Беслан. Загадки трагедии
Беслан… Кровавый террористический акт. Казалось, уже выплаканы все слезы и сказаны все слова. Прокурорское следствие, работа парламентской комиссии. Слухи, догадки множились, превращаясь порою в самые фантастические вымыслы.
Мифы живут долго, нередко обретая статус официально утвердившегося мнения. Мол, было так, и не иначе. И для этого нужны не столетия, а совсем немного времени. Вспомним события августа 1991 года. Прошло всего четверть века с небольшим, а мифы «демократической революции» обрели твердые исторические очертания. Ложь во многом стала правдой, мнимые герои – истинными.
Потому пишу, пытаясь разобраться в хитросплетениях событий и судеб. Тем более что тема терроризма, которой занимаюсь без малого тридцать пять лет, становится, к несчастью, все популярней.
В середине 80-х на творческом поле этой темы было как в тундре – по одному человеку на километр. И никому она была не нужна: ни писателям, ни издателям. Сегодня здесь не протолкнуться, толчея, как на восточном базаре. Всяк старается перекричать другого, выдавая себя минимум за эксперта по антитеррору, максимум за оракула, который единственный из землян ведал, как следовало действовать в Беслане безошибочно и точно.
Увы, у меня нет подобных рецептов. Сдается, их нет ни у кого. Но, анализируя события тех дней вместе с командирами и бойцами спецподразделений антитеррора «Альфа» и «Вымпел», приходишь к горькому выводу – многое, очень многое из сказанного, написанного, откомментированного за кадром, мягко говоря, неправда.
Почему так случилось – тема отдельного разговора.
У меня же иная задача. Вместе с профессионалами-практиками и аналитиками из подразделений антитеррора, которые знают ситуацию изнутри, отмести ложь, мифы и заблуждения и попытаться найти истину. Разумеется, насколько это возможно. Итак, к делу.
…Август 2004 года выдался для России горьким и страшным. 24 августа раздался взрыв на Каширском шоссе. Пострадали 4 человека.
В тот же день были взорваны самолеты «Ту-154», следовавший по маршруту Москва – Сочи, и «Ту-134», летевший из столицы в Волгоград. Погибли 90 человек.
31 августа прозвучал взрыв у станции метро «Рижская». На месте убиты 7 человек и трое скончались в больницах, более 50 человек получили ранения.
1 сентября террористами захвачена школа в Беслане.
За девять дней – пять терактов. И ни один не удалось предотвратить. Вот с этого, пожалуй, и надо начинать.
В нашей прессе все больше писали о самом захвате школы, о штурме, о гибели заложников. И это вполне понятно, страна хотела знать, что происходит в этом осетинском городке. Однако время информации прошло, и потом наступило время анализа. Ибо, не разобравшись в причинах случившегося, мы как бездарные врачи, не поставив диагноза, не найдем противоядия. Ведь что бы ни говорили теперь, корни этого явления далеки от Беслана, и от 2004 года далеки. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, что тогда наши спецслужбы имели крайне мало оперативных возможностей по предотвращению терактов. Мы и сегодня боимся в этом признаться. Еще бы… Худшего состояния придумать себе нельзя. Но, увы, что было, то было. И в этом нет ничего удивительного.
Помните визги демократов «ельцинско-афанасьевско-старовойтовского» призыва – «спецслужбы не нужны», «черного кобеля не отмыть, его надо убить»? Разумеется, «черный кобель» – это КГБ.
Что ж, не нужны так не нужны, убить так убить. Убили. Кстати, те, кто «убивал», хорошо известны. Некоторые еще живы и здоровы. Прекрасно себя чувствуют. Вот, к примеру, тогдашний председатель КГБ Вадим Бакатин. Именно ему была поставлена задача – разрушить Комитет госбезопасности. И он эту задачу добросовестно выполнял.
В результате в терактах гибли сотни людей.
Вообще, в удивительной стране мы жили. Воистину, нет другой такой на свете, где бы своими руками разрушали собственную безопасность, где бы лучшую из лучших спецслужб мира с такой яростью и упоением превращали в руины. И за это, кстати говоря, никто не ответил. И уже вряд ли ответит.
Не о вине спецназа надо говорить, не о том, много спас он заложников или мало. Спецназ сделал все что мог. Надо кричать, не уставая, о вине тех, кто удушил наши спецслужбы безденежьем, плевками, втаптыванием в грязь, улюлюканием «ату их». И с каким же их трудом пришлось потом восстанавливать. Долго и так сложно.
Однако возвратимся непосредственно к Беслану. Надо однозначно сказать – терактов, приносящих радость, положительные эмоции, не бывает. Террор, он и есть террор, что дословно в переводе означает «ужас».
Но сдается, что бесланский – самый ужасный из всех терактов, совершенных доселе на Земле. Он уникален по своим ужасам. Если, конечно, слово «уникален» можно применить в таком контексте.
Один из бойцов спецподразделения рассказал мне о малыше, получившем пулевое ранение. А ему было всего год и 8 месяцев. Ну каким зверем надо быть, чтобы стрелять в это крохотное тельце?
И ведь нашлись у нас «золотые» перья, которые утверждали, что по детям, убегавшим из школы, террористы не стреляли. Тогда кто стрелял? И откуда столько детей, убитых выстрелами в спину?
Да, теракт в Беслане, безусловно, был еще одним новым словом в практике терроризма. Тут многое вершилось впервые в истории. Такого еще мир не видывал.
Захваты детей случались и прежде. В 1981 году в городе Сарапуле Удмуртской АССР военнослужащими А. Мельниковым и А. Колпакбаевым были захвачены 25 учеников 10-го класса средней школы № 12.
Солдаты покинули пост, забрали два автомата Калашникова со 120 патронами. Они выдвинули требования: выдать им загранпаспорта, визу на выезд и отправить самолетом в США.
В декабре 1988 года бандитский захват автобуса с детьми осуществил террорист Якшиянц со своими подельниками. Тогда в плену оказалось 30 детей, учительница и водитель автобуса. Основные события завершились в аэропорту г. Минеральные Воды.
Однако террористы ни в Сарапуле, ни в Минеральных Водах и не думали препятствовать передаче детям воды и пищи.
Совсем иначе поступили террористы в Беслане. Они не приняли пищу по предложению оперативного штаба. Более того, убеждали заложников, что «воду в кранах отравили фээсбэшники».
Рассказывает Сергей К., сотрудник группы «Вымпел»:
– На заложников шло постоянное давление со стороны террористов. Они повторяли, что по радио передали, якобы в школе нет никого в живых, все мертвы. Мол, спецназу все равно, в кого стрелять: в нас, в вас.
Обстановка была крайне тяжелая. Бандиты не давали заложникам пить, говорили, что вода в водопроводе отравлена.
После такой обработки дети нас боялись больше, чем террористов.
Мы вытаскивали их с тяжелейшими пулевыми ранениями, из них кровь даже не текла, настолько они были обезвожены. Детские тела практически не весили ничего».
Особенность этого теракта была в том, что захваченными оказалось огромное количество людей, большинство из которых дети. Кстати говоря, именно такой захват стал фирменным знаком чеченских террористов. Вспомним буденновскую больницу, «Норд-Ост» и вот теперь Беслан.
В Беслане оказалось все намного сложнее. Вот как о тех событиях рассказывает командир штурмовой группы Игорь В.:
– С майором Александром Перовым в тот день мы были на рекогносцировке. Изучили объект, направление движения нашей группы при действии по команде «Штурм».
Вообще к делу подходили с особой тщательностью. Изучали схему здания, особенно ту часть, куда должны были проникнуть, выбить террористов и закрепиться. Путь наш проходил через столовую, где мы в последующем и встретили ожесточенное сопротивление бандитов.
Александра хоть и назначили не задолго до этих событий начальником группы, но он должен был исполнять обязанности подрывника. Лучше него с этим делом вряд ли бы кто справился. Его задача – проделывать проходы минно-взрывным способом.
Словом, мы возвратились с рекогносцировки, я доложил руководству о ее результатах, переоделся, потому что был в пыли и грязи, и тут прозвучал взрыв.
Сразу же понеслись доклады наших наблюдателей, снайперов.
Машинально глянул на часы, было где-то 13.08 или 13.09. Дал команду своей группе быстро экипироваться, вооружиться.
В 13.20 моя группа уже находилась у пятиэтажек, где располагались снайперы. Они вступили в огневой контакт с противником.
Мы выдвинулись на исходный рубеж.
Перов заранее получил необходимое количество взрывчатых веществ для проделывания проходов. Дальше действовали так: проделали проход в возможных минных заграждениях и вышли к зданию столовой. Здесь была металлическая дверь, ею и занимался Александр.
А дальше начался жестокий бой. Террористы постоянно перемещались. Они вели плотный огонь. Бойцы «Альфы» и «Вымпела» уничтожили одного «духа», другого, в туалете прикончили третьего. Но тут же был убит и боец «Вымпела».
Иногда спецназовцам везло. Сразили террориста, а у него в руке граната с выдернутой чекой. Обычно рука разжимается, и тогда взрыв, жертвы. Но тут бандит упал и, к счастью, не разжал руку.
Однако так везло не всегда.
«Олег Лоськов, – вспоминает начальник отдела Валерий К., – погиб сразу. Схватил ребенка, начал его вытаскивать. Здесь боевики открыли яростный огонь. Он стал разворачиваться, закрывая ребенка, и его сразили. Я посмотрел, у него глаза сразу остыли. Ребятам сказал: «Тяжело ранен, вытаскиваем быстро». Хотя понимал, он уже «двухсотый». Пули попали в грудь, в сердце.
Что же касается гибели Перова, то там сложилась следующая ситуация. Он спас своих товарищей от гибели.
Александр прикрывал нас, а террорист неожиданно выкатился с противоположной стороны. Соседи не дошли до своей зоны зачистки, и бандит открыл огонь в спину сотрудникам. Тут уже некогда искать укрытие, по сути, это была огневая дуэль. Саша развернулся, сколько мог стоя, вел огонь по террористу. Уничтожил его и сам получил тяжелые ранения».
Далее о развернувшемся бое в захваченной школе в Беслане повествует Сергей Б.: «В здание школы зашла наша первая тройка. Возглавлял ее Андрей Туркин и еще два бойца. Эти двое получили ранения, но бой продолжали.
Андрей же, когда прыгнул внутрь, оказался по пояс в заложниках. Представьте себе, как там работать – людей по пояс – и живые, и мертвые.
В школе очень много закоулков, помещений. Из прохода выскочил террорист, открыл огонь и бросил гранату. Она упала прямо перед Андреем. Конечно, Туркин – боец обученный, он мог бы отскочить в сторону, куда-то спрятаться, но тогда сколько заложников погибнет, да и двое наших ребят за спиной, и он принял решение – закрыть гранату собой».
Захват сотен людей, в особенности детей, сильнейший козырь в руках террористов, беспрецедентная возможность давления на власть. С другой, женщины, дети, больные – беззащитны. Они парализованы, раздавлены страхом. Матери защитить бы дитя, не до сопротивления. Так что с тыла противостояния можно не бояться, безопасность обеспечена.
И наконец, третье обстоятельство, весьма выгодное для террористов – моральное состояние людей по ту сторону баррикад.
Каждый из беслановцев готов был голыми руками разорвать любого террориста, но никто не хотел штурма. Отцы, матери, братья, сестры верили и надеялись на мирную развязку.
«За несколько часов до штурма, – признался один из командиров подразделения группы антитеррора, – я взял с собой ребят из нашего отдела и пошли в магазин. А там матери, дети которых в плену у террористов. Они смотрели на нас, как на богов. Для них мы были последней надеждой. Матери боялись штурма. Успокаивали их, как могли, уговаривали: штурма не будет. Спасем детей. В «Норд-Осте» спасли и здесь спасем.
Можно много говорить о патриотизме, а можно один раз взглянуть в глаза обезумевшей от горя матери…»
Наверное, поэтому, чтобы успокоить сходивших с ума от бессилия людей, возникло это утверждение: к штурму не готовимся, штурма не будет.
Потом все это поставят в укор и власти, и двум группам антитеррора – «Альфе» и «Вымпелу». Мол, не готовились, оттого и такие потери.
Одна из российских газет, ссылаясь на зарубежные источники, написала: «Все эксперты(заграничные. – Авт.) единодушны во мнении, что спасательная операция носила импровизированный характер. Они в один голос заявляют, что российские спецслужбы даже не собираясь штурмовать школу, должны были бы иметь план действий в том случае, если бы боевики начали казнить заложников».
Насчет «всех экспертов, единодушных во мнении», пусть это заявление останется на совести печатного органа, однако надо признать, что такие высказывания в зарубежных СМИ действительно были.
А как все обстояло на самом деле?
В разговоре со мной старый знакомый, начальник отдела группы «А», который за 22 года службы в подразделении участвовал практически во всех операциях, был ранен, сказал так:
– Что значит, не было плана? А чем же мы тогда занимались? Представьте себе: приехали несколько десятков спецназовцев и лежат, пузо греют. Был не просто план штурма. Просчитывались все возможные варианты развития событий и наши действия в соответствии с ними. Если бы не взорвалась бомба, а, например, обезумевшие заложники бросились на прорыв? Если бы не выдержали родители и сами пошли на приступ школы? Так что план был намного шире и глубже.
Что же касается штурма школы, был и такой план.
Мы сами вели разведку, опрашивали местных жителей, которые учились в этой школе. Где какая комната, зал, класс, перегородка.
У меня до сих пор хранится фото космической съемки этого района.
Теперь насчет «импровизированного характера операции». Импровизированным был только взрыв бомбы у террористов. Да, это для всех стало неожиданностью. Но никто не бросался кучей, без подготовки на штурм. Собрались, и под руководством командиров каждое подразделение заняло свои исходные позиции…»
«Когда прозвучал взрыв в здании школы, – продолжает рассказ спецназовец Денис Т., – оттуда побежали дети. «Духи» начали стрелять по ним. Мы стали выдвигаться на свои позиции, четко зная задачу.
Войдя внутрь здания, двигались от класса к классу. Зачистили все и подошли к актовому залу. Тут и развернулись основные события.
Рядом с актовым залом – лестница и дальше небольшие помещения – кладовка, один класс прямо, дальше еще один класс. Зачистили. И тут бандиты пошли на прорыв через лестницу. Мы по ним стреляем, они бегут. В первого пулеметчика всадили две пули, бежит. На наркотиках держались.
Но прежде чем пулеметчик рухнул, он успел ранить в колено нашего бойца. Его подхватили, унесли.
«Духи» остановились, начали кидать гранаты и убегать. Укладываем двух бандитов, но третий успевает прошмыгнуть в актовый зал.
В этот момент мы начинаем концентрироваться и понимаем – одного нашего сотрудника нет. Надеялись, что он ранен и находится в одной из комнат, но когда вышибли дверь и вошли, поняли – Денис Пудовкин погиб».
В подтверждение этих слов приведу выдержку из отчета об участии сотрудников группы «А» в спецоперации в Беслане. Отчет внутренний, не для посторонних глаз, тем более не для публикации в печати. И тем он ценен. В нем – правда.
Думаю, что несколько строк из отчета не нанесет вреда, наоборот, снимет абсурдное, дурацкое обвинение в том, что бойцы спецподразделений «начали примитивный штурм» и устроили «перестрелку в духе Дикого Запада».
«После проведения рекогносцировки, – говорится в отчете, – с 21.30 до 23.30 1.09.2004 года командирами подразделений, участвующих в операции, готовились предложения о возможностях проведения штурма здания средней школы № 1.
В результате проведенного начальником Центра специального назначения генерал-лейтенантом Тихоновым А. Е. совещания в 23.30 был подготовлен замысел операции.
В 7.00 2.09.2004 года начальнику отдела полковнику А. была поставлена задача на подготовку к штурму здания школы. В ходе подготовки к возможному штурму руководством отдела была проведена рекогносцировка подступов, путей проникновения в здание школы, эвакуации заложников и возможных раненых, после чего произведен боевой расчет в группе.
С этого времени, с учетом поступающей из оперативного штаба информации, дорабатывался и корректировался план штурма, проводились постоянные тренировки с сотрудниками».
Думаю, что этот документ не нуждается в комментариях. Повторю лишь одну мысль: да, все силы были брошены на мирное разрешение кризиса, но решение на проведение операции состоялось уже к исходу 1 сентября.
Однако мало нам некомпетентных, а порой и просто лживых обвинений из-за рубежа, которые с удовольствием перепечатывают, цитируют российские СМИ, некоторые журналисты спешат в иные земли, чтобы там, совместно с тамошними экспертами, разобраться в наших недостатках.
Признаться, в этом не вижу ничего дурного. Отчего же не выслушать толковое мнение, дельный совет. Но кто может его дать? Разумеется, израильтяне. Да, они действительно опытны в борьбе с террористами, имеют самые эффективные спецслужбы. Это признано всем миром. И нам есть чему поучиться у них. Особенно что касается оперативной работы.
Журналист одной из московских газет побывал в Тель-Авиве, Иерусалиме, встретился с израильскими генералами – Асафом Хейфецем и Шаулем Гиволи.
Хейфец, в прошлом десантник, генеральный директор полиции Израиля, руководил антитеррористическим спецподразделением.
Гиволи уже было на тот период 78 лет. Этот боевой генерал прошел все войны – в 1948-м, в 1956-м, шестидневную войну и войну Судного дня. Обучал полицейский спецназ.
Анализируя ситуацию в Беслане и действия российского спецназа, израильские генералы многое оценивали точно и профессионально. Но не во всем с ними можно согласиться. Более того, некоторые их ссылки на спецоперации, проведенные израильским спецназом, как бы это помягче выразиться, некорректны.
Так, генерал Хейфец в качестве примера успешно проведенной спецоперации ссылается на события 1988 года, когда террористами был захвачен автобус с женщинами и детьми, который двигался в сторону атомного реактора.
Эта операция вошла в историю антитерроризма под названием «автобус матерей». Командовал спецназом сам Асаф Хейфец.
Действительно, бойцы антитеррора действовали грамотно, высокопрофессионально и освободили автобус за 8 секунд. Террористы были убиты, никто из заложников и спецназовцев не пострадал.
Ссылаясь на богатый израильский опыт, не будем забывать, что и в нашей, не менее богатой истории антитеррора есть успешные действия по освобождению заложников в автобусе… А также в самолете, в доме, в школе…
Однако следует отметить: у нас было то, чего даже в страшном сне не могло присниться народам других стран. Например, захват следственного изолятора и попутно склада с орудием, или больницы, как в Буденновске, или целого поселка, как в Первомайском, или театрального центра на Дубровке в Москве, или, наконец, школы в Беслане.
Так вот с захваченными автобусами мы справлялись не менее успешно, чем израильтяне. Самый яркий пример тому – операция группы «А» по освобождению автобуса с южнокорейскими туристами. Штурм длился секунды, террорист был убит, заложники освобождены, живы и здоровы. Разница только в том, что у израильтян операция проходила в пустыне, а у нас в центре Москвы, на Васильевском спуске.
Именно поэтому я считаю, что сравнение операции по освобождению «автобуса матерей» и операции в Беслане некорректно. Это совершенно разные ситуации, условия, возможности, обстановка.
Одно дело тридцать человек и замкнутое пространство сравнительно небольшого транспортного средства, иное – школа с большим количеством помещений и более чем тысячей заложников.
Одно – безлюдная площадка в пустыне, другое – практически центр города в Северо-Кавказском регионе, известным своей напряженностью и близостью к театру боевых действий.
И таких различий можно насчитать немало.
Однако израильские эксперты-генералы словно не замечают этого. Шауль Гиволи, в свою очередь, ссылается на успешные действия спецназовцев Израиля при освобождении захваченного самолета бельгийской авиакомпании «Сабена» в аэропорту имени Бен-Гуриона. Там, кстати, отличились спецназовцы Барак и Нетаньяху – будущие премьер-министры страны. Они переоделись в форменную одежду бортинженеров, чтобы (как объяснили террористам) проверить работу систем самолета.
Что тут сказать? С тех пор как мужественные Барак и Нетаньяху применили этот прием, много воды утекло. Террористы стали иными. Теперь их на куртку авиационного инженера не купишь.
В 1983 году в Тбилиси после захвата самолета террористы потребовали дать свет на борт и заправить лайнер. Для этого в самолет должен был подняться авиатехник Арушан Геворкян. Бандиты заставили раздеться его догола. На дворе стоял ноябрь, шел дождь со снегом.
Правда, и эти меры предосторожности террористам не помогли. Группа «Альфа» умело и быстро обезвредила террористов.
Так что и это сравнение хромает – освобождение самолета в Израиле и школы в России.
Понимаю, возможно, израильские генералы выбрали бы из своей истории более удачные сравнения, да вот, к счастью, сравнивать им не с чем. Даже у них, в Израиле, не было таких захватов, как у нас на Дубровке, в Беслане. В мире всего два подобных примера. В ноябре 1979 года в Мекке, что в Саудовской Аравии, террористы захватили в плен 6 тысяч паломников.
Две атаки правительственных войск ничего не дали, кроме больших потерь среди штурмующих. После этого по просьбе короля Халеда в Саудовскую Аравию прилетают три сотрудника французского антитеррористического спецподразделения ГИГН. Они готовят операцию по освобождению заложников.
С утра до полудня 4 декабря шел бой в мечети. Сопротивление террористов удалось сломить. Но потери были огромны – несколько сотен среди заложников. Более 100 человек из штурмового подразделения убиты и ранены. Потери террористов также исчислялись сотнями.
Второй по масштабам захват заложников состоялся в 1996 году в Перу. Тогда в японском посольстве в лапах террористов оказалось почти 500 человек.
Противостояние власти и бандитов длилось 126 дней и закончилось разгромом боевиков. В ходе штурма два спецназовца погибли, 12 были ранены. В перестрелке убит один заложник, 71 – спасены. Остальные были выпущены террористами еще раньше, в ходе переговоров.
И это все. Иные широкомасштабные захваты с огромным числом заложников приходятся на Россию, на ее современную историю.
Так что вряд ли кто-либо в мире сможет дать нам квалифицированный совет или консультацию. Пора понять: ни у кого на Земле нет опыта такой борьбы. И не стоит ездить по зарубежным городам и весям, выспрашивать невиданные рецепты антитеррора. Эти рецепты должны найти мы сами. Но главный из них предельно ясен: мира у террористов не выпросишь. Надо понять это раз и навсегда.
Как понял это еще в начале 70-х годов Председатель КГБ Юрий Андропов, когда решил создать антитеррористическое подразделение, позже названное «Альфой».
Ведь ее сорокапятилетняя борьба – это есть современная история противостояния терроризму в нашей стране.
