Джеруша перегнулась через стол и, вытянув шею, смотрела, как доктора Це-Зунха и остальных мерзавцев уводят по коридору в сторону камер предварительного заключения. О, сладость мести! В улыбке ее, впрочем, не было ничего сладостного. Она разрушила заговор Ариенрод – но… лишь в самый последний момент, а до нее, до Снежной королевы, пока так и не добралась. Ладно, хоть островитян на нее натравила, и то хорошо. Они отлично постерегут Ариенрод и уж точно не выпустят до часа расплаты. Может быть, все-таки справедливость существует?

Она окликнула Тор, и та глянула на нее сквозь изрядно уже поредевшую толпу ликующих полицейских в голубой форме. Тор сидела на скамье у стены и непрерывно пила крепкий чай под наблюдением бдительного Поллукса. Услышав свое имя, она встала и быстро подошла к столу. Джеруша смотрела на нее немного смущенно и с любопытством. Обтягивающее фигуру платье оставляло большую часть весьма упитанного тела Тор неприкрытой; походка у нее была «моряцкая», враскачку; она осталась совершенно равнодушной к игривым взглядам полицейских. Простое деловитое лицо проглядывало теперь из-под смазавшегося грима. Ее довольно-таки жиденькие, мышиного цвета волосы были небрежно пострижены скобкой. Боги, там ведь и настоящий человечек, оказывается, есть! Джеруша вдруг вспомнила, что один из тех, кого только что увели, был, кажется, даже влюблен в эту женщину. Черт бы все это побрал! Почему вещи нельзя разделить на правильные и неправильные?.. Почему нельзя хотя бы раз в жизни точно сказать: это черное, а это белое? Меня уже просто тошнит от серого цвета!

– Ну, как вы себя чувствуете?

Тор пожала плечами. С плеча тут же соскользнула бретелька. Она поправила ее.

– Да все в порядке, вроде бы. То есть если учесть… – Она оглянулась на дверь.

– Вы сейчас в состоянии давать показания?

– Конечно. – Тор вздохнула. – Надеюсь, мне не нужно будет в суде появляться? – Она гордо подбоченилась.

А суд теперь состоится на другой планете… Джеруша улыбнулась: ситуация была довольно дурацкая.

– Считайте, что вам повезло. У доктора Це-Зунха слишком много друзей, и все они находятся на других планетах. – Джеруша ткнула пальцем куда-то в потолок. Тор состроила гримасу. – Как только мы покинем Тиамат, вы будете в полной безопасности. Ваши показания, впрочем, будут очень важны, а я уж, черт побери, позабочусь, чтобы эти документы были в полном порядке, можете мне поверить! Я еще надеюсь прищучить и этого Сурса. Если только… – Она умолкла, поскольку в комнату вдруг вошла целая группа совершенно незнакомых ей людей. Впрочем нет, не все были ей незнакомы… Она встала, увидев, что все полицейские обернулись и смотрят в одном и том же направлении.

– Что за черт?..

– Неужели это Ариенрод?

– Мун! – Джеруша сама удивилась и собственному голосу, выкрикнувшему это имя, и голосу Тор, эхом вторившему ей. И тут же заметила за спиной девушки двух коренастых островитян, которые несли Гундалину. – Ах ты черт побери!..

Мун остановилась было, увидев, как Джеруша выскочила из-за стола, но потом решительно повернулась к ней. Вокруг них тут же собралась группка полицейских.

– Кто это?

– Гундалину!

– А я думал, что он…

– Неужели он умер? – Джеруша в полном отчаянии схватила Мун за плечо.

– Нет! – Лицо Мун вспыхнуло возмущением и гневом, и Джеруша, к собственному удивлению, тут же отпустила ее. – Он вовсе не умер! Но он очень устал, и ему необходим врач. – Мун потянулась было к Гундалину, но коснуться его так и не решилась.

– А ведь два дня назад его здоровье не очень-то тревожило тебя, верно? – Джеруша смотрела не на Мун, а на безвольно мотавшуюся из стороны в сторону голову Гундалину, на его лицо с закрытыми глазами, страшно осунувшееся, покрытое крупными каплями пота. Она знаком велела двоим полицейским уложить его на носилки. – Скорей отправьте его в медицинский центр, да поосторожнее, черт вас побери! Он мне дороже всего на свете.

Полицейские бережно переложили Гундалину на носилки и понесли прочь. Двое островитян вежливо попрощались с Мун, словно извиняясь за беспокойство, и тоже удалились. Мун не пыталась последовать ни за ними, ни за Гундалину – только проводила глазами. Она где-то раздобыла длинное золотистое платье; даже теперь, когда волосы спутанными прядями падали ей на плечи и облаком вились вокруг лица, она была удивительно похожа на Ариенрод.

– Ты арестована, Мун, Покорительница Зари – напоминаю на тот случай, если ты об этом забыла. – О боги, это уж слишком для одного дня! Джеруша жестом подозвала к себе одного из полицейских.

Мун только поморщилась.

– Я ничего не забыла, комиссар. БиЗед… Инспектор Гундалину… я от него убежала. Но он снова нашел меня и как раз вел сюда, но неожиданно потерял сознание. – Все это она выпалила, не моргнув глазом.

– Ну конечно, вел сюда! – Джеруша отстегнула запасные наручники и почти нежно сообщила:

– Это самая большая чушь, какую я когда-либо слышала. К счастью для тебя, я предпочитаю поверить твоей глупой выдумке – ради Гундалину. – Она заметила у девушки на горле трилистник и внезапно вспомнила, что та сивилла. Потом снова пристегнула наручники к ремню и проворчала себе под нос:

– Надеюсь, что наручники мне не потребуются, сивилла? Но ты ведь не эти сказки рассказывать пришла ко мне? Так зачем же, черт побери, ты явилась?

Мун коротко усмехнулась; эта улыбка казалась совершенно чужой на ее лице. Потом улыбка исчезла.

– Я пришла потому, что Снежная королева намерена наслать на островитян какую-то страшную болезнь и убить всех тех, кто находится в городе. Кроме того, я знаю человека, который должен осуществить этот план…

– Ты опоздала! – Джеруша ухмыльнулась с самодовольным и торжествующим видом и вдруг увидела, как побледнела Мун. – Нет… я хочу сказать, что мы успели все это остановить. Виновные пойманы и отдыхают у нас в камере предварительного заключения. – Она махнула рукой в сторону тюремного крыла, снова испытав райское наслаждение от одержанной победы.

– Уже? Так все кончено… Они не… – Мун, потрясенная до глубины души, оглянулась через плечо на дверь, потом снова посмотрела на Джерушу, вдруг осознав, что пожертвовала своей свободой совершенно напрасно.

– Они не успели. Дети Лета теперь в безопасности. Ариенрод проиграла, а сейчас она, так сказать, под домашним арестом. Она не уйдет от твоей Хозяйки. – Проходящий мимо патрульный на ходу поздравил ее с успехом; она кивнула в ответ.

Лицо Мун вдруг исказилось, как если бы она полностью утратила контроль над собой. Она словно никак не могла добраться до главного, скрытого в ее мозгу под бесчисленными слоями знаний…

– Как… как вы узнали об этом? – устало спросила она.

– Случайно; благодаря непреднамеренному сотрудничеству… – Она повернулась к Тор, которая внимательно прислушивалась к их разговору, стоя у нее за спиной.

– Привет, детка! – Тор махнула Мун рукой, и та удивленно захлопала глазами. – Эй, Поллукс, поди-ка сюда!

– Персефона, это ты? – Мун даже немного нахмурилась, вглядываясь в лишенное косметики, ставшее незнакомым лицо Тор. Потом посмотрела на робота, который поспешил на зов.

– За что это вы ее арестовали? – Тор нарочито равнодушно ткнула большим пальцем в сторону Мун, слишком увлекаясь, пожалуй, своей ролью основного свидетеля. – Это ведь не преступление – быть похожей на королеву, верно?

– Все зависит от степени похожести, – сказала Джеруша, переступив с ноги на ногу. – А вы, оказывается, знакомы?

– Сегодня познакомились. А кажется – давным-давно. – Тор покачала головой и улыбнулась. – Посмотри, Полли, во что она превратила ту роскошную прическу, которую ты ей сделал! Что все-таки с тобой случилось, сестренка? Нашла ты его? И удалось ли тебе увести его из дворца? А королеву ты видела? А она тебя?

– Ты была во дворце? – тут же вмешалась Джеруша. Тон ее снова стал исключительно холодным, официальным. – Значит, ты ходила туда, чтобы встретиться с королевой!..

Мун почувствовала перемену ее тона и вся вспыхнула от возмущения.

– Я ходила туда, чтобы отыскать своего двоюродного брата! – Она быстро посмотрела на Тор и кивнула ей, как бы отвечая на все ее вопросы разом и покраснев. – Вы знаете, что… кто я такая, верно, комиссар?

Джеруша кивнула, по-прежнему держась отчужденно:

– Я давно это знаю.

Тор, ничего не понимая, стояла рядом с ней.

– Все знали, кроме меня, – горько прошептала Мун. – Я, разумеется, узнала последней…

– Вот уж нет! Я, например, вообще ничего не понимаю, – сказала Тор.

– Это Гундалину объяснил тебе?

– Нет, Ариенрод. – Мун накручивала на палец прядь волос.

– Значит, ты все-таки ее видела? – вскочила Джеруша.

– Да, – очень тихо ответила Мун. – Она хотела, чтобы я разделила с ней… все. Даже Спаркса, – прибавила она заносчиво и холодно. И тут же снова вспыхнула – от гнева, не от стыда. – Она хотела, чтобы я забыла о нашей с ним клятве верности; о том, что я дочь Лета; о том, что я сивилла… А когда я отказалась, она решила убить меня. – Горькие слова падали как камни. Джеруша хмурилась, удивляясь все больше и больше. Мун умолкла, смахнув невольные слезы, и покачнулась. Джеруша вдруг подумала о том, сколько пришлось пережить этой девочке – в том числе и из-за Гундалину…

– Садись. Поллукс, принеси-ка нам чаю. – Джеруша отпустила заждавшегося полицейского и потянула Мун за локоть к длинной скамье у стены. Мун удивленно посмотрела на нее; Джеруша и сама себе удивлялась. Поллукс немедленно занялся порученным делом. Тор сочла, что чайку можно выпить и ей.

– Налей-ка и мне, Полли.

– Ты говоришь, что Ариенрод пыталась убить тебя? – Джеруша села.

Мун тоже села на скамью, но не рядом с ней, а чуточку поодаль. Тор развалилась в углу, прислонившись к стене.

– Она выдала меня своим придворным, сказав, что я сивилла; они хотели сбросить меня в Колодец.

Тор вздрогнула, выпрямилась, да так и застыла, не в силах вымолвить ни слова.

– Это ведь все равно, что убить себя, наверное… – Джеруша чувствовала, как тает ее недоверие. – Да, так могла поступить только та Ариенрод, которую я знаю. Другой такой нет.

– Я не Ариенрод! – Голос Мун дрожал от гнева. – У меня лишь ее лицо. – Она так стиснула пальцы, словно хотела переломать их. – И она это понимает.

Поллукс с молчаливым достоинством бывалого дворецкого подал чай. Джеруша сделала глоток, ощущая внутри благодатное тепло. А что, если это лишь очередная игра! Но она никак не могла представить себе, какова могла бы быть, в таком случае, цель Мун, по собственной воле явившейся сюда.

– Значит, они хотели сбросить тебя в Колодец? – гнула свое Тор, уставившись на трилистник Мун. – И что же потом?

– Колодец не был до такой степени голоден… – Мун быстро отпила из чашки; на лице ее было какое-то странное выражение. Тор ничего не понимала и выглядела оскорбленной в лучших чувствах. – БиЗед… инспектор Гундалину вовремя успел туда… Он пришел вместе с островитянами и заставил придворных отпустить меня.

– Ты хочешь сказать, что тот задрипанный мужичонка при тебе был самый настоящий легавый? – спросила. Тор.

– Когда-то был, – устало ответила ей Джеруша и прислонилась головой в тяжелом шлеме к стене. – И, надеюсь, будет снова.

– Он всегда хотел быть полицейским, боялся расстаться с этой профессией, – тихо проговорила Мун. – Не позволяйте ему сдаваться, портить себе жизнь, обвинять лишь себя во всем дурном на свете!.. – Она залпом допила чай.

– Я не могу помешать ему. – Джеруша покачала головой. – Но я постараюсь сделать так, чтобы никто другой не посмел ни в чем его винить. – Я могу спасти его карьеру; но не могу спасти его ни от него самого, ни… от тебя… – Скажи мне, ради всех богов, – она вдруг рассердилась, и голос ее звучал обвиняюще, – и что ты нашла в этом Спарксе? Он ведь Звездный Бык, и этот проклятый геноцид затеян…

– Спаркс – больше не Звездный Бык… больше уже нет. – Мун со стуком поставила пустую чашку на скамью. – И он ничего не знал о мерах. А вы – знали!

Благодаря тебе. Джеруша поспешила отвернуться.

– Да, мне рассказал о них твой друг Нгенет… – Мой друг Нгенет… который верил тебе и мне настолько, что позволил мне узнать о тебе…

– Нгенет? – Мун покачала головой и потерла лицо ладонями. – Нет, вы должны были знать раньше… Ведь эта истина ведома всем предсказателям, вы же не станете отрицать?.. – Теперь она обвиняла всю Гегемонию. – Вы хотите наказать Спаркса? За то, что он убивал меров на территории, принадлежащей инопланетянину? За то, что он случайно забрызгал кровью и вас – когда вы стояли и смотрели, как меры умирают, и ждали, когда и вам достанется немного «живой воды»! Вы и меня хотите наказать за то лишь, что я знаю правду – точно так же, как наказываете мой мир за то, в чем виноваты вы сами!

Тор слушала с разинутым ртом, но Джеруша не сделала ни малейшей попытки удалить ее. Она даже не возражала Мун и сидела, точно каменная, теребя холодными пальцами пряжку форменного ремня со знаком Гегемонии. Мун, умолкнув, довольно долго смотрела на нее в упор. Джеруша нахмурилась.

– Я законов не сочиняю. Я только исполняю их и слежу, чтобы другие поступали так же. – И тут же пожалела об этих словах.

В глазах Мун мелькнуло разочарование, но спорить она не стала.

– Спаркс – не Звездный Бык! Когда он жил на Летних островах, то был самым обыкновенным человеком; и вообще, когда Зиме придет конец, никаких Звездных Быков больше не будет! Это Ариенрод с ним такое сотворила, а он всего лишь позволил ей сделать так, потому что… потому что она была слишком похожа на меня! – Мун отвела глаза, пытаясь скрыть смущение и гнев. Острое сочувствие к ней вдруг пронзило Джерушу. Она посмотрела на ее трилистник. – Именно Спаркс и рассказал мне о планах Снежной королевы. Он ведь к вам шел, когда Ариенрод настигла нас. И ему было безразлично, как вы накажете его или меня, – лишь бы вы успели спасти наш народ… – Она посмотрела Джеруше прямо в глаза.

– Этого недостаточно, чтобы расплатиться за грехи, совершенные им за последние пять лет. Ему придется платить за них всю оставшуюся жизнь. – Джеруша чувствовала, как горек яд, содержащийся в ее словах.

– Неужели вы так ненавидите его? – Мун нахмурилась. – За что? Что он вам-то такого сделал?

– Послушай, Мун, – вмешалась Top. – Наверное, у каждого в Карбункуле найдется за что ненавидеть либо Спаркса, Покорителя Зари, либо Звездного Быка Снежной королевы. У меня, во всяком случае, причин для этого хватает.

– Значит, вы сами дали ему повод ненавидеть вас!

Джеруша отвернулась.

– И он отплатил нам сторицей!

Мун наклонилась к ней.

– Но вы ведь не откажете ему в возможности доказать всем, что теперь он больше не Звездный Бык и не принадлежит Снежной королеве? Ему хорошо известно о планах Сурса – разве он не может выступить на суде в качестве свидетеля? Он и многое другое о Сурсе знает… Это может быть очень полезно для вас…

– Например? – не выдержала Джеруша.

– Разве вы не хотите знать, что на самом деле произошло с бывшим комиссаром полиции? Он ведь был отравлен наркотиками, верно?

У Джеруши непроизвольно отвисла челюсть.

– И это дело рук Сурса?

– Да. Он сделал это по приказу Снежной королевы, – кивнула Мун.

– Боги… о, боги! Надо бы сразу записать все это! – А потом каждую ночь слушать эту запись в свое удовольствие, засыпая под нее, как под колыбельную…

– Разве вам не достаточно этих признаний, чтобы перестать преследовать Спаркса?

Джеруша снова сосредоточилась, посмотрела внимательно на Мун и увидела, что в ее странных, туманно-зеленых глазах светится решимость; и вдруг поняла, что с ней как бы играют в жмурки – эта девушка все еще пытается спасти от смерти своего возлюбленного и себя… Да, ты отлично усвоила правила нашей цивилизации, девочка. В ее душе поднялась волна отвращения, но она не дала ей выплеснуться наружу и снова уставилась на татуировку Мун. Боги, ну разве нельзя перестать, наконец, ненавидеть это лицо – ведь нет ни малейших доказательств, что девочка заслужила подобное наказание от рождения!

– Вы ведь позволите мне привести Спаркса сюда? – Мун даже привстала, не желая сдаваться, готовая сразу броситься во дворец.

– Это, наверное, будет не так просто…

Мун снова села, напряженная до крайности.

– Почему?

– Я ведь рассказывала многим – там, на Главной улице, – что Спаркс и есть Звездный Бык. Так что большая часть островитян уже знает об этом… – А я была бы последней ханжой, если бы стала отрицать сейчас, что сделала это намеренно! – Теперь они ни за что не выпустят его из дворца.

– С ним все было в порядке, когда я ушла! Я только поэтому и решилась оставить его там! – Мун выкрикивала это ей в лицо, словно только что осознав, что совершила предательство. Полицейский на другом конце комнаты обернулся на ее крик. Глаза Мун вдруг засверкали, словно стекла в окне под яркими лучами солнца. Джеруша на всякий случай отодвинулась от нее подальше. – Нет, нет! – Мун сжала кулаки. – Вы не можете так поступить – сперва использовать его, а потом дать ему умереть! Я все сделала, как он хотел, – вы ведь знаете, я только потому и пришла сюда. Не из-за вас, не из-за Смены Времен Года… Мне наплевать на ваши великие дела, если они приведут к его смерти! – В ее голосе звучала прямая угроза. – Спаркс не должен умереть завтра…

– Но кто-то же должен? – неуверенно проговорила Джеруша, пытаясь вернуть Мун в реальный мир. – Я понимаю, ты любишь его, сивилла, но Смена Времен Года – это нечто большее, чем чувства и желания отдельных людей. И ритуал, связанный со Сменой, для твоего народа священен; если Мать Моря не получит своей жертвы, островитянам, собравшимся поглазеть на казнь, придется жестоко расплачиваться… Звездный Бык должен умереть!

– Звездный Бык должен умереть, – эхом отозвалась Мун, медленно вставая. – Да-да, понимаю. Понимаю, что должен… – Она приложила руку ко лбу, в глазах ее была непереносимая боль. – Но не Спаркс! Комиссар, – она повернулась к Джеруше, лицо ее было очень бледным от волнения, – вы ведь поможете мне отыскать Первого секретаря Сайруса? Он обещал мне! – Она вдруг горько усмехнулась. – Обещал помочь, если это будет в пределах его личных возможностей… Помочь своему сыну. Я надеюсь, что он выполнит свое обещание…

– Я могу с ним связаться, – кивнула Джеруша. – Но я хочу знать причину…

– Сначала мне нужно кое с кем повидаться… – теперь Мун уже не казалась такой уверенной в себе. – А потом я все расскажу вам, а вы – ему. Персефона, где сейчас Герне?

Тор изумленно подняла брови.

– В казино, наверное. Клянусь всеми богами, – сказала она вдруг, – по-моему, я что-то наконец начинаю понимать… – Она по-свойски улыбнулась Джеруше. – А ты, видно, не очень понимаешь, легавая!