впечатляюще мощным центровым Джоном «Хот Род» Уильямсом в составе. Матч был еще далек от завершения, когда каролинская публика уже смирилась с невозможной мыслью – их команда потерпит три подряд поражения на старте сезона. Ни одна из команд Северной Каролины не совершала ничего подобного с сезона 1928/29 г.

По-настоящему серьезные проблемы начались, когда Перкинс в пятый раз за игру сфолил на 4-й минуте 33-й секунде, после чего огромный (ростом в 205 см) Уильямс получил еще больше свободы на паркете. Тулейн повел 51: 49. Джордан сравнял счет, вовремя сыграв на подборе в атаке и забив мяч за 36 секунд до конца игры. Затем Каролина своим фолом привела Уильямса на линию штрафных бросков, и он реализовал оба, вновь выведя «Грин Вэйв» вперед на два очка. Вновь Джордан получил мяч в заключительные секунды встречи. Он пошел в проход к кольцу, но совершил фол в атаке.

Джеймс Джордан наблюдал за происходящим, сидя между двух своих дочерей. «Я подумал: «Мы проиграли», – вспоминал он в интервью 1984 г. Розлин посмотрела на него и сказала: «Папочка, ты слишком рано сдаешься». Табло показывало 4 секунды до конца, когда Джордан перехватил мяч после вбрасывания и запустил его с дистанции в 35 футов в корзину, сравняв счет вместе с сиреной. «Кармайкл Арена» взревела в восторге, но напряжение еще не спало. Судьба встречи была наконец решена меньше чем за 2 минуты до конца третьего овертайма, когда Джордан промчался вдоль боковой, сделал бросок и заработал фол, после чего преимущество Каролины выросло до пяти очков. «Тар Хиллз» хватило этого для того, чтобы одержать первую победу в году – 70: 68.

«Он начал сезон с гипсом на левом запястье, но все равно выиграл для нас матч с Тулейн», – вспоминал Смит. Расписание дало команде небольшую передышку. Следующим их соперником стал Университет Луизианы, эту игру в спорткомплексе «Медоулендс», Нью-Джерси, они выиграли с разницей в четыре очка. Третья победа была одержана над Санта-Кларой в Гринсборо, а неделю спустя команда отправилась в Талсу, где в начале рождественских каникул должна была участвовать в Oil City Classic.

«Голден Харрикейн» обыграла их в первой игре с разницей +10. «Тар Хиллз» все еще привыкала к жизни без Уорти, который не просто умело работал под щитом, но и был активным на всей площадке. Три дня спустя команда отправилась в Чаттанугу играть с Университетом Теннесси и за 4 минуты до конца оказалась в положении догоняющих, уступая сопернику одно очко. Джордан выдал один из своих фирменных «моментов MJ», набрав 11 из 17 последних очков команды в игре и обеспечив еще одну победу.

На праздники семья Джорданов собрала чемоданы и полетела вслед за командой в Гонолулу на Rainbow Classic, где в придачу к традиционным гавайским вечеринкам луау получила еще три повода попраздновать: «Тар Хиллз» одержала три победы, включая одну над Миссури (73: 58), которой отомстили за поражение в начале сезона. Этот успех положил начало 18-матчевой победной серии. «Тар Хиллз» прибыла домой и незамедлительно расправилась с «Ратжерс» в Гринсборо, затем поехала в Шарлотт помериться силами с Сиракьюс, после чего переключилась на календарь ACC. Ассистент тренера в Сиракьюс Брендан Мэлоун, тренировавший Джордана в лагере «Файв-Стар», получил возможность оценить прогресс Майкла. «Оранжевые» решили, что будут проверять его на прочность двойной опекой. «Наша задняя линия расставила ловушки, – вспоминал Мэлоун. – Я был впечатлен его хладнокровием под прессингом. Он пошел на двоих, ушел от обоих на дриблинге, пригнулся, увидел сквозь двух соперников вариант для паса и идеально его исполнил. Он никогда не паниковал в подобных ситуациях».

В качестве ответа на затягивание времени командой Смита в битве за титул в 1982-м Конференция внесла изменения в регламент, введя в качестве эксперимента правило 24 секунд и трехочковые броски. Смит больше не мог расставлять игроков по площадке и играть в кошки-мышки с соперником, чтобы удержать хлипкое преимущество. Не могла теперь команда и просто бездумно отсиживаться в своей зоне.

Теперь команды должны были тщательнее продумывать план защиты периметра.

В первой половине игры с Мэрилендом Джордан набрал всего два очка, но ожил после перерыва, набрав 15. Однако лучший его момент в игре случился в концовке, когда он заблокировал лэй-ап Чака Дриселла, сына тренера Мэриленда Лефти Дриселла, и спас для команды победу, 72: 71.

«Тар Хиллз» еще только предстояло сойтись с Ральфом Сэмпсоном и его Виргинией, но это не значило, что грядущая игра не занимала умы тренеров и игроков. Партнеры по команде Уоррен Мартин, Кертис Хантер и Брэд Догерти тоже квартировали на первом этаже Грэнвилл Тауэрс. «За день до игры игроки стояли в коридоре и обсуждали матч, они были до ужаса напуганы, – вспоминал Дэвид Манн. – Я хочу сказать, что люди нынче не осознают, как сильно все боялись Ральфа Сэмпсона в то время. Тогда он был Годзиллой баскетбольного мира. Брэд Догерти, тогда еще первокурсник, очень не хотел выходить против Сэмпсона. Итак, парни стоят в коридоре и обсуждают, что будут делать, и сильно нервничают перед игрой. Майкл сидит вместе со всеми, но не говорит ни слова. И вдруг через несколько минут он вдруг вскакивает, подпрыгивая больше метра вверх, и лупит рукой по стене с криком «К черту Сэмпсона!».

Ошарашенные партнеры замолкают.

«После этого все бросились врассыпную кто куда», – вспоминал со смехом Манн.

Первую встречу двух команд в новом сезоне, состоявшуюся на следующий день в «Юниверсити-Холл», транслировал канал NBC. Виргиния шла второй, а «Тар Хиллз» занимала в рейтинге 11-е место. Вдобавок «Кавальерс» стремилась продлить свою 42-матчевую победную серию на домашнем паркете, начатую в эру Сэмпсона. Эта игра стала первой домашней для Виргинии за почти шесть недель, а одного присутствия на площадке «Тар Хиллз» было достаточно для того, чтобы завести 9000 болельщиков, взрывавшихся в восторженном гуле всякий раз, когда Сэмпсон приближался к корзине во время разминки. Увидев же Смита, стоявшего у своей скамейки с сияющим в свете телевизионного освещения чемпионским перстнем NCAA, они загудели от негодования и принялись скандировать: «Дин, присядь! Дин, присядь!»

«Тар Хиллз» незамедлительно взяла Сэмпсона под усиленную опеку в зоне и забросила серию трехочковых бросков, поведя +12. К середине игры атмосфера на маленьком стадионе установилась гнетущая: публика была разочарована. Смит повесил на одно плечо Сэмпсона семифутового новичка Брэда Догерти, а на другое – двухметрового Сэма Перкинса и вдобавок дал указание вингам в любой момент смещаться к ним на помощь. «Тар Хиллз» эффективно лишала его мяча, мешая при этом остальным игрокам Виргинии развить хоть какую-то стабильную активность в нападении. В первые 20 минут Сэмпсон забил лишь два броска из восьми. Перкинс тем временем выдал один из лучших перформансов в карьере по части результативности, набрав 25 очков в первой половине и трижды реализовав трехочковые.

После перерыва арена погрузилась в почти что гробовую тишину, когда Сэмпсон совершил свои третий и четвертый фолы, а Северная Каролина увеличила свой отрыв до 23 очков, поведя 85: 62 за 9 минут 41 секунду до конца игры. Потом спустя 2 минуты Сэмпсон забил свой первый трехочковый в сезоне, бросив мяч из-за дуги слева с дистанции в 19 футов, и Виргиния начала камбэк. Ее игроки Рикки Стоукс, Джимми Миллер, Рик Карлайл, Тим Маллен и Отелл Уилсон набирали очки, каждый. Затем забил Сэмпсон. Следом Карлайл реализовал трехочковый. За пятиминутный отрезок матча «Вахуз» сократила отставание с 23 очков до шести. За 2 минуты до конца, когда Каролина удерживала преимущество 96: 90, Сэмпсон выпрыгнул справа от линии в попытке забить коротким джампером. Джордан одновременно выпрыгнул с другой стороны линии и яростно ударил по мячу, заблокировав бросок.

Эпизод заставил журналистов, сидевших на местах для прессы, удивленно ловить воздух ртом. Стоявший у боковой линии тренер Виргинии Терри Холланд зааплодировал. «Майкл и Дэвид Томпсон, – вспоминал Холланд, – были единственными игроками, которые в играх с моей командой показывали такое, что заставило меня аплодировать им в искреннем изумлении… пока до меня не доходило, что я поддерживаю соперников собственной команды».

«А еще я в это же время кричал рефери, что «это была помеха», – говорил Холланд. – Думаю, что рефери были поражены и изумлены так же, как я, и не могли осознать, как ему это удалось сделать. Технически блок-шот можно было классифицировать как помеху – мяч наверняка летел уже в цель, когда Ральф отпустил его, находясь над кольцом. Он летел, как ракета «Титан». Не совсем понимаю, почему Джордан вообще задумался о том, чтобы пойти за этим мячом».

«То были мои молодые годы, – сказал Джордан 15 лет спустя, признавшись, что понятия не имеет, как ему удалось сделать блок в том эпизоде. – Я удивил самого себя. Это был красивый момент моей игры, и в какой-то степени он вытолкнул меня вверх, к моей карьере. Никто не мог просто сказать, на что я способен. Я сам не мог бы сказать вам, на что способен, а на что нет. И в этом заключалась красота».

Играя в тесных рамках системы Смита, Джордан не мог и близко подобраться к раскрытию полного спектра своих талантов, ему только предстояло узнать пределы своих возможностей.

Спустя 14 секунд после блока Отелл Уилсон забил трехочковый, и Виргиния подтянулась очень близко: –2 за 52 секунды до сирены. Но соперники заставили «Кавальерс» фолить, и Джордан на пару с Джимми Брэддоком реализовали свои штрафные, доведя счет до итоговых 101: 95 в пользу своей команды. В тот день Сэмпсон покинул «Юниверсити-Холл», не поговорив с репортерами.

Одержав победу, Каролина вышла на первое место в АСС. Затем «Тар Хиллз» обыграла «НК Стэйт» и «Дьюк Блю Девилз» с большой разницей в счете. С уходом Уорти в NBA Джордан начал опускаться ниже к зоне штрафного броска, где стал демонстрировать первые проблески своего умения играть спиной к сопернику, которое станет фирменным элементом его игры на профессиональном уровне. Он продуктивно бегал по площадке и часто извлекал личную выгоду из того, что оказывался у Смита открытым игроком во второй фазе прорыва. Даже когда Джордан был закрыт соперниками, он мог сделать бросок благодаря быстрому первому шагу и прыжку. Периодически его все же наказывали за этот маневр, фиксируя пробежку, но Смит нашел выход, отправив в NCAA видеокассету с замедленной съемкой его первого шага, чтобы доказать, что Джордан не нарушает правил. Кроме того, Каролина часто прибегала к неожиданным рывкам и «бэкдор кат», помогавшим такому атлетичному игроку, как Джордан, набивать статистику.

«Джордан работал так усердно, как ни один другой игрок, особенно блестящий, талантливый игрок, – сказал тренер Дьюка Майк Кшишевски после январской игры между командами. – Он задавал тон игре. Каждый раз, когда я видел его в игре, он был очень силен психологически. Он говорил: «Я хочу мяч, дайте его мне. Я буду работать». Он был просто великолепен. Мы хотели закрыть его. Мы все расписали, сделали диаграммы и сказали: «Вот как мы будем действовать». Но он все равно сделал то, что хотел. Меня это восхищает. Даже промахиваясь с бросками, он очень усердно работал, чтобы получить возможность их сделать. Он не дал нам ни единого шанса вернуться в игру».

Серия Джордана продолжилась в игре с командой Технологического института Джорджии, в которой он реализовал 11 бросков из 16 на пути к своему рекордному результату в студенческой карьере – 39 очков за игру. В совокупности он предпринял семь попыток забить трехочковый. И шесть из них оказались удачными.

Его усилия впечатлили комментатора ESPN и бывшего тренера Дика Витале, когда Виргиния приехала с визитом в «Кармайкл Аудиториум». Победная серия привела «Тар Хиллз» на первое место, тогда как Виргиния шла в табели второй. Люди, имевшие отношение к спортивным СМИ Виргинии, были раздражены поведением Витале, которого они обвиняли в том, что он запустил персональную кампанию против Сэмпсона в ходе голосования за Лучшего игрока года в стране. Витале превозносил таланты Джордана, но Терри Холланд и пиар-отдел Виргинии сочли, что Витале не просто поддерживал Джордана, а ехидно атаковал Сэмпсона.

Витале употребил применительно к Сэмпсону слово «суперзвезда» с оттенком насмешки, утверждали они. Комментатор почувствовал, что его неправильно поняли. Он сказал, что Сэмпсон, в отличие от других великих центровых, играл в Виргинии с менее талантливыми партнерами. Но временами, отмечал Витале, Сэмпсону не хватало энтузиазма во время его заключительного сезона в колледже, тогда как Джордан буквально сочился им.

Тридцать лет спустя Холланд говорил, что уже «не было никаких споров относительно того, был ли Майкл адекватным кандидатом на громкий титул, было ли у Дика полное право голосовать за того, за кого он хотел, и «рекламировать» того, кто ему нравился. Но наши возражения касались его комментариев о том, почему Майкл должен быть Лучшим игроком года вместо Ральфа. Это был просто Дик во всей своей красе, со своей склонностью увлекаться. Причин же критиковать Ральфа с целью продвинуть своего кандидата было откровенно мало». Холланд добавил, что Сэмпсон, проучившись четыре года в колледже, уже дважды был Лучшим игроком года.

Спор будет разрешен на паркете «Кармайкла». Шум, который перед началом матча исходил от забитого до отказа сектора студентов-болельщиков, был таким оглушающим, что игроки Виргинии едва могли расслышать свои имена при объявлении составов. Тем не менее они сыграли блестящий матч и за 9 минут до конца второй половины имели 16-очковое преимущество.

Когда до конца оставалось 4 минуты 48 секунд, игрок Виргинии Джимми Миллер завершил розыгрыш точным трехочковым броском, и его команда повела 63: 53. «Кавальерс» больше не забила ни разу, начав спотыкаться на ровном месте: ее потери и перехваты Каролины следовали один за другим. За минуту и 20 секунд до конца, когда его команда еще вела 63: 60, Сэмпсон смазал штрафной бросок. Затем случился коронный номер. За 51 секунду до конца Джордан украл мяч у Рика Карлайла в середине площадки и сделал рывок к кольцу, вколотив в него мяч. Каролина повела 64: 63. Десятилетия спустя этот момент по-прежнему будет вызывать приятную ностальгию у тех, кто видел его своими глазами. Виргиния затем впустую потратила заключительные 50 секунд, пока Карлайл за 5 секунд до конца не выпрыгнул в попытке забить джампером издалека, но промахнулся.

Последний ключевой подбор остался за Джорданом – он перепрыгнул Сэмпсона, о чем весьма красноречиво вспоминал Билли Пэкер: «Конкретно в этот год лучшие эпизоды с его участием случались не в нападении. Они показали мне, во-первых и в-главных, что он обладает невероятным соревновательным духом, но кроме того умело обороняется. В 1983-м я узнал его больше, открыв для себя то, как здорово он умеет опекать соперников. Очевидно, что он был отличным снайпером, но действительно феноменально играл именно в защите».

Холланд соглашался. «Майкл был великолепным разносторонне развитым баскетболистом в колледже, но эффективнее всего он действовал в защите, – вспоминал он в 2012-м. – А подготовить такого игрока гораздо сложнее, чем выдающегося нападающего, поскольку к защитнику не применишь двойную опеку и не найдешь способов не дать ему мяч».

Каролинская публика еще долгое время после окончания матча стоя аплодировала своим. «В тот вечер мы вернулись в общежитие, – вспоминал Дэвид Манн, – и у меня совершенно пропал голос, я сорвал его криком. Я спустился вниз к автомату со снеками, и тут спускается Майкл. Мы там были вдвоем, я говорю с ним о том, какой великолепной получилась игра и как круто он сыграл. Он отвечал сухо: «Ага. Ну да. Хорошо». А потом начал говорить об учебе. Он был совершенно равнодушен к случившемуся, как будто ничего и не произошло. Ему даже поговорить об игре было неинтересно».

Три дня спустя в город приехала Вилланова играть реванш регионального финала 1982 г. Эдди Пинкни продолжал поддерживать связь с Сэмом Перкинсом, казалось, что земляки-ньюйоркцы горят желанием узнать любую инсайдерскую информацию о своих командах. Некоторую часть разговора они посвятили обсуждению возрастающей конкуренции между конференциями. Вилланова входила в конференцию Биг Ист, в которой играл Джорджтаун.

«Мы не хотели слишком-то брататься, потому что у них были все возможности унизить тебя, если ты позволишь им это сделать, – вспоминал о «Тар Хиллз» Пинкни. – Перкинс говорил, что Джордан – лучший игрок из всех, кого он когда-либо видел. А я, разумеется, говорил, что лучшим был Юинг. Для нас поездка туда и возможность сыграть против Джордана и команды, представляющей ACC, команды номер один в то время, уже было незабываемым опытом, ведь в те времена ACC правила бал. Они были ведущей конференцией, и все лучшие игроки были у них».

«В то время они были номер один, и к тому же у них был Джордан, – объяснял Пинкни. – Мы не верили, что сможем с ним справиться. Ты просто нутром чувствовал, что этот парень – выдающийся игрок. Ты говорил себе как игроку: «Я уже видел игру этого парня прежде. Когда же оно случится?» Потому что ты знал, что это произойдет. «Когда он возьмет игру в свои руки?»

В тот день этого не случилось. Джордан сыграл не слишком здорово, и Вилланова сумела нанести поражение лучшей команде страны на ее родной площадке. «Они должны были просто размазать нас, но мы дали им достойный отпор, – говорил Пинкни. – Мы прыгнули выше головы».

Поражение пустило «Тар Хиллз» под откос. Три дня спустя она отправилась в Мэриленд и проиграла с разницей в 12 очков, потом спустя еще три дня уступила «НК Стэйт» семь очков, предвосхитив свое поражение от «Вулфпэк» в грядущем полуфинале турнира ACC того года. Игроки Джима Вальвано поймали такой ритм, на котором дошли аж до самого финала национального чемпионата, в котором сотворили невозможное, победив Хьюстон.

«Хиллз» тем временем пробилась в региональный финал NCAA в Сиракьюс, где ее съела Джорджия, 82: 77. Джордану выпало несколько возможностей блеснуть красивыми данками во время прорывов, но добыть для команды победу он не смог. После матча он сказал Рою Уильямсу, что выгорел и собирается взять паузу, отдохнуть от баскетбола. Ассистент тренера понял, каким тяжелым оказалось соревновательное бремя, легшее на плечи Джордана с уходом Уорти. Система игры Смита помогала облегчить его положение, но, чтобы каролинская баскетбольная машина продолжала свое движение вперед, Джордан должен был показывать свою лучшую игру в каждом матче. Уильямс сказал Джордану, что взять перерыв – хорошая идея, а потому был ощутимо удивлен, когда на следующий день увидел Майкла в спортзале, работающим над своей игрой. На вопрос о причинах перемены планов Джордан просто ответил, что должен стать лучше.

Под конец сезона амбиции «Тар Хиллз» получили серьезный удар, но репутация Джордана лишь окрепла, поднявшись на несколько ступеней вверх. Теперь в нем видели «лучшего защитника страны с большим отрывом», как писал Sports Illustrated. И это спустя какой-то год после того, как он, будучи первокурсником, поразил тренерский штаб своим почти полным безразличием к игре в защите. «Кажется, что Джордан всегда знает, где мяч и куда он направляется, – говорил форвард Мэриленда Марк Фотергилл. – Он бегает вокруг как безумец, покрывает всю площадку и всячески сбивает всех с толку».

Благодаря началу эксперимента ACC с трехочковыми бросками Джордан сумел поднять свой средний показатель на уровень в 20,0 набранных очков (этого хватило, чтобы стать лидером в ACC) и 5,5 подбора за игру. И все равно он не был доволен. С игры он забивал в 53,5 % случаев, но забивать дальними бросками из-за дуги, имевшими критически важное значение для Каролины, которой приходилось противостоять такому количеству плотно играющих в зонах команд, получалось у него не так часто, как в первый сезон, когда он только пришел в команду. «Думаю, что трехочковые изменили мое мышление, – решил он. – Я давил, слишком часто пытаясь забивать издали». На самом деле он имел впечатляющий результат в 44,7 % реализованных трехочковых бросков, этого показателя было достаточно, чтобы занять четвертое место среди защитников Каролины. «Плюс дуга моих бросков становилась все выше и выше, – говорил он. – Думаю, что победный бросок в 1982-м ударил мне в голову или типа того. Я пересмотрел его в записи, наверное, раз 30. Тот бросок был подобен радуге. Вау».

Будучи первокурсником, он ни разу не получал награду Лучшему защитнику, которую тренеры Каролины присуждали игрокам после каждой игры, но на втором курсе она покорилась ему 13 раз. Он проскальзывал в бреши между соперниками, через которые шли передачи, и делал «отклонения», использовал свои длинные руки, чтобы выбивать мяч из рук соперников, подкрадываясь к ним со спины, и в результате набрал 78 перехватов по итогам сезона, остановившись в шаге от рекорда Каролины, принадлежащего Дадли Брэдли. Столь активная игра в защите привела к тому, что он набрал суммарно 110 персональных фолов и удалялся из-за нарушений в четырех играх, каждую из которых «Тар Хиллз» проиграла.

Помимо статистики в его активе было и несколько выдающихся перформансов.

К примеру, в одном из матчей он перепрыгнул через голову защитника «НК Стэйт» Сидни Лоу. А один из его слэм-данков в игре против Технологического института Джорджии Sports Illustrated назвал «деморализующим». Он оторвался от пола с линии штрафного броска, провисел в воздухе обескураживающе долго, а затем в последний момент изменил направление своего данка, отклонившись в сторону. «Я подумал, что вижу Супермена во плоти», – воскликнул после матча игрок Джорджии Тим Харви.

Легенда Джордана вновь отправилась «по грибы», за наградами. Его включили в первую сборную лучших игроков ACC и во Всеамериканскую команду AP (Associated Press), пусть ему и не удалось отобрать награду Лучшему игроку года у Сэмпсона. Джордан все же стал вторым на вручении наград Игроку года в стране по версии AP, а издание Sporting News назвало его лучшим баскетболистом года среди студентов. «Он парит по воздуху, – отмечал спортивный еженедельник. – Он подбирает, забивает (более 1100 очков за два года, рекорд университета), опекает двоих игроков сразу, как пылесос собирает все ничейные мячи, блокирует и перехватывает. Но самое важное, он решает матчи в концовках, выигрывая их для своей команды».

Несмотря на все это, Джордан погрузился в глубокую панику в связи с неожиданно скорым окончанием сезона. «Оно оставило горький привкус во рту, – сказал он позже в тот год. – Может, меня испортило то, что я выиграл чемпионат NCAA уже первокурсником». Вдобавок он был разочарован некоторыми партнерами по команде, которым, как ему казалось, не хватает необходимой спортивной злости и заряженности на победу. Подобные сомнения в собственных партнерах постоянно станут актуальной темой в его жизни, и он часто это признавал. «Было трудно иметь дела с парнями, лишенными стремления соревноваться и побеждать, – объяснял он много позже. – Я всегда подвергал испытаниям этот аспект характера своих партнеров как на площадке, так и за ее пределами. Начинаешь дразнить их, чтобы понять, смогут ли они дать сдачи. Если они не ведутся, ты понимаешь, что можешь доверять им в моменты, когда давление в игре велико». Он утверждал, что научился лучше справляться с этими проблемами, когда стал профессионалом, однако многие из его партнеров по «Буллз» не соглашались с этим.

Дэвид Манн вспоминал, что из-за разочаровывающей концовки сезона в холле Грэнвилл Тауэрс стало непривычно тихо. «Никто не обсуждал провал». Наконец Манн набрался храбрости и спросил у Джордана, что он думает о выигрыше «НК Стэйт» национального титула. «Он сказал: «Знаешь, чувства смешанные. Мне симпатичен «Стэйт», но чемпионами должны были стать мы».

Позднее будет объявлено, что Джордан в поисках успокоения своих необузданных эмоций, вызванных поражением от Джорджии, начал играть в гольф; кто-то скажет, что игре его учили Базз Питерсон и Дэвис Лав III, который тогда входил во Всеамериканскую сборную по гольфу от УНК. В этой истории есть крупицы правды, но происходило все более плавно и поступательно.

Питерсон играл в старшей школе в гольф и был знаком с Лавом, отец которого давал уроки гольфа Дину Смиту. Питерсон, Лав и Рой Уильямс много дней проводили на полях для гольфа, а Джордан не любил оставаться в одиночестве и чувствовать себя лишним. Лав вспоминал, что он начал увязываться за ними. «В итоге он начал ездить на гольф-карте, а со временем захотел и поиграть, так что мы с Баззом собрали кучу клюшек и старых мячей и начали его учить… В каком-то смысле мы создали настоящего монстра», – вспоминал Лав. Брэд Догерти, Мэтт Доэрти и несколько других игроков тоже время от времени присоединялись к их компании. Как всегда жаждущий соревноваться Джордан вместе со своими партнерами по команде приходил на тренировочное поле для гольфа работать над свингами.

«Многие игроки приходили поиграть, – вспоминал Лав. – Как-то раз тренер Смит сказал: «Все игроки ушли на тренировочное поле. Не мог бы ты пригнать их обратно в спортзал?»

«Было весело познакомиться с ним и понаблюдать за тем, как он рос, – говорил Лав много лет спустя. – Лучшее в гольфе для него – возможность заниматься чем-то вдали от толпы, от статуса мировой знаменитости. Думаю, что именно по этой причине он ему так нравится. Играть в гольф сложно, он бросает тебе вызов, но гольф служил Майклу убежищем, в которое он мог уйти от баскетбола».

Были у него и другие отдушины помимо гольфа. Арт Чански вспоминал: «В Грэнвилл Тауэрс у них была софтбольная команда со всеми баскетболистами в составе, она играла в «чемпионате кампуса», и Майкл был большой звездой там. По-моему, он был шорт-стопом. Его участие собирало большие толпы зрителей, приходивших посмотреть за игрой на поле, находившееся на территории кампуса. Но тогда парни вели себя не так, как сейчас, когда они могут жить в апартаментах. Тогда все вместе жили в Грэнвилл Тауэрс и вместе тусовались. В этом было что-то особенное. Другие были времена. Он был на пути к славе, должен был стать звездой, однако никто и предположить не мог, звездой каких масштабов».

Pan Am

Быть может, Джордан и нуждался в отдыхе от баскетбола, но Панамериканские игры, проходившие в Каракасе, Венесуэла, вскоре вынудили его вернуться в строй. Он был более чем мотивирован попасть в сборную Соединенных Штатов Америки после разочарования в NCAA. Игры могли стать для него важным международным опытом, но главным образом они давали возможность просто поиграть в баскетбол.

«Я дождаться не мог следующей игры», – вспоминал он.

Пройти просмотр для попадания в состав на Игры съехались десятки игроков двух американских сборных среди любителей. Тренировал команду Джек Хартман из Канзас Стэйт, работавший под неусыпным взором тренера Индианы Бобби Найта, которому затем доверят возглавить сборную США на Олимпийских играх – 1984 в Лос-Анджелесе.

Эд Пинкни вспоминает, что Джордан играл с таким ожесточением и позволял себе так много трэш-тока, что удивил и Пинкни, который никогда не слышал ничего подобного даже в Нью-Йорке. Позже он вспоминал: «В эту команду пыталась попасть, наверное, целая сотня ребят. И тренеры нас разделили. Я никогда не забуду, как он играл на этих просмотрах. Нас распределили в группы по четыре человека. Я был в команде Майкла. Бобби Найт стоял на подмостках в центре площадки и наблюдал за всеми паркетами сразу. Кажется, с ним там были и другие тренеры. С Майклом в составе команды мы не проиграли ни одной игры. Это было забавно. В каждой игре все играли до семи. У тренеров был секундомер, и нужно было играть до семи очков либо до того момента, пока не выйдет время».

Процесс отбора кандидатов выстроили таким образом с целью максимального увеличения конкуренции, но Джордан на самом деле минимизировал ее. Пинкни говорил, смеясь: «Мы выходили на одну площадку и обыгрывали соперника 7: 0. Потом шли на следующую и побеждали там 7: 3, а он забивал пять бросков подряд. Ну, может, еще кому-нибудь удавалось разок-другой попасть в корзину. Это было просто смешно. Вот тогда я и сказал себе: «Он не поддается контролю, как же он хорош!»

Пинкни и Джордан попали в команду вместе с Крисом Маллином, Леоном Вудом, Майклом Кейджем, Сэмом Перкинсом, Марком Прайсом, Уэйменом Тисдейлом, Энтони Тичи и еще несколькими игроками. Хартман повез их в Канзас провести два подготовительных матча против команды, составленной из игроков NBA, в числе которых были Ларри Дрю и Эдди Джонсон из «Канзас-Сити Кингс».

«Некоторые ребята говорили об NBA, – вспоминал Пинкни. – Мы все знали, что Майкл там окажется. Не было никаких вопросов относительно того, будет он там играть или нет. Он знал, что будет. Но нам всем было в каком-то смысле интересно посмотреть, как он справится с профессионалами. Он доминировал в тех двух матчах. Совершал перехваты. Тогда я впервые увидел, как он делает крэдл-данк. У него вообще не было никаких проблем в играх с этими парнями, вообще. Он превосходил всех на голову».

На территории отеля было небольшое поле для гольфа, рассчитанное на пар-3, и оно незамедлительно привлекло к себе внимание Джордана. «Единственное, чем он хотел заниматься в свободное от баскетбола время – играть в гольф, – вспоминал Пинкни. – Мы тренировались, а потом этот парень приходил на поле и проводил там время. Больше он ничем не занимался. Он играл на поле, а потом мы шли на тренировку. То же случалось, когда мы уходили куда-нибудь погулять. Он просто обожал играть. Я знал, что он мало спит. Он все время тусовался с Леоном Вудом. Эти двое всюду ходили вместе».

По пути в Венесуэлу сборная остановилась в Пуэрто-Рико, чтобы сыграть там выставочный матч. Тичи вспоминал, что, несмотря на то что пуэрто-риканские игроки наверняка не понимали Джордана, его это не останавливало и он не отказывался от трэш-тока. «Он всегда считал, что этим ребятам нужно напоминать – игру вообще-то изобрели мы. Каждый раз, когда мы ехали за границу, он был предельно мотивирован. И не стыдился этого».

Оттуда сборная США отправилась в Венесуэлу на августовские игры и по приезде обнаружила, что общежитие, в которое ей предстояло заселиться, представляло собой нечто чуть комфортнее бетонной камеры. Менеджером команды на Играх был Лон Крюгер, который впоследствии сделает карьеру тренера в студенческом баскетболе и NBA. «Деревня для спортсменов была не достроена, – вспоминал Крюгер. – Окна не вставили. Двери не повесили. Мы все смотрели друг на друга в недоумении: «Что тут вообще происходит?»

Джордан окинул взглядом голые бетонные стены, затем бросил на пол свою дорожную сумку и сказал: «Приступим к работе». Хартман был поражен его деловым подходом, он не ныл и не жаловался на условия проживания.

«Майкл Джордан выступил вперед и сказал: «Это деревня для спортсменов. Нас все устраивает», – вспоминал Крюгер. – А когда это сказал Майкл, все остальные с ним согласились».

Вуд, который впоследствии станет рефери в NBA, вспоминал, что Джордан относился ко всему этому в стиле «мы все равно ничего не можем с этим поделать». «Мы здесь, чтобы взять медаль, – сказал Джордан своим партнерам. – Давайте займемся делом».

Американцев ждали восемь игр в течение 12 дней, все против иностранных команд. В первой игре американцы быстро отстали в счете от сборной Мексики, 20: 4, а Джордан усугубил тендинит в правом колене. Стиснув зубы, он сумел превозмочь дискомфорт и помог команде добыть победу. Во второй игре, против Бразилии, он играл через боль и набрал 27 очков, заодно сделав данк, который помог сборной США добыть волевую победу. После матча он сидел на скамейке с ледяным компрессом на ноге. «У меня тендинит после старой травмы, – сказал он репортеру. – Проблемой это не будет. Кроме того, я ни на что не променяю возможность сыграть здесь».

Несмотря на травму, Джордан шел в атаку на каждого следующего соперника. Пинкни вспоминал: «Он перехватывал мячи в защите, бросал из-под опеки в нападении. Если что-то шло не так, он приходил в бешенство. Он играл яростно. Он был своего рода лидером команды, так что, когда ты выходил на площадку, то должен был показывать класс. Парни, которым мы противостояли, были иностранцами-профессионалами и играли за рубежом, в Европе и Южной Америке. Чтобы вы поняли, мы играли против парней старше нас возрастом. Но он выходил на паркет, и ему было плевать. Все было в стиле «играй или дай кому-нибудь другому выйти на площадку».

По время турнира у Джордана временами были трудности с дальними бросками. Выход из трудной ситуации нашел разыгрывающий защитник Марк Прайс. Билли Пэкер отмечал, что «наши парни играли неважно. Мы оставляли много свободных зон. Мало бегали, другие команды нашими зелеными пацанами было не напугать. Марк Прайс, пожалуй, вытащил больше игр, чем кто-либо другой. Майкл был хорош, но не блистал».

Джек Хартман, впрочем, был весьма впечатлен. «Этот парень попадает в цель так легко, как никто прежде, – сказал тренер впоследствии. – Иногда, тренируя его, я ощущал, что меня где-то обманывают. Майкл создавал так много невероятных розыгрышей и эпизодов, что я хотел все их пересмотреть в замедленном повторе. Но не мог, потому что смотрел на его игру вживую».

Джордан стал лучшим снайпером команды, его средний показатель за восемь матчей составил 17,3 очка за игру. Пускай он и упустил свой второй титул NCAA, зато теперь у него была золотая медаль международных соревнований.

Как только он вернулся домой, Делорис Джордан хватило одного взгляда на изможденного сына, чтобы сказать: «Хватит, забудь о том, чтобы идти играть. Никаких дворовых матчей, ты остаешься дома».

Чтобы удостовериться, что он не сбежит, она отняла у него ключи от машины и наказала заниматься тем, на что у него, казалось, никогда не было ни времени, ни желания. Она потребовала, чтобы он хотя бы немного поспал.