Глава 43
Что касается Джошуа с Салли.
Рука об руку они вышли из последнего слабого места, последней трещины в огромной запутанной структуре, которую представляла собой Долгая Земля. Джошуа обнаружил, что стоит на рыжей песчаной земле на берегу водоема – мутного серого моря или озера. Ну не то чтобы стоит, он тут же согнулся, совершенно обессиленный. Все его тело пронизывал глубокий холод, как при гипотермии, хотя воздух здесь был теплым, сухим и соленым. Сидя на корточках, он съежился и обхватил себя руками, стараясь усилием унять дрожь.
Это был побочный эффект от прохождения по слабым местам. Джошуа уже много лет путешествовал по ним туда и сюда вместе с Салли и знал, что она изучила их с детства и обладает практически подсознательной способностью обнаруживать и использовать их. Сам он мысленно представлял Долгую Землю ожерельем миров, распространяющихся в некой реальности высшего порядка, через которые он мог переходить по одному миру за шаг в одном из двух направлений, произвольно названных востоком и западом. Но, похоже, ожерелье было не просто струной, оно изгибалось петлями, пересекалось узлами и разрывами. Поэтому, если правильно засечь слабое место, оно могло перенести вас семимильными шагами на большие последовательные расстояния на Долгой Земле, а если постараться, то и на географические. Чертовски полезно, если уметь этим пользоваться. Чертовски интересно для теоретиков. И чертовски сложно для любого, кроме самых лучших путников.
Он справился с неприятными ощущениями – их уже доводилось испытывать. Но с возрастом такие переходы давались все тяжелее. И теперь каждый раз обрубок левой руки под протезом дьявольски ныл.
Между тем Салли уже занялась делом. Сбросила на землю рюкзак, достала инструменты и принялась рыть яму. Она всегда была физически выносливее Джошуа, и хотя он сорок лет считался образцовым путником, Салли со своим умением пользоваться слабыми местами в большей степени чувствовала себя на Долгой Земле как дома. Но он заметил, что путешествие на нее тоже подействовало и копала она несколько скованно.
– Что ты делаешь? – спросил он.
– Проверяю, не на острове ли мы.
– На острове? Я думал, мы ищем Лобсанга, а не острова.
– Так мы ищем. Если хочешь, можешь помочь. Сходи посмотри, что за тем гребнем.
– Каким гребнем?
Она проигнорировала вопрос.
Почувствовав, что может стоять, он тоже сбросил рюкзак рядом с вещами Салли и огляделся. Неширокий пляж в самом деле вел к гребню, возможно, представлявшему собой остаток разрушенной, препарированной ветром песчаной дюны.
Он пошел туда.
Песок под ногами был мелким, почти как пыль, и очень сухим. Из-за этого ботинки с каждым шагом утопали в нем, и у Джошуа уходило еще больше энергии на то, чтобы поднимать ноги. Похоже, они находились высоко над уровнем, которого достигал прилив, отсюда такой сухой песок. Но, как он заметил, на берегу не было признаков жизни: ходов червей, водорослей, раковин, птиц, крабов в лужах вблизи береговой линии. Плавника тоже не было, и Джошуа стало интересно, из чего они сложат костер.
Солнце стояло высоко в молочном выцветшем небе. Единственными звуками были мягкий плеск волн и скрежет лопаты Салли. Безжизненный мир.
К тому времени как Джошуа взобрался на гребень, он запыхался и у него заболели ноги. Отсюда открывался вид на почти плоскую коричневато-рыжую равнину. Линию горизонта нарушали скучные остатки холмов. Хоть какое-то разнообразие вносили бледные серо-зеленые, похожие на лишайники пятна на камнях и фиолетовый мазок на корке грязи в засохшей луже. И нигде никаких следов растений, хотя в полумиле Джошуа увидел серо-голубой поток, наверное реку, убегающую на свидание с морем. По крайней мере, здесь должна быть пресная вода.
За все годы путешествий по Долгой Земле он редко встречал такие неприветливые ландшафты. Однако воздух был прозрачен, и сухая равнина просматривалась до самого горизонта. Они не на острове, разве что остров очень большой.
Вернувшись к Салли, он доложил ей об этом.
– Хорошо, – сказала она.
Салли выпрямила спину и сидела, счищая с голых рук песок и прихлебывая воду из пластиковой бутылки. Она вырыла приличную яму в руку глубиной.
– Я выкопала достаточно, чтобы убедиться: тут не прячутся никакие панцирные существа. Хотя бы согрелась.
Панцирные?
– Почему тебя так беспокоит, что мы на острове? – После всех этих лет Джошуа по-прежнему раздражала ее загадочность. – Салли, где мы?
Она закрыла глаза.
– Вспоминаю точный номер. Запад-174827918.
– Дерьмо. Сто семьдесят пять миллионов?
– Это согласно каталогу «Армстронга-2», дирижабля ВМФ, который прилетал сюда более десяти лет назад. Не знаю, верить ли номерам. Некоторые считают, что когда число последовательных Земель достигает достаточно большой величины, их порядковый счет просто не работает. Да и какая разница? Пока ты знаешь, куда идешь.
– А ты, несомненно, знаешь. Но даже так, Салли, я раньше никогда так далеко не заходил.
– Знаю.
– Поэтому я чувствую себя таким разбитым?
– Вот ты и догадался.
– И ты думаешь, мы найдем здесь Лобсанга?
Он имел в виду передвижной модуль, который двадцать восемь лет назад они оставили на Западе-два-с-лишним-миллиона, когда тот отправился с существом, называющим себя Первое Лицо Единственное Число.
– Я не думаю, я знаю, – ответила Салли с обычным готовым вот-вот лопнуть терпением. – Для этого я и привела тебя сюда.
– Прекрасно. И что теперь? Я могу сходить за пресной водой. Там есть река.
– Сходи.
– Не вижу нигде дров для костра.
– По ночам здесь тепло. И не рыскают никакие звери, которых нужно отгонять. Во всяком случае, не на материке. Палатки и походных одеял будет достаточно.
– Наверное, здесь нет дичи, а в океане нет рыбы.
Она пожала плечами.
– Джошуа, несколько дней мы проживем на наших пайках. Если придется, можем употреблять бактериальную пленку. Но мы здесь не задержимся – найдем Лобсанга и уйдем. Или он нас найдет.
– И как мы это сделаем?
– Все под контролем, Джошуа. – Она достала из рюкзака маленький радиопередатчик. – Коротковолновое радио. Наш сигнал обогнет планету. Лобсанг услышит. Набери воды в бутылки. Если хочешь, установи антенну, она складная. Вы, мальчишки, обожаете гаджеты…
Но Джошуа уже не слушал.
Море больше не было однообразным. Как-то вдруг недалеко от берега возник остров – желто-зеленый значок на серой груди моря. Джошуа показал на него:
– Как я мог это прозевать?
– Не вини себя, – пробормотала Салли. – Его здесь не было.
Джошуа запоздало принялся рыться в своем рюкзаке в поисках бинокля.
В бинокль он увидел на острове признаки жизни, совершенно иного типа, чем на материке. За окраиной, похожей на пляж, поднимались участки леса и бродили животные – как лошади, но маленькие, размером с собаку. Даже вода у берега слегка забурлила, по-видимому, от живых существ.
И за этим «островом» тянулся кильватерный след.
Салли пристально смотрела на Джошуа.
– Ты понимаешь, что перед тобой?
– Конечно. – Он невольно усмехнулся. – Точно как описывал Нельсон Азикиве. Он говорил, что Лобсанг взял его посмотреть подобное создание у побережья Новой Зеландии, но ближе к дому, где-то в семистах тысячах миров.
– Лобсанг назвал его Второе Лицо Единственное Число. Оно было более типичным для своего класса существ, чем то, которое повстречали мы, называвшее себя Первым Лицом Единственным Числом. Та, которой ты понравился.
Только из-за своей странной, почти тролльей чувствительности к присутствию чужих разумов Джошуа смог услышать ее мысли даже через огромные пространства Долгой Земли. Эти мысли звучали для него как удары какого-то большого гонга, раздающиеся эхом за горизонтом. Мысли, полные недоумения и одиночества. И похоже, что она, в свою очередь, тоже почувствовала его.
– Первое Лицо Единственное Число была ненормальной, – сказала Салли. – С ней что-то пошло не так. Без сомнения, отсюда ваше взаимное притяжение. Лобсанг назвал этот класс существ транспортерами.
– Так вот почему мы сюда пришли… Салли, что-то происходит.
Вода вокруг живого острова бурлила все сильнее. Очертания острова уменьшались, будто он сжимался, и деревья, проросшие на камнях и земле на спине этого движущегося существа, качались и сотрясались.
– Он тонет, – сказал Джошуа.
– Да. Опять погружается. Именно это он и делает. Смотри дальше.
Теперь Джошуа увидел в бинокль, что в земле острова открылись створки – створки из какого-то жесткого материала, большие, неправильной формы, прикрепленные к каким-то мышцам, как створки моллюсков. Пугливые маленькие лошадки бросились к ним и не мешкая нырнули внутрь, исчезли из вида в теле животного-острова. Створки плотно закрылись, и над ними заплескались волны.
И затем остров просто погрузился, его на вид каменистый «берег», деревья, груз растений и животных очутились под водой, оставив на поверхности лишь участок бурлящей воды, кружащейся, как небольшой водоворот, и несколько плавающих листьев.
– Прямо как описал Нельсон, – сказал Джошуа. – С трудом верится.
– Теперь ты видишь, почему я хотела убедиться, что мы не на острове? Джошуа, этот мир – родина транспортеров. Именно отсюда они вышли. На самом деле команда «Армстронга» вполне поняла, что они увидели, они читали отчеты о путешествии на «Марке Твене» и довольно верно изложили в своих докладах…
Научная группа «Армстронга» наблюдала биологическую сложность этого мира и соседних. Если поискать, здесь можно найти не только лишайники и бактерии. Но эта сложность была не так выражена, как на Базовой, где растения ранжировались от травинок до секвой, а животные – от крошечных амфибий до лошадей, людей, слонов и синих китов. Здесь сложность выражалась на глобальном уровне – почти. Словно эволюция жизни пропустила шаг и перешла прямо от зеленой слизи к Гее.
Здесь в озерах и океанах кишели сложные организмы: каждый как гигантский португальский кораблик, колонии микробов, связанные в огромные белковые жизненные формы. Они были живыми островами. И, как обнаружила команда «Армстронга», эти сложные организмы часто включали в свои структуры животных – похожих на миниатюрных лошадей и других созданий, которых сейчас увидел Джошуа. Они не были родом из этого мира, их где-то собирали.
– К этому времени Лобсанг мог лучше разобраться, – сказала Салли. – Думаю, должен был, спустя столько времени.
– Итак, мы в родном мире транспортеров. Зачем?
– Потому что Лобсанг должен быть здесь. Когда я видела его в последний раз, в конце Того Самого Путешествия, он исчез в лучах закатного солнца на спине Первого Лица Единственного Числа, самого могучего транспортера из всех. Где еще ему быть?
Джошуа опустил бинокль.
– И что теперь?
– Теперь включим наше радио, устроимся поудобнее и будем ждать. Давай, Джошуа, одинокая жизнь в Верхних Меггерах всегда была полна ожидания. Так хочешь поиграть с раскладной антенной?
* * *
Они приступили к освоению, наверное, самого пустынного ландшафта, который когда-либо посещал Джошуа.
– Этот мир – как камера сенсорной депривации, – сказал он Салли через пару дней. Единственное оживление вносили проблески на горизонте, которые он принимал за транспортеры, но, кроме того первого визита, они оказывались миражами, тенями от облаков на сером море.
Наконец на пятый день транспортер вернулся.
Джошуа почему-то нисколько не удивился, когда панцирные створки раскрылись и после привычных лошадеподобных созданий, выбравшихся порезвиться на солнышке, и оленеподобных созданий, и медведеобразных, и собакообразных, и животных, которые выглядели разношерстной бесформенной комбинацией всех этих знакомых форм, даже существ, похожих на маленьких стегозавров, – после всех них спокойно вылез на божий свет передвижной модуль, будто поднялся по ступенькам. Человекообразная машина была почти голой, ходячей статуей, и даже издали Джошуа увидел свидетельства повреждений: одна рука полностью отсутствовала.
– Вы двое, – мягко позвал модуль через водную преграду. – Ну конечно, это вы двое.
– Игры кончились, Лобсанг, – сказала Салли, и Джошуа почудилась в ее голосе нотка неподдельной печали.
