– Я хочу попросить его меня подвезти. Не могу я больше сидеть здесь и ждать. И так слишком много времени прошло. – Мун стояла у окна с тесным переплетом и смотрела на раскинувшийся внизу город. Мать с бабушкой сидели за грубым деревянным столом и чистили рыбу. Мун так ни разу к ним и не обернулась: ей было стыдно, но она продолжала выдумывать различные предлоги – главным образом для того, чтобы самой укрепиться в своем решении ехать в Карбункул. – Это судно заглянет сюда в лучшем случае через несколько месяцев. А ведь Спаркс позвал меня уже так давно!.. – Она тогда, к тому же, вернулась домой на целый месяц позже обещанного, и торговец, что привез ей письмо от Спаркса, успел снова уехать с их острова. Пальцы Мун побелели, сжимая деревянную оконную раму, украшенную ракушками, которые они со Спарксом вместе собирали на берегу еще детьми. Очень и очень не скоро к их островам приплывет другой корабль из Карбункула; ближайшим местом, где достаточно часто останавливались суда, плывущие в столицу, был залив Шотовер, почти на границе с Зимой, и одной отправляться в подобное путешествие не очень-то хотелось.

Однако сейчас в поле за деревней какой-то чужеземец чинил свой летающий корабль – такие корабли она видела в своих видениях во время Транса. То был самый настоящий инопланетянин, редкий гость в Нейте – мужчина с кожей медного цвета и странными, очень глубоко посаженными глазами, словно капюшоном скрытыми густыми бровями и надбровными дугам. Его воздушный корабль совершил здесь вынужденную посадку; она сама видела, как в то утро он вынырнул из сини небесной, а потом ей без конца пришлось отвечать на жадные вопросы односельчан. Она легко, немного гордясь собой, рассказала им все, что знала, о летающих машинах и о том, что бояться их нечего.

Сам инопланетянин тоже был рад, что кто-то из жителей деревни может достаточно хорошо объяснить остальным насчет его машины. Слушая его, Мун вдруг поняла, что ему столь же непросто было оказаться в их окружении, как и им – встретиться с ним на их собственном поле. Деревенские все сразу ушли, стоило ему проявить достаточную настойчивость, и позволили ему спокойно работать. Они надеялись, что если не будут обращать на чужеземца внимания, то он непременно скоро снова исчезнет.

Мун понимала, что нужно действовать как можно быстрее, пока инопланетянин действительно не исчез. Он, видимо, направлялся как раз в Карбункул – ведь все инопланетяне там живут. Ах, если б он только согласился взять ее с собой!..

– Но Мун, ты ведь теперь сивилла, – проговорила мать. Сердясь на нее за эти слова и одновременно чувствуя собственную вину, она обернулась.

– Я и не думала забывать об этом! Предсказатели нужны везде.

– Только не в Карбункуле. – Это мать сказала твердо и напряженно. – Я ведь не судьбу твою за тебя решить пытаюсь, я просто опасаюсь за твою жизнь. Теперь ты настоящая Дочь Моря. Я понимаю, что не могу запретить тебе жить по-своему. Да только предсказателей в Карбункуле ох как не любят! Если они узнают, что ты…

– Я знаю. – Она прикусила губу, вспомнив Данакиля Лю. – Очень хорошо знаю. Я буду очень осторожна и спрячу свой трилистник… – Она сжала его в ладони. – Пока не найду Спаркса.

– Неправильно он поступил, позвав тебя туда. – Мать поднялась и беспокойно заходила вокруг стола. – Он же должен был понимать, какой опасности подвергает тебя. Только о себе и думает! Подожди, пусть лучше сам явится. Небось, повзрослеет, так и о других тоже заботиться начнет.

Мун только головой замотала.

– Мама, это же Спаркс! Мы с тобой о ком говорим-то? Он ведь никогда не пожалуется, если уж его совсем не припрет. И меня он ни за что бы приехать не попросил, если б я не была ему очень нужна. – К тому же я однажды уже предала его. Она снова выглянула в окно. – Я-то его знаю. – Она потрогала раковину, вделанную в раму. Я люблю его.

Мать подошла и встала рядом; Мун чувствовала, что сомнения мешали ей сделать это сразу.

– Да уж, ты-то его знаешь. – Мать оглянулась на бабушку, которая по-прежнему сидела за столом и казалась совершенно поглощенной чисткой рыбы. – Ты знаешь его куда лучше, чем я знаю тебя. – Мать взяла Мун за плечи и повернула к себе; они посмотрели друг другу в лицо; в глазах матери светились восхищение и печаль. – Моя дочь – сивилла! Дитя, мною рожденное! Порой мне кажется, что я тебя и вовсе не знаю…

– Мама… – Мун прижалась щекой к огрубелой руке матери, лежавшей у нее на плече. – Не говори так, не надо!

Мать улыбнулась, словно Мун невзначай ответила на какой-то незаданный ею вопрос.

Мун выпрямилась и нежно сжала руку матери в своей руке.

– Я понимаю, я ведь только что вернулась домой, к вам, и мне так хотелось подольше побыть с вами. – Она еще сильнее сжала руку матери и потупилась. – Но мне, по крайней мере, нужно хотя бы переговорить с этим инопланетянином…

– Да-да, конечно, – мать кивнула, все еще как-то странно улыбаясь. Потом подобрала с полу плащ, что валялся у ног Мун. – Зато теперь я знаю, что Хозяйка на твоей стороне, если уж я сама не могу защитить тебя.

Мун накинула плащ и вышла из дому. Прошла по каменистой тропке к расположенным террасами полям. Теперь она почти бежала, опасаясь, что инопланетный корабль может взлететь в серое дождливое небо прямо у нее на глазах. Вскарабкавшись на нужное ей поле, она услышала громкий неземной вой его мощного мотора, казалось, повисший во влажном воздухе.

– Подожди! – Она бросилась к нему со всех ног.

Любопытные ребятишки, кружком стоявшие поодаль, заметили ее и принялись махать ей, думая, что она машет именно им. Однако инопланетянин вдруг тоже высунул голову из кабины корабля, и вой прекратился.

Он спрыгнул на землю и выпрямился. Одет он был почти так же, как и все островитяне, только одежда из какой-то невиданной материи. Мун замедлила бег, осознав, что теперь он не улетит. Мужчина подбоченился и смотрел на нее сверху вниз; до нее вдруг дошло, что он ужасно высокий – она едва доставала ему до плеча макушкой.

– Ну, так в чем дело, крошка?

Она остановилась: она вдруг снова почувствовала себя жалкой деревенской девчонкой на раскисшем от дождя поле, на богом забытом островке…

– Я… мне показалось, что вы улетаете.

– Улетаю. Вот только инструменты соберу – и в путь. А почему это тебя интересует?

– Так быстро?.. – Мун потупилась, укрепляясь в принятом уже решении. Хорошо, раз так, то пусть это случится сейчас. – Я хотела попросить вас об одном одолжении, пока вы не улетели. Если вам не трудно, скажите…

Он на Мун и не посмотрел; закрыл крышку какого-то ящичка у самого носа корабля и нажал на нее рукой.

– Если ты хочешь, чтобы я объяснил тебе, как летает этот волшебный корабль, то, к сожалению, у меня нет времени. Я и так опаздываю на важную встречу.

– Я знаю, как они летают, мне мой двоюродный брат рассказывал! – Она рассердилась и все скомкала. – Я просто хотела, чтобы вы взяли меня с собой в Карбункул.

На этот раз он уставился на нее в молчаливом изумлении. Она выдавала из себя улыбку, всем своим видом стараясь показать, что имеет право на подобную просьбу. Возражения уже готовы были сорваться у него с языка, но он промолчал, наклонился и поднял с земли сумку с инструментами.

– Извини. Но я лечу не в Карбункул.

– Но… – Она сделала шаг и оказалась между ним и открытой дверцей корабля. – Куда же вы летите?

– Я лечу в залив Шотовер, хотя тебя это вряд ли касается. А теперь отойди-ка…

– Но это же хорошо! Просто прекрасно. А я могу полететь с вами туда?

Он откинул со лба черные, абсолютно прямые волосы, мазнув по лбу грязной рукой; бороды у него не было, зато черные длинные усы почти скрывали рот с опущенными книзу уголками.

– Клянусь богами, с какой стати я должен везти тебя?

– Ну… – Она снова чуть не рассердилась, обнаружив столь полное отсутствие какого бы то ни было великодушия. – Я бы с радостью заплатила вам – чем угодно! – Она примолкла, заметив, как он помрачнел. – Я… я, наверно, что-то не то сказала, да?

Совершенно неожиданно он рассмеялся.

– Да нет, все в порядке, крошка. – И швырнул сумку с инструментами мимо нее прямо в открытую дверцу. – Хотя не следовало бы тебе с такой готовностью отправляться в путь с первым встречным. Вполне можно вляпаться в отвратительную историю.

– Ох! – Мун почувствовала, как вспыхнули на холодном ветру ее щеки. Она даже приложила к щекам ладони, стараясь скрыть багровый румянец. – Ох, нет! Это совсем не то, что вы подумали! Здесь, на островах, когда кто-нибудь просит вас подвезти, если вам по дороге, то просто… всегда и подвозят… – Голос у нее сорвался. – Простите меня. – Она уже повернулась, чтобы уйти, но споткнулась о борозду, внезапно почувствовав себя такой глупой, какой наверняка показалась и ему.

– Ладно, погоди минутку. – Нетерпение все еще слышалось в его голосе, но звучал он гораздо мягче. – Зачем тебе туда?

Она вернулась назад, стараясь не забывать о спрятанном под плащом трилистнике, о достоинстве сивиллы и о традиционном праве на уважение.

– Я хочу в заливе Шотовер сесть на судно, которое могло бы отвезти меня в Карбункул. Мне очень важно поскорее попасть туда.

– Не сомневаюсь – раз уж дочь Лета по собственной воле решилась сесть в летающий аппарат к инопланетянину.

Мун поджала губы.

– Не стоит думать, что при виде инопланетной техники мы, островитяне, бледнеем и падаем в обморок. Хотя и не пользуемся вашими машинами.

Он снова рассмеялся – одобрительно; похоже, ему даже нравилась ее дерзость.

– Ну тогда хорошо. Если тебя нужно всего лишь подвезти, крошка, тогда полезай в машину.

– Мун. – Она протянула руку. – Мун, Покорительница Зари, дочь Лета.

– Нгенет ран Ахазе Миро. – Он взял ее руку и потряс, а не стал похлопывать по ней ладонью, как у них на островах было принято. Потом словно пояснил: – Последнее слово и есть мое настоящее имя. Залезай и пристегивайся.

Она весьма решительно залезла внутрь, забилась в угол, стараясь не думать о последствиях; потом пристегнула ремни безопасности. Внутреннее убранство этого летательного устройства заметно отличалось от виденного ею во время Транса; ей казалось, что те корабли выглядели проще. Она крепко держалась за ремни. Нгенет Миро залез за ней следом, сел к пульту управления и закрыл дверь; вокруг стал разливаться тот самый вой, который она уже слышала, но теперь он звучал значительно глуше, не громче стука крови у нее в ушах.

Она не почувствовала, когда именно они оторвались от земли, но увидев Нейт и родную деревню далеко внизу, почувствовала вдруг резкую боль – словно оборвалось что-то у нее внутри. Она прижала руки к груди, чувствуя под одеждой колючий трилистник и повторяя про себя молитву Хозяйке.

Потом летательный аппарат резко накренился и помчался над открытым морем.